Идущая сквозь миры, или Выбор сердца

В уютный и ровный огонь очага с тихим шипением истекал дивными ароматами почти готовый поросëнок. Найра придирчиво осмотрела накрытый стол и поправила несколько приборов. — Вот так. Всë-таки эта чудесная скатерть — полезная вещь! Я бы и до ночи не справилась. Да ещё на такую ораву наготовить. Теперь можно и отдохнуть. Уроки синьора по чистке картошки, конечно, даром не прошли, но готовить она так и не полюбила. Нет, мясо на огне — это пара пустяков (спасибо, Кофи, надоумил насчëт специй), а вот всякие там закуски, пироги и десерты — это не к ней. Йорвет частенько критиковал её стряпню и бывал не против угощений, появившихся волшебным путём. Особенно сегодня. Женщина упёрлась руками в поясницу и с наслаждением выгнула ноющую спину. Осталось немного, но от этого знания легче не становилось. Между лопаток словно воткнули нож, а в желудке иногда разливался огонь. За день хотелось то плакать, то смеяться, то навешать кому-нибудь оплеух или всё это одновременно. Видимо, Йорвет поэтому и сбежал. Убедился, что его помощь больше не нужна и ушёл встречать остальных. — Быстрее бы, — протянула своему отражению и вдруг замерла, вспомнив другое. В зеркале Храма Затерянных душ. — Да, да…платье тогда было почти такое же, а вот живот не в пример меньше. — Найра зевнула и ухмыльнулась, — Но испугал он меня тогда не по-детски. Она ещё неуклюже покрутилась и так, и этак, рассматривая свою отнюдь не стройную фигуру: — Да, Йорвет, ты снова победил. Нашёл мне распрекрасное занятие. Найра вполне осознавала, что Йорвет ничего подобного не имел в виду, когда сказал, что подумает о роде её занятий в Вергене. Просто она решила не дожидаться, что он там себе надумает, и через несколько дней пришла к Саскии с этим же вопросом. А когда Дева сказала, что дело для неё непременно найдётся, даже не успела обрадоваться. Прямо посреди разговора хлопнулась в обморок. Стены Замка ничем не отличались от себе подобных в других замках и дворцах, и, конечно, имели уши. Йорвет узнал об этом в течение часа. Потом был лекарь… И другой… И ещё. Пока, наконец, не пришла Трисс и не расставила по местам все пестики с тычинками. — Йорвет, — ухмыльнулась чародейка, — тут всё предельно ясно. Так что ты не отвертишься. — И не собирался, — возмутился скоя’таэль, — просто… я был уверен… — Просто, как оказалось, сведения о возрастном бесплодии эльфов — сказки. Вы рады? — спросила чародейка, но увидев их лица, расхохоталась. И было от чего. Некоторое время они моргали друг на друга, словно их огрели пустым мешком по голове. Однажды выяснив, что ему перевалило за тот возраст, до которого у эльфов могут быть дети, Найра смирилась с этим. Да и в роли матери себя не особенно представляла. А теперь… Йорвет быстрее очухался от шока. Фирменно ухмыльнулся и заявил: — Вот и сыскалось тебе занятие… Точнее, нам, — тут же поправился, увидев, недобрый блеск в её глазах. Конечно, без боя сдаваться не хотела. Но все доводы насчёт того, что рожать ей не завтра и она не согласна неделями сидеть дома и учиться вышивать, остались пустым сотрясанием воздуха. Пришлось уступить. А потом и поблагодарить. Каждый раз, когда капризный желудок внезапно исторгал даже воду; когда ночная бессонница сменялась дневной летаргией, когда тесные штаны приводили в бешенство, Найра была благодарна. За то, что идти никуда не нужно и можно валяться в постели сколько влезет, что можно ходить по дому в одной сорочке и есть всякую ерунду. За то, что любимый мужчина рядом. А больше ничего и не нужно. Она нежно огладила свой немаленький круглый живот и ехидно улыбнулась: — Умеешь ты побеждать, только чует моë сердце, Йорвет, на этот раз победа за мной. Будут девочки. На этой радостной ноте её одиночество прервали. Дверь отворилась, впуская вереницу гостей. Первой, как обычно, вошла Ликке — годовалая дочь Киарана и Монифы. Девчушка шумно сдула с лица волнистый угольно-черный локон и окинула просторный зал хозяйским взглядом. Она не отпускала из цепких пальцев мизинец отца, но прекрасные, завораживающие очи цвета красного дерева спокойно, если не меланхолично, оценивали обстановку. Найра закусила губу. Ведь знала, что стоило чему-нибудь задеть малышку за живое, как тонкую скорлупу уравновешенности разносило вдребезги неуëмное любопытство и жажда обладания всем, что приглянулось. Лук Йорвета давно стал предметом вожделения Ликке и Найра об этом знала. Знала, но забыла… Пока Монифа, приложив обе руки к её животу, к чему-то прислушивалась, сделала себе выговор: «Разорви меня горгулья! Йорвет снова будет ворчать!» Сожалеть о несделанном было поздно. Ликке настырно трепала руку отца и тот, как обычно, не смог ей противостоять. Подхватив дочь, подошёл к стене, давая возможность восхищённо разинуть рот и пощупать, провести пальчиками по всем изгибам, дëрнуть тетиву. В первый раз несильно, словно проверяя границы дозволенного. Найра повернулась к двери, ожидая увидеть недовольство на лице мужа, но тот, спустив с рук близнецов, о чём-то говорил с Геральтом и Золтаном, и не заметил, чем занята Ликке. — Ты сказала ему о девочках? — тихо