***
Трисс накладывала очередной компресс на голову лежащей перед собой девушки, как вдруг та начала глубоко дышать, будто ей катастрофически не хватало воздуха. Девушка отодвинулась назад, дотягиваясь до палочки, лежащей на краю столика. В воздухе она нарисовала несколько рун, выводя перед собой кардиограмму. Сердце колотилось намного выше положенной нормы, но, как сказал Кэм — это нормально, значит, она приходит в себя. Гермиона почувствовала холод, проходящий по всему телу и резко распахнула глаза. Сначала всё кругом виделось размыто, но спустя время картинка становилась чётче, позволяя разглядеть помещение. В голове начали всплывать отрывки воспоминаний. Вот они с Драко входят в комнату, где достаточно много людей. Короткий разговор с Тео, Блейз, знакомство с Фреей и Лиссой. Лестница, ведущая в клуб. Барная стойка. Вежливая девушка-бармен, передающая ей мартини и желающая хорошего времяпрепровождения. Ещё несколько коктейлей. Танцпол. Громкая музыка. Какой-то урод, пытающийся сделать больно. Прикосновение чего-то колющегося к руке. Голос Драко и темнота. Находясь в бессознании, она слышала два голоса. Они о чём-то разговаривали. Память усердно закрыла этот диалог на тысячи замков, а ключи разбросала по всему земному шару. Но была одна вещь, которую Гермионе всё же удалось припрятать для себя. Она догадалась кто был один из говоривших. Драко было трудно спутать с кем-то. Самое досадное во всей этой ситуации оказалось то, что девушка цеплялась и следовала за этим голосом, будто он — единственный шанс на спасение. — Ты в порядке? — мягкий женский голос вывел Гермиону из собственного транса. Она повернула голову в ту сторону, откуда исходил звук. На это малейшее действие тело отозвалось ноющей болью, от чего шатенка поморщилась. — Не шевелись, сейчас я дам тебе зелье. Оно снимет боль. Трисс потянулась за скляночкой, что оставил Кэмерон. Она легко расправилась с крышкой и уже было начала подносить содержимое ко рту шатенки, как вдруг, та резко отшатнулась назад, при этом издавая болезненный стон. — Ты кто? — вырвалось из горла Гермионы, пока она внимательно изучала сидящую перед собой девушку. Брюнетка не казалась знакомой и уж тем более не внушала доверия. — Меня зовут Трисс. Можешь не беспокоиться, я не причиню тебе вреда. Ты в безопасности. — На её лице отразилась добрая улыбка. — Это простое зелье, восстанавливающее жизненные силы и убирающее боли. Твой организм сейчас ослаблен из-за того, что до сих пор находится под воздействием препарата, что вколол тебе тот ублюдок. Гермиона перевела взгляд от брюнетки, оглядывая пространство. Они находились в доме Малфоя, сомнений быть не могло. Наверняка именно он и оставил Трисс понаблюдать за ней. — Давай сюда своё зелье, — пошла на встречу Грейнджер, даже не смотря на то, что в карих радужках всё ещё плескалось сомнение. Она приоткрыла рот, позволяя девушке влить в себя жидкость из скляночки. Горьковатая субстанция прокатилась по горлу. — Спасибо. — Как ты себя чувствуешь? — забирая тряпочку со лба шатенки и промакивая её в воде, поинтересовалась девушка. — Хотелось бы лучше, но жаловаться не собираюсь, — вежливо проговорила Гермиона, приподнимая уголки губ. — Мне не хочется напрягать тебя, но не могла бы ты подать мне плед? Не говоря и слова, Трисс просто достала из дивана махровый плед, накрывая им девичье тело. Гермиона проговорила слова благодарности, ещё больше укрываясь тёплой тканью. Она глубоко вздохнула, а после шумно выпустила весь поток воздуха через нос. Рука потянулась к переносице, чтобы лёгким движением пальцев помассировать её. — Отдыхай, зелье скоро должно подействовать. Я пока позову Драко. Грейнджер резко распахнула глаза, которые секунду назад расслабленно прикрыла. Она была не особо рада идее Трисс привести сюда Малфоя. Почему то сейчас он был последним человеком, которого она бы хотела видеть. — Не нужно его звать. — Почему? — озадаченно смотря на девушку перед собой, спросила