Идущая сквозь миры, или Выбор сердца

      Утренняя прохлада сменилась адским пеклом. Приветливое бирюзовое небо исчезло, уступив место враждебному палящему зною. Солнце прожигало глаза даже сквозь веки, раскаляло нутро.       С каждым вздохом горло раздирало жаром, а от звериного смрада мутило.        От дерганого покачивания рана в груди напомнила о себе оглушительной болью. На её стон ответил непонятный говор. Мужской хриплый голос. Он обратился к зверюге, что несла корзину с ней, и та остановилась, упала на передние, потом на задние ноги. От такой отнюдь не мягкой посадки её чуть не выбросило на раскалённый песок. В грудь словно впились обжигающие, рвущие плоть и кости когти. Она взвыла, инстинктивно вцепившись в шершавые плетёные бортики. Из глаз брызнули слёзы.       Проклятый зверь! Как же больно!       Как же ей хотелось опять провалиться в спасительное беспамятство! Ничего не чувствовать. Не помнить. Не быть...       Напрасно. Сознание не уходило, словно кто-то решил заставить её чувствовать себя оголённым, кровоточащим куском мяса.       Сквозь пелену боли и слёз разглядела закутанную в ткань по самые глаза фигуру, а губ коснулся прохладный металл горлышка сосуда.       «Вода! Да! Это мне нужно!»       Но после пары жадных глотков поняла — это не вода. Тягучее, горькое и противное нечто скользкой змеёй вползло в желудок. Вызвало отвращение и тошноту. Выворачивало наизнанку, но сводило судорогой горло, не давая мерзкому пойлу выплеснуться наружу.       «Пожалуйста... Ну пожалуйста... Пусть я уже умру. Зачем я ему?.. Что он мне дал?.. Как же плохо... Мама... Мамочка... Где же ты...»       Ей так хотелось, чтобы вдруг появился папа, вынул её из этой ужасной плетёной тюрьмы и забрал далеко-далеко отсюда. Домой. Хотелось почувствовать на себе заботливые руки, доверчиво заглянуть в мамины глаза, ожидая исцеления. Но... ничего этого не было. Тело и душу терзала неиссякаемая му́ка.       Мамины глаза... Они постепенно отдалялись и таяли. Теряли цвет и очертания, сливались с небесами, пока не исчезли совсем. Оставили её совсем одну в этом аду.       Она заплакала. Тихонько и жалобно, как плачут брошенные на произвол судьбы, лишённые любви и потерявшие надежду маленькие дети. Мысль о собственной никчёмности и ненужности звучала в мозгу всё громче. Вызывала рыдания и громкие рваные всхлипы. И слёзы уже не были робкими обидчивыми ручейками. Нет. Они текли бурными реками, растворяя, смывая с бледных щёк засохшую кровь. Срывались вниз и испарялись, так и не долетев до песка.       Но вместе со слезами утекали воспоминания и горе утраты. Притуплялась боль и странное, терзавшее душу чувство вины. Палящий зной выжег её изнутри, испепелил тоску и обиду. Забрал воспоминания и, как ни странно, принëс облегчение.       Её спаситель стоял рядом и терпеливо ждал. Ждал, когда подействует раздобытый с таким трудом Зерриканский феникс, смешанный с дозой опиума.       «Ничего, он заплатит и за него тоже. А за девчонку вообще отвалят прилично! Вон какая беленькая, ухоженная. Видать из приличной семьи. И как только в пустыне оказалась? Магия, не иначе. Надо бы спрятать её от солнца, а то привезу варёного рака и не получу за неё и ломаного гроша».       Он слышал, как постепенно стихли всхлипы. Видел, как разгладилось болезненно сморщенное девчачье лицо и слёзы текли теперь просто так, по инерции. Когда девчонка, в последний раз судорожно вздохнув, облегченно выдохнула и заснула, прикрыл корзину тонкой дышащей тканью и взял верблюда под уздцы.        Маленький караван продолжил путь.                   * * * * *       После ухода Йорвета из Замка компания, заседающая в покоях Саскии, быстро распалась.       Первым ушёл Киаран. Эльф, видимо, почувствовал себя лишним и тактично откланялся.       Сесиль, предварительно получив добро на возвращение затраченных средств, с видом незаслуженно-оскорблённым, но обнадёженным, важно удалился в сопровождении племянника.       