Однострочники по Космоолухам

Любовные истории Киры Тиммонс были просто отличными. Читаешь — и хочешь, чтобы у тебя всё тоже было, как у этих героев... Или у тех, на худой конец. Чтоб после первого секса достичь взаимопонимания, не стесняясь держаться за руки, говорить о своих чувствах и — снова — секситься на любых горизонтальных и не очень поверхностях… а после чтобы наступал быт или — сперва совместное достижение целей, — и уже только тогда быт… В общем, у героев Киры Тиммонс всё получалось! Всё было охуенно! В жизни всё не так просто оказалось. Что его игнорируют, Джек догадался уже к середине понедельника. Написал в мессенджере, что вечером идёт на выписку, а Женя не ответил. Подумал и дописал, что придёт сдавать рефераты во вторник — и снова тишина. Это нервировало. Заставляло думать, а что не так Джек сделал? Всё же было так. Оно само! Естественная реакция организма на возбудитель. Самое естественное и приятное, что может быть, совместный оргазм, блин! Ну и зачем его теперь из-за этого в игнор? Это вообще-то больно. У Джека прям реально в сердце болело, стоило об этом только задуматься. Он — со всеми своими чувствами и мыслями нараспашку, а ему туда чуть ли не плюнули. Он попёрся на кафедру относить дурацкие рефераты с самого утра, забив на лекцию по международным отношениям. На неё многие забивали. Учебников и так куча понаписана, на первом курсе не экзамен, а зачёт, получить который можно и автоматом, достаточно появляться на практических, да и по самим отношениям Джек мог много чего наплести, благо язык подвешен, а практических навыков у него больше, чем у лектора наберётся, ведь с самого детства он за этими самыми отношениями наблюдал, стоило только с кухни в зал ресторана выйти. Впрочем, не о том речь. Он шёл и мысленно репетировал, готовился. Вот он ворвётся на кафедру... нет. Осторожно, тихо войдёт. И если у Жени идут занятия, то он дождётся середины... нет. Лучше, он дождётся окончания пары, а потом, когда Женя отправится к себе в комнатушку на перерыв, — сколько там того перерыва-то, минут пятнадцать максимум, поэтому Джеку нужно быть настойчивей и убедительней, чем по телефону, — во время перерыва он ворвётся в комнатушку к Жене, своротит со стола стопки журналов и рефератов других несчастных прогульщиков, библиотечные книги в одну сторону, портфель Жени с ноутбуком — в другую... Так, не забыть дверь запереть... А дальше... Презервативы. Блин, про презервативы-то Джек позабыл! И про смазку, ну герой-любовник, блин! Куда ж без смазки-то?! Он с досадой аж притормозил и задумался, где в районе их университета ближайшая смазка, в смысле, аптека. Выходило, что около станции метро, а значит, Джеку нужно назад идти, потратить на это ещё минут пятнадцать времени... Так, ладно, тогда он обойдётся без презервативов! Вряд ли Жене будет приятно, если он сразу к нему полезет вообще-то. Джек же читал фанфики и знал, что к сексу с проникновением нужно долго и осторожно готовиться. Клизма там, все дела... И растяжка, обязательно. А то принимающему будет больно. Джек же сам с собой временами экспериментировал — об этом он Жене никогда не расскажет, унесёт тайну с собой в могилу, да... Так вот, экспериментировал и знал, где приятней и как, и как больно бывает, если взяться за задницу без подготовки, знал тоже. Впрочем, если... ну... если Женя захочет сверху, то ладно. Джек ему даст. Вот, как припекло-то. Согласен в любой позиции, на пыльном столе среди старых пожелтевших книг, на неудобном коротком скрипящем кожаном диване, у неплотно закрывающейся двери с облупившейся краской. Как Женя захочет, как попросит. Скажет взять в рот, — и Джек отсосёт. Скажет снять штаны и ноги расставить, на глазах у него растянуть себя — раздвинет ноги и засунет в себя пальцы... Джек нехило себя накрутил, верно. Благо фанфиков он читал много и фантазией, как выяснилось, обладал богатой. А вот как пришёл на кафедру, так вдруг накатила на него дурацкая робость. На кафедре — тихо, занятия в двух кабинетах уже начались, ещё в одном — явно личный кабинет Степановны, судя по золотой табличке с должностью, звучной фамилией и инициалами «проф. С.