Держись за меня крепко

      Место их сбора оставалось неизменным уже несколько лет, и только подходя к студии на Виа Делле Конче, Итан понял, что что-то не так. Что именно он сказать не мог, но члены команды, группирующиеся в кучки не только возле входа, но и на территории заправки, и что-то оживленно обсуждающие Лео и Фабрицио в дверях, посылали в атмосферу нотки легкой паники. Поздоровавшись, он не стал останавливаться и протиснулся между ними, заходя внутрь, где на лестнице встретил Викторию и Томаса, о чем-то тихо переговаривающихся. Без предисловий, Вик сообщила ему то, что он не ожидал услышать.       - Он без голоса.       Первой реакцией было спросить глупое «Кто?», поскольку за все время их карьеры с подобным они сталкивались только раз и это было настолько давно, что будто и не было. Итан перевел взгляд на Томаса, но тот только пожал плечами.       - Вообще? – Итан нахмурил брови, непонимающе посмотрев на Викторию.       - Ну, он разговаривает, но петь не может. Эти, - она кивнула на Лео и Фабрицио позади него, - ищут нового фониатора, потому что его старого нет в городе. Нам вылетать через четыре часа, я не знаю… - Она поджала губы и, обогнув его, спустилась ко входу. Еще раз посмотрев на Томаса, Итан, завез чемодан под лестницу и поднялся наверх, чувствуя, как сильнее начинает биться сердце. Выдохнув, он открыл дверь студии, натыкаясь взглядом на будто безучастного Дамиано, лежащего на диване и листающего одной рукой что-то в телефоне.       - Привет, - тихо поздоровался Итан, но Дамиано не то, что не ответил, он даже не повернулся в его сторону, продолжая неподвижно лежать, только лишь ближе подтянув одну ногу к животу. Неутихающая со вчерашнего вечера боль всколыхнулась вновь и нестерпимо захотелось выйти прочь, а проще – позорно сбежать, чтобы так не хотелось вновь пуститься в неуместные сейчас объяснения. От побега его спас приход Томмасо и возникшего за его спиной Бонзо, сразу направившегося к нему, будто самого Итана сейчас волновало что-то, помимо состояния Дамиано. Лео зашел следующим, отрапортовав, что договорился о видеосвязи с врачом и что уже отправил команду с багажом в аэропорт, он принялся приводить Дамиано в вертикальное положение, приговаривая, что Фабрицио, как бы это мягче сказать, очень нервничает. Следующие полчаса прошли в полнейшей суматохе и слушающий вполуха разговор Итан не находил себе места, только лишь кивая на пытающегося что-то ему рассказать Томаса. К его облегчению, в течение пятнадцати минут Фабрицио дал команду выдвигаться в путь и он пропустил вперед статистку, которой было поручено нести тот самый тревожный чемоданчик с ингаляторами и кучей флакончиков, начиная от витаминов и заканчивая шприцами с глюкокортикостероидами.       Весь полет и свободное время Дамиано, как каторжник к кирке, был привязан к стаканам с теплым питьем и каким-то спреям, купленным сразу по приезду. Фониатор, сопровождающий их деятельность уже как несколько лет, поделился контактом своего коллеги в Париже и между интервью, на которых Дамиано преимущественно молчал и каждый раз демонстративно отсаживался от Итана подальше, они посетили его, внимательно выслушав и записав все наставления. Услышав заверения о том, что случай не требует особого вмешательства, а только покоя и элементарных манипуляций, они вчетвером были отправлены в заранее забронированный ресторанчик на живописном берегу Сены и поход их, в основном, был предназначен для показушно-романтической фотосессии с красными розами, свечами и бокалами вина, предназначенной для оповещения поклонников об их прибытии в страну любви.       