***
— Апчхи! — разносится в тишине пещеры. — Эта пыль уже во всех щелях, блять… Хидан трёт нос рукавом плаща и косится на Какузу, которому нет дела до неудобств напарника — заебал, честное слово. Рукоять косы легко ложится в ладонь, прежде чем ярый поклонник Джашина с размаху швыряет ее острыми концами прямо в голову казначея. Тому не составляет труда уклониться — подобные выходки Хидана стали уже привычными. Жаль только отпиздить шутника во время миссии не представляется возможным. Хоть какое-то веселье за то время, пока они ждут отмашки от парочки заядлых ценителей искусства. Не преступная организация, а цирк уродов, ей-богу. Горизонт чист, немного размыт маревом, пылью и песком, но уж четкую фигуру Какузу различит на раз. А когда их две, и они на огромной скорости приближаются к назначенной точке — тут дело нехитрое, но, кажется, что-то идёт не по плану: вместо одной-единственной цели, которую должны были в целости и сохранности сопроводить их коллеги по цеху, на деревню Скрытого Песка надвигалось нечто странное. И, судя по грохоту, содрогнувшему вековые пески, не менее разрушительное. — Твою мать, — констатирует Какузу, созерцая тот пиздец, с которым им придётся разбираться. Даже глаз задергался. — Выходим, Хидан. Эти ублюдки всё просрали. Язычник не верит своим ушам — наконец-то они займутся делом. Довольная ухмылка мелькает на лице, а без того алые глаза горят не хуже учиховского шарингана. Он ловко возвращает косу в руку и закидывает её на плечо. Давно Хидан не был в таком диком предвкушении битвы. Взрывы гремят уже у самого подножия скалы, где находится пещера, когда Какузу вдруг тормозит напарника, оттаскивая того за рукав плаща. Едва в край охреневший Хидан успевает очухаться и начать материть весь свет, мимо проносится мощный вихрь песка, почти сбивая его с ног. От такой подставы хочется взвыть и отправить к Джашину всю долбаную Сунагакуре, пока среди всего хаоса Хидан не замечает знакомый плащ и светлую башку. Большая глиняная птица летит неровно, постоянно кренится и в итоге резко пикирует вниз, разбиваясь об острые скалы карьера, окружающего Суну. — Ты озверел, что ли?! Камикадзе заделался? — не выдерживает Хидан, когда новая птица взмывает вверх, неся на себе Дейдару, живого и здорового, без единой царапинки. Только извечный хвост растрепался и съехал куда-то назад. — Я этому Казекаге, — хрипит Тсукури, — очко бомбами нашпигую и взорву к чертям собачьим! Кац! Череда из цепочки взрывов окольцовывает песчаную сферу, внутри которой Хидан успевает разглядеть человека. Он мельком слышал, как Какузу говорил о нём еще до начала миссии — противник сильный и практически непобедимый из-за абсолютной защиты. Джинчурики Шукаку или однохвостый. Только вот с хера ли Дейдара решает свести с ним счёты без приказа Лидера? Из раздумий его вырывает песчаный столп, образованный новым взрывом. Язычник вновь почти теряет равновесие и вдруг охуевает с того, что от Тсукури урона больше, чем от их главного противника. — Ты заебал всё взрывать! Как нам пиздить этого урода в такой песочнице? — рычит Хидан, взявшись за косу, от которой по сути никакого толку. — Не высовывайтесь! Я сам с ним разберусь! Дейдара подлетает ближе, надеясь, что взрыв помог ослабить защиту Гаары, но поднятые в воздух бесчисленные песчинки лишь гуще собираются вокруг, засыпаются в глаза и затрудняют дыхание. Тсукури кашляет и закрывает лицо, не замечая, как ровная поверхность спины птицы уходит из-под ног, и он оказывается в жёстких объятиях песка. Несколько секунд его крутит в невесомости, а после прижимает спиной к чему-то теплому. Песок рассеивается, позволяя снова нормально дышать и видеть. До него быстро доходит — теперь он сам внутри песчаной ловушки. Дейдара пытается двигаться, но руки и ноги будто связаны, и получается лишь податься вперед. Однако отступить ему не позволяет грубый рывок: что-то или кто-то хватает его за волосы и тянет назад. Чужое дыхание опаляет оголившуюся шею, и с таким трудом забитые в самый дальний угол памяти воспоминания розовой волной отдаются где-то в паху.flashback
