Обречённая

      Руки девушки дрожали как никогда. Да и сама она еле-еле стояла на ногах, которые украшали высокие каблуки, созданные под заказ. Но дело было далеко не в туфлях. Всё тело парализовал мандраж, который из раза в раз накатывал всё сильнее. Шикарное свадебное атласное платье с длинной юбкой, которая при ходьбе тащилась по полу, казалось невыносимо тяжёлым.       Её нарядили, как принцессу на собственное мучение.       В голове стоял гул, из-за которого девушка ничего не могла слышать, а глаза всё ещё оставались мокрыми, не удосуживаясь иссушиться полностью. За последние два года это был первый раз, когда девушка смогла испытать хотя бы что-то существенное. Её последние слёзы высохли в тот день, когда ей сообщили, что она отдана в жёны дьяволу в человеческом обличии.       Вдруг она почувствовала прикосновение тёплых ладоней к своим. Сестра. Единственный человек, с которым хотелось увидеться. Виталина стояла рядом и молчала многозначительно. Её малышка останется здесь, в отцовском доме, и эти последние минуты они пытались растянуть на как можно дольше. Девчушка не плакала, внимая, как сильно расстроят её слёзы сестру. Они должны быть сильными друг для друга. Ради друг друга.       — Отец ждёт, Герми.       Шатенка поднимает карие глаза на сестру, тут же сталкиваясь с её – ореховыми. Она притянула хрупкое тельце к себе, утыкаясь носом ей в волосы. Сирень. Запах, ассоциирующийся только с Витой. Они обнимались так, будто виделись в последний раз, стискивая тела до боли в костях, боясь отпустить.       А, может, это и был их последний раз.       — Так, всё, — шатенка отпустила сестру и снова взглянула на неё, — Я люблю тебя, Вит. Не забывай это никогда. А теперь идём.       Они вышли из светлой комнаты в коридор, где их встретили две девушки, которые уже помогали с юбкой. Гордо подняв голову и нацепив маску спокойствия, Гермиона двигалась по коридору, сжимая руку сестры. Спустившись вниз, они подошли к мужчине средних лет. Его каштановые волосы были аккуратно уложены, а чёрный костюм с белой рубашкой прибавляли ему ещё пущую серьёзность.       — Дочь, — он старался изобразить что-то похожее на улыбку, но это у него плохо вышло. Гермиона вложила свою ладонь в отцовскую. Виталина отпустила руку, которую держала до этого, и оттого кожу моментально обдало холодом. Она приоткрыла дверь и выскользнула из дома. Глаза проскользнули большое количество людей. Все они ждали выхода невесты. Не обращая на них внимания, девушка прошла к своему месту.       Как только Вита заняла место, двери распахнулись, и оттуда показалась Гермиона под руку с отцом. Он должен был сопроводить её к алтарю. По собственной воле отдать дочку Драко Малфою, главе английской мафии – одной из самых опасных группировок. Тому, которого в наших кругах прозвали монстром. Тому, кто убивает, не моргнув. Тому, для которого чужая жизнь – ничто.       Единственной мыслью у переживающей за сестру шестнадцатилетней девушки была: «‎он погубит её».       Шатенка с отцом приблизились к украшенному белыми розами и смешанными с зелёной листвой алтарю. Украшения были невероятно дорогими. Дизайнеры постарались действительно на славу. Красивые цветы, украшающие площадку. Свечи в подсвечниках, витающие над землёй. Белые стулья выставлены в ровные ряды, которых было слишком много, чтобы сосчитать. Осознание медленно накатывало на Гермиону. Людей – около двух сотен, если не больше. Всё по-настоящему; это не один из страшных снов, которые в последнее время часто мучают девушку. Здесь должна была пройти церемония бракосочетания, после которой гости перешли бы в дом и к столу.       Он смотрел на девушку своими серыми глазами, изучая сотворённое собой же. Конечно, весь её образ – полностью купленный им. Чёртовы традиции мафии. В свой же праздник, если его можно таковым назвать, невеста даже не может подобрать наряд сама себе, ведь именно жених должен расчертить рамки дозволенного на открытость тела будущей жены.       Момент, и ладонь Гермионы уже была в его холодной большой руке. Шаг, и вот она стоит подле него. Секунда, и сильная рука придерживает её за спину. Обжигающее дыхание возле уха и мужской шёпот:       — Ты прекрасна.