Трисс. Гермиона вздохнула и прикусила губу, обдумывая, что сказать. — Он наверняка занят работой, не стоит его отвлекать из-за пустяков. Ему нет дела до моего состояния, уж поверь. Трисс переступила с ноги на ногу, а потом подошла к шатенке, садясь рядом. Тёмные волосы средней длины изящно полетели за спину. Помедлив всего несколько мгновений, она медленно, будто пытаясь загипнотизировать Грейджен, произнесла: — Я понимаю твои чувства ко всему этому. Самое ужасно в жизни человека — это лишение его собственного выбора. Но, прошу, не будь так категорична к Драко, Гермиона. Он может и плохой человек, но только не с теми кого любит и кем дорожит. — Кто для тебя Драко? — она произнесла так же резко, как бумага может порезать мягкую кожу пальцев, замечая искренность в глазах Трисс. Так не рассуждают о малознакомых людях, а значит, у них наверняка есть какая-то связь. — Единственный близкий человек за всю мою ужасную жизнь. Он — моё спасение. Если бы не он, не знаю что бы сейчас со мной было. Так что поверь мне на слово, я не совру, Драко не такой, каким ты его видишь. У него есть сердце и он такой же человек, как и мы с тобой. Гермиона ожидала чего угодно, но только не этого. Она даже опешила от услышанного, прокручивая в голове сказанные слова. В голову заползали такие ненужные вопросы. Кто это девушка? Какую роль она играет в жизни Малфоя? Что их связывает, раз брюнетка так отзываться о нём? Внутри образовалось непонятное чувство, так усердно рвущееся наружу. — Ему нужна та самая, которая сможет удержать в узде всех его демонов, — продолжила свой монолог Трисс, не сводя взгляда своих удивительно ярких глаз с сидящей перед собой. — Я видела много девушек рядом с ним до твоего появления, но ни одна из них и рядом бы не встала с тобой. Дай шанс вашему браку обрести намного большее значение для вас обоих. Стань его искуплением. — Трисс как-то печально улыбнулась, опуская взгляд на пальцы рук, которые всё это время были нервно сцепленны. — Я скорее стану его погибелью, чем искуплением. На этом их разговор был окончен. Со стороны лестницы послышались шаги, а после в поле зрения девушек появился Драко. Рукава его тёмной рубашки были закатаны по локоть, а на коже виднелись не до конца смывшиеся следы чего-то красного. Если знать, каким человеком являлся Малфой, то не трудно догадаться от чего эти пятна. Кровь. Её крайне трудно смыть с первого раза, особенно если она уже впиталась в кожу. Она знает этот факт с самого детства. Было весьма трудно не запомнить, когда ты всю жизнь живёшь в мире, где убийства — абсолютно нормальное явление, как ужин в кругу семьи или прогулка в саду. И хотя отец пытался оградить их с Виттой от этой мрачности, такое проблематично скрыть. — О чём мы договаривались, когда я отпустил тебя идти в клуб. А, Грейнджер? — Сразу начинает диалог с упрёков. В его стиле. Его тон настолько серьёзен, что любого другого бы уже давно перетряхнуло. Но не Гермиону. Она лишь уперла свой взгляд в глаза Малфоя, словесно ударяя в ответ. — Я не виновата в том, что некоторые «мужчины» не могут удержать свой член в штанах и готовы пойти на всё, лишь бы удовлетворить свою животную природу. Так что моей вины здесь нет. Это лишь стечение обстоятельств, я бы к нему и в жизни сама не приблизилась. Малфой усмехнулся. Грейнджер была права и прекрасно об этом знала. Она ещё не предполагает, что ублюдок уже сполна поплатился, но достаточно умна и, зная законы мафии, наверно уже давно догадалась. «Любое посягательство на одного из членов мафии или на его родственников, в какой бы то ни было форме является посягательством на всех; за него следует отомстить любой ценой.» — гласит Кодекс чести. Сейчас, смотря на уверенность, плескающуюся в глазах Гермионы, Драко вдруг вспомнил тот испуг, который находился в них ещё несколько часов назад. Он наблюдал за ней всё время: проходка от лестницы по танцполу, барная стойка и пара бокалов алкоголя, но именно в тот момент когда ему