Мельница — оборотень
— Вот те на! — Не на шутку удивлённый Наруто почёсывал затылок, тараня взглядом дальний угол в одной из королевских таверн. Она считалась самой дорогой и элитной — простых горожан здесь почти не заметишь, разве что тех, кто магическим образом разбогател, наполнив карманы приличной суммой пик.Что ни вечер, то мне, молодцу, Ненавистен княжий терем, И кручина, злее половца, Грязный пол шагами мерит.
Зачин барда глухо слышался на фоне разговора, но Наруто всё же обратил на него внимание, медленно повернув голову. Странствующий артист восседал на высоком узком стуле в противоположной стороне от их с Саске стола в привычном и самом что ни на есть простом одеянии. Рукава хлопковой рубахи задирались, когда между строчками песни был проигрыш и молодой бард касался губами флейты.Завихрился над осинами Жгучий дым истлевшим стягом, Я тоску свою звериную Заливаю пенной брагой.
— Давно я не слышал этих песен, — вдруг отвлёкся Наруто. — Да и… — он снова взглянул на хмурого кауррида, — признателен, что ты вытащил меня сюда. Служба скоро вконец доконает. — Каков будет твой вердикт? — однако Учиха не сильно отдалялся от темы разговора, ради которой решил встретиться с королевским рыцарем. Несмотря на неплохие отношения с Наруто, тесное взаимодействие меж ними тоже могло расцениваться как неподобающее. Узумаки был ниже по своему положению вопреки безупречной и достойной похвалы службе. Он пересёкся с Саске задумчивым взглядом, хмыкнув и поднеся к губам кружку эля.Из-под стрехи в окна крысится Недозрелая Луна, Всё-то чудится мне, слышится: «Выпей, милый, пей до дна! Выпей — может, выйдет толк, Обретёшь своё добро, Был волчонок — станет волк, Ветер, кровь и серебро.
— Сложно сказать, — пожал плечами Наруто. — Судя по слухам, неспокойное время грядёт для Диабены. Тебя со счетов не сбрасывают, наоборот, возлагают большие надежды. Ты бы подумал хорошенько, прежде чем прибегать к таким действиям. — Узумаки дёрнул единожды бровями, опустив кружку на стол с глухим стуком.Так уж вышло — не крестись — Когти золотом ковать, Был котёнок — станет рысь, Мягко стелет, жёстко спать!»
— Ты уверен, что подозрений не вызвано? — Пф, — выдохнул Наруто, — Саске, даже верховный понимает, что весь груз магической отработки не может на себе утащить один маг или колдун. Дьявольщина происходит какая-то — сколько каурридов сейчас сходят с дистанции из-за нестабильности их связи с неко. Господь, видать, и правда не покровительствует таким союзам, но что поделать… — Здесь, скорее всего, замешано что-то более приземлённое, нежели покровительство Бога, — отозвался Саске. — В любой момент меня могут отправить на миссию, мне нужно быть уверенным, что это не случится в ближайшее время. — Я тебе уже сказал, — Наруто сильнее облокотился на локти, шумя железом своих доспехов. — Словечко замолвлю, но… в голове не укладывается, как у вас так получилось с Сакурой?.. Учиха этот вопрос проигнорировал.Не ходи ко мне, желанная, Не стремись развлечь беду — Я обманут ночью пьяною, До рассвета не дойду. Ох, встану, выйду, хлопну дверью я — Тишина вокруг села — Опадают звёзды перьями На следы когтистых лап.
— А впрочем, какая мне разница? — хохотнул он. — Твоё здоровье, — и снова глотнул эля. — Твоя Сакура может стать исключительным случаем, если преподнести информацию в выгодном ключе. — Это будет ложью, — с тихим хмыком ответил Учиха. — Ложь во благо, — дополнил Наруто. — Ты бы лучше выпил, — он указал на нетронутую кружку одним взглядом, — да не одну, а пару-тройку, расслабься. — Не до этого.Пряный запах темноты, Леса горькая купель, Медвежонок звался ты, Вырос — вышел лютый зверь. Так выпей — может, выйдет толк, Обретёшь своё добро, Был волчонок, станет волк, Ветер, кровь и серебро.
