Не оглядывайся назад

Проснувшись рано утром, Эйбел осторожно и нежно убрал руку парня, с которым он уснул. Эйбел смотрел в лицо спящего Ламара, пытаясь понять какие чувства он испытывает, Тесфайе тянул руку вперед, пытаясь все же коснуться пальцами щеки Ламара, но в тот момент прозвучал вибровызов на телефоне, а это значит, что нужно было вставать и идти в зловещую студию, а это значит, что непонятно что его будет ждать за белой дверью, с тем человеком, который одновременно пугал и притягивал к себе своей странной харизмой. Парень старался не шуметь, чтобы только не разбудить спящего друга, встал с кровати, быстро оделся и вышел в ванную. Будучи в ванной, парень старался понять все свои эмоции, но они были так далеки от парня или были настолько непонятны, что ему показалось, что они будто бы утекают все дальше и дальше, и нет возможности ухватиться и осознать. Собравшись, умывшись и одевшись, Эйб вылез на кухню, выпил холодного чая и тихой сапой ринулся к выходной двери. Погода была довольно солнечной и теплой, по небу плыли облака, время от времени закрывающие лучи солнца. Тесфайе был одет в темно-зеленую кофту с принтом, на котором были изображены музыкальные кассеты и диски в светлых оттенках, поверх кофты был накинут светло-серый бомбер, штаны цвета мокрого асфальта, и конечно же, свои любимые кеды Nike белого цвета. Парень старался идти быстрым темпом, т.к по времени он начинал опаздывать на встречу. Он начинал нервничать, т.к человек, ожидавший его, непредсказуемый, и не известно, как может среагировать. Однако Тесфайе молился, чтобы его оппонент лишь бы только не звонил, не писал, а просто тупо ждал для типичной работы двух артистов. Через полчаса дороги Тесфайе уже подходил к злополучному зданию, из которого в прошлый раз сбежал в огромном стрессе. Охранники, увидя главного героя сие драмы у входа, подали маячок для главаря этой обители, и вежливо пропустили Тесфайе. В голове музыканта была пустота, пока прокладывал себе дорогу до обидели Дрейка, настраивался на то, что ничто теперь не заставит парня нервничать и чувствовать себя плохо от поступков Обри. Поднявшись на 4 этаж, подойдя к двери, Эйбел снял бомбер и вошел в комнату. Как ни странно, но Дрейк не сидел в кресле, да и совсем не улыбался своей привычной ехидной улыбкой, не было ключей от дверей, да и свет ярко горел в студии. Сам молодой человек стоял у журнального столика и спокойно наливал себе мартини с фруктами в бокал. — О, привет, располагайся, сейчас я соберусь с мыслями и начнем, — спокойным тоном начал первый. Эйбел, вспоминая, свой прошлый опыт встречи в данном месте, снова стал неконтролируемо напрягаться и нервничать. — Ты нас уже запер? Мне не выйти, ведь так? И мои строчки ты мне не вернешь? — нервно отозвался второй. Дрейк, отпивая мартини из бокала, наконец-то обратил свой взгляд на парня. — Малыш, нет, дверь открыта, ты можешь выйти, но я напоминаю тебе о том, что ты дал слово поработать над альбомом, — улыбаясь также спокойно произнес Обри, — И да, строчки я честно отдам тебе только после нашей работы, ты же понимаешь, что работа не один день? — усевшись на диван, объяснил шантажист. — Собрался меня тут держать, как в тюрьме и играться? — Эйбел, повышая голос, резко подошел к оппоненту и схватил парня за воротник бадлона. — Ух ты, давай полегче, моё мартини прольется, — с неожиданностью в голосе отозвался первый, — Повторюсь, мы только работать планируем, не ищи подвохи, садись, обсудим концепцию, — Обри даже не сопротивлялся и не трогал руку Эйба, чтобы второй отпустил его кофту. В тот момент Обри почувствовал внутри опять это странное покалывание и держался от желания схватить руку и притянуть к себе. Однако эти желания и мысли быстро отпустили парня после того, как Тесфайе сам убрал руку и сел напротив, в кресло. Дрейк вручил Эйбу папку с дивана, в которой была прописана концепция альбома. Парень, посмотрев недоверчиво на Обри, взял и принялся читать, каково было удивление, но текста песен состояли лишь из чувств сожалений и разбитого сердца. Эйбел не поверил, ведь всегда этот человек, сидящий сейчас напротив него, никогда не писал о чем-то душевном, хоть и грустном. Кто этот человек, сидящий сейчас напротив в бадлоне цвета сапфирового камня, в классических темно-коричневых брюках, и на руке у него были часы за хрен знает сколько долларов, его волосы были аккуратно заплетены в косички? — Это твоя лирика? Я вижу, что некоторых песен не хватает для полного альбома, тебе кто-то пишет? — с удивлением парень стал уточнять у собеседника. — Да, моя, я пишу все сам, а что не так? Слишком ужасно? — отозвался Дрейк, с вопросом в глазах и наклонив голову на бок, — Не дописано, потому что у меня, наверное, впервые такое, хах. — А я тогда зачем, с каких пор ты стал писать что-то другое? — Эйбел закрыл папку и уселся глубже в кресло. Дрейк встал с дивана, убрал бокал, и неожиданно, но нежно схватил за руку парня и направился к выходу из студии, они стали спускаться на лестницу, ведущую на 3 этаж. — Не бойся, у меня на третьем этаже пианино, сейчас в голове возникла мелодия, давай попробуем — парень с вдохновением в голосе энергично спускался вниз по лестнице и вел своего друга. Однако в этот момент Эйбел и не боялся ничего, он был настолько поглощён в мысль о том, что Дрейк впервые написал, что-то чувственное, мысль о том, что с ним такое случилось и кто так тронул парня, не отпускали голову, но в то же время Эйбу было безумно интересно услышать мелодию, которая зародилась в голове у того, кто так нежно держал его руку. А главное Тесфайе не раздражало это прикосновение, скорее заряжало каким-то чувством, но понять каким было сначала довольно сложно. Зайдя в большой зал тусклый зал, Обри отпустил Эйба и присел на стул, и сразу же принялся набирать по белоснежным клавишам мелодии, пытаясь воспроизвести в живую все то, что недавно зародилось в его голове. Эйбел стоял рядом и тоже пытался уловить ноты то ли грусти, то ли влюбленности. Пока Обри пытался воссоздать мелодию, Эйбел же в своей голове стал тоже слышать какой-то далекий ритм, в тот момент резко плюхнулся на стул, где сидел Дрейк, что даже второй на минуту удивился, но уступил кусочек места. Руки Тесфайе принялись совместно набирать по клавишам ноты, и, казалось бы, оба невероятно увлечены, оба создают одно целое, путем того, что чувствуют в этот момент. Мелодия постепенно начинала вырисовываться из личных фрагментов друг друга, оба ярко улыбались тому, что у каждого получился свой по отдельности фрагмент, но, когда это звучало вместе, парней настигло одинаковое чувство, чувство наполненности, умиротворенности, с дольками приятной грусти и некой душевной теплоты. Обри, повернувшись к Эйбу, рукой притянул голову парня к себе и поцеловал. Эйбел не ожидал, но не стал останавливать парня. Довольно сложно сказать то, что чувствовали парни в тот момент, но музыка имеет свойство творить либо чудеса, либо ошибки вселенского масштаба.