пришлось отвлечься, чтобы сделать ставку, произошло всё то, чего она вообще не должна была испытать не при каких обстоятельствах. Данная им клятва просто не допускала такого поворота событий. — Как ты себя чувствуешь? — он действительно интересовался ей, но это точно было не беспокойство, которое так отчётливо видела Трисс. Беспокойство не было тем словом, которое описало бы чувства, кипящее внутри. Он и сам мало понимал, что чувствовал. — Уже лучше, — спокойно отвечает шатенка, снимая свою железную броню. Трисс подхватила чашку с водой и молча удалилась из помещения, оставляя их один на один. Ушла в ванну, хотя воду можно было вылить и на кухне. Просто подальше, чтобы дать возможность поговорить. — Спасибо, что защитил, — помедлив, сказала Гермиона. Впервые, она чувствовала, что делает всё правильно. Драко появился тогда, когда последняя надежда уже почти покинула её. Никогда в жизни она не испытывала такого страха, который испытала в момент, когда отчаянно отбивалась от того ублюдка. Потому что рядом всегда и всюду были люди отца. — Я был обязан вообще не допустить этой ситуации. Как бы тебе не хотелось противиться, теперь твоя фамилия Малфой. Ты моя жена, а значит, я должен ограждать тебя от опасности. Я дал клятву твоему отцу. — Что случилось, то случилось. Главное, что со мной всё хорошо. Ты не нарушил клятву и не поставил своё слово под угрозу. — Гермиона сама не осознавала, зачем это говорила. Просто хотела, знала, как важно в их мире слово, данное кому-то. Драко сократил расстояние между ними, садясь рядом с девушкой, которая подтянула к себе ноги, чтобы дать ему больше места. Мужская рука тут же потянулась к её лбу. Грейнджер ощутила холод ладони, который прокатился от головы до кончиков пальцев. Было в этом что-то интимное. Будто сейчас они открыты друг перед другом. — Болит? — спрашивает мужчина, убирая руку. Смотрит в глаза. Напрямую. — Немного, скоро пройдёт, — отмахнулась девушка, так же смотря прямо в серые радужки. И на секунду ей показалось, что если сейчас кто-то уведёт взгляд, то мир рухнет. Они стали заложниками своей же игры. И, кажется, победителем не выйдет никто. Они на огромной скорости катятся прямиком к пропасти, разрушая мощнейшие стены, что так усердно строили. Они ошибаются. Оба. Игра только начинается. Только на этот раз кукловод — сама Судьба, а правила совершенно им неизвестные. Бежать некуда, слишком поздно. Руками и ногами овладели оковы. Контрольный отсчёт запущен. Рука Драко снова тянется к лицу Гермионы, на этот раз чтобы убрать прядку волос, что забавной кудряшкой выпала на лицо. Взгляд опускается к губам, на которых едва виднелась размазанная помада. Сердце сильно ударило в районе рёбер. Большой палец нежно прошёлся по скуле, даря приятную дрожь, проходящую по телу. Девушка проскользнула карими радужками до очерченных губ, которые тут же растянулись в наглой малфоевской ухмылке. Такой до безумия привлекательной, той, которую так и хотелось стереть с его лица. Их лица как-то очень быстро оказались рядом друг с другом. Глаза будто глядели в самую душу, а губы разделялись считанными сантиметрами. Двинься хоть кто-то из них вперёд, все границы окончательно будут смыты. Малфой едва касается языком своих губ, а после, рукой придвигает девушку к своим губам также резко, как и хлопает дверь. Он едва успевает зацепить сладкую губу. Его прервали. Нагрянули нежданные гости. В проходе дверей появилась взвинченная Паркинсон. Точнее, она буквально влетела в комнату, а не вошла. За ней зашёл и Нотт, крутя в руках волшебную палочку. Он кинул Драко взгляд, говорящий, «я тебе всё объясню» и остановился. Малфой раздражённо свёл челюсти, отходя от Пэнси, которая крепко стиснула в объятиях ничего не понимающую Грейнджер. — Прошу прощения, прервали такой момент, — шепнул Нотт, когда Драко оказался около него. — Тебе когда-нибудь угрожала убить девушка, что раза в два меньше тебя? — Блондин хмыкнул, смотря на свою жену. — Твоя ещё