***
Юрген и Алекс стояли в стороне, смотря на вход небольшой школы. Пришлось отходить на небольшой перекур, ведь возле школы висел знак о запрете курения рядом с учебным заведением. Уже относительно раннее утро, все дети, кто мог, пришли в школу. Для начала Александр всё же решил выбрать первый класс, ведь в основе их трека лежала считалочка. Да и как раз каждый из них получит неплохой опыт в работе с детьми. В отличии от Планггера, Вессельски чувствовал себя достаточно взволнованным. Всё-таки не каждый день он соглашался на такие авантюры. В голову тут же начинали лезть мысли о том, что подумают дети, будут ли работать с ними, да и не испугаются ли. Как-никак это первоклассники, считай, что они только-только перестали носить пелёнки. Мужчина посмотрел в сторону. Вокруг царила тишина. Только середина второго урока, звонок ещё совсем не скоро. Вообще, его очень сильно радовало, что они выбрали исключительно начальную школу. Это значило, что в здании дети максимум до четвертого класса. Мужчина перевёл свой взгляд на ритм-гитариста, тот молча курил и смотрел на дорогу. Складывалось впечатление, что он совершенно ничего не боится. Да более того, он и не боялся. Сказал же, что это просто дети, такие же люди, как и они. Их не стоит бояться, ведь в самом начале они только познают мир и не являются испорченными. Они слушают тебя более внимательно, а если ты их заинтересовал, то постоянно будут о чём-то спрашивать. Да, наверное, он был в чём-то прав. Не стоит себя накручивать. Говорят, что работа с детьми порой может даже помочь расслабиться и вернуться, так сказать, на свою орбиту. Там ведь всё — и ментальное здоровье, и заряд энергии на полдня. — Слушай, а тебе вот совсем не страшно туда идти? — Александр всё же решил обратиться к парню, ведь такая тишина начинала его угнетать. — Нет, это же просто дети. Я люблю их, а они обычно любят меня, что тут такого? — парень задумчиво посмотрел на вокалиста, чем-то напоминая хомяка в кожаной куртке. — Ну ты-то да, для детей ты как большой плюшевый медведь. Мне кажется, что они меня испугаются… Вот и спрашиваю… — Александр нервно сглотнул, делая ещё одну затяжку. Эти мысли начинали на него действовать слишком сильно. — Да брось, мы не сильно-то разные. Ты вот для них может напоминаешь доброго дедушку, особенно в таком небритом состоянии. — Планггер тихо усмехнулся, отбрасывая окурок в сторону и поднимая одну руку. Недолго думая, Юрген провёл по шершавой щеке Вессельского, довольно улыбаясь. Он так любил это делать, порой чувствовал себя особенным. Александр не из тех, кто бы позволил с собой делать что-то подобное, а вот у него была привилегия. Жесткие ворсинки приятно покалывали кожу, чем-то напоминало ежа, но с гораздо более мягкими и не такими колючими иглами. Вокалист аж начал таять под его рукой, тому ужасно нравилось, когда его так начинали гладить. Вроде и не особо-то привык к ласке, но порой он себя переставал контролировать, полностью отдаваясь приятным ощущениям. А Юрген всегда этим пользовался. Сейчас им просто повезло, ведь пока что раннее утро, их едва ли заметят. Так они простояли ещё несколько минут, прежде чем зайти в здание школы. Внутри всё было каким-то красочным, виднелось множество выставок с поделками и рисунками. У начальной школы всегда в этом была привилегия — каждому ребёнку давали возможность выразиться с помощью искусства. Даже работы первоклассников имеются. Да, с виду они, может, кажутся уродливыми, но на деле они самые прекрасные, ведь сделаны ещё совсем юными маленькими ручками. Дети всегда что-то делают от сердца, а не потому, что их заставили. Стены были в светлых тонах, доминировал зелёный. Александр как раз таки успел это заметить, пока они поднимались по лестнице наверх. — Слушай, Юрген, как думаешь, почему так много зелёного? — они уже были на третьем этаже, осталось лишь дойти до нужного им кабинета. — Ну, зелёный считается достаточно спокойным цветом. В плане… он помогает людям расслабиться, почувствовать себя в совершенно непринужденной обстановке. И в отличии от такого популярного пастельного жёлтого, он меньше режет глаз. Я бы сказал, что для детей самое то… Только это, надеюсь ты понимаешь, что у нас дети от семи до восьми лет? — ритм-гитарист посмотрел на Алекса. Он глядел достаточно серьёзно. — Да, понимаю, но к чему