Рыжее солнце

— Ты специально мне ничего не сказал?! — с такими словами Лили без приветствия залетела в гостинную Галлагеров, еще не отошедшая от увиденного в магазине, но уже готовая разорвать Липа на сотни маленьких кусочков. Какая наглость со стороны этого высокомерного заумника не сказать ничего Ли о ориентации его брата. — Эй, потише, русская — возмутился Филипп, швырнув в нежданную гостью пульт от старого телевизора, по которому шло очередное американское говно-шоу, как называл их Павел — Что я должен был тебе сказать? — Что твой брат… — Ли начала свою фразу громко и экспрессивно, размахивая руками, будто была коренной итальянкой, но дойдя до необходимости произнести это слово затихла и, подойдя на шаг ближе к Липу, прошептала — гей. — Так ты не только расистка, но и не толератная — во все тридцать два заулыбался Галлагер, рассылышав шепот Лили. Медленно растекаясь в улыбке он откинулся на спинку дивана, закидывая руки за голову — А насчет того, что мой брат гей — Лип специально говорил это слово громче и четче, заставляя краснеть Лили, потому что хотел отомстить и немного позлить эту девчонку, которая за несколько дней достала его больше всего семейства сразу. Было в ней что-то такое, что и цепляло и заставляло ненавидеть сразу. Наверное, ее настойчивость и полная уверенность в собственной правоте, так казалось Липу, но он нне готов был этого утверждать. Присматривался — Если бы ты хоть раз дослушала меня до конца, то узнала бы, что Йен любит тех у кого член в штанах. — Я дослушала — уже спиной к Липу ответила Лили, она оставновилась у самой двери и открыв ее все-таки повернулась к собеседнику — Мне не понравилось. *** — Не смей связываться с Френком — по слогам твердила Лили, стоя спиной к закрытой входной двери их дома — Тебе в Винвуде мало наваляли, папочка? — Это была случайность — отмахнулся Павел, держа в зубах дымящуюся самокрутку — И моя неосторожность — добавил он, испытывая на себе косой взгляд дочери, как бы оправдываясь перед ней — Но, здесь все будет иначе. Саутсайд идеальное место для торговли. — Саутсайд идельное место для твоей кончины — сквозь зубы процедила Лили, исподтишка толкнув сидящего на ступеньке отца в спину ногой — Ты слышал что говорят о старшем Галлагере? Он пропойца и задолжал не меньше пятидесяти баксов каждому — Ли подкрепила свое слово жестом, показывая рукой на все стоящие в округе дома — живущему здесь. Узнать о том, что из себя представляет семейка по соседству не стоило особых усилий. Припрятав в карман джинсового комбенизона пачку мальборо и пару самокруток, в тихую сворованных из заначки отца, Лили отправилась знакомиться с соседями, проявляя чудеса американского гостеприимства. И русской смекалки, конечно. — Френк? — дверь в небольшой двухэтажный домишко, соседний с Галлагерамм открыла чернокожая Ви, оказавшаяся давней подружкой Фионы — Редкостное дерьмо. Лучше не связывайся с ним. Никогда не отдает долги. — Я русская без гражданства, откуда они у меня — пожав плечами отвечала Беркова, протягивая сигаретку мулатке- А что насчет Йена? — Он гей Добрая часть жителей улицы нелестно отзывалась о Френке, не отказывая в удовольствии угоститься сигареткой или косяком. Через несколько часов у Ли была полная история жизни незадачливой семейки, списки их долгов и пару историй о том, как «мелкий крысеныш Карл» поджигал почтовые ящики. И ни одного убедительного факта, что Йена хоть когда-то интересовали девушки. *** — Знаешь, Павел, мне кажется ты очень толковый мужик — рассуждал Френк, сидя за стойкой своего любимого бара «Алиби», держа в руке кружку пива и обращаясь к своему новому другу Павлу. Любимым Френк называл этот бар потому, что его еще не выгнали отсюда после стольких пьянок и долгов, а новый друг Павел мог быть таким до тех пор, пока Галлагер не втянет его в сомнительную историю. Именно этим он сейчас и занимался — Мне жаль, что те говнюки в Винвуде так поступили с тобой. Я бы никогда не предал своего партнера по бизнесу. — Я не держу на них зла — отмахнулся Павел. В его руках была стопка с нетронутым виски, он никак не мог привыкнуть к местной крепкой выпивке, а американская водка была для него самым ужасным пойлом. Он был очень сентиментальным человеком, что касалось принадлежности к родине. Пока Лили упорно старалась прижиться к этой среде, хоть и не могла пропустить лишнего упоминания о своей нациальности, Павел был горд своим происхождением, часто вспоминал Россию и убеждал всех американцев, что они ни черта не знают о его стране — Мы русские не злопамятные. Добрые люди. — А знаешь, я сразу всем в этом баре сказал, что ты классный мужик. Правда, ребята? По правде, когда Павел первый раз пришел в этот бар выпить и попросил водки, Френк был пьян. Он не смог высказать своего недовольства словами, но тем же вечером громко вещал с центрального столика, что русские совсем заполнили Америку, как будто их деревень им мало. Просят водки, может им еще борща налить? Но, узнав что его сосед торговал наркотиками, мечтает о больших деньгах и ищет кто бы ему мог помочь, Галлагер прочно решил, что такой шанс упускать нельзя. — Моя дочь не верит в меня. Говорит, что я облажаюсь и мы не получим гражданства. Просит устроиться на работу — Прислуживать за жалкие гроши? — возмутился Френк, стукнув по столу своим стаканом, от чего остатки пива вылились на только что протертую стойку. Стоящая за ней Ви недовольно покосилась на Павла и Френка — Ты ведь хочешь заботиться о своей дочке и купить ей все, что она хочет? — Ради этого я здесь — Я могу помочь тебе — Френк огляделся по сторонам, со стороны это выглядело так, что за ним следят. Конечно, никто и не обращал на них внимание, лишь изредка прислушиваясь к диалогу, даже Ви пропускала мимо ушей все, что они несли. Она давно привыкла к старшему Галлагеру — С тебя товар, с меня проверенные покупатели. Прибыль делим пополам. Только тебе нужно придумать нормальное имя. — А что с моим не так? — спросил Павел, перебирая в голове пришедшие ему варианты имен, которыми бы он хотел назваться. — Слишком примечательно — задумчиво ответил Френк. Он пробыл в молчании несколько минут, а после радностно выдал гениальную идею — Пабло. Ты станешь новым Пабло Эскобаром — А ты? — А я так и останусь Френком Галлагером. Этого достаточно.