Вечер ничем не отличался от стандартных вечеров, когда Дейдара решил пойти в ближайший к убежищу кабак-бордель-богадельню и пропить там всю зарплату с миссий. Сасори говорил, что это пустая трата денег, на что Дей пьяно вторил, что работает он для себя, и пока хватает на глину и выпивку, то его все устраивает. Акасуна усмехнулся и предложил сначала перестать блевать мимо унитаза, а потом уже говорить такое. Кстати, в этот момент именно он держал копну Дейдары, пока того выворачивало от количества выпитого. Саке лилось ведрами, и было такое состояние, когда чтобы опьянеть — много не нужно. Дейдара словил именно этот вайб, поэтому к концу второй бутылки был не просто хороший, а прям ничего такой. Никотин приятно проникал в легкие, оседал на них, смешивался с кровью, что давало просто невероятный эффект расслабленности. Дей пробовал курить травку, но то ли это не его наркотик, то ли эффект не зашёл, а в итоге он так и не пристрастился к этому. Тогда он встретил в коридоре убежища Конан, которая поморщилась и сказала, что запах шмали ему не идёт. Время потеряло свой счёт, и Тсукури честно пропустил момент, когда его жадно засасывали прямо за столиком, а его собственные пальцы зарывались в короткие волосы, притягивая ближе. Он помнит только то, что в очередной раз, поддавшись своей ориентации, начал заигрывать с мальчиком через три столика от него: поймал его взгляд, подмигнул, а следом скрыл улыбку за керамической чашечкой, показывая свой настрой одним взглядом — вариант беспроигрышный, в постель он так затащил многих. Про себя Дейдара тогда отметил, что мальчик кажется ему смутно знакомым, но алкоголь знал своё дело, поэтому он просто забил хуй. Мало ли, кого он и когда видел. Ещё Дей чётко помнил, что у мальчика были подведены глаза, даже ярче, чем у него самого, а также короткие красные волосы. Маленький фетиш, на который Тсукури вёлся каждый сраный раз. Исключением стал только Сасори, просто потому, что он кукла, да и плюс староват. Сердце сделало ёбаный кульбит, когда Дейдара посмотрел в эти глаза ещё раз, но даже при свете только фонаря из окна он понял, что сейчас его натягивает пятый Казекаге, а он, вместо того, чтобы ещё раз убить Гаару, пошло стонет и держится за его плечи, шёпотом умоляя не останавливаться. Гаара, кстати, изначально понял, кто ему подмигивал. Казекаге не упивался в сопли и совершенно осознанно пошёл ебать Дейдару в комнату наверх. Он не лез себе в голову и не копал, почему так, его просто это возбуждало. Возбуждал Дейдара. Всем своим видом. Этими накрашенными ногтями, уверенными движениями, кистями рук, за которые хотелось схватиться, вдавить в матрас, а потом долго трахать, выбивая стоны; ещё Гааре хотелось резко схватить его за челку, оттягивая назад, чтобы укусить за шею, прокусить нахуй артерию, потому что Дей его, вообще-то, убил. Гааре очень много чего хотелось. Той ночью он совершил всё задуманное. В один момент стало понятно, что нукенин понял, под кого он лёг, но было поздно. Гаара увидел это в его взгляде и внутренне ликовал, потому что вместо того, чтобы отпихнуть его, Дей подался вверх и впился в губы, сразу же кусая, но не отрываясь. На утро Дейдара ахуел от боли в пояснице и собственных действий. Сасори заметил кровоподтёк на шее, слегка удивился, но не стал спрашивать. Не было секретом, что Дейдара ложится под мальчиков, и если бы в организации узнали, что он пассивный гей, то скорее всего не удивились бы. Поржали, да. Возможно, Кисаме бы выдал шутку в своей манере, а Хидан бы похабно сказал: «Блондиночка, сколько в час?» или «Отсосёшь за чикулю?». Дей долго потом думал о том, что вообще Казекаге забыл в Амегакуре. Лидер Суны так спокойно разгуливающий во вражеской деревне? Пф-ф. Мимо охраны Пейна даже муха не пролетит. Но дни шли, а команды поймать Гаару так и не было. Видимо, всё-таки пролетит. Дейдара злился. Злился, что отдался ему, что нажрался так, что вообще это всё произошло. Что Гаара, блять, его осознанно трахнул. Склеился, как дешёвая блядина. Повёлся на сраное подмигивание бухого нукенина. Вот тебе и военачальник Скрытого Песка. Красота, да и только. Внутренне Тсукури себе пообещал, что обязательно отомстит Гааре. За что? А за то, что тот ведёт себя как шлюха, а не как Казекаге. Звучит бредово, но зато хороший стимул, чтобы встретиться ещё раз. И подорвать сраного Ичиби с его пустыней к чертям.end flashback