более менее спокойная, Паркинсон по сравнению с ней — ходячая угроза. Мужчины вышли из гостинной, оставляя дам наедине. Улица встретила их лёгким ветром. Драко достал из кармана брюк пачку сигарет, предложив другу. Первая затяжка заполнила лёгкие. Облако едкого дыма отправилось в воздух. — Как она тебя вообще выловила, даже я не всегда знаю, где тебя носит? — Спрашивает Малфой, делая вторую затяжку и прикрывая глаза. Ему было не особо интересно знать ответ на свой вопрос, но надо было как-то отвлечься. В голове стоял лишь образ манящих губ Грейнджер. — Она ворвалась ко мне в дом, прижала к стене, приставила палочку к горлу и сказала, что если я не перенесу её к Гермионе, то лишусь продолжения рода. Признаться честно, Пэнси была горяча тогда, ведь по-другому не объяснишь то, почему она сделала это так легко. Драко тихо рассмеялся. Нотт был в своём репертуаре. Он уже сбился со счёту скольких девушек он сменил, думая, что каждая из них «та самая». Он всю жизнь был слишком падок на женское внимание, даже в школьные годы. Малфою въелась в память лишь одна из его девушек. Та, что являлась самой долговременной, искренне любила и дорожила их отношениями. Дия Тернер была единственным лучиком света в их мрачной Дурмстранговской жизни. Всегда добра, открыта и постоянно готова отдать часть себя, лишь бы человеку стало лучше. Она жутко уставала от больших нагрузок, но всегда после занятий забегала на кухню, брала что-то перекусить и шла в другую часть школы, лишь бы только они втроём поели после тренировки. Именно она вязала им забавные свитера на рождество, в которых они смотрелись как клоуны, но носили их лишь бы увидеть её улыбку. Эта маленькая девчонка стала не просто подругой и девушкой Теодора, а частью их мужской компании, которую все старались обходить стороной. Но в какой-то момент этот светловолосый ангел вдруг перестал светиться. Это единственное, за что они так и не смогли понять Нотта. Своей неопределённостью он обломал белоснежные крылья. Дия сменилась длинноногими моделями, в которых что-то действительно естественное и натуральное — это глаза, и то не факт. Тогда Тео объяснил это тем, что не готов к серьёзным отношениям и не сможет дать Тернер хорошее будущее. Девушка тухла на глазах. Драко с Блейзом почти не видели её, а если и встречали, то наблюдали болезненную картину: синяки под глазами на итак бледной коже казались чернушными, вечно мешковатая одежда, а не форма, что так идеально шла ей. Сама по себе худощавая, она стала ещё худее. Щёки осунулись, руки еле удерживали сумку. Она больше не приходила к ним на тренировки, не приносила эти смешные, но невероятно мягкие свитера, не вытаскивала их гулять, когда они сидели каждый в своих мыслях. Диа вообще больше никак не контактировала с ними, несмотря на старания. Пока Нотт развлекался с новой пассией, Малфой с Забини ходили к ней в крыло, приносили сладости и пытались развеселить. Она пускала их, разговаривала, редко конечно, но бывало, что даже улыбалась. Они объясняли ей, что несмотря ни на что, она всё также часть их. Но блондинка просто не могла. Не могла быть рядом с ними, ведь Тео был основной составляющей. Драко и сейчас помнил их последнюю встречу, когда все уезжали на зимние каникулы по домам. Они встретились на площади перед школой. Всё вчетвером. Точнее, впятером. Нотт, как последний мудак, даже не постеснялся притащить с собой свою девицу, прекрасно осознавая, что Ди точно будет. Ему было совсем плевать на её состояние, будто она никогда не была для него одним из близких людей. Это было не понятно Драко и Блейзу. Его поведение было омерзительным. Он говорил, что любит, а теперь перешёл на тотальное безразличие. Тогда впервые за долгое время они все вместе увиделись лицом к лицу. Диа не выглядела лучше, но она хорошо держала лицо, вроде даже улыбнулась на прощание. Тогда ещё никто не знал, что эта встреча окажется последней. Блейз сказал ей обязательно писать и на последок вложил в её сумку две маленьких коробочки, шепнув, что это на Рождество от него с Драко. Ди в свою очередь крепко-крепко обняла обоих парней, проговорила тёплые слова о том, как сильно любит и дорожит их дружбой, а после, впихнув в руки Забини три небольших пакетика, скрылась в толпе студентов. Она так и не написала. Не ответила ни на одно письмо. Единственное, что осталось от неё — вязанные чёрные шарфы, что оказались в тёх пакетах, которые она вручила на площади. На каждом из шарфов, в правом нижнем углу были вышиты небольшие инициалы обладателей. Каждому свой. «Д.