— Слушай, — Узумаки почти закатил глаза, — я сделаю всё, как надо. Поддержка советника короля на твоей стороне тоже, да и что тебе за дело до других? Остальные каурриды куда более меркантильные ублюдки. — Меня не интересуют другие. — Какой ты душный, — елейно улыбнувшись, Наруто отклонился на стуле. Саске сощурил взгляд: ещё одна кружка, и с Узумаки будет бесполезно вести разговор. — Какой есть, — согласился Учиха. — Мне нужно ещё немного времени, если подсчёты окажутся верными, то… — Я понял, — перебил его Наруто. — Только смотри, как бы это действо всё боком не вышло. Хотя не мне тебя учить. Саске хмыкнул. Ему редко удавалось продолжительное время разговаривать с Наруто. Человеческие тревоги в деле, где замешана магия, оставались для кауррида чуждыми. Но он видел, что Узумаки, так или иначе, выказывал переживание искренне, стараясь поддержать и укрепить образовавшиеся узы дружбы. Иногда Саске в этом дико нуждался, как сейчас. Взглянув на кружку с нетронутым элем, он шумно выдохнул; Наруто заметил, как дрогнули пальцы его руки. Учиха почти никогда не пил, но навалившееся напряжение и думы, что не отпускали его мысли уже довольно долго, буквально толкали к употреблению алкоголя. Содержимое кружки колыхнулось, когда Саске схватил за ручку, приподнимая. Наруто победно улыбнулся, потянув к нему свою. Раздался негромкий стук, после чего Учиха наконец ощутил, как эль обжёг стенки горла. От одной кружки ничего не будет.***
Сакура осторожничала. Шла тихо, кутаясь в плащ. Люди вокруг сновали туда-сюда, продавали овощи и фрукты, дети бедняков играли с бродячими щенками, а неподалёку тяжеловоз тянул до верха набитую продовольствием телегу. Сакура оглядывалась: Саске ещё не возвращал её силы, отчего она ощущала себя будто голой, пока шла по улицам. Впереди виднелись стены королевского замка, и Харуно повернула голову вбок: указатель на перекрестке напомнил, в какой стороне нужная ей таверна. Однако стоило туда повернуть, как в глаза бросился яркий силуэт знакомой неко. Видеться с кем-то не входило в планы Сакуры; губы рефлекторно поджались, и она сглотнула слюну. Уж тут столкновения не избежать. — Кого я вижу! — услышала Сакура, натянуто улыбнувшись в ответ. — Какие звёзды пали с небес до простых смертных. Харуно фыркнула, когда копна белых густых волос, собранных в высокий хвост, ударила где-то рядом с носом. От Ино всегда приятно пахло, но слишком приторно. — Не понимаю, о чём ты, — всё ещё кривясь, ответила Сакура. — Неужто веришь слухам? — Я-то больше твоего при дворе, — уточнила она, важничая и выделываясь, будто старалась показать и новую кожаную безрукавку, и шёлковую одёжку да виднеющийся на голом запястье железный браслет. Ино не скрывала ни ушей, ни хвоста. — Я за тебя безмерно рада, — кивнула Сакура. — К слову, могу проводить… куда там тебе надо? — улыбнулась она. — Мой кауррид получил официальное разрешение от верховного! Теперь я имею право в некоторые дни гулять, как и где хочу, целый час. Сакура посмотрела на Ино с недоверием. Верилось в такие сказки очень неохотно, однако смысла врать нет. Воспоминания упорно напоминали Харуно о том, кем была Яманака и сколько значила для её кауррида — Сая. — Не думаю, что тебе стоит столь бессмысленно тратить драгоценные минуты, — ответила Сакура. — К тому же считаю, что твоё появление в глазах моего кауррида будет неприемлемым. — Считаешь, что я хуже тебя? — задирала Ино всё то время, пока они двигались в нужную сторону. Сакура отворачивалась от её вопросов. — Жаль, что тебе, как загнанной в клетку птичке, совершенно неизвестно, как половина неко норовят отбить Учиху Саске. Сакура переваривала её слова медленно. Но почему-то в этот раз они не трогали совсем. Словно в груди оставалась огромная дыра, забравшая эмоции и силу. — И ты тоже? — Харуно вдруг посмотрела на Ино пронзительным взглядом. — Меня всё устраивает и без этого, — та вздёрнула носик и повела ухом. — Просто интересно, почему вы, всегда неустанно работающие на благо королевства, вдруг отошли в тень, а, Сакура? — Ино, — она остановилась резко, сжав спрятанные под плащом пальцы в кулак. — Следила бы ты… — повысила голос Харуно, как вдруг рядом в компании знакомого Сакуре лекаря появился Сай. Она замолкла тотчас. Поникла, опустив подбородок и уши. Яманака завертела хвостом от радости, готовая лечь перед своим каурридом на лопатки. Тот, в свою очередь, одарил её натянутой еле видной улыбкой, что исказила бледное лицо. Взгляд его холодных чёрных глаз переместился на Сакуру, которая не сразу, но всё же подняла