Как только они остались одни, Трисс обратилась к хозяйке Замка:        — Может, ты всё-таки объяснишься, наконец? Что за экспромт с замужеством? Мы с Геральтом в Вергене не планировали долго задерживаться, остановились на день-два, перевести дух, а тут — сюрпри-из! Ты присылаешь коротенькую записку: «Срочно приходи! Важно!» Хорошо, я прихожу и выясняется, что вот прямо сию минуту я иду в составе делегации на встречу со стороной жениха! Какого жениха? Кто он? При чём здесь я?!       В ответ Аэдирнская Дева хмурилась, глядя куда-то сквозь стены. В неведомую даль.       — Саэсентессис! Нам нужно поговорить! — воскликнула Трисс и подалась вперёд.       Их взгляды пересеклись. Серые грозовые глаза чародейки метали молнии, в то время как миндально-карие глаза драконицы излучали несвойственные ей сомнения и страхи.        Дева вздрогнула. Кончиками пальцев провела по высокому лбу и ладонью прикрыла глаза. На несколько мгновений застыла, как бы решаясь и, наконец, опустила руку. Посмотрела открыто и прямо:       — Да. Нужно.       Трисс, нарочито выпрямившись, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях. Вся её поза говорила о готовности выслушать, но в голосе звенела сталь:       — Я очень ценю то, что ты спасла Геральту жизнь там, в катакомбах, но я не прислуга по найму и не твой карманный маг! Я понимаю, что ты многое сделала для Аэдирна, но не хочу быть слепой пешкой в чьей-то игре!       — Трисс… послушай… — выражение лица Девы на краткий, мимолëтный миг сделалось непривычно жалостливым, даже просящим.       Видеть Саскию такой беспомощной, почти обыкновенной женщиной было непривычно и чародейка смягчилась:       — Выкладывай всё, как на духу! Почему твоей советницей стала именно я? Подозреваю, что просто рядом больше никого не сыскалось, но всё же. И надолго ли? Что за идея с замужеством? И почему Йорвет ведёт себя так, будто тебя видит, по крайней мере, второй раз в жизни?       Саския вновь закрыла лицо, повисла тишина. Было слышно, как потрескивают, оплавляясь, свечи. Рывком опустив руки, она заговорила с искренней горячностью:       — Я доверяю тебе. Несмотря на твое членство в Ложе. Знаешь, ведь после того, что Филиппа с Шеалой сделали со мной, думала, что вообще никогда не заговорю с чародейкой, — Трисс хранила молчание. — Только чувствую, ты — другая. Вы с Геральтом оказали мне и Вергену неоценимую помощь и поддержку. Так редко в наше время встретишь не ослепленную жаждой власти чародейку. А Белому волку я обязана жизнью!       Немного помолчав, Саския продолжила, уже спокойнее:       —Ты умна, не умеешь предавать, рассудительна. Меня завораживает твой лёгкий характер, способность любить, понять. И я очень нуждаюсь в твоём совете и помощи!       Чародейка не перебивала, но внимательно вглядывалась в лицо Девы. Отблески свечей причудливо озаряли лицо её собеседницы, выхватывая из мрака угрюмую решимость, сосредоточенность, усталость и страх.       «Святые Боги! Что это с ней?» — подумала Трисс и глубоко вздохнула, снова подалась вперёд, накрыла своими пальцами мелко подрагивающее запястье девушки и сказала уже мягче:       —Ты… растрогала меня. Я и не предполагала, что тебе настолько плохо. Я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь тебе.       Саския в ответ сжала руку чародейки и вздохнула с явным облегчением.       Трисс вскинула брови и вернула собеседнице подбадривающий, но в то же время выжидательный взгляд.       Дева продолжила:       — Слава богам, Каэдвен повержен и навряд ли скоро оправится. Теперь там начнётся грызня за трон и им не до нас. Пока. Но ты ведь прекрасно знаешь, что Нильфгаард никуда не делся, и аппетиты Императора только возрастают. А что мы можем противопоставить его мощи? Нас мало, чертовски мало! Помощи от соседей я навряд ли дождусь. Радовид вполне отчётливо дал понять, что я для него — крестьянка, достойная короны из полевых цветов, но не королева. Ян Наталис... Хоть Фольтест и считал его блестящим стратегом, но и ему сейчас нелегко. Темерия сильна, но тоже не в лучшей форме и пойти на сомнительный союз он вряд ли решится. Никто не захочет договариваться с мятежницей, водящей дружбу с нелюдями, да ещё идти против Белого Пламени! Мы все, слышишь, все поляжем, — голос Девы сорвался, — без исключения! Эльфы, люди, краснолюды… все… Всё рухнет. Всё, за что уже пролито столько крови!       