поинтересовалась Монифа, убирая руки и заговорщически подмигивая, — или это будет сюрприз? — Сюрприз, — одними губами шепнула Найра и наклонилась, раскрывая объятия сыновьям. Сегодня Эрону и Дамиену исполнился год и Найра сочла это прекрасным поводом собрать друзей. Кстати, узнав от Йорвета, что он не помнит своего дня рождения, решила отмечать в этот день рождение троих любимых мужчин. — Йорвет! — шутливо возмутилась, целуя притопавших к ней малышей, — ты опять таскал их на руках? Они прекрасно умеют ходить самостоятельно! — Умеют, — он недовольно покосился сперва на занятую луком Ликке, затем многообещающе поджал губы в сторону Найры, — Только так им было лучше видно. — Что видно? — Монифа повела малышей к столу и рассадила на колени Геральта и Золтана. — Как открывается портал. — Ой! — ладонь Найры впечаталась в лоб, — Забыла совсем! Надеюсь, Орлангур не обидится… — Ему не до того. Он вернул внучку родителям и заодно притащил из Зеррикании такой обоз, что размениваться на публику просто некогда. Трисс и Кофи там. Так что, его достойно встретили. — Ладно. Схожу в Замок завтра. А сейчас я… Мы, — она погладила живот, — чертовски голодны! В хорошей компании время течёт незаметно и за окном уже смеркалось, когда Найра решила задать частенько волновавший вопрос засобиравшемуся Ведьмаку: — Геральт, ты прочёл дневник Верховного? А то опять исчезнешь на месяцы и оставишь в неведении. — На посошок! — Геральт медленно смаковал боклерское и качал головой, — Нет. Не прочёл. Более того, прости, Найра, но я, кажется, его потерял. Она раздумывала секунды, после чего махнула рукой: — Да ладно тебе. Значит, не судьба. Чëрт с ним, с этим Верховным. Помер, так помер. Забыли. — Забыли! — Геральт облегченно выдохнул, пожал на прощание руки друзей и был таков. Ведьмак ожидал более пристрáстного допроса и был приятно удивлён таким поворотом. Врать не хотелось, но пришлось. О том, что приснопамятный Ягир чуть не угробил её, она знает, но вот о том, что он — тот самый Алатар, бежавший с Коруса сотни лет назад, да ещё и её дед! Отец Кернунн и Аннейри… — Это чересчур… — бормотал в бороду, выезжая из Махакамских врат. Сам-то он долго не мог подобрать с пола челюсть, когда прочёл о том, что одним из воплощений Алатара в этом мире был не кто иной, как Альзур. Найра как-то обмолвилась, что Алатар питал тягу к экспериментам с магическими существами и верил в бессмертие духа. — Насчет первого всё сходится. Только эксперимент убил своего создателя. Насчёт второго... Интересно, как ему удалось возродиться? Были помощники? А если он прав, то теперь его дух обитает в кристалле? И он, таким образом, вернулся домой, на Корус? Вопросов было много, но Геральт предпочитал жить сегодняшним днём и решать проблемы по мере их возникновения. В кладовых его ведьмацкой памяти хранились сотни тайн. Печальных и страшных. Способных разрушить чью-то жизнь. Они так и остались нераскрытыми для многих. Но не для него. «Пусть живут спокойно дальше, а я… Мне не привыкать», — думал Ведьмак, покачиваясь в седле. — Шевелись, Плотва! У нас новый заказ, а ты тащишься, как дохлый слизняк. Не прибавишь шагу, останешься голодной! — мстительно пообещал лошади, но та, видимо, вконец обнаглев, только насмешливо фыркнула, не ускорившись ни на шаг. Гости давно разошлись, а близнецы уже спали, когда Найра со стоном рухнула в постель. Поясница ныла неимоверно, а девочки внутри неё устроили поединок. Решая, кому из них достанется больше места, они изо всех сил пинали мать под рёбра. Больно. Найра тихонько проскулила и впилась зубами в палец. Йорвет умостился рядом и принялся медленно водить кончиками пальцев по её ходящему ходуном животу. Приятно. Он что-то тихо прошептал на старшей речи, оставил несколько медленных поцелуев на саднящей, натянутой коже и прижался ухом, словно оттуда ему отвечали. — Ты уже придумала имена? — А почему я? Ведь в прошлый раз имена детям давал ты… — Мальчикам даёт имена отец, а вот девочкам… — Откуда ты?!.. — Тс-с, не нервничай, я узнал об этом сегодня. Монифа не слишком-то старалась говорить тихо. Так ты придумала? — Нет. — нехотя призналась, зарывшись пальцами в его волосы. Пузожители, пообщавшись с отцом, немного успокоились. Найра, в который раз назвав их папиными дочками, облегчëнно расслабилась. — Так много красивых имëн, что я совершенно растерялась. — Ладно, — Йорвет зевнул и улёгся рядом, — успеешь. Она уткнулась носом в его плечо и через несколько минут услышала ровное дыхание. В доме воцарилась уютная тишина. Идрис в стойле тихо взоржал во сне. В последнее время они почти не гуляли, и конь, Найра чувствовала это, был обижен. «Ничего. Потерпи. Малыши немного подрастут и мы с тобой снова будем в деле», — мысленно пообещала жеребцу, — «Только сперва навестим тётю. Интересно, как они там?» Ещё не родившиеся хулиганки совершенно успокоились и она уже почти провалилась в сон, когда в голове раздался звон лопнувшей тетивы, а на простыни под ней расползлась тëплая лужа. — Йорвет… Йо-орве-ет!!! Боюсь, ближайшие пару часов я буду очень занята, так что имена будешь снова придумывать ты!