Однострочники по Космоолухам

Доктор Крр-Фашшк'К внимательно прочитал написанное на бумажке — какие-то цветовые пятна, — прежде чем передать Жене лист, перевернув его противоположной стороной с нормальной общегалактической интерлингвой. — И... Э-э-э, как я? — спросил Женя, не разбиравшийся особенно в референсных значениях анализов что до своей болезни, что после. Раньше же особо никогда не болел, вот и не заострял внимания. Для того врачи и есть, чтобы помогать и всё объяснять. — Есть некоторая тенденция к улучшению, я бы сказал, гормональная стабилизация, — сообщил шерианин. — Что, только стабилизация? — разом погрустнев, не сдержался Женя. После того, что было на днях, он бы на месте доктора сказал, что полностью вылечился. Хотя окружающее до сих пор воспринималось резко, будто кто-то выкрутил цвета и ощущения на максимум. Стены в поликлинике, выкрашенные в салатовый, казались сочными и яркими до того, что резали глаз. От шерианина исходило чуждое ощущение инопланетчика, — именно так Женя раньше их и ощущал, образы-запахи-ощущения от ксеносов всегда были размытыми и с трудом поддавались ассоциациям, «переводу» на человеческий язык, что не являлось языком в полном смысле этого слова, для каждого человека эти образы, этот момент восприятия был всегда индивидуален. Разница между «до» и «после» продолжала тревожить. Собственная одежда Жени ощущалась чужеродной и царапающей, кожа под ней зудела, хотелось почесаться, вывернуться из неё, хотелось обратно в полутьму спальни. На мягкие простыни, под одеяла, в объятия... Женя с трудом сконцентрировался и сообразил, вспомнил, что анализы сдавал ещё до посещения ресторана Джека, кажется, тьму тьмущую лет назад, хотя на самом деле с тех пор прошло не больше недели. — А как быстро может меняться это самое гормональное состояние? Стабилизация? — Вы опасаетесь, что может случиться регресс? Ухудшение? — неправильно понял его доктор. — Ну, всё возможно, так что лучше бы зафиксировать то эмоциональное и психофизическое самочувствие на данном этапе и понаблюдать, насколько изменится гормональный фон, скажем, месяц спустя. Помню, вы говорили, что «не любите иголки», но вам с вашим диагнозом следует привыкнуть к заботе о себе и регулярно наблюдаться у специалистов. — С этим я уже смирился, — сказал Женя, позволив себе поморщиться. — Никогда не думал, что у меня это место слабое, знаете, психика и прочее, что на ней завязано, но сейчас понял: что я, не человек что ли? Такой же, как все. И точно так же, как у любого, в моём организме может что-то разладиться. — Всё так, — кивнул Крр-Фашшк'К. — Внимание к себе — залог к успеху. — Вот я сейчас внимателен, вроде, и, судя по ощущениям, мне, кажется, лучше, — осторожно завёл разговор Женя о том, что его волновало. — Но весь мир вокруг какой-то... Странный. — Давайте поподробнее, — попросил доктор, переплетя пальцы между собой в замок и скосив взгляд на Женю. — Всё как будто отмытое. Яркое, чёткое. Вот знаете, я недавно просидел в снежной буре, на флайере было не вылететь, такой снег и ветер, а потом, когда всё закончилось, стало так спокойно, и будто весь мир обновился. Тихий, спящий и новый. Женя, пытаясь подобрать слова, старался донести до шерианина то, как изменилось всё вокруг после их с Джеком... После всего с Джеком. Несколько дней, проведённых бок о бок, сделали для него то, что не смогли самые дорогие таблетки и старания психотерапевта. Подарили уверенность в себе и спокойствие. И вся эта история с бурей и затишьем природы после казалась прекрасной аллегорией. Вот только шерианин, кажется, не понимал. — Да, атмосферные явления зачастую оказывают на людей подобный релаксационный эффект, — покивал головой он, явно воспроизводя человеческий жест понимания и согласия. — Да нет же, я немного не о том, — вздохнул Женя, досадуя на собственную неспособность выразиться конкретнее. А впрочем, что ему мешало назвать всё своими словами? — Знаете, доктор, я встретил кое-кого. Одного человека. — Да? — И он... — Женя постарался подавить все чувства-надежды-ощущения, что всколыхнулись в нём, стоило только подумать о Джеке... — Он помогает мне с эмоциями. С ним спокойнее и как-то... Лучше. — Хотите сказать, у вас с ним связь? — ткнул доктор словом в самую цель, будто копьём пригвоздив Женю к очевидному. Связь. — Возможно, — уклончиво ответил Женя, напоминая себе, что шерианин хоть и говорит на интерлингве, и представитель разумных рас, но всё же не человек. Ему