ты клонишь? — Вессельски на время застыл, не совсем понимая, что же его друг имеет ввиду. — К тому, что дети маленькие. Они более активные и шумные, да и к тому же ответят далеко не на все твои вопросы… То есть, с ними надо работать иначе. Как бы тебе получше объяснить… в этом возрасте они лучше запоминают ассоциации, а не сложные структуры, — Юрген мягко улыбнулся. Ещё немного, и они смогут войти. Через пару минут прозвенел звонок. И не прошло пары секунд, как коридоры наводнили толпы детей. Если честно, то Александр и не думал, что их так много. Но да ладно, ничего страшного, чем больше, тем веселее. Осталось просто подготовиться к уроку. Как оказалось, Планггер был прав. В отличии от вокалиста, он быстро успел познакомиться с некоторыми детьми, что оставались в классе. Те охотно ему отвечали, даже что-то показывали. Да, всё же кого и стоило сюда брать, так этого большого мишку и, по совместительству, ребёнка. Александр на время отвёл парня в сторону, чтобы немного поговорить. — Слушай, я тут хотел уточнить, что у нас с ними за урок? — только сейчас вокалист осознал, что совершенно не поинтересовался, что же они тут будут делать. — И ты только сейчас спрашиваешь? Как это на тебя непохоже, Алекс. У нас с ними урок музыки. Считалочки они уже должны знать, осталось лишь применить их воображение. Я вот всегда любил уроки музыки в школе. Они ужасно простые, но с правильным учителем всегда интересные, — Юрген обернулся, осматривая класс. Столько воспоминаний. Когда он был в школе, то совершенно не ценил эти моменты. Они у него просто были, день за днём, год за годом. А вот теперь, когда он уже давно взрослый и самостоятельный человек, он начал осознавать, что успел потерять. Гитарист ещё какое-то время смотрел на все эти маленькие парты и стульчики. Приятно вспомнить эти деньки. Тогда он хотел лишь поскорее стать взрослым, чтобы быть независимым от родителей или ещё кого-то. Но с этим взрослением он упустил всю ту крупицу непринуждённости и баловства, что присуща только детям. Возможно именно поэтому он сейчас так радовался и желал не покидать это волшебное место. Да и что уж там таить, детям всегда интересны взрослые люди, которые приходят специально только к ним. Это ли не счастье и радость? — Воображение? — сейчас мужчина смотрел на ритм-гитариста как на какого-то умственно отсталого человека. Во всяком случае он не помнил, чтобы воображение применяли на подобного рода уроках. — Алекс… Любые уроки связанные с творчеством предполагают такую характеристику. Урок музыки — это не только изучение нот, жанров и композиторов, но ещё и критическое мышление. То есть задания по типу: «нарисуйте то, что у Вас ассоциируется с этой мелодией» очень частые. К тому же, первоклассники запоминают далеко не всё, и это один из способов их научить, — Юрген скептически смерил взглядом мужчину. Он-то и не думал, что тот может начать так сильно подтупливать. — Хорошо, понял. Итак, скоро он там начнётся? — вокалист посмотрел на часы. Ещё целых десять минут. Вообще, странно, что перемены тут столь долгие. Хотя, если так подумать, то детям надо больше отдыха. Находясь ещё в самом начале, они чаще всего бегают и играют на переменах, в отличии от более старшего поколения. Те гораздо спокойнее и даже местами ленивее. Лишний раз так просто не побегут. Но в то же время с малышами легче работать. Дети только всё познают, и в таком возрасте делают это с интересом. Это уже позже они начинают что-то там понимать, поэтому, скажем, «дрессировке», поддаются гораздо хуже.***
— Итак, ребята, давайте знакомиться! Меня зовут Юрген, а это Александр. Мы участники группы «Eisbrecher», и сегодня у нас с вами небольшой открытый урок. Для начала… что вы в этом году успели узнать о музыке? — ритм-гитарист выглядел очень радостным, а дети чуть ли не прилипли к нему взглядом. Удивительно, но эти малыши смотрели на него как на что-то необычное. Не сказать, что он много работал с детьми или хоть как-то уделял им внимание. Возможно, Юрген просто по большей степени сам в каком-то роде был ребёнком. Дети ему отвечали, некоторые даже назвали свои имена и очень радовались, когда он задавал им вопросы. Александр сейчас ощущал себя больше комнатным растением, которое используют для декораций. Да, Планггер подталкивал его на разговоры с малышами, чтобы