К удивлению, вечно неудержимые Томас и Виктория, после их быстрого ужина, не засобирались в поход по барам и клубам, а отправились вместе с остальными в гостиничные номера. Эмоционально измотанные происшествием с Дамиано, они, коротко попрощавшись, разбрелись по своим комнатам, и только Виктория не попрощалась с Дамиано, зная наверняка, что еще увидится с ним сегодняшним вечером. Так и случилось. Стоило ей только выйти из душа в одном лишь хрустящем полотенце, в дверь поскреблись. Он не мог оставаться один и это было аксиомой. Нуждавшийся в чем-то родном и близком, Дамиано, переодевшись в удобную «домашнюю» одежду, направился к Виктории, человеку, дарившему ему частичку дома в каком бы конце мира они не находились. Давно перестав стесняться и чувствовать неловкость, она прямо при Дамиано переоделась в майку и трусики, отбросив полотенце на край кровати, и расчесала влажные волосы. Он молча рассматривал ее, каждое ее мягкое движение и изгибы тела, без устали восхищаясь ее красотой и мудростью, которая когда-то давным-давно позволила принять волевое решение оставить между ними все как есть во имя общего блага. Мудрости, которой не хватило Дамиано. Приняв приглашение Виктории лечь рядом на соседнюю подушку, Дамиано с легкой грустной иронией подумал, что ему осталось только по самые уши втюриться в Томаса, чтобы собрать полный фулл хаус. Включив телевизор, она прильнула к нему, обнимая со спины и отвлекая от безрадостных мыслей почти бессмысленной болтовней. Дамиано изредка что-то комментировал, иногда привставая, чтобы пить теплый безкофеиновый чай, который Виктория с заботой о его связках заказывала в номер каждый раз, когда предыдущая чашка заканчивалась. Погрузившись в полусонное состояние от какой-то криминальной документалки по телевизору, редких ремарок Виктории по поводу происходящего на экране и ее уютных объятий, Дамиано резко распахнул закрывающиеся глаза от стука в дверь.       - Открыто! – Сипло крикнула Виктория в направлении двери и через пару секунд в номере возник Итан, отшатнувшийся назад, стоило ему только рассмотреть Дамиано.       - Дай мне обезболивающее, пожалуйста, – тихо попросил он, отступая на шаг по направлению к выходу.       - Мать твою, с тобой-то что? – Запричитала Виктория, закатывая глаза и вставая с кровати. – Итан, не начинай, – она угрожающе ткнула в его сторону указательным пальцем и присела над раскрытым чемоданом.       - У меня просто болит голова.       - Чудесно, - она, достав блистер с таблетками, подошла к комоду, на котором были выставлены бутылки с водой и, прихватив одну, подошла к Итану. Он даже смутился под пристальным взглядом Виктории, заставившей его выпить таблетку прямо здесь и сейчас, и еще больше растерялся, когда она предложила остаться с ними.       - Нет, я пойду, - он почти развернулся, но почувствовал ее мягкие пальцы на запястье.       - Останься, - она коротко улыбнулась и Итан перевел взгляд на неподвижного, будто спящего, Дамиано, не обращавшего на них ни малейшего внимания. Он вновь посмотрел на Викторию, пытаясь вложить в свой взгляд то, что ему не следовало бы этого делать, и Вик прекрасно его понимала, но наперекор всему, решила действовать наугад и решительно уселась на кровать, похлопав по ней рядом с собой. Признаком того, что Дамиано все еще жив, было его еле заметное глубокое дыхание и редкое моргание, и Виктория тяжело вздохнула, переведя взгляд с него на все же легшего рядом Итана. За что только ей достались такие непутевые дураки? Убавив громкость на телевизоре и поставив его на таймер выключения, она сползла на подушке вниз, повернулась к Итану, ласково улыбнулась и погладила его по бедру, коротко прошептав «Спи», а второй рукой одернула низ футболки Дамиано, закрывая его поясницу.       