всё должно видеться иначе. В ином ключе. — Возможно, не связь, а что-то более... Ну... — Вам хочется свить с ним гнездо? — Что? Какое ещё гнездо? — ох уж эти птичьи аналогии, Женя с ними повесится... — Если бы вы могли летать, то дали бы ему свои крылья? — попробовал с другой стороны шерианин. — Ну, если бы мог, то да, конечно, — пожал плечами Женя. Идея с гнездом запоздало закрепилась в его мозгу. В этом тоже что-то было особенное. Создать с Джеком что-то совместное, общее, личное. Да у них и было это самое гнездо, пока не кончилась буря. Они спали и просыпались, и засыпали вместе друг подле друга, рядом. Готовили еду, разговаривали, делились воспоминаниями и хорошими историями. Пару раз, — с потеплевшими кончиками ушей, вспомнил Женя, — они даже опробовали совместный приём душа. А ещё они делились друг с другом физическим теплом, дарили ощущения, делали приятное. Разве всё это — не то, что можно делать друг с другом в гнезде?.. — Что? — с подозрением спросил он у замолкшего шерианина. — Для вашего вида не принято находить себе сменных партнёров для кратковременного совместного сожительства, как я помню, подавляющее число стремится к длительным отношениям. Как правило, они строятся на эмоциональной привязанности, которая закрепляется физико-химическим замком, если можно так выразиться. Сходные процессы в организмах особей, вступающих в связь, являются предпосылкой для создания совместной ячейки общества. — Это вы мне сейчас про семью говорите? — догадался Женя, и ушам его стало ещё горячее. Он и не думал о подобном с Джеком. То есть... Ему бы хотелось, но... Хотел бы этого Джек, надо ли оно ему? Да и потом, они такие разные... Как быть с тем, что они различаются? Шерианин на сей раз помотал головой из стороны в сторону. — Дело в том, что в вашем состоянии нейрогуморальной недостаточности было бы крайне трудно создать нечто стабильное. Не хочу вас обнадёживать, но одного только желания мало. Нужно следить в динамике за любым процессом прежде, чем сказать, как тот протекает. Процесс создания связи — очень тонкое и хрупкое образование, любая ошибка или неверное действие может свести на нет все усилия. Я ни в коем случае не отговариваю вас и не хочу разочаровывать, но вы должны понять... — Я чувствую Джека, — перебил Женя доктора. — Не должен был, но чувствовал. Сразу, с первой нашей встречи. Приходил в дом к родителям на эти ваши семейные встречи, как вы советовали в качестве терапии, и не ощущал ничего, никакого «родного гнезда», а потом вдруг внезапно встретил его — и смог почувствовать. — О, вот как, — шерианин чуть встопорщил крылья. Удивление? — Опять же, не буду обнадёживать вас, говоря, что это хороший признак, но... Это определённо знак. А почему вы раньше не рассказали? — Вы не спрашивали, — хмуро ответил Женя. — Да и потом... — он пожал плечами, — не знаю. Всё действительно так непонятно. И я не знаю, что будет дальше... Ну... С нами. У нас. И вообще, будут ли эти самые «мы» так, как вы говорите. Со всеми этими связями с химией. — Если вы предвидите кризис, то я и пары консультирую, — торопливо сказал Крр-Фашшк'К. — Да нет никакого кризиса, — так же торопливо заспорил Женя. — Я просто ещё не знаю. Пока всё слишком хорошо. И рано говорить о чём-то... Ну, таком. Типа пары. Шерианин поёрзал, устраиваясь за своим столом поудобнее. Со стороны выглядело так, будто он пытался подавить своё нетерпение. Человеческие ассоциации. — Значит, нужно понаблюдать в динамике и этот процесс. И относитесь с повышенным вниманием к любым негативным последствиям, вам сейчас крайне опасно... — Да, я помню, — перебил Женя. — Никаких стрессов, чтобы не доломать и так разломанное. — Никто и не говорил, что вы разломаны, — ради истины, сказал шерианин. — Но я себя так чувствовал. — А теперь? Теперь чувство было такое, словно под обломками обнаружилось что-то другое, смогло вырасти что-то новое. И ещё чувство, что если бы он не был уже уязвим, то это новое и хрупкое не смогло бы в нём закрепиться. Странное чувство. Женя никогда не стал бы разрушать себя намеренно. — Теперь мне лучше. Но страшно зависеть в чём-то от другого человека. Как это по-вашему... Быть готовым лететь за него и не знать, полетит ли он за меня. — Но ведь всегда можно спросить его об этом, — Крр-Фашшк'К склонил голову на длинной шее к плечу. Улыбается? Задумался? Ладно, Женя просто будет реагировать на слова, и только. Мимика ксеносов зачастую ставила его в тупик. — Пожалуй, можно.