голову. — Значит, Саске где-то поблизости, не так ли? — задал он вопрос. — Хотелось бы с ним переговорить о делах неотложных, проводи, будь добра, — обратился он к Сакуре, отчего она нервно выдохнула. Сай был очень хитрым и закрытым человеком, скрывая свои истинные намерения за маской добродетели и фальшивой улыбки. Саске не шибко любил его компанию, от чего Харуно была готова взвыть: неужели за то, что происходило между ней и Учихой, шла такая каверзная отработка? Она тянула к себе словно магнитом людей и существ, которых не хотела видеть. — Господин! — их компанию вдруг посетила помощница лекаря. — Настой трав, о котором вы говорили, готов. Он тут же повернулся к Саю, опустив на его плечо руку. — Думаю, ваш сослуживец немного подождёт, — оповестил лекарь. — Пройдёмте. И Сакура с облегчением вздохнула. Правда, вопреки происходящему Ино от неё ни на шаг не отступила, косясь с ухмылкой. Нужно было идти дальше и не тратить время зря, иначе Саске больше не даст и шанса на исправление. — Сразу хвост прижала, — закатила глаза Ино, двинувшись за Сакурой следом. — Договаривай, чего ты там хотела? — Ничего, — раздражённо фыркнула она, подняв глаза к уже видневшейся деревянной табличке таверны. И пусть силы в ней номинально отсутствовали, чутьё подсказывало — она пришла аккурат вовремя. Слышался скрип тяжёлой двери, и перед взором зелёных глаз показался Саске в компании Наруто. У Сакуры дёрнулся хвост и торчком встали уши, когда Ино, норовящая подковырнуть ещё, вдруг замерла на месте. — Приветствую, — махнул рукой Наруто, отходя в сторону и улыбнувшись Сакуре. Та покорно кивнула в знак приветствия, а Саске угрюмо взглянул на Ино, ощущая всеми фибрами души, что Сай где-то поблизости. Оглянувшись на Наруто и попрощавшись одним взглядом, он отошёл немного в сторону с прохода, резко взмахнув рукой. Ино сделала шаг назад, сглатывая тугую слюну. Вся её напыщенность и уверенность улетучилась в одно мгновение, что слишком обрадовало Сакуру. Ей даже не стоило оборачиваться, чтобы понять это. Атмосфера, воцарившаяся в переулке, говорила сама за себя. Харуно сделала шаг вперёд — в холодные объятия Саске, оборачиваясь к поникшей Ино. Уж если верить словам, то только тем, где её устраивало собственное положение. Она не боялась Сая, добротно служа ему долгие годы, а вот от одного лишь взгляда на Учиху Ино сковывал страх. — Передай своему хозяину, — послышался строгий тон его голоса, — что я найду его сам. Ино согласно кивнула, не отводя голубых глаз. В их отражении тут же заиграли языки пламени, когда Саске опустил тяжёлую руку на плечи Сакуры, скрывая её в плену своего плаща. В груди как-то больно кольнуло, а железный браслет на запястье обжёг кожу: отведённое ей время кончилось.***
— Как и было сказано, — произнесла Сакура, когда они уже находились в хижине, — кровь моя с пепелищем была развеяна на каменном мосту. Осталось только ждать полной луны, — продолжала она, но Саске отвернулся, зайдя в свою комнату. Как бы то ни было, а Сакура хорошо ощущала фруктовый запах эля и не отводила глаз от широкой спины Учихи. Он хмуро осматривал собственные владения, пока не сел на край кровати, скинув на низкий табурет плащ. Харуно понимала его волнение, ведь он намеревался нарушить закон, сковывающий неко вот уже многие века. Даже Сакура не знала, как изменится её поведение и будет ли иметь влияние метка, оставленная когда-то в знак вечной принадлежности. Саске упёрся локтями в колени, опустив голову к ладоням. Взгляд Сакуры погрустнел. Она облокотилась о косяк двери, сглатывая слюну, а внутри неё волнами от ног к груди зарождалось странное волнение; голову начали посещать мысли о сомнении в том, чего ей внезапно захотелось сделать. Отвернулась, скрывшись в тени бедной прихожей и притихнув. Молчание Саске было прямым напоминанием о том, когда следовало бы оставить его одного. Сакура нарочито вспоминала это по памяти, хоть и привыкла это просто ощущать. Жизнь без магии даже столь недолгое время всё равно оставляла её в жутком унынии, а всё человеческое — отторгалось. Она ждала дня полной луны и уповала на то, что ничего не изменится. Сакура внушала себе до скрежета стиснутых зубов, что теперь ей не придётся подставлять Саске, она верила, что за себя сможет нести ответственность сама. В хижине воцарилась тишина. Разносились только тихие шорохи и скрип деревянных половиц. На улице уже стемнело, и комнаты утопали в сумраке. Раз уж Учиха не желал хоть как-то поддержать разговор, Сакура решила лечь спать пораньше. Она встала перед небольшим