Во взгляде Трисс появились понимание и тревога. Саския откинулась на спинку высокого кресла и впилась ногтями в подлокотники:       — Это будет бойня… не выживет никто. Я этого не допущу! Хранительница Вергена, коей меня считают, не имеет на это права! Но и пойти Императору на уступки — тоже плохая идея…       Повисло тягостное молчание. Чародейка выжидала. Голос Саскии зазвучал глухо и решительно:       — Я долго искала выход. Честно говоря, — тут она криво усмехнулась, — грешным делом уже всерьёз обдумывала, как бы укоротить Эмгыру вар Эмрейсу его земной путь.       После этих слов Дева исподлобья глянула на чародейку, готовясь к проявлению осуждения. Но, вопреки ожиданиям, Трисс не всплеснула руками, не ахнула, возмущённая подлостью, не глянула враждебно. Наоборот, понимающе покачала головой и тяжко вздохнула, признавая и этот вариант развития событий имеющим право на существование.       Приободрившись, Саския продолжила.       — Выход я, кажется, нашла. Во всяком случае я в это верю! Но в одиночку даже мне не справиться.       Трисс была до глубины души тронута чувствами, обуревавшими Аэдирнскую Деву.       — Послушай, я понимаю мотивы твоего решения, но, прости, пока не поняла выбор, кхм, кандидатуры.       Саския наклонилась вперёд, подав знак чародейке сделать то же, и заговорила, понизив голос до шёпота.       У Трисс от услышанного округлились глаза. Вот теперь она ахнула, всплеснув руками.       — Вот это поворот!       — Тс-с-с! — Саския приложила палец к губам, — Помнишь? И у стен есть уши.       Их едва слышный разговор продолжался еще довольно долго. Трисс задавала вопросы, Саския — отвечала.       — Хорошо, — потирая виски, согласилась чародейка. — Я поняла и, в какой-то степени, разделяю твои надежды на успех. Но почему ты, во имя Мелитэле, не рассказала о своём плане Йорвету? Мне кажется, он имеет право знать! Вы многое пережили вместе. Его отряд обосновался в Вергене и продолжает служить тебе.       — Не рассказала, потому что знаю — он найдёт тысячи причин не делать этого! Начнёт настаивать, пытаться меня переубедить, обосновывая тем, что Зеррикания — тёмная лошадка, что должен быть другой выход, что победили один раз, победим...       Трисс не дала ей договорить:       — То есть ты огорошила его известием так же внезапно, как и меня?!       Дева усмехнулась:       — Почти, он узнал на два дня раньше.       Чародейка покачала головой:       — Почему ты не задержала его сейчас? Обсудили бы всё вместе. Ему судьба Вергена далеко не безразлична, я уверена в этом! И его мнение тоже стоило бы услышать…       Дева отмахнулась.       —Я уже сказала, что наперёд знаю его мнение. Да мало ли что ещё скажет Йорвет! В конце-концов, его-то я лишать свободы не собираюсь!       Трисс, собиравшаяся возразить, осеклась…       — Я решила так, — медленно и с расстановкой произнесла драконица, твёрдо глядя в глаза чародейке. — Да, возможно это окончательно не решит проблему, но даст нам отсрочку, а сворачивать с избранного пути не в моих правилах.       Немного подумав, Трисс поднялась, явно собираясь откланяться:       — Что ж, завтра, надеюсь, многое прояснится, а пока… Йорвет прав, утро вечера мудренее и пора отдыхать. Спокойной ночи.       Она так и не набралась решимости рассказать о том, что увидела во время вечерней встречи, когда попробовала просканировать гостью. Саския и так слишком переживает, а тут ещё и это. Да и вообще, может, это ей показалось? Или это вовсе не так уж и важно? Стоит думать о другом?       Но загнать на задний план навязчиво жужжащие в голове мысли не вышло.       — Геральт! Он выслушает и подскажет, как со всем этим поступить!       Трисс поспешила в таверну, где они с Ведьмаком сняли комнату.       Геральта она обнаружила спящим. Одежда и амуниция хаотично валялись на полу. Ведьмак оглушительно храпел, в одних подштанниках раскинувшись звездой на кровати. Одна нога, обутая в наполовину снятый сапог, свисала. Судя по смеси разнообразных спиртных ароматов, он был изрядно пьян.       Большая деревянная лохань, в которой они успели побезобразничать утром, так и стояла неубранной, всё ещё полной холодной воды.       Вообще-то они планировали провести весь день вдвоём… Всё так хорошо начиналось: тёплая ванна, секс с любимым мужчиной. Но идиллия закончилась с приходом скоя’таэля. Пришлось в спешке покинуть любимого и с головой окунуться в дела.       Видимо, Геральт устал ждать и надрался со скуки… или от обиды?       Разглядывая его чеканный жёсткий профиль, думала: «Будить или не будить?»        Геральт, словно сквозь сон почуял её присутствие, что-то пробормотал и сладко, протяжно выстонал её имя. Трисс игриво хихикнула, вспомнив их утренние забавы, открыла окно и решила всё же попытать счастья, принявшись трясти его за плечи. Результат не заставил себя ждать, но совсем не такой, какого ей в данный момент хотелось.       Ведьмак открыл глаза. Взгляд бездумно блуждал по комнате, пока не остановился на её лице. Он хищно осклабился и сжал ладонями грудь женщины. Трисс возмущённо пискнула и попыталась отстраниться. Поздно. Через мгновение она оказалась подмятой под здоровенного мужика, а её упругие прелести нещадно наминали жадные пальцы.       — Геральт! Ты с ума сошел! Сейчас я тебе... — в ответ её, взметнувшаяся для заклятия, рука была неумолимо прижата к подушке.       — Геральт! Пусти! Я хочу поговорить с тобой!       Ведьмак игриво куснул мочку её уха, хохотнул и приподнялся, заглядывая в глаза:       — Что, прям сейчас?       — Ты не понимаешь!       — Я не собираюсь ничего понимать. Во всяком случае в ближайшие полчаса. И тебе не советую. Ты лучше, это… расслабься.       Однако Трисс не собиралась расслабляться. Впившись ногтями в крепкие плечи, она попыталась отодвинуть от себя нахального любовника. Не тут-то было. Геральт окончательно проснулся и менять свои планы явно не хотел. Но поведение магички подсказало — надо сменить тактику. Что он и сделал, ослабив хватку и нежно проведя языком по краешку уха, заставив её, для начала, замолчать.       — М-м-м, — промычал мужчина, целуя шелковистую кожу шеи и ключиц.       Чародейка всё еще сопротивлялась, но как-то неактивно, скорее для вида. Когда Геральт аккуратно пощекотал бородой её шею, она, смеясь, воскликнула:       — Геральт! Ты пьян!       — Дорогая, то количество, что я выпил сегодня, свалит скорее лошадь, но не ведьмака! — проурчал он, водя кончиком носа чуть выше линии декольте.       Развязав шнуровку платья, запустил руку под вырез и обнажил грудь с затвердевшим соском, который тут же лизнул и сжал губами.       Трисс снова пискнула, только уже не от возмущения.       Она обняла его за шею, приподнимая лицо так, чтобы смотреть в глаза, и игриво пригрозила:       — Вот шарахну в тебя отрезвляющим заклинанием — будешь знать.       — Ты замолчишь, наконец? — прохрипел ведьмак перед тем, как впиться ей в губы и забраться руками под платье, оглаживая упругие и желанные бёдра, проникая в манящее тепло. Когда его пальцы коснулись самого сокровенного, Трисс окончательного забыла, о чём хотела поговорить, и помогла Геральту быстро избавить себя от одежды.       Окинув голодным взглядом трепещущую перед ним прекрасную женщину, он оголился сам, явив её взору напряженную и подрагивающую плоть.       — Иди ко мне, — страстно прошептала чародейка, притягивая к себе ведьмака и подаваясь навстречу.       Дважды повторять не пришлось. Геральт, устроившись между соблазнительных бёдер, вошёл в неё уверенно и до конца, зная, что именно так ей нравится.       