И вот — они стоят вплотную, трутся, как школьники на первой свиданке. Дейдара силится не отвечать на пошлое дыхание за ухом, но всё же не сдерживает глухой стон, когда ловкий язык Казекаге спускается ниже, и Гаара ощутимо прикусывает Дея за шею, совсем близко к тому месту, где часто бьётся венка пульса. Примерно в таком же ритме, возможно, билось бы сердце Сасори, будь он человеком. Всего лишь на мгновение ему удается пробить защиту Гаары, и первое, что он лицезреет — Дейдара, мать его, Тсукури млеет в объятиях их врага, который без всякого стеснения решает заняться прелюдиями прямо на поле боя. Больше разглядеть не удаётся — ловушка снова схлопывается, и Акасуну отбрасывает назад. — Что там за херня происходит? — возмущается Хидан. Его коса не режет песок, а лишь затупляется от каждого удара, и от этого язычник уже злее всех чертей преисподней. Сасори не находит, что ответить, и тупо кивает, мол, всё круто, продолжаем вскрывать эту песочницу, и всё будет заебись. Одному богу известно, что сдерживает Мацураси от попытки начать свой кровавый ритуал прямо на костях своих товарищей. Какузу смотрит на Сасори с недоверием, но молчит. Тем временем, Тсукури бёрет себя в руки и снова пробует выкрутиться; спустя пару сильных рывков песок наконец поддаётся. Дей отпрыгивает в сторону и ошалело оглядывается в поисках лазейки для побега из песчаной сферы. Гаара отмечает, что тот похож на испуганного котёнка, который хоть и до смерти боится, но в любой момент может выпустить когти. — В тот раз ты умолял продолжать, что случилось? — наигранно разочарованно тянет Гаара, не скрывая усмешки в голосе. — Да пошёл ты. Затекшие пальцы едва могут складывать печати, а глина то и дело выскальзывает из рук, языки на ладонях припухли и онемели. Гаара молча наблюдает за тщетными попытками Дейдары создать хоть что-нибудь, и эта беспомощность лишь подогревает в Казекаге желание обладать нукенином, так бесцеремонно прыгнувшим к нему в постель. Однако, здравый смысл и долг перед деревней не дают ему сорваться вновь — они враги. Во всей этой истории нужно поставить точку. Внезапно где-то снаружи слышится громкий хлопок, и весь песок, вращавшийся вокруг Гаары, осыпается вниз. Пока Казекаге отвлекается и в недоумении ищет причину взлома его ловушки, Дейдару цепляют нити чакры Сасори и тащат прочь. Однако Тсукури удаётся оттолкнуться ногами от земли и в самый последний момент пролететь мимо Гаары. — Прощальный подарок, Казекаге-шлюха. Скорости и давления хватает, чтобы царапины вышли длинными и глубокими. Дейдара почти явно ощущает плоть под ногтями, и от этого губы сами расползаются в злорадной ухмылке — шрамы останутся такие, что Какузу позавидует. Гаара не сразу понимает, что произошло, потому как такой боли не чувствовал почти с рождения. Левая сторона лица полыхает огнем, кровь заливает глаз. Дрожащие пальцы проходятся по царапинам: их три. Первая, самая нижняя, прочерчивает всю щеку. Не критично, но неприятно. Вторая идёт параллельно через глаз. Ещё немного, и скорее всего он лишился бы зрения. Третья задевает и злит больше всего — царапина полностью перечеркивает тату на лбу. Как специально целился именно туда, сучёныш. — Ну прощай, котёнок. Тело Казекаге рассыпается вместе с песком. Лишь несколько капель крови свидетельствует о его недавнем присутствии на поле боя. Сасори относит напарника подальше, всё ещё переваривая увиденное. От одной мысли, что за отношения могли связывать Дейдару с Каге песка, почему-то хотелось выругаться, вспылить похлеще Хидана, схватить нерадивого подрывника за извечный хвост и оттаскать, чтоб из его дурной башки вышло всё, кроме имени и фамилии. Только вот станет ли ему легче? И почему вообще так тяжело? Его думы прерывает истошный ор Дейдары под лязг металла косы. И Сасори видит: нити чакры, удерживающие Тсукури, мотаются по ветру с обрезанными концами, а сам блондин летит вниз с приличной такой высоты. — На куски покромсаю, патлатый ублюдок! — орёт Хидан, держа косу на готове. Дейдара как раз должен приземлиться где-то рядом. В последний момент он успевает сориентироваться и создать птицу: удар бешеного Мацураси приходится на крыло, отчего траектория её полета меняется, и Дей соскакивает на песок, больно проехавшись коленями и ладонями по острым песчинкам. Тут же где-то над головой свистит тройное лезвие, срезая кончик золотой пряди. И даже грозный окрик Какузу, мол, «ты что творишь, убогий», не возымеет никакого эффекта. Хидан хаотично машет косой направо и налево, пока Дейдара стремительно отползает спиной назад, едва успевая перебирать конечностями, чтобы не лишиться пальцев. — Охерел совсем, больной язычник?! — голос выходит тонким и писклявым, выдавая весь ужас парня. — Ты. Сорвал. Миссию. — на каждое слово приходится удар. — Я не принёс Джашину жертву. Теперь ей будешь ты! — Твоя коса едва волос разрезала, — подоспевший Сасори выглядит спокойно, но в душе готов так разорвать Хидана, что хер сошьешь воедино. Пока язычник отвлекается на прибывшего, Дейдара успевает отползти чуть дальше. Мацураси скалится, глаза наливаются кровью — гнев почти достиг своего предела. Расстегнутый плащ соскальзывает вниз по