зеркалом, хмуро всматриваясь в отражение. Взгляд упал на выпирающие ключицы и впадину меж грудей. Чёртов тугой корсет, что был выдан ей когда-то самим верховным каурридом. Он буквально лишал её воздуха, удерживая в своих тисках лёгкие. Сделав шаг вперёд, Сакура немного заглянула в самый угол зеркала — хотела увидеть свои ноги, колени, бёдра. Она никогда раньше не смотрела на себя, но сейчас почему-то отойти не могла. Только хвост подозрительно медленно вилял в стороны. Уши пригнулись, а рот непроизвольно приоткрылся. Сакуру внезапно будто током ударило. Взбудоражило до чёртиков, что она подняла плечи, резко вдыхая воздух. Позади появился Саске, заполняя пустое пространство в отражении. Сакура осторожно подняла на него глаза — смотрела через зеркало. Его руки без перчаток коснулись туго затянутых шнурков корсета, и она почувствовала, как он потянул их, срывая узлы. Дышать стало легче. Сакура сглотнула. В последний раз Саске прикасался к ней очень давно, даже после инцидента с Шинно Аме он так и не прибегнул к планируемому действу из-за внезапной случившейся неподалёку в лесу погони. Они, естественно, в неё вмешались, после чего уже было абсолютно не до отдыха. И сейчас у Сакуры перехватывало дыхание: корсет ослаб и медленно опускался. Саске никогда не был столь аккуратным. Он просто брал своё — то, что полагалось по праву. Она повернула голову к плечу, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. — Вы… — сорвалось с уст, но Сакура так и не договорила. Плотная ткань съезжала медленно, и сильные горячие руки нетерпеливо ускорили сие действо. Саске прижал Сакуру к себе грубо, одним резким движением, стиснув обе груди. Она ахнула, застыв и ощущая жар от сухих ладоней. В сравнении с ним Харуно была миниатюрной, посему видела в отражении, как длинные пальцы легко могли обхватить половину грудной клетки. Сакура инстинктивно вжала живот, и Саске, сминая упругую грудь, опустил руку вдоль живота к лобку. Она закусила губу, стыдливо прикрывая глаза и ощущая, как он коснулся промежности, минуя хлопок её простых трусиков. — Расслабься, — вдруг услышала Сакура над ухом, откинув голову на плечо Саске. — С каких пор со мной ты так зажата? — Но она не смотрела на него. — Я… — вырвалось у Харуно, и стало как-то тоскливо, ведь… она хотела по-другому. — Я слишком многого хочу, чего просить нельзя. — Например? — задал вопрос он, ощутив, как Сакура сжала ноги, стоило сильнее надавить на такой чувствительный клитор. — Это… — произнесла она, повернув к нему голову и поднимая руку. Её похолодевшие пальцы коснулись его щеки, несильно заставляя наклониться так, что их тёплое дыхание касалось уст друг друга. Зелёные глаза спрятаны под тенью ресниц, а щёки налились румянцем — она потянулась к нему, рвано и неуверенно цепляясь за его губы. Он никогда её не целовал. Саске смотрел на Сакуру в упор, ощущая на губах её прикосновение. Она дрожала, приоткрывая рот и глаза, — видела, что не отвечал на едва ли чувственную ласку. Рука, что ещё секунду назад бережно касалась его щеки, ослабла, но, прежде чем Сакура её опустила, Саске поднял свою, сжимая тоненькие пальцы, в которых было столько силы. — Вот как, — только и ответил он, выпуская стройное тело из плена своих объятий. Пушистые уши пригнулись, а по телу пробежала лёгкая дрожь. Обернуться лицом к нему Сакура побоялась, оттого и размышления её показались ей до боли долгими, что для него — секунды. Корсет отлетел в сторону, и Саске, немного наклонившись, зажимая вместе с хвостом, подбил Сакуру под колени, подхватывая на руки. Кровать в её комнате была маленькой, и его это не устраивало, как и всегда. Прижимая к себе руки, Сакура закусила губу, пока Саске не вошёл в свою комнату. Он опустил её на кровать, отметив, как она инстинктивно раздвинула для него ноги. Худые, сильные и такие изящные. И если бы не хвост, так сильно бросающийся в глаза, — Саске мог бы позволить себе забыть обо всём. Существовал ли способ, который мог дать Сакуре другую жизнь? Она спокойно выдохнула, прикрыв глаза и чуть выгибаясь телом. Учиха тихо усмехнулся, чувствуя тонкую дымку брошенной обиды. Сакура не собиралась смотреть. А зря… — В Аду для нас есть отдельное место, — тихо, но с иронией произнёс Саске, замечая, как шевельнулись её уши. Склонившись над ней, скользя взглядом по обнажённому телу от самых бёдер до ключиц, Учиха опустился к груди. Сакура дышала спокойно, но резко продрогла, что ощутил даже он. Саске тепло выдохнул, касаясь кончиком языка застывшего горошиной тугого соска и обхватывая его губами. Харуно