С. Шебская», — кто-то негромко переговаривался и топтался. Джек прошёл мимо кабинета на цыпочках, благо под старой от времени и вытертой сотнями ног студентов зелёной ковровой дорожкой деревянный крашеный пол не сильно скрипел. В самый конец прошёл, где была заветная дверь в вожделенный кабинет — и обломался. И кабинет оказался заперт, и внутри, судя по виду через щель, пусто. Мда, а щели-то между дверью и косяком и правда знатные, с такими, пока не законопатишь, сексом не стоит заниматься: увидят. И тут распахнулась дверь кабинета проф. Шебской, и на пороге оказался сам Евгений Николаевич. Джек от неожиданности обратился к нему по имени-отчеству, а на «добрый день» ещё и петуха дал, тут же мысленно попинав себя в печень. Идио-от, ну что за идио-о-от! Герой-любовник! — Вы ко мне или к профессору? — угрюмо и отстранённо спросил Женя, проигнорировав ответное приветствие. Так, головой кивнул — и хватит с тебя, первогодка-прогульщик. — Я к вам, — отчего-то психуя и робея ещё больше, промямлил Джек, — я рефераты на сдачу принёс. Закончил вот... — Рефераты — это хорошо, — ответил Женя, кивнул кому-то в кабинете, захлопнул лязгнувшую разболтанным замком дверь и вышел в коридор. К Джеку. — Давайте, — потребовал он, протягивая руку. — Может, там? — понизив голос, спросил Джек, показав бровями и глазами на личный кабинет Жени, убогую аспирантскую всю в трещинах, в пыли и с картонными стенами. Женя тут же сделал шаг назад, и только тогда Джек понял, как близко они стояли. Блин, надо было прям в коридоре его поцеловать! Чёрт, такой шанс упущен!! Джек аж зашипел с досады. Но уж в кабинете-то он не подкачает! Хотя... Щели ведь. Из коридора всё видно будет. И дверь — не помеха чужим глазам. Ну что же делать, Джека сегодня кругом преследовали неудачи! Женя пропустил его в кабинет первым, вошёл следом и дверь не закрыл вовсе. Так и оставил нараспашку. — Ну? — спросил. Джек с расстройства запустил руку в волосы, взлохматив хвост, и в отчаянии изобразил, что смог: самовольно уселся на диван. Тот скрипнул, косуха с хрустом проехалась по кожаной диванной спинке. Впору морщиться, но Джек и глазом не моргнул: теперь распахнутая дверь прикрывала его от всего коридора. А ничего так, почти уютненько. Джек выдохнул, вдохнул и поднял голову. — Жень, ты меня ненавидишь? Я что-то неправильно сделал? Евгений Николаевич моргнул. Видимо, такой преамбулы не ожидал. — Если расстроил, то прости. Не хотел тебя ни расстраивать, ни выбешивать, ни... В общем, не хотел, чтобы ты меня придурком каким-то считал. — Да я не... считаю... — пробормотал Женя и машинально уселся на стул, что возле стола придвинут был. Теперь их разделяло пустое пространство, просматриваемое из коридора. — Просто зря мы с тобой зашли так далеко. — Я так не считаю! — Погоди. Я преподаватель, ты — студент. У нас не должно быть отношений подобного плана. — Ты мой преподаватель только на первом курсе, — напомнил Джек. — Экономика вообще не профильный предмет. — И всё же. Подумай об этической стороне вопроса... — Жень, плевать мне на этику. Я тебя хочу. — Чо?.. Ёпт… — Женя сам себя прервал и дёрнул головой в сторону пустого коридора. — Знаешь, где ты у меня? — перебил его Джек с жаром и экспрессией, подался вперёд, сев на самый краешек дивана и в запале хлопнул себя ладонью по нагрудному карману. Звонко хлопнул. — Вот здесь ты у меня! И не выходишь! Я просыпаюсь, а ты у меня уже здесь, и болишь! Ложусь спать, а там всё ноет, словно выворачивает, потому что один, потому что без тебя... — Если болит, сходи к кардиологу. Проблемы с сердцем в твоём возрасте... — На хрен иди! — рявкнул Джек и наконец решился, подорвался на ноги, будто с пружины соскочил, шагнул вперёд и тут же опустился, согнулся, прижимая руки Жени к подлокотникам