плечам, его относит ветром куда-то в сторону. Дейдара как завороженный смотрит на обнажённый торс и мускулистые руки, пытаясь предугадать, куда чокнутый язычник ударит в следующий раз. Однако действия Хидана не предсказал бы даже Учиха со своим шаринганом. Трёхлезвийная коса, которую Мацураси никогда не выпускал из рук, оказывается одиноко воткнутой древком в песок, а сам Хидан набрасывается на Тсукури, пуская в ход кулаки. — Я тебя голыми руками порву, сучёныш! Дейдара почти взвизгивает и копошится ладонями в сумке, не отрывая взгляда от летящего на него джашиниста. Глины нет. Только пыль и песок застилают дно, а пальцы и языки тщетно скребут пустые углы. — Блять… — выносит вердикт Дей и вскакивает, сбрасывая плащ. Придётся играть по его правилам. Первый удар лучше не пропускать — либо увернуться, либо блокировать. Дейдара делает стойку; Хидан уже совсем близко. Смущает только песок под ногами, но для кого-то и препятствие может стать преимуществом. Тсукури хмыкает, предвкушая скорую победу. Хидан целится прямо в голову подрывника, чётко в нос, чтоб с одного удара расквасить смазливую мордашку в мясо. Неожиданностью становится то, что Дейдара замахивается в ответ, не ставя блок, и не принимает попыток уклониться. Так даже интереснее, думается Мацураси. Боль для него давно потеряла былые ощущения страдания и смерти, она лишь забавляла, мельком напоминая о том, что он по-настоящему жив здесь и сейчас. Он несётся вперед, прямо на вытянутый кулак Дейдары; в голове пусто, а перед глазами миловидное личико, которое скоро будет забрызгано кровью. Потрясающее зрелище. И последнее, что видит Хидан. — Получай, монашка-ебанашка. Тсукури разжимает кулак, и рот на ладони выплевывает песок, создавая мутное облако, в которое Мацураси аккурат залетает башкой. Песчинки застилают глаза, попадают в нос и горло. Хидан зажмуривается, хрипит, теряясь в пространстве, и уже скорее по инерции шагает вперед. Дейдара, пользуясь временной слепотой и замешательством соперника, уклоняется от кулака и делает подсечку. Язычник с диким гневным ором летит мордой в песок. — Ах ты ж пиздюк! — благим матом кроет блондина Хидан, пытаясь протереть пальцами глаза. Дейдара ждет в стороне. Бой еще не окончен. Не сразу, но зрение удается вернуть. Так же, как и желание убивать. Хидан встаёт, утирает лицо тыльной стороной ладони и смеется. С хрипотцой, надрывно, безбашенно, громко. У Тсукури бегут мурашки, но он тоже почему-то криво улыбается. Сасори, наблюдающий издали, не спешит вмешиваться, лишь укоризненно качает головой и смотрит на Какузу. Тот только пожимает плечами, мол, пусть сами разбираются, я в это дерьмо не полезу. Смех резко стихает, у Дея стынет кровь в жилах. Хидан смотрит совсем беззлобно, даже с доброй усмешкой в глазах. — Беги. А Дейдара стоит, словно ноги утонули в песке, не давая сдвинуться. И пропускает удар. Потом еще один. Третий приводит его в чувство, и он уклоняется, следом даёт сдачи. Удаётся сравнять счет. Кровь забрызгивает песок и камни вокруг, воздух раскаляется до невообразимых температур. Дейдару не смущают сбитые в мясо костяшки и металлический привкус в горле, а Хидан в принципе никогда не парится из-за увечий на своем теле любой степени тяжести. «Похуй, Какузу пришьет» стало уже девизом, если не кредо. Резкий уклон выводит Дея из равновесия — всё-таки на песке драться врукопашную сложнее. Он валится спиной на песок и готовится к блоку. Хидан нависает сверху и ржёт: — Вот и всё, блондиночка. Последний удар, в который Мацураси вкладывает все оставшиеся силы, чтобы окончательно разъебать подбитое личико подрывника, так и не случается. Кулак остается зависшим в воздухе в каких-то сантиметрах от цели. — Достаточно, — звучит знакомый голос из-за спины, и Хидана буквально за шкирку оттаскивает неведомая сила. Черные нити оплетают шею и запястья, тянут назад, а после отбрасывают на камни. От удара перехватывает дыхание, Хидан корчится и кашляет кровью, пытаясь встать. Какузу не спешит убирать свои нити, лишь крепче затягивает их вокруг горла напарника, отчего тот ворочается по острым булыжникам, как рыбёшка на суше. Сасори применяет менее радикальный способ успокоить подрывника, но всё же не считает нужным церемониться с забившим хуй на все правила Тсукури. Четкий удар поддых вырубает полуживого Дейдару окончательно. Какузу также отправляет Хидана в пограничье. В таком состоянии эти придурки явно доставят им намного меньше хлопот по пути к убежищу Акацуки. — Возвращаемся, — устало говорит Акасуна, и четыре человека вмиг бесследно исчезают с горячего песка.***