Как Виктория провалилась в сон она и сама не заметила, только почему-то была убеждена, что эти двое по бокам заснули первее нее. Приоткрыв один глаз, она взглянула на выключенный телевизор, а значит, что прошло уже больше часа. Этим же глазом она коротко осмотрела две пары ног, все так же лежащих рядом, и вновь уснула, чтобы какая-то неведомая сила вынудила ее открыть глаза и… О, Мадонна… Виктория сама не знала как совладала собой, чтобы не разоблачиться, потому что Дамиано, протянув через нее руку, дрожащими кончиками пальцев словно гладил воздух в паре миллиметров от кожи Итана, спящего, как обычно, на животе. Поднявшись вверх, он неощутимо для самого Итана дотронулся до его волос, пропуская тонкие прядки между пальцев. Виктория отчего-то почти перестала дышать, словно боясь спугнуть, развеять то невесомое и сокровенное, свидетелем чего она стала. Тем временем Дамиано спустился к лопаткам Итана и удерживаемая навесу рука дрогнула, и он все же коснулся его кожи, тут же одергивая ладонь. Вздохнув, он перекатился на спину и Виктория, продолжавшая делать вид, что спит, заметила, как тот спрятал лицо в ладонях, а затем резко встал и, подхватив край одеяла, накрыл ее, пытаясь натянуть хотя бы часть и на Итана. Взглянув на них, он вышел, беззвучно захлопнув за собой дверь и Виктория почувствовала как в глазах запекло. Ощутивший какое-то движение Итан пошевелился и повернул голову к Виктории, крепче обнимая подушку. Сонно щурясь, он посмотрел на нее, дернул уголок губ в еле заметной улыбке, когда та чмокнула его в висок, и вновь заснул, оставляя ее смотреть в потолок наедине со своими мыслями.                                           ***       Они пытались. Добросовестно и усердно пытались делать вид, что ничего не произошло. Да, они практически перестали взаимодействовать, когда оставались наедине, но на публике, даже если эта публика состояла только лишь из знакомых или членов команды, они были все теми же близкими друзьями, отношения между которыми не мог пошатнуть даже упавший между ними метеорит. Только лишь особо внимательные и вовлеченные в некоторые тонкости их многолетнего взаимодействия могли заметить, что Итан привычно сблизился с Викторией, а Дамиано переметнулся в команду Томаса и Лео, проводя преимущественное количество времени исключительно с ними. Однако для обывателей это было незаметно и, более того, восторженно встречено, поскольку в медийном пространстве все чаще стали появляться «любовные» селфи Вик и Итана, которые они были вынуждены делать вне зависимости хотелось этого или нет.       Они сменили не одну страну и не одну концертную площадку, полностью погруженные в работу, и атмосфера в группе почти нормализовалась: если отключить память и не вникать в подробности, то с легкостью можно было подумать, что ничего и не произошло. Не время, но сцена исцеляла, и это было неоспоримым фактом, проверенным различными ситуациями.       «Меня неправильно поняли, я абсолютный гетеросексуал». Эти недавние слова прочно засели в сознании, отпечатались на коре головного мозга и застряли в барабанных перепонках, прокручиваясь в голове раз за разом в различных вариациях и интонациях. Неправильно поняли. Неправильно. Вероятно, изначально все было неправильно, но вместо ощущения свободы от этой «ошибки», он чувствует только непроходящую боль. И Итан мог бы списать его слова на поддержание имиджа, да не списывалось.       В случайно выпавший стараниями Лео свободный вечер они напились. Методично и целенаправленно вливали в себя алкоголь так, чтобы окружающий мир слегка размыло, а пол под ногами превратился в вязкое желе. Засев в номере Томаса, лишь изредка проверяемые тем самым Лео, они много и долго разговаривали обо всем на свете, задавая вопросы из разряда «Чек-лист на сколько вы хорошо знаете друг друга», а когда все свернулось к давно опостылевшей игре «Правда или действие», подразумевающей более откровенные темы, Итан понял, что настало время ему ретироваться. Он не любил это и всегда чувствовал подсознательное волнение и совершенно не важно чьи пытливые глаза смотрели на него. К тому же, он никак не мог отделаться от чувства дежавю, когда их последние посиделки закончились… Закончились тем, о чем никогда не хотелось вспоминать. Поэтому да, ему нужно идти. Поднявшись, он пожелал присутствующим доброй ночи, и развернулся в сторону двери, когда в его спину прилетело пару эпитетов голосом Дамиано, самым отчетливым из которых было «Слабак». Затормозив на мгновение, он решительно вышел за дверь, так и не увидев, какая сногсшибательная оплеуха прилетела их солисту от Виктории.       