Она застонала, принимая и обнимая, двигаясь навстречу, чувствуя его тепло в себе и зажмурившись от наслаждения.       Ведьмак двигался неторопливо, медленно выходя почти полностью и стремительно возвращаясь назад, вызывая сладкие стоны у возлюбленной. Она каждый раз рывком поднимала ягодицы, встречая его. Стоны становились всё громче. Трисс покрывала его лицо и шею поцелуями, требовательно царапая спину. Он хрипло рыкнул и ускорился.       Некоторое время в комнате слышалось лишь рваное дыхание да звуки влажных и сильных шлепков от соприкосновений двух разгорячённых тел. А потом обитатели соседних домов насладились протяжным сладострастным женским криком и удовлетворенным глухим рычанием.                   * * * * *       Йорвет был раздражён и слишком устал, чтобы продолжать разговор.       Покинув королевскую резиденцию, эльф направился в сторону Затопленной деревни, по пути обдумывая услышанное от друга и старосты.       Он планировал быть на встрече сам, но обстоятельства изменились, и пришлось отправить Киарана. К лучшему это или к худшему — какая теперь разница? Обошлись без него и прекрасно. А познакомиться с послом лично у него будет возможность завтра. Шевельнулось любопытство, но оно быстро погасло, как только он вспомнил, зачем прибыла сюда делегация из далёкой и непонятной страны.       Dana Meabdh, что Саския задумала? Какого лешего она вообще решила выйти замуж? Ведь предпосылок ровным счётом никаких...       Конечно, о том, что зачастую браки на таком высоком уровне имели вполне определённую политическую выгоду, он знал. Но Зеррикания слишком далеко! В чëм смысл? Куда понятнее был бы Наталис или даже Радовид.       От мысли о реданском правителе его передёрнуло и он восхвалил Деву Полей за то, что у Саскии хватило ума пренебречь этим вариантом.       Но есть ведь ещё и Махакам. Какой-нибудь из многочисленных отпрысков короля под горой, Брувера Гоога, не вызывал бы столько вопросов. А этот зерриканский загадочный Принц...Тëмная лошадка.       Что будет после этой свадьбы? Новый правитель начнёт внедрять свои законы здесь или наоборот, вынудит Саскию отбыть в Зерриканию? Тогда что будет с Вергеном? Что будет с эльфами?..        Нельзя сказать, что жизнь бок о бок с dh'oine ему стала нравиться. Нет. Хотя после битвы жгучая ненависть поутихла, перестала быть такой острой. Некоторых, Белого волка, например, так почти зауважал. К остальным же относился с настороженным презрением.       А вот пара-тройка Белок из его отряда подпустили людей к себе ближе. Стали, по его мнению, беспечными. Хаживали в корчму и завели интрижки с человеческими женщинами. А давно ли готовы были выпустить кишки любому dh'oine, оказавшемуся в поле зрения?       Йорвет покачал головой и медленно выдохнул. Надо всё же признать — мирная сытая жизнь пришлась его бойцам по душе. И можно прикрыть глаза на то, что молодые эльфы спешат отведать все прелести жизни: гульнуть в шумной компании краснолюдов, устроивших соревнования под девизом «Кто не выпьет, тот sheyss»; зажимать в тёмных закоулках пышногрудых вергенских красавиц, а потом водить их на берег реки, чтобы полюбоваться давно изученными окрестностями и… примять траву.       И снова перед глазами возник разговор с Саскией, когда она известила его о том, что решила выйти замуж и уже отправила весточку предполагаемому жениху.       Вспомнил, как нутро похолодело, а потом резко стрельнуло колючим жаром, пронёсшимся до самых кончиков ушей. Как ждал объяснений, а она избегала смотреть в глаза. Как молча ушёл, еле сдерживая гнев. Видать, Филиппа всё-таки хорошенько сдвинула драконице мозги, никак на место не встанут!       Неужели опять скитаться по лесам? Как смотреть в глаза доверившимся ему эльфам, если придётся уйти?        Йорвет, по привычке бесшумно, шагал по улицам Вергена, пока его воображение рисовало картины одна мрачнее другой.       