тут же открыла глаза, не веря собственным ощущениям. Его руки жадно сжимали кожу, спустившись к тазовым косточкам и поддевая хлопковую ткань. Саске держался на коленях, расположившись не между её ног, поэтому, потянув трусики с бёдер, он вдруг резко посмотрел на неё дьявольски-красными глазами, не переставая истязать грудь поцелуями. Сакура ощутимо напрягла живот, сводя колени и позволяя избавить себя от нижнего белья. Руки инстинктивно поднялись с простыни, накрыв его лицо по обе стороны, и с мольбой во взгляде у неё наконец получилось заставить Саске приблизиться к её губам. — Мы в огне не горим, — только и вымолвила она, смыкая веки и вкушая то, что ещё недавно казалось таким запретным. Саске целовал её. Его уста, такие мягкие, тёплые, ласково накрывали её — сухие, медленно углубляя поцелуй. Раскрывая податливый рот и сплетая языки, Учиха хмурился. Тело всецело реагировало на Сакуру, более, чем он сам мог предположить, и это было далеко не желание физической разрядки. Он хотел секса не ради секса. Он ощутил что-то щекотное у ворота рубашки — её хвост. Она оттягивала ткань с плеча, желая снять её, не отрывая от него рук. Сакура зарывалась пальцами в жёсткие волосы на затылке, проводя ладонью по лопаткам, собирая в складки ткань его одежды. Обычно обнажённой была только она. Сакуру пьянила такая близость. Его прикосновения сводили с ума, распаляя и возбуждая её сильное тело. Она ластилась и выгибалась, ну точно кошка, тихо постанывая и почти хныча. Саске провёл рукой вдоль её тела и одним резким движением поймал пушистый хвост. Сакура зашипела, кусая его губы и вынуждая отстраниться. Их взгляды не отрывались друг от друга, однако Харуно всё же мимолётно отвела глаза — смотрела на сжатый кулак, в котором Саске удерживал длинный хвост. Он игнорировал мелкие импульсы, когда Сакура пыталась избавиться от его хватки. Она вдруг опёрлась на локти и заёрзала, намереваясь привстать. И тут же кувыркнулась. Так ловко и так быстро, как могла только она. Хвост извился и дёрнулся в сжатом кулаке сильнее, но Саске вцепился в Сакуру взглядом. Она опёрлась на локти, оттопыривая задницу и прогибаясь в спине. Слишком медленно, слишком тягуче, слишком горячо. Она раньше себя так никогда не вела. И он привык просто брать. Сакура посмотрела искоса. Качнула бёдрами, и… к чёрту. Саске зверски начинал ненавидеть законы и правила. Они были для всех. Но Сакура — не все. Он придавил её весом своего тела, шумно вдыхая носом. Её запах, который его. И она выдохнула вместе со стоном, когда Саске коснулся губами плеча, целуя и слишком резко кусая. Прикосновения обжигали — его руки скользнули по нагому телу, окольцевав. Сакура еле дышала, чувствуя и впитывая любое движение. Сходила с ума. Он никогда её так не трогал. Сакура ненавидела законы, потому что они отнимали у неё волю. И стоило только разобраться в тех нитях связи, как Саске стал для неё чем-то большим — свободой. Она знала, что ритуал с её кровью освободит от оков и бремени хемуу, что Сакура несла уже столько лет. И её пугала мысль, что Учиха в ней перестанет нуждаться. Его пальцы скользнули по ягодицам к промежности. Горячей и мокрой от одних только ласк, и Саске рыкнул. Слишком мощно било внутри. Оно было сильнее его мыслей и эмоций. Он не хотел думать; от наваждения и чертовски зверского желания в голове становилось мутно. Член до боли стоял колом, и будь ещё то время, Саске бы не сдерживался. Сакура закусила губу, когда ощутила проникновение во влагалище. Как его пальцы проталкивались глубже, сильнее, отрывистее. Промычала, не то простонала, сильнее поддаваясь напору и следуя за движением рук Саске. Невыносимо. Она опустила голову, пряча взгляд, красные от какого-то внезапного смущения щёки, приоткрытые губы, с которых срывалось частое дыхание. Саске приблизился. Пальцами коснулся подбородка и вдруг резко сжал, поворачивая её голову к себе. Зелёные глаза блестели. И он не понимал, не чувствовал, не ощущал почему. Ей-богу, она сейчас заплачет, а он, чёрт возьми, не знал почему. Саске стиснул зубы, замечая, как дёрнулись её брови. Сакура опустилась грудью на кровать, а шею начало сводить из-за неудобной позы. Меньше всего она хотела увидеть сейчас эти адские красные глаза. Но она видела. Учиха смотрел на неё всё так же — с похотью и желанием, но только теперь Сакура вдруг ощутила толику чего-то тёплого где-то глубоко в груди. Оно растекалось негой по лёгким, наполняло вены, стимулировало мышцы, и о, Господи. Саске вернул её магию. Дыхание спёрло, и Сакура дёрнулась. Её тихий