преданные друг другу

      Несколько минут, чтобы добраться до зала суда, показались долгой пыткой. Задыхаясь от быстрого бега по ступенькам, Га Он до дикого ужаса боялся не успеть.       У них ни разу не было разговоров о самопожертвовании, чтобы свершить месть, к которой они шли десять лет, но, увидев решительный взгляд Ё Хана, у Га Она перехватило дыхание.       Ворвавшись в зал суда, Га Он оставил без внимания мольбы заложников, ждущих своё наказание. Его волновал только Ё Хан, спокойно стоящий в стороне, безэмоционально вглядывающийся в центр помещения.       Только тогда Га Он перевёл взгляд, увидев Сон У в луже крови, и, судя по пистолету в её руке — она покончила с собой. Это было то, чего не ожидал Га Он, но и одновременно то, чего он подсознательно хотел — избавиться от угрозы. Всё вышло слишком просто.       — Зачем ты пришёл? — Напряжённо произнёс Ё Хан, вырвав младшего из тёмных мыслей. По его взгляду было понятно, что Ким Га Он оказался неожиданной переменной в его плане.       — Я не могу позволить тебе умереть с этим мусором, — крепко схватив его за запястье, Га Он попытался забрать кнопку взрыва.       — Га Он-а, ты ведь мне доверяешь? — Словно удар под дых, от которого лицо младшего болезненно исказилось. Вопрос, заставивший его вспомнить свои наивные ошибки, которые и привели их в заминированный зал суда.       — Да, хён, — сипло проговорил Га Он, ослабляя хватку на запястье, но не отпуская.       — Тогда уходи, — коротко отрезал Ё Хан, насильно убрав руку младшего от себя, при этом пронзительно глядя в его напуганные глаза.       — Нет, — выдохнул он, покачав головой, — если это твоё окончательное решение, тогда я умру с тобой.       Это было подобно внезапному урагану. Без колебаний умереть вместе. Именно те слова, которые лишили Ё Хана необходимого внимания, чтобы заметить пистолет в руке их врага.       Оглушительный выстрел, и Га Он, вставший перед Ё Ханом в нужный момент. Улыбка застыла на его лице, даже, когда Ё Хан с ужасом прижал его покачнувшееся тело к себе, нащупывая ладонью тёплую кровь.       Злость новой волной нахлынула на Ё Хана, и он угрожающе поднял руку вверх, вынудив Мин Ён Сика отбросить пистолет в сторону.       — Прости, что поддавался на сомнения, — виновато шептал Га Он, ощущая резкую жгучую боль в плече от попавшей пули, — но теперь я предан только тебе, до конца.       — Я знаю, Га Он-а, знаю, — спешно говорил Ё Хан, так отчаянно прижимая к себе дорогого человека, вытянувшего его из тьмы, позволившего почувствовать себя счастливым, — ты снова прикрыл меня собой, глупенький мой.       В памяти всплыл взрыв в его кабинете, когда Га Он точно также без раздумий принял удар на себя.       Выдыхая, Ё Хан крепко удерживал Га Она на ногах, хоть и испытывая лёгкое облегчение, что пуля не задела жизненно важные органы, но понимая, что он нуждался в медицинской помощи.       — Это не будет больнее, чем сейчас, — совсем наивно усмехнулся Га Он, уже смирившись с их концом, как будто Ё Хан мог позволить ему умереть с ним. Так доверчиво говорить о боли, принимая факт, что всё вокруг взорвётся, собираясь беспрекословно следовать за ним.       — Мой глупый оленёнок, я ни за что не причиню тебе боль, — горячий шёпот касался его уха, оставляя в сознании, но не достаточно, чтобы позволить сориентироваться и попытаться оказать сопротивление.       Хватая Га Она за шиворот, Ё Хан резко дёрнул его вперёд, оттаскивая к двери. Он боролся с дрожью в теле, глядя на кровавое пятно на плече младшего, но был бессилен. Единственное спасение для него — это покинуть опасное место.       — Нет, Ё Хан! — Вскрикнул Га Он, беспомощно цепляясь за его плечи, но не справляясь с сильным давлением старшего.       — Жди меня, я не умру, — последние едва слышимые слова Ё Хана прежде, чем они оказались по разные стороны друг от друга.       Бросившись к закрывшейся двери, истошно крича, Га Он в рыданиях умолял Ё Хана остановиться. Боль в плече только усилилась, когда младший из последних сил стал стучать по массивной деревянной поверхности. Бледная кожа на кулаках саднила, но Га Он не мог прекратить.       Нечёткие слова Ё Хана показались ему вымыслом, насмешкой его неустойчивой психики. Он просто хотел принять желаемое за действительность, не испытывая никакой уверенности, что Ё Хан пообещал не умирать.       — Нет, пожалуйста, Ё Хан!       Слыша крики своего мальчика, Ё Хан сильнее сжал челюсти. Это был быстрый план, оставленный, как запасной. Он не был так детально продуман, чтобы иметь стопроцентную гарантию успеха, но другого варианта не существовало.       Быстро прикрыв глаза, Ё Хан увидел отрывки из воспоминаний, в которых были беззаботные лица Эллии и Га Она. Они — его мир, и ради них он сделает всё, чтобы остаться в живых.       Решительно взглянув на ничтожеств, ползающих в центре зала суда, Ё Хан нажал на кнопку.       — Хён, — одними губами произнёс Ё Хан, заканчивая месть за брата, глядя на последовательно взрывающиеся колоны, не пряча слабую улыбку на лице.       Взрывная волна отбросила Га Она в сторону, грубо столкнув с полом. Не сдержав болезненного стона, он жалко прошептал имя Ё Хана. Пытаясь на четвереньках приблизиться к дымящемуся проходу, он лишь вяло свалился. Протянув дрожащую руку вперёд, Га Он уронил её перед собой, проваливаясь в долгую вязкую тьму.       …       — Ё Хан, — резко дёрнувшись вперёд, Га Он скривился, невольно схватившись за раненое плечо, чувствуя довольно плотный слой бинтов.       Классическая пустая палата лишь сильнее напугала, и Га Он торопливо потянулся к вещам на стуле, едва удержавшись на кровати, но неудачно выронив телефон из кармана. Вынужденно замедляя движения, отдающиеся ноющей болью во всём теле, он осторожно присел. Злясь на мешающую в руке капельницу, Га Он грубо выдернул иглу, лишь бы дотянуться до упавшего телефона.       Голова кружилась, и, когда ему всё же удалось протянуть руку к полу, он перевёл взгляд к двери. Его надежды хватило на секунду, чтобы испытать болезненное разочарование. Не Ё Хан.       — Га Он, тебе не стоит напрягаться, пусть пуля прошла на вылет — это ещё не значит, что ты в порядке, — взволнованно проговорила Чжин Чжу, помогая ему поднять телефон.       Напряжённая тишина повисла между ними, и Чжин Чжу почувствовала себя неловко. Она успела заметить угасающий взгляд Га Она, понимая, что вместо неё здесь должен был быть совсем другой человек.       — Га Он, мне искренне жаль, что всё так вышло, — когда молчание стало невыносимым, тихо выдохнула она, сжимая перед собой руки.       — Жди меня, я не умру, — голос Ё Хана нарочно громче отдавался эхом в голове Га Она, заглушая слова Чжин Чжу.       — Я не позволила журналистам пройти дальше входа в больницу. Они отвратительно скрывают свой интерес под маской беспокойства за единственного выжившего в зале суде, — хмуро добавила Чжин Чжу, так и не получив никакой реакции, только его опустошённый взгляд, опущенный в пол.       — Жди меня, я не умру. — Га Он отчаянно цеплялся за эти слова, даже, если сомневался в их реальности, но это было единственной нитью, удерживавшей его здесь.       — Просто знай, что ты всегда можешь положиться на меня, — больше не было смысла что-либо говорить, и Чжин Чжу неуверенно покинула палату.       Оставшись один, Га Он посмотрел на пустой экран телефона — не было ни единого звонка или сообщения, как в дни после смерти его родителей, когда Су Хён ни о чём не знала.       Га Он почти поддался нахлынувшим тёмным мыслям, но в последний момент остановился. Он должен был доверять Ё Хану, даже, если всё вокруг кричало об обратном.       Глядя на свои ушибленные костяшки на руках от ударов по крепкой деревянной двери, Га Он медленно вдохнул и выдохнул, возвращая остатки разума.       Всё, что Га Он знал — ему необходимо было поскорее восстановиться. Прижав ладонь к ране, перетянутой бинтами, он, как можно осторожнее лёг на кровать, так и не подавив тихий стон. Тело казалось слишком тяжёлым.       Прикрывая глаза, Га Он почти сразу почувствовал необходимое спокойствие. Просто сон без намёка на адский кошмар, в котором ему пришлось бы вновь увидеть взрыв зала суда.       Слегка ёрзая, комкая простынь, Га Он чувствовал себя совсем неважно. Выдернутая ранее капельница не успела восстановить его тело, и это имело свои последствия.       — Хён, — тихо звал он, не в силах открыть глаза.       — Тшш, не дёргайся, Га Он-а, — мягко настаивал совсем знакомый голос, который он бы узнал, даже находясь в самом глубоком бреду.       Разлепив тяжёлые веки, словно настоящий напуганный оленёнок, Га Он уставился на Ё Хана.       — Я с тобой, как и обещал, — наклонившись к уху младшего, прошептал Ё Хан, нежно убрав прилипшую чёлку с его всё ещё растерянных глаз.       — Я верил, что ты жив, — на одном дыхании проговорил Га Он, приходя в себя, отличая сон от яви, отчаянно хватаясь за руки старшего.       — Хороший мальчик, — наклоняясь, Ё Хан мягко прикоснулся к его губам, совсем невинно целуя, едва ли чувствуя дыхание друг друга.       Немного отстранившись, Ё Хан перехватил руки Га Он, целуя раненые костяшки.       — Прости, что не успел предупредить тебя и успокоить должным образом, чтобы ты не поверил в то, что видел собственными глазами, прости, — выдохнул Ё Хан, целуя пальцы своего мальчика, не отводя взгляда с его бледного лица.       — Я правда испугался, но твои слова… Когда их услышал, подумал, что мне показалось, но потом я смог убедить себя в их действительности, — скомкано пробормотал Га Он, чувствуя невольное смущение от тёплых губ на его руках.       — Хотя бы румянец может окрасить твои бледные щёки, — по-доброму усмехнулся Ё Хан, проводя ладонью по покрасневшей коже лица, — я не говорил с доктором, так как меня здесь не должно быть. Я же умер, но думаю, что несколько недель на свежем горном воздухе быстро восстановят твоё тело.       — Что? — На лице Га Она отразилась растерянность.       — Мы же обещали Эллии новую жизнь, как только всё закончится. И лучшая реабилитация для её ног — это больница в Швейцарии, — снисходительно улыбался Ё Хан, наблюдая за сменой эмоций на лице Га Она, как то, что его непонимание превратилось в неожиданный страх от неизведанного, но затем перетёкший в необъятную радость из-за предстоящей свободы.       — Ё Хан, это правда? — Заикнулся младший, всё ещё чувствуя, как подобные американские горки вымотали его.       — Конечно, Га Он-а, пока это срочный переезд, и твои вещи останутся в доме твоих родителей, но потом, Ин Гук отправит всё, что захочешь забрать, мм? — Мирно объяснял Ё Хан, позволяя себе обнять замершего парня, упираясь подбородком в его макушку, — ты в праве злиться, но у нас правда нет выбора. Всё произошло слишком быстро, и…       Га Он дёрнул его за куртку, так нуждающееся и требовательно прижимаясь к любимым губам, цепляясь за плечи, всё ещё боясь проснуться от хорошего сна.       — Осторожнее, Га Он-а, ты ранен, — выдыхая, улыбался Ё Хан, придерживая его так, как будто он мог вот-вот сломаться.       Пока лицо Га Она не изменилось. Только появившаяся улыбка исчезла, и он осторожно прикоснулся к перебинтованной ладони старшего.       — Га Он-а, не смей от меня закрываться, — значительно строго произнёс Ё Хан, зная, что в такой момент нужна была грубость, способная отрезвить его.       — Я не должен был брать ножницы, — виновато выдохнул Га Он, издав болезненный стон из-за того, как сильно встряхнул его старший, призывая слушать только его.       — Ты защищал меня, не думая о последствиях, поэтому я был с тобой, Га Он, и мы справились, — убеждал Ё Хан, обхватив его лицо ладонями, соприкоснувшись лбами.       — Я мог убить тебя, — заикнулся младший, отводя взгляд в сторону, но терпя неудачу в попытке полностью отстраниться. Горячие руки Ё Хана крепко держали его так близко.       — Никак не мог, я специально схватил ножницы руками, — мягко поправил его Ё Хан, коснувшись губами покрасневшего носа, — перестань плакать, Га Он-а, ради меня.       — Ты нарочно добавляешь «ради меня», зная, что я поведусь? — Глухо всхлипывая, проговорил Га Он, наконец встретившись взглядами, ловя заметное веселье в глазах напротив.       — Конечно, ты же такой жертвенный, вон, надел на себя жилет самоубийцы и собирался умереть, — хмыкнул Ё Хан, точно не планируя так просто уходить от этой темы.       — У меня не было выбора, — слабо отозвался младший, чувствуя на себе слишком прожигающий взгляд, неуверенно сглатывая вязкую слюну.       — Серьёзно? Ты и потом собирался умереть со мной, ты действительно слишком эмоционален, — шумно вздохнул Ё Хан, сдаваясь под этими большими оленьими глазами, притягивая слабое тело младшего в свои объятия, — я так люблю тебя, мой самоотверженный мальчик.       — Я тоже. Я люблю тебя, хён, мне было так страшно, я правда собирался пойти за тобой, — всхлипнул Га Он, спрятав лицо на его груди.       — Тшш, — покачивая его в руках, успокаивал Ё Хан, оставляя невесомые поцелуи на его спутанных волосах, осторожно, не касаясь раненого плеча, прижимая теснее к себе.       Так надо было. Некоторое время посидеть в тишине, держась друг за друга, пока оба не осознают, что они в порядке и вместе.       Ё Хан также сильно переживал за Га Она, пока не мог добраться до него. Он продуманно покинул взорванный зал суда, используя подземный проход. Всё произошло за несколько минут, но у него не было возможности отправиться к Га Ону, даже самому лично доставить его в больницу, лишь надеясь на подоспевшую помощь извне. Всё же Ё Хан официально погиб в зале суда. Ему оставалось лишь ждать новостей от Ин Гука, который позаботился о скорейшей доставке Га Она в больницу, из которой также легко можно будет его незаметно забрать.       Конечно, Ё Хан не перестал волноваться, понимая, что Га Ону досталась пуля, и что он также будет переживать за него. И вот только к ночи ему удалось добраться до своего оленёнка.       — Что с Эллией? — Не скрывая паники, выдохнул Га Он, но почувствовал несильное давление на голову. Ё Хан не дал ему отстраниться, вернув к своей груди.       — Она уже в Швейцарии. К позаботился о ней, — объяснил Ё Хан, — и с ней всё хорошо, не считая желания обнять тебя.       — Ты сказал ей о моём ранении? — Возмутился Га Он, понимая, что Эллия определённо была в бешенстве.       — Она видела это в прямом эфире, — Ё Хан равнодушно пожал плечами, сразу добавляя, — да, она смотрела, и да, Ин Гук заверил её в безопасном плане.       — Но это была ложь? — Недоверчиво хмыкнул младший, понимая все риски.       — Частично, но я бы ни за что не оставил вас, — уверенно произнёс Ё Хан, поднимаясь с кровати, — всегда есть вероятность плохого исхожда, но именно вы — ты и Эллия, придаёте мне сил, чтобы эта вероятность стала минимальной.       — Даже не думай, что я так просто перестану злиться. Ты поставил месть выше нас, — хмуро подытожил Га Он, безусловно, злясь за легкомысленность.       — По крайней мере, я пытался выжить, пока ты собственноручно собирался покончить с собой, — не остался в долгу Ё Хан, но его интонация была беззлобной.       — Не говори Эллии, никогда, — пристыженно пробормотал Га Он, выглядя до невозможности мило, прячась под чёлкой.       — Тогда не ворчи на меня, — усмехнулся Ё Хан, ведя себя совершенно, как настоящий подросток, используя столь примитивные рычаги давления, как шантаж.       — Ты серьёзно? — Прищурившись, Га Он действительно собирался вступить в невинную конфронтацию, забыв о возрасте, если бы не их побег.       — Давай выбираться отсюда, самолёт, хоть и частный, но не может ждать вечно, — прервал его Ё Хан, не давая ни секунды на раздумья, подхватывая его за талию так, чтобы он перекинул руку через плечо.       — Частный самолёт? Конечно, это совсем незаметно для погибшего судьи, — напрягся Га Он, зная, что Ё Хан временами любил быть показушником, и, кажется, эта ситуация была из тех самых.       Ничего не пояснив, лишь хитро улыбнувшись, Ё Хан осторожно вывел Га Она из больницы, используя заранее подготовленный запасной выход. Не было ничего удивительного в связях, которые тянулись через любое пространство — будь то больница или тюрьма. И Га Он лишь податливо следовал Ё Хану, пока он пристегнул его ремнем в машине, пока помог подняться по трапу, усаживая в удобное просторное кресло. Самолёт полностью соответствовал комфортному дому, и Га Он мог лишь завороженно хлопать глазами.       — Хорошего полёта, господин Ким Джи Тэ, — улыбнулась стюардесса, оставляя мужчин наедине.       Нарочно медленно повернувшись к младшему, Ё Хан заметил очевидную реакцию.       — Ким Джи Тэ? — Повторил Га Он, только теперь понимая, что частный самолёт имел смысл.       — Кан Ё Хан умер, — весело напомнил он, поймав на себе недовольный взгляд.       — Несмешно, я не буду так к тебе обращаться, — пробормотал Га Он, вдвойне выглядя из-за большой больничной пижамы, как ребёнок.       — Я и не позволю, Га Он-а, — ухмыльнулся Ё Хан, цепко поймав его подбородок пальцами, приникая к его горячему рту.       Они ограничивались лишь поцелуями, учитывая, что Га Он был пострадавшим. Этого не хватало, но Ё Хан не мог причинить, даже маленькую боль своему оленёнку.       — Я не сломаюсь, — бормотал Га Он, чувствуя жар внизу живота, неуверенно ёрзая в слишком просторном кресле.       Сдаваться, если это касалось Га Она — для Ё Хана было вполне приемлемо. Именно поэтому, оказавшись на коленях, мягко стянув с него больничные штаны, он быстро вобрал его возбужденный член в рот. Удовольствие после столь сильных эмоций сводило с ума. Га Он смущённо приглушал стоны, понимая, что они были в самолёте, пусть и частном, но желание чувствовать горячий рот Ё Хана превысило любой уровень стыда.       