И вновь память услужливо развернула перед ним воспоминание об одном из вечеров, проведённых в таверне, когда пьяный в сиську Геральт рассказал ему о том, как Саския отозвалась о нём и... о котлетах.       Так вот как она о нём думает на самом деле?! А когда отчаянно нуждалась в непревзойденных лучниках, нашла совсем иные слова! А он повёлся. Amadan!       Во время войны средств не выбирают. Или ты или тебя. Да, много людей пали от его руки, но кто считал, сколько эльфов погибло от рук людей?       А замок Ла Валетт, который ею поджарен без зазрения? Солдаты, стража, закованные в латы, как в жаровни, принимающие лютую смерть от драконьего пламени! Или они не люди?!       Геральт тогда добавил, громко рыгнув от очередной порции краснолюдского самогона, что, мягко говоря, не уважает ящерицу за такое потребительское отношение к преданным друзьям. А невесть откуда возникший рядом пьяный, но от этого не менее вездесущий Лютик покрепче сжал в руках лютню и сообщил всем присутствующим:       — И-и-к. Если бы котлеты в песню лечь могли бы… Сия баллада пришла мне в голову только что, ибо не могу остаться равнодушным к…       Тут бард бросил выразительнейший взгляд в сторону Йорвета и запел:              Ведьмак, спрошу я у тебя,       Едал ли ты котлеты?       Ведь яств на свете вкусных — тьма! —       Что холодны, что греты!              Бараний окорок и хлеб,       Орехи и клубника,       Сыр и куриная нога,       Виверна и черника!              А бутерброды с ветчиной!       Конфеты, мёд, свинина!       Арбуз и булочка!       Постой, а рыба! РЫБА! РЫБА!!!              Ведьма-ак! Мне душу не томи!       Ты — пачкал рот котлетой?       Ведь если да, то извини,       Но честь твоя задета!              С тобою нам не по пути!       И песня дружбы спета…       Как можно быть таким, как ты…       Проклятая котлета!                    Ведьмак подумал, помолчал,       Как будто вспоминая,       Неужто, спьяну, оплошал,       Котлеты уплетая?..              Где только он не побывал:       Вызима, Флотзам, Верген,       До дома даже провожал       Мерзавца людоеда!              Нигде котлет не ел, нигде!       Хоть режьте, хоть стреляйте!       О, бард, не нюхал я котлет!       Останемся друзьями!!!              Йорвет остановился. Предаваясь невесёлым воспоминаниям, он не заметил, как дошёл до Затопленной деревни, хотя затопленной она уже и не была.       После славной победы над Каэдвеном краснолюды помогли эльфам преобразить этот район. Лужи осушены и накрыты каменной мостовой. Дома подверглись серьёзному ремонту и больше не походили на перекошенные нищенские хибары. Всё-таки надо признать, у этих бородачей золотые руки!       Пройдя еще немного, он увидел часовых, мирно беседующих у костра. Они, похоже, совсем расслабились и были заняты поглощением ужина, который запивали из зелёной бутыли нехилых размеров.       Йорвет подошёл ближе, но его так и не заметили. Тогда он подобрал камень и со всей силы запустил в пузатую ёмкость, которая с задорным звоном разлетелась на мелкие осколки, окатив содержимым незадачливых собутыльников. С гневными воплями они подорвались с мест, явно намереваясь жестко навалять наглецу, осмелившемуся на такую выходку, но, увидев командира, так и застыли, мгновенно сникнув. Выражение лиц стало обречённым. И не зря.       Всё накопленное раздражение обрело словесную форму, когда предводитель белок с наслаждением костерил своих незадачливых подопечных. Он не кричал. Привычка скрываться и отдавать приказы жестами прочно укоренилась в нём. Но многолетний опыт подсказал такие слова, от которых на лицах нерадивого молодняка расцвел бордовый румянец.       На шум из соседних домов повыскакивали эльфы. Увидев распинающегося Йорвета и понуривших головы скоя’таэлей, жильцы поспешили вернуться в свои дома. Попасть под горячую руку командиру никто желанием не горел.        Хорошенько отыгравшись и немного успокоившись, Йорвет отправил горе-стражей проспаться, пообещав преподать им незабываемый урок хорошего поведения.       «Надо сказать Киарану, чтоб этих двоих отправили в помощь эльфийкам, занятым уборкой или на кухню. Можно, конечно, приспособить одно из ответвлений шахты под темницу и поместить туда голубчиков, но… ещё и кормить этих засранцев?! Не-е-т! Пусть поработают на благо общества. Сами еще в дозор запросятся! И никаких походов в трактир. Месяц. Нет, два!»        Выставив новых часовых и убедившись в их трезвости, отправился домой.                   * * * * *       Киаран, видя настроение Йорвета, понял, что не стоит задерживаться. Да и душевное состояние друга беспокоило.       С тех пор, как они узнали о намерениях Саскии и планируемой встрече, тот был сам не свой.       Нет, то, что Йорвет раздражителен, придирчив и легко впадал в гнев, он знал всегда. Только сейчас… что-то изменилось… Глаз покраснел, видимо, от недосыпа. Взгляд стал задумчивым и тусклым. Он мало говорил и часто где-то пропадал. Казалось, что друг избегает его, избегает всех.       Ещё и это происшествие.       Идя в Затопленную деревню, эльф вспоминал сегодняшнее, точнее, уже вчерашнее утро.       На рассвете он завалился к Йорвету в дом, держа в одной руке нож с насаженным на него куском вяленой оленины, а в другой булку только что испеченного хлеба. Под мышкой был зажат пакет с зеленью. Скоя’таэль надеялся позавтракать вместе с командиром и обсудить предстоящую встречу.       Йорвета он застал сидящим за пустым столом и полностью одетым. Промелькнула мысль, что тот и не ложился вовсе.       Киаран бодро поприветствовал друга, нашел на полке большую тарелку, водрузил на неё принесённое угощение и поставил всё это на стол. Йорвет смотрел перед собой так, как будто ничего не изменилось. Пришлось потрясти его за плечо, от чего тот вздрогнул и посмотрел на своего заместителя уже вполне осмысленным взором.       — Киаран. Рад тебя видеть.       — А по твоему виду и не скажешь, — эльф скептически поднял бровь.        Йорвет отмахнулся и с наслаждением втянул воздух, пропитанный ароматом горячей выпечки.       — М-м-м, свежий хлеб.       — Да-да. И мясо! Лучший завтрак для мужчины перед тяжелым днём.       Командир поморщился:       — О драконах ни слова!       Достав из оленины нож, Киаран быстро её нарезал и, отломив горбушку от булки, протянул командиру здоровенный ароматный бутерброд, нахлобучив на мясо приличный пучок петрушки.       Прошуршав по шкафу, как у себя дома, выудил оттуда кувшин. Понюхал содержимое и, удовлетворённо кивнув, поставил на стол.       Йорвет заметно оживился. Они не разговаривали, так как с удовольствием поглощали нехитрую, но сытную и аппетитную еду, запивая квасом.       Когда с завтраком было покончено, солнце уже вовсю заливало улицу и приветливо смотрело в окно. Киаран вновь вернулся к прерванному разговору.       — Так вот, по поводу тяжёлого дня. Каковы твои планы насчет прибывающей делегации?       — Будь моя воля, — с нажимом произнёс скоя’таэль, — никакой прибывающей делегации не случилось бы. А план таков: встретить без лишней волокиты и торжественной суеты, разместить так, чтобы не доставляли хлопот и были под присмотром.       — Во-первых, без суеты — это вряд ли. Уже весь город гудит в предвкушении, —Йорвет, услышав это, закатил глаз, состроив крайне огорчённую мину. — А вот с размещением вполне может помочь Сесиль Бурдон.       В этот момент раздался торопливый стук в дверь. Не дожидаясь, когда хозяин откроет, в дом ввалился запыхавшийся староста.       Эльфы уставились на него с недоумением.       — Колдун… — краснолюд вцепился в косяк распахнутой двери, так как ноги предательски дрожали от быстрого бега. Ртом он хватал воздух и говорить связно у него не получалось. — Болота… шахта… — слова застревали в пересохшем горле и он шагнул к столу, чтобы рывком опорожнить кувшин.       