стон со стороны и резкий рывок головой ослабили окончательно. А потом всё, что только что делал Саске, отозвалось в её теле в сто крат сильнее. — Дьявол… — только и сорвалось с уст. Саске усмехнулся. Он словно забрался в её мысли. Нагло врывался прямо под кожу. В этом хотелось раствориться. Чувствуй, Сакура. Чувствуй всё. И она простонала. В груди рвало с такой силой, что глаза сверкнули зелёным. Её затрясло от эмоций, от его ощущений. Его дьявольски мощных ощущений, которые текли по венам и разносили вместе с кровью всё то, что он тщательно скрывал. Сколько же в нём силы? И Сакура рыкнула. Зашипела, дёрнув хвостом. Она была сверху. Силой придавила его руками. Вцепилась в плечи и нагнулась ближе. Дышала им. Кусала его кожу, вылизывала раны, а руки давно огненно пылали на широкой груди. Срывали ткань к чертям. Пальцы ощущали каждый кубик пресса; губы поймали его уста. Мокро, жарко, больно. Настолько больно, будто это в последний раз. И от осознания тело бросало в озноб, до дрожи. Саске выдохнул, сжимая пальцы на талии Сакуры. Удерживая её всю над собой. Она ластилась, опускаясь, извилисто поднимая хвост. Продолжала целовать, ласково касалась кончиком носа его кожи, легко царапая её ногтями. Взгляд опустился к бляхе широкого кожаного ремня, и Сакура кинула взор к лицу Учихи. Пристально, долго. Провоцировала. Опустила пальцы на пах, ощущая, как он реагировал на прикосновение. Да, она очень хорошо чувствовала. Даже слишком, из-за чего с силой прикусила губу до крови. Низ живота тянуло; возбуждение пульсировало по всему телу. Сакура чуть ли не сжималась, выгибаясь в спине сильнее, качнув бёдрами. Ей было мокро. И терпение кончалось у обоих. Саске потянулся к ней сам. Вжимая в матрац и целуя, оставил маленькое пятнышко прямо рядом с меткой. А Сакура подставляла ему шею, откидываясь на простыне. От тепла его тела чертовски жарко, и прохладу она ощутила мгновенно, когда Саске возвысился над ней. Выпрямился на коленях между её раздвинутых ног, и Сакура почти задохнулась. Цеплялась взглядом за ловкость его пальцев; как звякнула застёжка ремня, и тесный плен одежды наконец перестал давить на член. В её глазах Саске был чертовски красив. И он усмехнулся: ощущал её мысли. Каждую. Любое слово, стон, хрип, вздох — всё, что она скрывала. Сакура наполняла его изнутри, казалось, теперь ещё сильнее, чем прежде. Его аура с удовольствием откликалась на эти ощущения. Саске нагнулся к ней, навис, ощущая прикосновение её изящных ног. Сакура скользила по его бокам бёдрами, поднимая ноги чуть выше. Протянула руки к плечам, но так и не притронулась, застыв и приоткрыв уста. Безумие. Их взгляды неотрывны. А тонкие, но такие сильные руки Сакуры скользнули друг к другу, и она завела их за голову. Медленно. Чертовски, сука, медленно, извиваясь всем телом и делая то, на что её провоцировал Учиха. «Я хочу тебя, как же я тебя хочу». И слова били где-то внутри. Играли по натянутым нитям их связи. Той связи, которую не хотелось терять. Эти мысли ударяли в голову сильнее любого магического воздействия, отбирая кислород и сдавливая лёгкие. Саске сжал челюсть и подался вперёд. Резко и горячо вторгся узкий плен её тела, срывая с губ неровное дыхание и стон. Как же давно он не ощущал Сакуру столь близко, столь сильно и до одури приятно. Она сжала ноги сильнее; была готова поспорить — чувствовалось всё не так. Саске был другим, его движения глубокие, то размеренные, то сводящие с ума от резкости. Ещё ближе. Теснее. Саске опустился к её уху, выдохнув и закрывая глаза. У Сакуры мурашки по телу, холод по коже от поглощающего чувства наполненности. Она сжимала его сильнее, затягивала с каждым толчком. Больше. Жарче. Ближе. Сакура закинула руку на плечи Саске, притянула к себе за шею, обжигая стоном его слух. Лизнула мочку, пока пальцы мягко, но жадно запутались в чёрных волосах на затылке. Он приподнялся на руках вместе с ней. В груди всё клокотало. Выворачивало наизнанку от эмоций. Сакура окунула его в свои чувства так, как никогда раньше. И то, что казалось слабостью, сейчас было таким нужным, необходимым, естественным. Словно она никогда не была оружием. Не носила никакой чёртовой метки. И оставалась с ним по своей воле. Дьявол. Сакура пискнула; Саске ускорил ритм, и она прикусила губу, открывая рот и тихо постанывая. — Очень быстро, — еле выдавила она, когда Учиха одним движением поднялся, увлекая Сакуру за собой. Она запрокинула голову, выдыхая раскрытым ртом; отчаянно сжимала его плечи, ощущая, как сильные руки крепко обхватывали талию. Саске направлял