тот тоже как-то взаимодействовал с ними. Как ни странно, он тоже смог заинтересовать этих ребят, хотя по большей степени стоял позади и молчал. По просьбе гитариста, мужчина раздал детям листы со считалочкой. Многие её знали. — Итак, вы получили материал на листиках. Все знают эту считалочку? — Юрген некоторое время обходил ряды, а малыши только отвечали. — Извините, а зачем на эта считалочка? — какой-то мальчик поднял руку, практически сразу задавая свой вопрос. — Затем, что будем развивать ваше воображение. Для вас это по-сути самая обычная считалочка. У неё есть такты и ритм, но, как думаете, можно ли её изобразить так, чтобы это стало чем-то стоящим? Скажем, картиной или песней? — Планггер отошёл обратно к доске, смотря на детей. Похоже, он их озадачил. Некоторые начали перешёптываться, что-то там обсуждать. Со временем класс поделился на два лагеря. В первом были те, кто решился считалочку нарисовать, а во втором те, кто решил немного поработать с музыкой. Чем же таким хороши дети, которые ничего не знают? А тем, что они начинаю использовать всё, пока находятся в поисках того самого. В отличии от того же Алекса и Юргена, они не особо то представляют, что такой музыка. Для них музыка — это звуки, мелодия, по возможности какой-то определенный ритм. Ну, и, само собой, слова. В качестве слов считалочка, а значит осталось совсем немного. Возможно, было бы лучше, если бы все дети рисовали, ибо работа с карандашами была куда более спокойной, чем шум и гам со звуками. У кого-то действительно могло что-то получится, оставалось лишь совсем немного понаблюдать. Тем временем Юрген подошёл к Алексу, который со слегка скучающим видом наблюдал за первоклашками. — Ну чего ты такой грустный? Случилось что-то? — он придвинул какой-то стул ближе, садясь рядом и смотря на друга. — Да ничего, просто всё ещё поражаюсь твоему умению работать с этими чертятами. Мне кажется, что у меня навыков гораздо меньше. Как думаешь, у них что-то выйдет? Да и если честно, то чего ты хочешь от них добиться? — Вессельски поднял голову, теперь уже смотря гитаристу прямо в глаза. — Забавный ты. Всё ты можешь, просто немного иначе. Да и если честно, умение работать с малышами не самый важный навык. Чем лучше выходит, тем больше они на тебя вешаются. И ты такой странный иногда, я ведь ничего от них не добиваюсь… Всего-то развитие критического мышления, это всё творчество и мысли на ветер, всё немножечко по-другому. Вообще, я бы даже сказал, что в школах это оцениваться не должно. Ведь в конечном итоге есть люди творческие, а есть люди, которым подвластны все числа и науки. Хотя вот тот же Ломоносов… У него выходило совмещать левое и правое полушарие… — Планггер слегка откинулся на стул, поправляя майку. Он задумчиво посмотрел в окно. — Я тебя вроде как спросил совершенно обычную вещь, а ты уже тут загнул о мировых проблемах. Хотя да, ты прав, в большинстве случаев мы делаем что-то одно. А если всё сразу, то велик риск сделать всё плохо. Я так сейчас сидел и подумал, что ведь в школе мы становимся специалистами во всех областях, хотя по сути изучаем только основы. Вот только со временем углубляемся во что-то одно, и очень жалеем, что перестали понимать что-то другое… А всё, поезд ушёл, слишком стары, чтобы понять… — Александр проследил за взглядом парня. Тот почему-то смотрел на птиц, что сидели на дереве. — Философствуешь тут. Забавно, я и не думал, что школа и учёба может из обычного разговора стать очень сложной и проблематичной дискуссией. Когда эти проблемы действительно поднимут, то будет уже поздно. А сейчас, в своей сложной и такой невнятной безысходности мы это выражаем в песнях, стихах, книгах, да и просто когда толкаем речи у трибуны. Хочешь стать политиком — умей красиво говорить, но не стань ты нытиком — коль не хочешь сгнить, — Юрген наконец-то оторвал свой взгляд от окна, снова наблюдая за детишками. — Стихами заговорил… Что-то много ты сегодня думаешь. Кстати, не пора ли их там проверить? — вокалист посмотрел на слегка притихшую группу «музыкантов». — А? Да, пора, скоро и урок закончится, — Юрген поднялся со стула, идя на встречу ученикам. Иногда Александру казалось, что этот человек просто не от мира сего. Он мог быть грубым, а мог быть и грустным, причём всё это происходило практически одновременно. И вот сейчас он