Нагато негодовал. Не сказать, что он был для всех Акацуки мамой-уткой, но поддерживать более менее мирные отношения в коллективе и хоть какой-то порядок старался. Не было секретом, что два самых молодых члена организации друг друга откровенно недолюбливали, но чтобы сорвать миссию, положив на все приказы… Это пиздец. — Чёртовы импульсивные подростки… — фраза вылетела случайно, но очень хорошо передала отчаяние, которое испытывал Пейн. — Да ладно вам, Лидер. Покричат и успокоятся, — Кисаме, кажется, вообще не видел проблемы в сложившейся ситуации. Нагато ничего не оставалось, кроме как собрать совет, так сказать, разумных людей. Кисаме сидел рядом с Сасори и вообще не понимал, зачем они собрались. Акасуна же, напротив, был рад собраться и обсудить, что делать дальше, ибо каким бы хладнокровным он не был, но собирать потом Дейдару по частям не очень хотел. Напротив них сидел, скрестив руки на груди, Учиха Итачи, всем своим видом показывая, что он мыслями точно не здесь. Пейн устало вздохнул. — Кисаме, они сорвали миссию! Если бы эти мальчишки умели контролировать свои всплески эмоций, то Суна бы лишилась большей части своих элитных шиноби, а может даже и Казекаге! — Но это же заказная миссия, а не прихоть… — под тяжелым взглядом Хошигаки запнулся и исправился. — Извините, лидер. А не миссия для достижения основной цели организации. Пейн вздохнул ещё раз. Он понял, что объяснять акулоподобному в чем суть проблемы — бесполезно, поэтому решил послушать остальных. — Сасори? Что скажешь? А Сасори сидел и ахуевал. Перед глазами очень чётко застыла картина, как Гаара, чёртов Казекаге, посреди битвы ставит Дейдаре засос, и как тот млеет на пару секунд. Сасори просто в ахуе. Он понимает, что если сейчас сказать об этом Лидеру, то Дейдару ждёт моментальная смерть за предательство. Хотел ли Акасуна этого? Определенно нет. Он питал к Дею странные чувства, которые заставляли его беречь сумасшедшего ребёнка, ведь они стали напарниками, когда отступник Ивагакуре был ещё совсем мальчиком. У Сасори не было каких-то пародий на отеческие отношения с младшим, но теплоту и привязанность к подрывнику он точно испытывал. Именно благодаря этому сейчас он скажет Лидеру далеко не то, что должен: — Оставлять это вот так нельзя. Сегодня они сорвали миссию, а завтра мы найдем труп Дейдары и разбросанные от взрыва конечности Хидана. — Тебе не всё ли равно, Сасори? С каких пор ты стал сентиментальным? — Кисаме перебил кукольника и вставил своё мнение, когда его не спрашивали. Лидер нахмурился, Сасори начал злиться. — Я думаю об интересах организации. Они оба сильные шиноби с интересными способностями. Потерять их просто из-за конфликта будет глупо, поэтому нужно как-то сгладить углы. Теперь нахмурился Хошигаки. Он понимал, что против тут ничего не поставишь, ибо мальцы действительно интересные. Тогда Кисаме ухватился за последнюю соломинку, надеясь, что напарник его поддержит. — Что думаете, Итачи-сан? Было ощущение, что Итачи их не слушал вообще, просто сидел и смотрел куда-то отстраненно. Однако он помолчал полминуты и наконец высказал своё мнение: — Сасори прав, они сильные шиноби, поэтому терять их не в бою, а из-за разногласий, просто глупо. Но мы все знаем, что разговоры тут не помогут — два слишком темпераментных нукенина привыкли решать такое в бою. Я считаю, нужно придумать несуществующую миссию и отправить их туда вдвоём, чтобы они самостоятельно решили всё между собой. — Нет, Итачи, это безумие, — нотки голоса Сасори были непривычно жёсткими, — Не ты их растаскивал тогда в пустыне, они правда были готовы убить друг друга. — Сасори, это не безумие, а единственный вариант, ибо таким образом мы минимизируем ущерб помещения организации, а в случае, если они не договорятся, то Хидана мы не потеряем, а Дейдара будет виноват сам. Лучше потерять одного, чем двоих, — Учиха оперировал фактами и, чёрт его дери, был прав. Акасуна разозлился. Он понимал, что бой между ними неизбежен, но отправлять их вот так прямо на ринг — полный пиздец. Он молчал минуту, две и все поняли, что дискуссия подошла к концу. Пейн молча и внимательно слушал всё, что сказал Итачи, и пришёл к выводу, что это действительно единственный вариант. — Решено, — стальной и уверенный голос разрезал воздух, — Сегодня же отправляем Хидана и Дейдару на миссию. Их задачей будет выкрасть свиток, который будет находится в храме близ Юкигакуре. Нам этот свиток не нужен, да и не особо он охраняется. Три дня в пути туда, три обратно. А там будь, что будет. — Но