её, насаживал на себя, чувствуя, как она теснее сжимала член. Тянулась к нему ближе, поймав его губы. Кожа к коже. И это вытесняло остатки разума и контроля. «Ещё. Чёрт, слишком…» — Саске, я… м-м! — слышался сиплый голос Сакуры, и Учиха ощущал дрожь по телу. Раньше она никогда не… Харуно прижалась сильнее, буквально вырастая перед ним. И Саске обнял её, скользнув пальцами по влажной от пота спине, задевая впадину позвоночника, обхватывая крепко и слишком… настолько, что Сакура почувствовала от прилива возбуждения мурашки, прошедшие от макушки куда-то вниз живота. Он держал её, словно закрепил позицию, вторгаясь в узкий плен её тела. Сильнее, глубже, ярче. Она уже не сдерживала стоны, чуть похрипывая, когда его губы обхватили твёрдый сосок, кусая и зализывая. Сакура принадлежала ему. Вся, целиком, до последней капли магии. И ничто не могло этого изменить.***
Тяжёлой поступью Саске шёл по длинному коридору замка. По прошествии нескольких недель интерес к его персоне возрос в геометрической прогрессии, и покровительство королевской знати уже не скрывало потаённого действа. У придворных каурридов возникали подозрения, участились донесения, и Шикамару счёл нужным переговорить с Саске, покуда не стало хуже. Он всей правды не знал. Или верить в ту, что донесли, не хотел. Тяжёлые двери в тронный зал с эхом скрипнули, и Учиха поднял взгляд на уже пришедшего Шикамару, ожидавшего его чуть поодаль от ковровой дорожки. — Для тебя есть задание, Саске, — коротко пояснил он. — Почему один? — Подробности? — коротко отозвался Учиха, останавливаясь в паре шагов от Нары и медля с ответом на последний вопрос. — Всё так же. — На тебя было несколько донесений. — Шикамару внимательно следил за мимикой Саске, в который раз убеждаясь в абсолютном контроле эмоций. — Сакуру давно не видели в твоём присутствии. — На чём основаны такие доводы? — Нара удивился спокойствию в голосе и прямоте взгляда Учихи. — Или, быть может, моего слова для веры уже недостаточно? Шикамару нахмурился. Одно он помнил очень хорошо: Саске мог игнорировать расспросы, считая правильным оставить их без ответа по своей прихоти, но никогда ранее он не давил вопросом на вопрос. — Правила ты и сам знаешь, не мне напоминать. Однако перед Верховным каурридом и Королём стоит непростая задача — проверка. Я стороны не выбираю, но учитываю положение как твоё, так и Наруто, — пояснил Нара и помедлил на доли секунд. — Поэтому мне нужна правда. Саске выдохнул, сильнее стиснув челюсти, только это действие отразилось на его лице. Меньше всего хотелось подставлять Наруто, ведь он добротно нёс службу и был хорошим другом. Получить такой удар в спину из-за чужих прихотей он явно не заслуживал. Ну а истина крылась в том, что Сакуры просто не было. Кто бы мог подумать, что заработавший упорным трудом репутацию одного из сильнейших каурридов королевского двора, стоящий на хорошем счету у Верховного, безупречно несущий свою ношу и службу под присягой Диабены, Саске выберет тень вместо почестей. Шикамару знал, Учиха не был обычным, его действия никогда не становились очевидными, а любое решение имело под собой твёрдую почву. И Саске был готов усмехнуться прямо в лицо, ощущая эти мысли всем естеством. Это лишь часть его характера — холодная и беспристрастная. И в своём решении в этот раз он выбрал пламя, ведь огонь — связующее между ним и Сакурой. Позади раздался грохот; в массивные двери явно с силой кто-то влетел, ударяясь. Шум от их открытия привлёк внимание Шикамару и Саске, однако, в отличие от первого, Учиха даже не обернулся. — Господин Шикамару! — Нара узнал в запыхавшейся девушке Самуи — ещё неопытную в делах магии, но подающую неплохие надежды на становление в ряды придворных каурридов. — Прошу прощения, великодушный! Но я видела… при дворе, прямо у ворот замка! Шикамару вскинул брови: что она могла увидеть, приведшее к такому выбросу энергии? Саске еле заметно сощурился. Предчувствие его никогда не подводило. Он хорошо помнил те ощущения, что наполняли его при связи с хемуу, и даже если сейчас их не было, магия крови не давала телу забыть эту силу. — Прежде неко никогда себе подобного не позволяли! В городе! — она указала рукой на двери. — Самуи, пожалуйста, успокойся. — Нара намеревался попросить её покинуть зал, однако что-то таилось в воздухе, предрекая нехорошее. Саске обернулся медленно, и Самуи стушевалась, неуверенно дёрнув рукой. Обычно она не была столь напугана и суетлива, а для Учихи и вовсе не представляла чего-то стоящего, но не в его праве толковать о достоинствах