Крепкие руки на бёдрах удерживали на месте, и Га Он, пытаясь толкнуться вперёд, разочарованно выдыхал.       — Не торопись, — обдавая горячим дыханием влажную головку члена, ухмылялся Ё Хан, вновь вбирая её в рот, дразня языком, пока Га Он краснел до кончиков ушей, но продолжал просить большего. И так до самого яркого конца.       Оральной ласки было вполне достаточно, чтобы усыпить Га Она, так невинно прижавшегося к Ё Хану, чувствуя его тёплую ладонь на голове. Лететь предстояло ещё внушительно долго, и, не справляясь с уставшим телом, он уснул.       …       — Мы в Швейцарии, оленёнок, — мягкий шёпот разбудил его.       После долгого сна было тяжело восстановить в памяти последние события, особенно то, что они прилетели в Швейцарию, но пазл за пазлом — всё встало на свои места, и Га Он в порыве прижался к Ё Хану, даже игнорируя боль в плече. Он готов был заплакать, понимая, что всё страшное осталось позади, но…       — Если ты подумал, что всё было сном, то напомню, что ты действительно бесстыдно кончил мне в рот во время полёта, — ухмыльнулся Ё Хан, произнеся воспоминание об их близости исключительно на ухо, едва касаясь его губами.       — Ё Хан! — Покраснел Га Он, вмиг забыв о нахлынувшем страхе, отталкивая от себя самодовольного мужчину, самостоятельно справляясь с трапом, даже, если спускался гораздо медленнее.       — Я рад, что вы оба живы, — улыбнулся К, как только они сели в машину. Га Он впервые видел помощника Ё Хана таким домашним: в простой серой толстовке и таких же, на вид мягких штанах, словно это была пижама для кемпинга.       — Теперь можно узнать твоё имя? — Внезапно уточнил Га Он, почти сразу пожалев, когда услышал смех, причём смеялся не только К, но и Ё Хан.       — Ты мог давно спросить, К — не было каким-либо прикрытием, — расслабленно отозвался мужчина за рулём, добавляя, — моё полное имя Ким Джу Вон, и мы будем часто видеться, Га Он. Надеюсь, что мои сомнения в прошлом насчёт тебя не станут помехой для свободного общения.       — Конечно, нет. Тогда я действительно приносил много неприятностей, — пробормотал Га Он, переведя взгляд на Ё Хана, когда он сжал его руку, придавая уверенности.       — Вам давно пора было подружиться, — ободряюще кивнул Ё Хан, ведь теперь их не связывали деловые отношения. Джу Вон стал в некотором смысле частью их семьи, решив и дальше помогать им.       Переступив порог нового дома, Га Он мог только восхищаться. Абсолютно весь интерьер был сделан в тёплых тонах, создавая атмосферу уюта. Особенно Га Ону приглянулась большая кухня. И у него не возникло сомнений, что Ё Хан постарался для него.       — Га Он! — Закричала Эллия, практически наезжая ему на ноги инвалидной коляской, пытаясь заключить в объятия.       Наклоняясь, Га Он первым обнял её, заботливо поглаживая по спине, чувствуя слёзы на шее.       — Вы так напугали меня! — Только и выдохнула Эллия, шмыгая носом, исподлобья глядя на Ё Хана.       — Мы в порядке, и мы с тобой, Эллия, — нежно говорил Га Он, и это так хорошо работало, что девочка смутилась, быстро утирая слёзы с щёк.       — Я могу тоже обнять тебя? — Неуверенно уточнил Ё Хан, когда она отстранилась от Га Она.       И вместо ответа Эллия протянула руки вперёд, пусть и слегка краснея от переполнявших эмоций, но легко поддаваясь в объятия дяди. Это было так тепло, как никогда раньше. Га Он мог только улыбаться, глядя на свою любимую семью, чувствуя, как сильно был счастлив.