М.». «Б.З.». «Т.Н.». По возвращении в школу они не обнаружили её и там. Каркаров в первый же день объявил о том, что произошёл несчастный случай, в последствии которого Диа Тернер скончалась. Страшный пожар унёс её жизнь, тело найдено не было, но были обнаружены другие вещи, указывающие на то, что это была именно она. Дурмстранг нёс траур. Они не верили. Тео очень закрылся, отстранился от всех, изменился. Блейз рассказывал, как однажды проходя мимо поля для квиддича, видел его на трибунах. Он выглядел подавленно, возможно даже плакал, но никогда в жизни не показал бы это кому-то. Нотт ничего не говорил по этому поводу. Никто ничего не говорил. Все молчали. Драко не принимал этот факт, считая бредом. Блейз казался потерянным. А остальные… остальным не было особого дела. Быть может лишь некоторым людям, кто знал её чуть лучше, чем «главная активистка школы». Малфой будто вышел из Омута памяти и на секунду глаза расфокусировались. Он потянул сигарету ко рту, лишь бы заткнуть это всё внутри. Они искали её, пока не потеряли надежду. Всё было чисто. Везде. Она исчезла с лица земли. Постепенно они просто сделали вид, что свыклись с этим. Блондин повернул голову в сторону друга, сначала не замечая его каменный взгляд. Он просто стоял, смотря вдаль, даже не притронувшись к сигарете. И до Драко дошло: Нотт видел всё тоже, что и он. — Я любил её, — просто проговорил брюнет, устало потирая лицо. А может он просто пытался быстро взять себя в руки, чтобы чувства не охватили окончательно. — Просто я хотел уберечь её от моей жизни. — Она единственная, кто принимал тебя таким, какой ты есть. Она видела тебя в любых состояниях и после этого ты просто предпочёл ей замену. С любимыми так не поступают. Малфой развернулся, чтобы зайти обратно в дом. Он осознавал, что говорил и не хотел продолжать этот разговор дальше. — Ты просто пока плохо понимаешь. Когда любишь человека, ты хочешь оградить его от опасности любыми способами. Ты знаешь о нашей жизни больше чем кто-либо. Смог бы ты жить спокойно, зная, что твоего любимого человека могут убить, а ты даже не сможешь ничего с этом сделать? Мужчина остановился, но не повернулся. Все брошенные слова разбились о спину. — Ты же знаешь о чём я. Гермиона тоже вошла в этот мир, и ты уже задумывался об этом. Можешь не признавать, я без тебя это знаю. — Нотт прошёл до Драко, но не поравнялся с ним, а остался чуть позади. — Обманывай себя, но не того, кто знает тебя от и до. Твои слова, брат. Теодор шагнул назад, и вышел из дома, надеясь перейти границу защитного поля как можно быстрее.***
Драко вышел на террасу, левитируя за собой большую чашку с ароматным чаем. На улице не холодно, но и не жарко. Глаза сразу наткнулись на Гермиону, которая читала книгу, комочком устроившись в большом подвесном кресле. Плед окутывал её от кончиков пальцев до плеч, из-за чего она смотрелась, как довольно большой клубок ниток. Её глаза сосредоточенно скользили страницам, а волосы уже намеривались закрыть лицо. Малфой остановился, будто шагни он хотя бы и вся идиллия, что создала вокруг себя эта девушка, пропадёт. Мужчина так и стоял, наблюдая. В голове крутились разные мысли. Сейчас именно тот момент, когда он впервые действительно не понимает, что происходит в его жизни. Будто весь тот контроль, что держался долгие годы, полетел к чертям. Отправной точкой стало известие о помолвке. Первый раз, когда