***

Джек прогуливался в небольшой рощице около стоянки флайеров для посетителей поликлиники. Не смог высидеть в кабине, поэтому встретил Женю на полпути прямо под деревьями. Омлохи стояли, как стеклянные, с этими своими прозрачными листочками. Было очень красиво. Островок леса в городской сутолоке и тесноте. Женя даже вздохнул свободнее, вступая на тропинку под древесными стволами. — Ну как? — спросил Джек, подойдя вплотную и держа при этом руки в карманах куртки. Женя тоже замер, не вынимая рук, подался всем телом к Джеку, прижался. — Доктор Крр-Фашшк'К сказал спросить у тебя, полетишь ли ты за меня? — Куда? — не понял Джек. — Куда угодно, — Женя усмехнулся. — Он шерианин. — Если тебя так же лечат, то я не удивлён, что... Женя подался ближе и заткнул его губы поцелуем. Джека стало сразу же много, он стал везде, всем, самым важным, нужным, тем, в ком Женя весь этот час нуждался — и теперь получил. — Ха-ах-х... — выдохнул Джек, когда дыхания стало уже не хватать обоим. — Слушай... Не хочу на работу... — Мы же договорились: ты меня только добросишь до города, а дальше... — Прилечу вечером, — перебил его Джек, не дав договорить, и вновь ненадолго соединил их губы. Будто за все эти дни так и не смог нацеловаться, будто всей этой близости, что была, не хватило. Женя чувствовал себя так же: ему не хватало. Он провёл языком по нижней губе, словно пытался слизать ощущение их поцелуя. — Буду ждать вечера, — ответил он, поражённый тому, каким тёмным и жадным сделался у Джека взгляд. А он сам что, так же выглядит, когда Джек делает что-то... что-то выходящее за рамки? К примеру... Нет, никаких примеров сейчас, иначе время до вечера не кончится никогда. Налетел порыв ветра, и все резные листики на омлохах затрепетали. Женя поднял на них взгляд и некоторое время просто смотрел. В этой рощице было хорошо, но доносящиеся досюда звуки города — флайеры, пешеходы, голосовая реклама — напоминали о том, что им с Джеком тоже нужно двигаться. Расстаться сейчас, чтобы потом вновь оказаться вместе. — Ты совсем меня не любишь, — пожаловался Джек, когда Женя первым отодвинулся от него и двинулся в сторону стоянки. Глаза Джека смеялись. — Ага, вообще! Женю внезапно поймали за куртку. Он развернулся, вновь наталкиваясь на Джека. — Что, правда?! — Ни на вот столечко, — ответил Женя, дурашливо чмокая Джека в губы. — Прям совсем? — уточнил Джек, не отстраняясь. Женя, чтобы показать, насколько он «совсем», вместо слов подтолкнул Джека к ближайшему омлоху. Какое-то время деревце трепетало, осыпая их снежной пылью и хрусткими замёрзшими листочками.