кресла. Кресло низкое, наклоняться пришлось изрядно. Ну вот, теперь в коридоре всем видна его выставленная задница. А, плевать. Главное, лицо Жени близко, губы его перед глазами так и замаячили, призывно. Джек заговорил вполголоса: — Я тебе говорю, что запал на тебя крепко. И дело не в сексе даже, и не в твоём «покладистом» характере, и не в удобстве получения зачётов через постель, не знаю, чего ты себе можешь ещё нафантазировать, но будешь не прав, если решишь что-то такое... — А в чём тогда дело? — с лёгкой насмешкой уточнил Женя. Хоть бы голову отвернул, так нет же, так и сидел выпрямившись. Джек понял, что окончательно запутался. Вроде, всё сказал, что хотел, но выводов так и не сделал. — Мне кажется, я без тебя не могу. Мне тебя надо. Ты мне нравишься. В любом качестве. — Это что ещё за качества такие? — не понял Женя. — И как препод, и как Кира Тиммонс... Ты мне всякий нравишься... — Спасибо, я себе тоже нравлюсь, — нагло ответил Женя, стойко продолжая держать его взгляд. У-у, с-сволочь! Чего ж ему ещё сделать? Как сказать? — А я? Я тебе нравлюсь? Что ты думаешь обо мне? — рискнул Джек, сам про себя думая, что вот если сейчас Женя охарактеризует его кем-то вроде надоедливого первокурсника, шпаны зелёной, то он... То ему придётся разворачиваться и уходить отсюда. Потому что второй раз он всего этого просто не вынесет, не сможет. Ещё одного признания сердце Джека и правда не перенесёт, лопнет напополам, так биться и колошматиться из-за нервных переживаний... — Я думаю, что с тобой я бы пару раз встретился вне кафедры, чтобы выпить кофе, как мы договаривались, — медленно, будто неуверенно, ответил Женя. И докончил: — А дальше видно будет, что да как. Джек коротко потянул носом воздух, стараясь успокоиться. Выдохнул. Снова втянул, одновременно ощутив тонкий запах мужского парфюма. Женя был чисто выбрит, но на шее виднелось несколько коротких, в пару миллиметров, волосков, которые он наверняка случайно пропустил при бритье. Не соображая, что делает, Джек наклонился ниже — стул скрипнул — и прижался к этому местечку на шее губами. Запах пены для бритья сделался сильнее, свежий и терпкий, кожа отдавала горечью... Джек зажмурился, когда на затылок легла ладонь — чтобы прижать ближе или оттянуть за волосы? Под губами бился пульс. Женя, кажется, дрожал. Джек сглотнул сладкую слюну, напоследок ещё раз тронул шею губами и отодвинулся. Заглянул в глаза с расширившимися зрачками и приказным тоном сообщил: — Но кофе мы идём пить прямо сегодня. Женя ничего не ответил, только часто дышал через рот, словно астматик. Потом его дыхание успокоилось, но и тогда он только откашлялся. Должно быть, голосовые связки ему отказали. Во всяком случае, своё «Ладно» он произнёс далеко не сразу. И в штанах у него, кажется, неприлично вызывающе стояло, так же, как у Джека. Но Джек боялся опускать взгляд вниз, чтобы совсем не слететь с катушек. Собираясь уходить, Джек вспомнил, что чуть не забыл отдать свои рефераты. С кривой ухмылкой припечатал их к Жениной груди прямо в пакете. Женя взял их да так, прижимая к себе, и сидел, пока Джек не вышел с кафедры. Возможно, смотрел ему вслед. Или схватился за ноутбук, чтобы что-нибудь там написать. Наверное, порнографичное. Джек уже знал, что после общения с ним у Киры Тимионс появляются рейтинговые фанфики, привык даже. И как у Жени при этом хватало терпения договариваться только на кофе? Джек бы после таких текстов требовал совместного проживания и секса два раз в день, утром и вечером. Ну ничего, своё он ещё возьмёт, Джек не сомневался. Сердце впервые за всё это время не болело, не тянуло, а всего лишь сладко щемило в предвкушении. Хотелось Женю, всего, целиком и надолго. Хотелось быть с ним, узнавать привычки, смотреть, как двигается, слушать голос, дышать им... Окрылённый, Джек пришёл на занятия, а в кармане уже звякнул телефон сообщением в мессенджере: всего лишь время и адрес. Но сердце сделало кульбит и затаилось в ожидании.