или их отсутствии у других. Важным сейчас оставалось то, что Самуи внутренне сжалась от страха, стоило только увидеть его. Заметить. — Она была под покровительством… — вырвалось у неё вместе с громким сглатыванием; ладонь дрогнула, когда Самуи чуть приподняла её в сторону Саске. Шикамару глубоко вдохнул: понятного мало, суеты много, а правда буквально перед носом. Он лишь мельком скользнул взглядом по Учихе, ощутив, как воздух вокруг будто накалился. — Почему же была? — Её голос раздался в огненной вспышке, а тронный зал мгновенно окутался дымкой и запахом гари. Саске внутренне усмехнулся, хоть и был удивлён. Наказание его уже ничуть не волновало: Шикамару всё увидит сам. От неожиданности Самуи прижала руки груди, интуитивно отойдя на шаг в сторону. Сакура оказалась рядом с ней непозволительно близко для той, кто должен быть под клеймом. Она посмотрела на доносчицу прямо, почти свысока, а в зелёных глазах буквально заплясали черти. Ведь впервые за всю свою жизнь, будучи в королевском замке, Сакура не скрывала ни ушей, ни хвоста. Обернувшись к Шикамару, она сделала несколько шагов вперёд. Страха не было, но сердце бешено колотилось о грудную клетку; волнение мурашками прошлось по коже — Сакура пришла сюда по своей воле. Совсем недавно лишившись метки и бремени хемуу, она ощутила, как их с Саске связь разрушилась, и вместе с этим Харуно потеряла смысл и цель жизни. Подобное опустошение напомнило ей о том периоде, который она проходила без магии. Только здесь она переполняла её, будто с её рук и ног убрали путы. Мысли и чувства её не поменялись; Сакуре только казалось, что они притупились из-за поглощающего ощущения свободы. Однако вопреки им рядом с Учихой она не осталась: пошла на поводу у своей прихоти, пробовала то, что другим было не дозволено, и вернулась домой. Вот только что для неё значил дом? — Такого больше не повторится, господин, — Харуно обратилась к Шикамару, поравнявшись с Саске. От неё веяло теплом. И Нара видел. Переглянулся с Учихой; состояние шока было заметно невооружённым глазом. Резко вдохнув, он одним взмахом руки указал Самуи на дверь, и та побоялась возразить. — Я надеюсь, вы понимаете, — начал он, — последствия нарушения запрета. — Шикамару мог поклясться, ранее столь близко Сакура никогда к нему не подходила и розовых волос в тугую косу не плела. Шея открыта, шея чиста. — Подумайте, какие последствия будут, если это придастся огласке, — перебила Харуно, и голос её начал звучать твёрже. — Диабена не должна стать слабее из-за внутреннего конфликта. Я же со своей стороны могу гарантировать лояльность поведения, если именно это вызывает ваши страхи. — Вашими стараниями был нарушен закон. — Каким бы спокойствием ни обладал Шикамару, зная способности Саске и его неко, такую, как Сакура, стоило опасаться, и… Её глаза. Выразительные, такие внимательные, с переливающейся радужкой. Позади шевельнулся её хвост, и Нара вдохнул. Внутреннее чутьё подсказывало почему-то, что стоило к ней прислушаться. Нужно, никак иначе. Саске не вмешивался, могло стать хуже. Только ощущал слабый аромат, щекочущий ноздри, который так и туманил разум. Но не ему. Сакура не сводила взгляда с Шикамару, стояла на расстоянии вытянутой руки и была другой. Силу её магии он почувствовал почти сразу, и Харуно умело заволакивала в свои сети один из сильнейших умов королевства. Нара даже не заметил, как поддался этой магии. — Я дам шанс продемонстрировать приобретённое и утраченное, — после недолгой паузы ответил Шикамару, но речь его уже не была привычной. Сакура улыбнулась. Почти незаметно, но так по хищному. Кивнула, будто приняла задание единолично, и тут же отошла назад — дала достаточное пространство для Саске. Нара отрицательно покачал головой, протягивая Учихе маленький свиток. — Вы не представляете, что наделали, — подсознание не отпускало: что-то было не так. — То, к чему вы сами привели, — коротко отозвался Саске, кивнув в знак почтения и разворачиваясь в сторону выхода. Сакура помедлила секунды: ещё раз посмотрела на Шикамару и явно наигранно посеменила за Учихой. А Нара впервые за всю жизнь чувствовал себя загнанным в клетку. На его памяти не было ни единого случая за последние десятки лет, чтобы хоть кто-то мог посметь разорвать связь между разумным и, казалось бы, оружием. И Шикамару точно знал — его казнят, узнай о том, что он такое допустил. Как он мог это допустить?***
Смеркалось, а лес своей теменью вновь начинал пугать. Саске обычно предпочитал идти излюбленной тропой, но, зная, что отправляться в путь