лидер, — решился перебить Сасори. Не нравилась ему эта затея. — Хватит. Я принял решение, и мы его не обсуждаем. Внутренне Акасуна поник, хотя внешне казался хладнокровным. Ему было действительно жалко это светловолосое недоразумение, которое само себе вырыло могилу, завязав интрижку с Гаарой. — А как мы объясним, почему их отправляют вместе? Вряд ли аргумент, что это в воспитательных целях, будет иметь вес, — на удивление, Кисаме перестал быть похуистичной сукой и встал на сторону Итачи. Прежде чем лидер успел ответить, за его спиной из темноты возникла Конан, которая всё это время стояла в стороне, не участвуя в диалоге. — Мы скажем, что это приказ. Если начнут буянить, скажем, что для этой миссии отлично подойдет комбинация их способностей, — её нежный, но уверенный голос пресёк любые попытки противостоять такому ответу. Сасори наконец пришлось смириться, что решение и правда принято, и уже сегодня Дейдара и Хидан пойдут в Страну Снега. Наверное, если бы у него было сердце, оно бы болезненно сжалось.***
Дейдара лежал на кровати в своей комнате и думал, вспоминал, фантомно ощущал губы Гаары на своей шее. Засос красовался прямо на артерии, не давая забыть, что это был не сон. Следом в голове возникала картина бешеного Хидана, который несётся на него с косой. Тупая боль после побоев Мацураси всё еще ломила тело, разбитая губа неприятно саднила. Не было сомнений, что фанатик бы его убил даже без ритуала, просто отсёк бы голову на месте. Дейдара заебался думать, но никак не мог избавиться от навязчивых мыслей и уж тем более от следов синяков на всем теле, только сильнее разжигая огонь внутри. Злился на себя за слабость, на Хидана, потому что это просто Хидан, на Гаару, который позволил себе не просто больше, чем дозволено, а ахуел в край. Однако от этого трахнуть Казекаге хотелось не меньше. Но больше всего разжигал бешенство Дея поступок Джашиниста в Суне. Этот ёбаный монах-поблядушка действительно его чуть не убил. Да кто он такой?! Тсукури чётко представлял картину, как он набивает Хидана бомбами, чтобы, сука, из глотки лезли, а потом складывает печати и говорит «Кац!». Хидан и раньше раздражал, потому что не видел ничего за пеленой своей религии; потому что говорил, что искусство Дейдары — хуйня; потому что сквернословил через слово. Но сейчас всё изменилось. Он стал вызывать в подрывнике неприлично много чувств, плотно засев в голове. Дейдара представил, как подходит к этому придурку, хватает за подвеску с символом Джашина и притягивает ближе. Как оборачивает цепочку вокруг кулака и начинает его душить. Как Хидан захлёбывается в собственных проклятиях. Но он, сука, бессмертен! И это бесило ещё больше. — Да пошёл он нахуй! — выкрикивает Дей в тишину комнаты. Ему предсказуемо не отвечают, и легче не становится. Спустя ещё пару минут злости и раздумий, дверь в его комнату открылась, впуская Сасори. Дейдара перевёл на него взгляд просто на автомате, ибо мыслями он был в прожигающем чувстве злости. — Дейдара, тебя вызывает Лидер, это срочно, — грубый, немного хриплый голос Акасуны вырвал из омута гневных мыслей. — Зачем? Хочет прибить за провал миссии? — подрывник пытался выглядеть безразлично, но нотки страха в его голосе всё же прослеживались. Лидера Акацуки боялись и уважали, это факт. — Если бы хотел прибить, то твой труп уже давно бы валялся где-то за пределами Амегакуре, поэтому тебя ждёт немного другое, — Сасори решил отложить разговор про Казекаге, но теперь его мучило ещё и то, как Дейдара сейчас отреагирует на новость о совместной миссии с Хиданом. Слова вырвались прежде, чем он успел это проконтролировать, — Дейдара, не скажи лишнего, — это было сказано уже в спину подрывнику, а через секунду дверь за ним закрылась. — Чё ему, блять, надо? — Хидан шёл по коридору и тихо разговаривал сам с собой. Мотивы Лидера были ему понятны, всё-таки миссия была бы удачной, и они без проблем бы раздавили Суну, если бы не этот уёбок-петарда, который начал взрывать всё без разбора. — Вот же подрывник ебучий, убить бы его к чертям, сразу бы стало спокойнее. Мацураси закипал по щелчку пальцев и сейчас снова завёлся, испытывая те эмоции, когда он полетел на Дейдару с косой; когда он почти перегрыз глотку сопляку, когда его скрутили нити Какузу, но он продолжал сыпать проклятиями. Мало того, что этот придурок заебал со своим искусством, так ещё и чуть не подпалил самого Хидана. Ещё и сидел в этой сфере с этим Джинчуурики и занимался хуй пойми чем. — Совсем мозг отбил своими взрывами, — продолжал монолог Хидан, решая, что