Промочив горло и немного отдышавшись, загудел:       — Ребятишки! Затемно пошли за черникой. Известное дело, на ей же и заработать можно, шоб родителей не обременять. Да и прогулка она того, для здоровья пользительна. Только до самой-то ягоды они и не дошли! Собачонка с ними была. Не иначе Хранитель какой послал! — на этих словах он молитвенно сложил руки и на миг возвел глаза в гору. — Она вперёд порскнула! Они не успели, а оттуда визг и… тишина… Когда подошли-то, а там только мокрое место и след кровавый извивается! Они туда. Ну што с них взять-то? Ребятня, любопытные. По следу проследили и наткнулись на пещерку. Хотели проверить, а оттуда молния как хернёт! Только мелкота-то глазастая оказалась, увидели за всполохом фигуру в плаще. Уфф… А ещё, мельник говорит, видел ночью какой-то переливчатый свет над лесом, что с болотом сопредельный.       Староста достал из бездонного кармана внушительных размеров измятую тряпку, которая, по всей видимости, была носовым платком. Скомкал её, промокнул шею и продолжил:       — Нехорошо это всё. Слышал я однажды, как бабы языками чесали, что, дескать, на болотах заброшенная шахта есть. Так не на неё ли ребятня наткнулась? А ежели так, то что за жопа там завелась? Не вовремя-то как!       Допив из кувшина остатки содержимого, староста изрёк:       — Вы в лесу получше нашего толк знаете, вот и разобрались бы, пока не сотворилось чего.       Эльфы, задав несколько уточняющих вопросов краснолюду и пообещав своё содействие в разрешении этой странной ситуации, отправили последнего руководить подготовкой встречи.       — Что ты обо всём этом думаешь? — задал вопрос Киаран.       — Думаю, что ребятня и сочинить историю могла, чтобы от родителей не влетело, а мельник мог и напиться до радужных накеров, — скептически протянул командир, — но на разведку сходить надо.        Йорвет вдруг воодушевился и похлопал собрата по плечу:       — Так что, ты давай, дуй во Дворец, сообщи Саскии, что меня призывают неотложные дела, но ты готов заменить своего командира в столь важном и щекотливом деле.       От такого расклада Киаран опешил и смотрел на друга, разинув рот.       —Да! И вот ещё что, — добавил скоя'таэль после некоторого раздумья, — передай Саскии, чтобы на встречу не ходила, пока я не вернусь. Мало ли что там, на болоте. А вдруг эти события взаимосвязаны? Ну, чего уставился? — проворчал Йорвет, — тянешь время? Зря, всё равно ничего не вытянешь.       Киаран шумно выдохнул понимая, что спорить бесполезно. Коротко кивнул, вышел и направился во Дворец.       Проходя мимо таверны, увидел входящих в неё Белого Волка и Трисс Меригольд.       Во Дворце было всё спокойно. Как будто никого и не ждали. Саския приняла его сразу же. Узнав о причине отсутствия Йорвета и просьбе (или приказе?!) не ходить на встречу — задумалась.       «Как воспримет её отсутствие та сторона? А вдруг Йорвет окажется прав?»       — Как же быть? Кого я отправлю вместо себя? — подумала Дева вслух.       Киаран тяжко вздохнул:       — Вместо Йорвета пойду я, а вот вместо тебя… О! Как насчет чародейки?       — Какой еще чародейки… — девушка поёжилась.       — По дороге сюда я видел Трисс.       Глаза драконицы загорелись. Она кинулась к столику и быстро черканула пару слов. Сложив записку вложила её в руку Киарану:       — Отдай ей это, как можно скорее!       Киаран второй раз за это утро оторопел:       — Умеете вы с Йорветом… делегировать полномочия!       — Да, когда будешь выходить, передай страже, чтобы разыскали Сесиля Бурдона и пригласили ко мне.       Было далеко за полночь, когда Киаран подошёл к району эльфов. Воспоминания были прерваны звуком хрустнувшего под ногой стекла. Что это? Какие-то зеленые осколки… Часовые, вроде, на месте. Только… не те, что должны быть. А-а-а, сейчас не до этого.       Его разбирало любопытство. Что там, на болотах? Выдумки ребятишек или что-то существенное? Возникшую мысль зайти к Йорвету он прогнал, понимая, что командиру нужен отдых. Да и сам чувствовал, что валится с ног.       «Завтра, всё завтра» — подумал эльф, широко зевая и открывая дверь своего дома.