искренне радуется успехам детей, которых, скорее всего, в своей жизни больше никогда не увидит. Он говорит с ними так, как если бы они были ему родными. Да что уж там дети, Юрген говорил так со всеми. С особым трепетом он, конечно, относился к участникам их группы, наверное, именно поэтому он иногда становился душой компании. Да, не самый умный, зато добрый и отзывчивый. Вессельски слегка ударил себя рукой по лицу, как он вообще мог подумать, что Планггер дурак? Нет, это один из немногих, кто смог поразить его своими знаниями. Он говорил не только на отдельные темы, а погружался в них с головой. Подобно маленькому ребёнку, он хотел всё изучить до самого конца, сделать всё слишком идеально, чтобы им непременно гордились родители. Оказывается у детей всё вышло не так уж и плохо, как вокалист предполагал изначально. Да, звук не был идеальным, если учитывать, что он производился ударами об парту и с помощью голоса, ну и тех подручных средств, который ребята смогли найти в кабинете. Странно, Вессельски бы понаставил тут плохих отметок, а ритм-гитарист делал всё с точностью наоборот. Наверное, детей всё же оценивают немного иначе. Когда ты взрослый, то уже не понимаешь, что такого прекрасного в какой-то каракуле, а для большинства малышей это действительно маленький шедевр. Внезапно Алекса передёрнуло, прозвенел звонок, им надо уже идти. Вот только Юргена облепили дети: они с ним и обнимались, и что-то рассказывали, и пытались показать принесённые с собой игрушки. Мужчина невольно улыбнулся такой картине. Если и так, то из Планггера выйдет просто прекрасный отец. Хотя, наверное, ему самому не мешало бы повзрослеть. — Юрочка, нам уже пора… — Алекс подошёл к еле выбравшемуся из этой ситуации ритм-гитаристу. — Конечно, Сашенька, пойдём скорей домой! — парень тихо посмеялся, разворачиваясь и прощаясь с классом. Действительно, пора идти. Тут они провели не так много времени, зато воспоминания останутся надолго. Выходя из школы Юргену вновь показалось, словно он всё ещё учится в старших классах и вот сейчас, под конец дня, идёт домой. Да, не с толпой друзей, зато с таким надёжным Александром. Солнце уже было значительно выше чем тогда, когда они только приехали и считали минуты до начала. Считай, всё ещё утро, а значит людей по-прежнему мало. Ну как мало… для улиц такого густонаселённого Мюнхена — мало. Уже не думая ни о чем, Планггер закурил, лишь дальше отходя от школы. Он обернулся, смотря на Александра, тот чего-то не торопился. А ещё что-то упорно листал в своём телефоне.***
Уже в машине Юрген начал чувствовать лёгкий дискомфорт. Во-первых, он не понимал, куда они едут, а во-вторых — жутко хотелось есть. С утра он даже перекусить не успел, из-за чего теперь мучился от голода, что раздирал его изнутри. Он устало закрыл глаза, откидываясь на спинку сиденья. С детьми поработал, да, молодец, но теперь вынужден ждать, пока они доедут. — С-а-а-а-а-ша, куда мы едем? — гитарист разлепил глаза, сонно смотря на мужчину. На какое-то время он их также закрыл. — Юрочка, миленький, мы едем ко мне домой. Ну, тут ближе, это раз. А два, ты же хочешь покушать? И тем более в компании, м? — Вессельски протянул правую руки, слегка похлопывая Юргена по брюшку. Ритм-гитариста отвёл взгляд в сторону. Однако как бы он не старался, он не мог скрыть румянца на щеках. Ему слишком нравилось, когда Алекс его трогал. Тот делал это как-то необычайно ласково и нежно. Да, иногда он, конечно, сравнивал парня с маленьким пухлым поросёнком, но это звучало слишком трепетно, чтобы обижаться. Юрген всё же под конец начал ощущать касания, сквозь сон слыша какие-то ласковые слова, что звучали из уст вокалиста. Его немного пригрело солнцем, вот и разморило до такого состояния. Его начали будить лишь тогда, когда они приехали домой. Странно, ехали они слишком долго, на часах было больше обычного. Александр по-прежнему тряс гитариста, пока тот сонно моргал и пытался прийти в себя. — С-а-а-а-ш, не сейчас… — Планггер какое-то время отмахивался руками, но безуспешно попадал по воздуху. — Сейчас, тюленьчик, или всё остынет. — после этой фразы парень резко распахнул веки, чувствуя, что в машине пахнет чем-то вкусным. Да, наверное, поэтому так поздно. Скорее всего, Вессельски успел что-то где-то заказать, вот и копался тогда в телефоне. Надо же, даже