сейчас выскажет Лидеру всё, что думает об этом долбаёбе и его искусстве-хуюстве. Каково же было удивление Джашиниста, когда он увидел напротив себя Дейдару, который тоже подходил к кабинету Пейна. Тот тоже заметил Хидана. Они синхронно остановились, прожигая друг друга взглядом. Атмосфера накалялась, и было понятно, что оба готовы броситься в бой: Хидан медленно начал заводить руку за спину, чтобы достать косу, а Дей также медленно тянулся к сумкам с глиной. Ещё немного и прямо перед дверью Лидера, о котором оба нукенина благополучно забыли, началась бы самая настоящая драка. И если бы не Зецу, которого отправили контролировать ситуацию, то через минуту убежище бы взлетело на воздух, не меньше. — Успокойтесь, — как всегда неожиданно, Зецу возник из пола, встав между ними. — Вы же понимаете, чем рискуете? — Плевать я хотел! На миссии эта зажигалка меня чуть не подпалила! — рыкнул Хидан, тыча пальцем в Тсукури. — А ты кинулся на меня со своей косой! — раздраженно вторил ему Дейдара, скрестив руки на груди. — А нехуй потому что без приказа что-то делать! Камикадзе-подрывник, блять! — выкрикнул Мацураси, с гневом глядя в голубые глаза. И только Дейдара вдохнул побольше воздуха, чтобы очень громко и очень нецензурно высказать Хидану всё, что думает о нем, как был прерван жёстким голосом Зецу: — Хватит! Казалось, этих двоих ничем не угомонить, но одного слова оказалось достаточно, чтобы стены перестали сотрясаться от яростных криков. — Идите, Лидер вас ждёт, — подытожил Зецу, удаляясь обратно в пол. Он был уверен, что насколько бы эти двое не были конченными, но продолжать этот цирк перед Пейном точно не станут. Холодная война взглядами продолжалась ещё с полминуты, обоими двигало желание убивать. Первым не выдержал Хидан: — Чё уставился, патлатый?! Думаешь, я не вижу страх в твоих глазах? Хорошенько я тебя уделал, аж вся морда синяя, — Хидан не придумал ничего лучше, кроме как взять на понт, чтобы первым напал Дей, и влетело больше именно ему. Плюс будет доказательство, что он со своими взрывами совсем теремком поехал и уже не соображает, что подрывать. На удивление, Дейдара пропустил фразу про страх и синяки мимо ушей и уцепился за дурацкое обзывательство «патлатый». Хидан называл его так уже второй раз, и это было максимально ущербно и неприятно. Дей решил не анализировать свои мысли на этот счёт. Не сейчас. Он подумает об этом позже. — Чё ты заладил? Патлатый да патлатый! Придумай что-нибудь новое! — это прозвучало с микро-ноткой обиды в голосе, но слух Хидана успел её уловить. А у Дея было оправдание: он очень гордился своими волосами и ухаживал за ними, поэтому не позволит всяким монашкам-ебанашкам называть его шикарные волосы патлами. — Оу, так вот, что тебя задевает? — Хидан сменил тон с угрожающего на мелодичный, заигрывающий. Его забавляла такая реакция подрывника, и он решил немного поиграть. Мацураси выдерживает паузу, а потом по слогам выпаливает, смотря прямо в глаза, жёстко и уверенно: — Патлатый, — а следом улыбается, наблюдая за Деем. Тсукури выходит из себя за секунду. Он всё ещё хочет убить Хидана, но теперь бы он перед этим начистил ему рожу, а потом ещё и плюнул бы в неё. Навеки стёр бы эту довольную ухмылку и искры маленькой победы во взгляде. — Пошёл ты. И, не дожидаясь плевков яда от Джашиниста, Дейдара разворачивается и заходит в кабинет к Лидеру, сразу же отмечая, что увидеть Учиху, стоящего за спиной Пейна будто тень, он тут явно не ожидал. Хидан заходит через пару секунд после него, на удивление молча. Нагато окидывает их взглядом, задерживаясь на каждом, и начинает: — Вы сорвали миссию. Как можете это объяснить? Хидан? — Этот уёбок сошёл с ума, Лидер-сама! — язычник показывает пальцем в сторону Дея, — он не соображает уже, где и что взрывает! Мало того, что пошёл в бой без приказа, так ещё и меня чуть не подорвал на своей мине! Пейн нахмурился, но кивнул. — Дейдара? — Лидер, я… Я устал тащиться по этой жаре без чакры и подумал, что благодаря внезапности и тому, что мы близко подошли, я смогу взорвать Казекаге быстро и без лишней крови. Приношу свои извинения. — Вот видите! — цыкнул Хидан, словно знал слова Дея наперед. — Он даже не отрицает ничего! — Помолчи, Хидан, — холодный тон не произвёл на Джашиниста должного впечатления, но тот всё же замолчал, выжидающе уставившись перед собой. — Дейдара, ты нарушил приказ. Хидан, ты попытался убить члена организации, не получив на то полномочий. Ваш единственный шанс на реабилитацию — новая миссия и её успешное завершение, — Нагато ненадолго