Итан зашел в свой номер и тяжело выдохнул, прикрывая глаза и ощущая болезненную тяжесть в сердце. Направившись в ванную, прищурившись от яркого холодного света, отбившегося от белой плитки, он плеснул себе в лицо ледяной водой, с силой потирая глаза. Решив, что прежде, чем он пойдет в душ, чтобы вообразить, как он смывает с себя все эти дискомфортные ощущения, он должен покурить, Итан вышел обратно в номер и, подойдя к кровати, буквально спиной почувствовал, как входная дверь открылась и закрылась. Обернувшись, он увидел перед собой…Дамиано, в упор смотрящего на него.       - Что тебе? – первым нарушил затянувшееся молчание Итан, когда понял, что Дамиано словно превратился в мраморное изваяние, не способное ни на слова, ни на действия. Это было даже, в какой-то степени, пугающе. – Что ты хотел, Дамиано?       Дамиано вдруг склонил голову, чуть вздернув подбородок, и прошелся по нему таким оценивающим взглядом, что Итану стало неприятно.       - Просто пришел сказать, что я наконец-то понял, что это не мое.       - Что не твое? – опешив, переспросил Итан.       - Все это, - Дамиано помахал рукой в воздухе между ними. – Что было.       Воздух из легких выбило словно чугунным шаром для сноса зданий, но Итан изо всех сил постарался не выдать себя, только лишь вздернув бровь. Он уже слышал это, понял и все вразумил, зачем повторять это вновь?..       - Я тебя поздравляю с этим открытием, – ровным, равнодушным тоном произнес он и указал рукой в сторону двери. – Если это все, то спокойной ночи.       Дыхание было сбито напрочь, сердце колотилось в ушах, а кончики пальцев холодели и Итан мысленно умолял Дамиано, чтобы тот скорее убрался и оставил его одного, потому что у него не хватит никаких душевных сил на продолжение диалога. Дамиано продолжал сверлить его взглядом, но все же сделал шаг в сторону выхода и Итан отвернулся, чувствуя облегчение. Наклонившись, чтобы взять из кармана пиджака сигареты, он уловил движение за спиной и, не успев среагировать, почувствовал, как его с силой толкают на кровать, приковывая к ней сильным телом, сгребающим его в охапку. Чертов Дамиано. Итан попытался вырваться, засучив ногами и отдирая от себя его руки, скользнувшие под грудной клеткой, но все было бесполезно. Он иссяк, закончился, выдохся, исчерпался. Пропал. Он вновь пропал, стоило Дамиано коснуться его и совершенно неважно каким способом это происходило.       - Все, все, Дамиано. Хватит, – полупридушенно попросил Итан, задыхаясь. Он больше не предпринимал никаких попыток прекратить этот психоз, ослабил руки и уткнулся лицом в кровать, пережидая. Прошла ли секунда, минута, час – Итан не знал, для него это длилось бесконечность, адские мгновения, когда он ощущал Дамиано всем телом, его привычную приятную тяжесть, его дыхание над ухом и руку, лежащую аккурат под его неровно бьющимся сердцем.       - Хватит, - еле слышно повторил Итан и Дамиано, казалось притихший, вдруг заскулил, вывернулся и схватил его волосы в кулак, обнажая шею, кусая кожу под ухом. Больно и зло, ничуть не стараясь сдержать нажим челюсти, стискивая со всей силы пальцы на его плече. Итан ахнул, дернулся, неосознанно еще плотнее прижимаясь ягодицами к его паху, и Дамиано отпустил его. Прерывисто вздохнув, он сполз с него на край кровати и Итан не нашел в себе ни малейшей возможности взглянуть на него, ощущая лишь огнем горящий укус на шее и услышав, как громко, с вибрацией по стенам, хлопнула входная дверь. Кровь шумела в ушах, оглушая и вынуждая теряться в пространстве. Он был не в порядке. И Дамиано был не в порядке. И что со всем этим делать было известно, возможно, только лишь Всевышнему.