он появился на пороге поместья Грейнджеров и увидел Гермиону. Она показалась ему тогда такой маленькой, беззащитной, даже не смотря на то, какие иголочки вокруг себя вбивала. Тогда он осознал, что ей не место в его жизни. Она просто не заслуживает такой судьбы. Ей нужен покой, который рядом с ним ей не найти. Грейнджер не должна сейчас находиться здесь, сидеть в этом кресле и так по-особенному прекрасно вписываться в его дом. Его будущее предрешено. Отец передаст ему своё звание и дороги назад нет. Он станет главой. Безжалостным, хладнокровным и держащим разум под жёстким контролем. Здесь нельзя совершать ошибки, ведь за каждую из них своя цена. Но, почему тогда сейчас смотря на девушку ему хочется, чтобы она осталась? В голове всплывают слова Тео. Он прав. Драко безусловно думал про опасность, которая повсюду будет ходить с ним рука об руку. Особенно когда кресло Главы станет его. Он просто не может допустить, чтобы она находилась в эпицентре, всегда под прицелом. Малфой не уязвим, но у него есть слабые места. Это известно и ему самому. Его семья — место, по которому будут бить в первую очередь, если осознают, что она является одним из главных «слабых мест». — Грейнджер, на улице не июнь месяц, — говорит не очень громко, чтобы не напугать. Мужчина подошёл к девушке, ставя чашку на низкий столик. Гермиона подняла глаза от книги, ударяя его своими тёмно-карими радужками. — Это ты так выражаешь заботу? — хмыкнула она, захлопывая книгу. Убрала плед в сторону, вставая перед мужчиной, не разрывая зрительного контакта. Она и правда смотрится маленькой по сравнению с мужем, поэтому ей всегда приходится чуть поднимать голову, лишь бы смотреть точно в глаза. — Нет, я её вообще не выражаю, — его рука тянется к её голове, чтобы расцепить краб. Волосы тут же спадают вниз своеобразными волнами. Он видит реакцию. Она раздражена такой вольностью. — Ну и зачем? — спросила, откидывая кудряшки за спину, открывая лицо. Опять этот острый взгляд, что так цепляет. Драко не ответил, а лишь потянулся к волосам, чтобы ощутить их мягкость. Гермиона тяжело сглотнула, когда волнение начало накатывать волнами. Мужчина опустил руку ниже, легко подцепляя пальцами островатый подбородок. Девушка никак не реагировала, просто продолжала держать зрительный контакт, в то время, когда внутри потихоньку разгорался пожар. Всё повторяется. Мимолётный момент из гостинной. — Сложилось так, что кое-кто отвлёк меня от того, что я хотел сделать, — хрипловатым голосом сказал Драко, крепко удерживая девичий подбородок. Он смотрел то в глаза, то опускает взгляд чуть вниз. — А я это очень не люблю. Грейнджер поняла о чём идёт речь и растянула губы в хитрой ухмылке. Сейчас она чем-то напоминала Малфоя: в глазах пляшут опасные огоньки, которые норовятся вырваться наружу. Ей невероятно нравилось ходить по острию ножа. Сейчас даже нет страха упасть и разбиться. Это сменяется адреналином, желанием совершить то, чего пару месяцев назад она никогда бы не сделала. — Так заверши начатое, — эти слова действуют как спусковой крючок. Она полностью осознаёт что делает и действительность не пугает. Гермиона заметила реакцию: Малфой на грани. И он стёр эту грань, резко притянув девушку к себе. Их губы столкнулись друг о друга, начиная своеобразную борьбу. Их поцелуй был далёк от нежного и трепетного. Даже здесь они не изменяли себе, хватаясь за губы с остервенением, желанием подчинить. Движения резкие, наглые, но не болезненные. Они не в силах прервать это, нечто невероятно сильное захлестнуло их. Ладони Драко заскользили по телу Гермионы и остановились на тонкой талии. Он притянул её к себе настолько близко, что она сама обвила его шею руками. И когда тонкие пальчики зарылись в светлые волосы, реальность потеряла смысл существования. Сладко. Больно. Они потерялись в этих ощущениях настолько, что даже ветер со своими холодными иголками не смог отвлечь их. Счёт времени был сбит. Никто не думал о последствиях.