замолчал, наблюдая за реакцией горе-нукенинов. Оба напряглись, с непониманием глядя на Пейна, но задавать вопросы пока не решались. — Через час вы отправитесь в страну Скрытого Снега, чтобы добыть свиток с важной информацией. Карту с координатами храма вам даст Какузу перед выходом. От успеха данной миссии зависит, что с вами будет дальше. Либо жизнь, либо смерть. В твоём случае, Хидан, заключение и голод, после которого ты также умрешь. Не думай, что никто не знает твоё слабое место. Глаза шиноби, услышавших это, едва из орбит не выпали. Их на полном серьезе отправляют на совместную миссию, когда они сорвали последнюю и едва друг друга не убили? Кажется, в коем-то веке они сошлись во мнении — Лидер выжил из ума. Первым опять не выдержал Хидан, которого даже начало колотить от злости: — Я никуда с этой блондинкой не пойду! Рядом с ним я выгляжу как сутенёр! — А я не пойду никуда с этим извращенцем-матершинником! Его кровавые ритуалы совершенно не вписываются в стиль моего искусства! — Заткнитесь, — голос Учихи, до этого стоявшего молча, разрезал воздух. Бунтари перевели взгляд на него и через секунду увидели опасно блеснувший шаринган, — кто вы такие, чтобы обсуждать приказы Лидера? Сказали идти — идёте. Дейдара и Хидан понимали, что противиться тут бессмысленно, и от этого заводились ещё больше. Теперь добавлялось желание грохнуть ещё и сраного Учиху, который отчитывает их как детей. — Можете идти, — этой фразой Пейн дал понять, что разговор окончен. Надевая теплый свитер под плащ, Дейдара думал о том, что это просто тотальный пиздец. — Почти неделю вдвоём с этим психованным! А если он решит во сне меня убить? — так продолжалось уже порядка десяти минут, пока подрывник складывал глину, одевался и готовился к выходу на миссию. Сасори сделал вывод, что если Дей живой и вроде невредимый, то встреча с Лидером прошла более менее успешно. Он тоже был далеко не в восторге от этой миссии, но помешать никак не мог. Но больше всего его напрягала не столько неизбежность миссии, сколько легкомысленность Дейдары, засос на шее которого заметить было не сложно. Даже многочисленные ссадины и синяки на теле выделялись не так ярко, как след, оставленный Гаарой. Это же надо… Быть таким придурком, чтобы мало того, обжиматься с Казекаге, так ещё и делать это посреди боя. Переубедить подрывника даже пытаться было бесполезно, это точно. Но попробовать его образумить стоило. — Дейдара, — окрикнул Сасори напарника, когда тот уже собрался выходить. — Нужно поговорить. — Не имею ни малейшего желания выслушивать сейчас ваши поучительные речи. От Пейна хватило, спасибо, — съязвил Тсукури, не оборачиваясь. Сборы в спешке и так утомили, а тут еще и эти пустые разговоры. Дотянуться до ручки двери ему не дали. Сасори резко развернул Дейдару к себе лицом и прижал к стене, схватив парня за тонкие запястья для лучшей фиксации. — Я видел, что ты делал с этим Гаарой в сфере. Этот след ведь он оставил? — Сасори впервые показался Дейдаре таким пугающим. Живые человеческие глаза на кукольном теле выглядели уж слишком злыми, холодный голос будто полоснул ножом по голой правде, и засос на шее неприятно защипал. — Не ваше дело, — прошипел Тсукури, отводя взгляд. Не от стыда, а потому что красные волосы напротив ярко напоминали о сраном Казекаге, будь он проклят вместе с его песочницей. — Ладно, забыли, — Акасуне и так было всё ясно, и вопрос он задал лишь для подтверждения своей догадки. — Надеюсь, это была ваша последняя встреча, иначе мне придется доложить лидеру. Внутри Дейдары все похолодело, но он промолчал и кивнул. Такими вещами не шутят. — Хороший мальчик, — Сасори разжал запястья Тсукури и отошел назад. Дейдара замер в том же положении и уставился в пол. — Теперь по поводу вашей миссии с Хиданом… — Я же просил, без нравоучений! — пробурчал себе под нос Дей. Его ужасно бесило, что мастер относился к нему, как к ребёнку. — Не пойми меня неправильно, но менять напарника я пока не хочу. А если вы с Хиданом перегрызете друг друга, то будет довольно печальный исход событий, — Сасори говорил спокойно и рассудительно, и Тсукури даже не заметил нотку грусти в его голосе. — Просто не поддавайся на его провокации и держи все эмоции под контролем. Всё должно пройти гладко, я уверен. Акасуна едва заметно улыбнулся, а Дейдара лишь снова кивнул, глядя в пол. — Ну, я пошел, — на выдохе сказал подрывник и наконец покинул комнату. Молчание кукольника напрягало, и хотелось побыстрее сбежать от пронзительного взгляда. Сасори покачал головой и мысленно пожелал ему удачи.