***

      Подсматривать было плохо, всегда, разве что за редким исключением. Дамиано не сдержался – медленно перевернулся на бок, осмотрелся по сторонам, и заглянул в телефон Вик, неосторожно оставленный незаблокированным, когда ту кто-то позвал из другой комнаты. Последний десяток минут он боковым зрением наблюдал имя Итана в ее мессенджере и какие-то огромные сообщения, и любопытство взяло вверх над приличием. Переезд. Они обсуждают переезд, а Дамиано вовсе забыл о его планах. Дабы не быть пойманным с поличным, он бегло просмотрел его сообщения, из которых вычленил основную суть: Итан откровенно задолбался и готов был вздернуться от количества вещей, о существовании которых он и не подозревал, а все его помощники, ранее с радостью согласившиеся выручить его, куда-то, конечно же, подевались. Вик ему ответила, что завтра с утра сможет заехать к нему с парочкой добровольцев и Дамиано вдруг почувствовал какой-то энтузиазм «перехватить» ее. Допив свою колу, он попрощался с присутствующими, коротко объяснив Вик, что у него появились неотложные дела. Она перевела удивленный взгляд на одну из своих из многочисленных подруг, которая явно никуда не собиралась – Виктория была уверена, что по итогам сегодняшнего вечера эти двое уйдут вместе, но Дамиано умел удивлять. Спускаясь по лестнице, он вызвал себе такси и закурил у подъезда. Каков у него план? Правильно, никакого. Холодный влажный ветер ударил прямо в лицо и Дамиано поежился, натягивая на голову капюшон. Скоро Рождество и, вероятно, сегодня ночью Рим увидит весьма необычное для него явление - первый снег, которого город не видел уже лет пять. В свете фонарей можно было разглядеть его редкие, неуверенные крупинки, медленно летящие вниз и превращающиеся в дождь, так и не успев достигнуть земли. Он улыбнулся, прищурившись, когда одна из капель приземлилась ему куда-то между переносицей и глазом. Не успев вдоволь пофантазировать на тему Баббо Натале и маминого праздничного ужина, на который ему так хотелось, наконец, попасть, он сел в подъехавшее такси и, изменив маршрут, заехал к себе домой, где под кроватью во второй, неиспользовавшейся спальне, отыскал пару сохранившихся с его переезда коробок, направился в сторону квартиры Итана, чувствуя, как с каждым метром его обуревает нарастающее волнение. Плана у него так и не появилось, зато появилось уверенность в том, что он должен быть там и плевать насколько это странно будет выглядеть. Прошло пару месяцев и все устаканилось настолько, насколько могло, поэтому что необычного в том, что он придет на выручку к своему другу? С этой мыслью, он вышел из такси и поднялся по лестнице, глубоко вздохнув перед тем, как постучать в дверь. Итан показался на пороге с небольшой задержкой и сердце Дамиано невольно пропустило удар, стоило ему увидеть его, уставшего, чуть помятого, с залегшими под глазами темными тенями. Он недоуменно осмотрел Дамиано, пропуская его внутрь, и чуть улыбнулся, когда тот швырнул сложенные коробки прямо сверху на кучу его вещей в коридоре и уселся рядом, пытаясь их разложить. Справившись с ними, Дамиано молча принялся утрамбовывать ранее аккуратно сложенные Итаном стопки одежды, а теперь, его стараниями, имевшие вид текстильного месива. Единственное преимущество в этом всем действе было то, что Дамиано делал это быстро, нещадно растыкивая по коробкам все, что попадалось ему под руку, не соблюдая элементарного «товарного соседства». Итан тоскливо посмотрел на собственноручную подпись «Книги», вместо которых в коробке отчетливо виднелась его обувь, и улыбнулся чуть сгорбленной спине Дамиано, сосредоточенно складывающего туда еще и освободившиеся вешалки. В квартире пахло чем-то пряным и немного удушливым.       - Что это такое? – Итан впервые услышал голос Дамиано, обернувшегося на него.       - Это какие-то палочки…       - … Лауры, - закончил за него Дамиано, - она любила эту хрень, будто мы в каком-то бангладешском борделе.       - Нашел вон там, - Итан ткнул пальцем на нижнюю полку тумбы, - сейчас потушу.       - Не надо, мне все равно.       Итан искренне и от всего сердца ненавидел, когда Дамиано говорил «Мне все равно» и неважно в каком контексте. Это будто было способом прекращения всех разговоров, способом отгородиться и показать свою крайнюю незаинтересованность во всем происходящем. Разумеется, эти слова это и обозначали, только Итан никак не мог разучиться воспринимать их менее остро, когда они обращены к нему.       Итан предложил сделать перерыв, но Дамиано проигнорировал, спрашивая, что у него творится на кухне и спальне.       - Там почти все собрано, осталось только то, что мне понадобится.       - Когда тебе нужно освободить квартиру? – продолжая сидеть в позе лотоса посреди коридора, Дамиано обернулся, снимая с себя свитер и оставаясь в белой майке.       - Завтра после обеда, – Итан, скрестив руки и ноги, подпирал спиной дверной косяк спальни.       - Отлично, – Дамиано отпихнул от себя коробку ногой, поднимаясь. – Сейчас сложим все по максимуму, а завтра тебе помогут.       - Тебя Виктория попросила? – Итан выровнялся, отлипая от стены.       - Нет, я сам себя попросил, – он отряхнул несуществующую пыль со штанов, взглянув на Итана. – Пойдем, – доставая из кармана пачку сигарет.       Осмотревшись на кухне и в гостиной, Дамиано поинтересовался насчет мебели.       - Здесь почти все не мое, – ответил Итан, закуривая. – Сестры купят новую.       Дамиано кивнул, останавливаясь у окна и щелкая зажигалкой. От первоначального легкого и неосознанного волнения ничего не осталось, и Дамиано почувствовал что-то теплое в груди, глядя на Итана, так и оставшегося стоять посреди комнаты. Усевшись на пол, он похлопал рядом с собой, приглашая, и Итан в считанные секунды оказался рядом, касаясь его плеча своим. Опершись спинами на еле включенную батарею, они вытянули ноги, глядя перед собой. Было так хорошо и спокойно сидеть посреди этого хаоса в полной тишине, что Дамиано даже не подумал бы нарушать это какими-то разговорами. Прикрыв глаза, он затянулся, прислоняясь затылком о теплый металл. Его мозг только начал генерировать мысль, что, возможно, еще не поздно позвонить его сегодняшней знакомой и договориться о встрече, как до уха донеслось тихое:       - Мне так жаль…       Дамиано скосил взгляд, пытаясь понять, о чем говорит Итан: о своем переезде или о…       - Не начинай. Итан, не надо, - негромко попросил Дамиано, чувствуя, как свело где-то в солнечном сплетении.       - Мне так жаль, - одними губами произнес Итан на выдохе, глядя перед собой, и попытался подняться, но Дамиано перехватил его за предплечье, дергая на себя. Неловко развернувшись, Итан на долю секунды замер, а потом, не думая ни о чем, уткнулся лицом в изгиб шеи Дамиано, перекидывая руку через его живот. Дамиано судорожно вздохнул, чувствуя его теплые губы на основании шеи и прикрыл глаза, обнимая обеими руками за плечи. Из груди рвалось так много пафосных слов, которые он придумывал бессонными ночами, надеясь, что когда-то решится сказать их Итану… Не решится. Не решится. Он не сможет намеренно ранить Итана еще больше, не сейчас, когда он беззащитно жмется к нему, почти не дыша. Уложив щеку на его голову, Дамиано гладил кончиками пальцев его ребра, посылая мурашки по его рукам.       - У нас не было ни единого шанса, - слова сорвались с губ прежде, чем Дамиано решил, стоит ли их произносить. – Это была безвыигрышная игра.       Ему казалось, что эти слова могли принести облегчение, хотя бы немного снять с них груз, который они тащили на себе все эти месяцы, но этого не произошло. Итан зашевелился, пытаясь отстраниться и Дамиано раскрыл глаза.       - Шанс есть всегда. Всегда, – твердо проговорил Итан, подцепляя пальцами сигарету из пачки. Он действительно в это верил, только Дамиано этого шанса ему дал, не позволив даже объясниться. – Все проблемы в мире решаемы.       Итан поднялся, не выдерживая присутствия Дамиано на расстоянии вытянутой руки. Он сможет научиться жить с ним, но без него, пусть уговорить себя на это не удавалось никакими внутренними диалогами. Он остановился на границе двух комнат, осматриваясь, но в голову не приходили никакие мысли, кроме одной – он так хочет вернуться обратно и обнимать Дамиано так сильно и долго, пока не смог бы раствориться в нем, слиться воедино каждой клеточкой и вновь делить одно дыхание на двоих, как… как тогда. Под ребрами закололо и он, роняя пепел на пол, направился в сторону спальни, судорожно пытаясь найти себе применение помимо осточертевшего сбора вещей. Больше говорить он ничего не хотел, потому что, если бы Дамиано хотел…       Дамиано настиг его в дверях, крепко обхватывая поперек груди и прижимая к себе. Он стискивал его ребра так сильно, что вдохнуть для обоих не представлялось возможным. Итан царапал короткими ногтями кожу на его руках, чувствуя как горячие губы Дамиано кусают его шею и влажно целуют. С губ сорвался еле слышный полустон и Итан зажмурился так, что перед глазами поплыли цветные разводы. Он так скучал, так невозможно, невообразимо, необлачимо ни в какие слова, скучал и сейчас готов был отдать все на свете, чтобы когда-нибудь у него появилась еще хотя бы одна малейшая возможность почувствовать любовь Дамиано снова.       Дамиано разомкнул объятия, отходя назад и аккуратно разворачивая Итана к себе. Его тело, обуреваемое порывом, дрожало, словно в ознобе, а внутри что-то щелкнуло, будто темное тяжелое покрывало сорвалось с его души. Чувствуя себя окончательно сошедшим с ума, Дамиано смотрел на Итана, в его темные блестящие глаза, ощущая себя так, будто видит его впервые. Ему, с большой долей вероятности, потребуется консультация специалистов, потому что он не мог объяснить это. Объяснить то, что он не помнил, что было до этого. До этого момента, когда они стояли друг напротив друга и смотрели в глаза. Не было ничего. Не было Адриано, будь он проклят всеми небесными силами, не было их отношений. Не было боли, слез и разбитых в кровь рук. Перед глазами реверсом проносились события прошедшего времени, стирая за собой остатки памяти, останавливаясь где-то на том моменте, когда Дамиано, глядя на усердно репетирующего перед важным европейским конкурсом Итана, подтрунивал над его слишком серьезным и свирепым выражением лица, и кривлялся от души, даже не представляя, что он может так любить.       Он обхватил ладонями щеки Итана, крепко прижимаясь губами к его лбу. Он всегда будет беречь его.       Будет раскручивать весь мир перед ним и бросать к его ногам. Он всегда будет крепко держать его за руку. До конца этой жизни и во всех последующих.