не разбудил. Каков подлец! Юрген всё же согласился подняться и выползти из машины. Вокалисту он всегда нравился таким: такой сонный, похожий на плюшевого мишку, который пытается дойти до противоположного края. Так забавно переваливается с ноги на ноги, постоянно засыпая по дороге. Александр забрал из машины некоторые вещи, запирая её и поскорее подбегая к парню. Он подхватил ритм-гитариста под руку, уже таща к лифту. Да, оба предпочитали больше лестницу, но с подземной парковки в таком состоянии будет крайне тяжело добраться до нужного этажа. Если ещё и учитывать, что это не первый и даже не пятый этаж. Чем ближе они подходили к квартире, тем больше Планггер просыпался. Уже возле неё он не зевал так явно, а по большей степени пытался протереть глаза. На самом деле он искренне радовался решению Алекса. Дома было бы гораздо скучнее, а тут так уютно и мягко. Во всяком случае, он сегодня спит не один, а с любимым мужчиной. Хотя, так-то он бы спал с гитарой, но да ладно. Вообще, это стало входить в привычку, ведь у Вессельского даже имелась его одежда. Когда-то они много работали над текстами песен вместе, вот он и оставался на ночь у вокалиста. Пришлось даже перетащить некоторые старые вещи, чтобы чувствовать себя более комфортно, да что уж там, тут даже была его зубная щётка и гитара ко всему прочему. Юрген уже стоял в спальне, разглядывая содержимое шкафа. Где-то тут была его полочка. Да, точно, мягкие спортивные штаны и майка. Грустно, что немного маловато. Успел же он раздобреть за это время… Хотя, вроде просто слегка пухлый… — Сань, я тут это… — Планггер вышел в гостиную совмещённую с кухней, смотря на Вессельского. Что ж, картошка во фритюрнице, слишком заманчиво. — Да, тюленчик? — Алекс подошёл к гитаристу, слегка того приобнимая и тиская за мягенькие бочка. — Может не стоило… Я и так толстый… Уже одежда не налазит… — он грустно улыбнулся, хотя не мог не признать, что ему нравятся властные руки мужчины на своём теле. — Пф, не говори ерунды… Просто нужна одежда побольше, ты эту сюда лет пять назад притащил, так что не неси эту чушь и садись. Тем более, тебе идёт быть таким пухляшом… — Александр даже замурлыкал себе под нос, заставляя парня только больше краснеть и смущаться. Юрген послушно прошёл к дивану, садясь в свой любимый уголок и обнимая подушку. Зараза, и почему он так любит этот дурацкий фаст-фуд, в особенности картошку. И ведь вокалист знал, что именно, да и покупал чуть ли не в самом дорогом месте, чтобы не было горечи от некачественного масла. Александр подсел рядом, включая телевизор и притягивая гитариста к себе. Ему так хотелось его всего, но позволить такого он не мог. Пусть тот немножечко ещё освоится, а пока можно засунуть ему в ротик горсть картошки. И ведь жуёт, не сопротивляется. Ужасно напоминает хомяка с такими-то же щеками, только вот Планггер со временем всё проглотит. Мужчина забрался рукой под тесноватую майку, сжимая слегка жирок на рёбрах, из-за чего снизу послышался тихий писк. Брутальный такой, а пищит как девчонка. Наверное, они так сидели долго время, пока не закончился непонятный телесериал, да и еда тоже. Только сейчас Александр сообразил, что за всё время от силы успел сжевать бургер и пачку картошки, в то время как всё остальное наверняка ушло в его любимого тюленчика. Ну вот, а тот ещё жалуется на своё телосложение. Просто кто-то очень любит много кушать. Вессельски тихо посмеялся, решая, что пора бы довести этого недонытика до кровати. А ведь Юрген даже не пытался сопротивляться, лишь покорно шёл за ним, иногда наваливаясь на того сбоку. Александру нравилось это зрелище. Гитарист явно перестарался, из-за чего его теперь только больше клонило в сон. Ну ничего, того надо просто раздеть и уложить. Благо, это не самая сложная задача. Через минут десять они уже лежали вдвоём в постели. Алекс позволил себе тискать и откровенно лапать парня во всех местах, где это только было возможно. Такой мягенький, податливый, настоящее сокровище! Тем временем Юрген забросил одну руку на спину вокалиста, стараясь притянуть того к себе. А когда ему это удалось, он жадно того поцеловал, слегка кусая губы острыми зубами. Вокалист уже и забыл, кто на самом деле этот милый медвежонок. Да, пусть и скрывает свою натуру, но он один знает об этом, и, наверное, хорошо, что об этом не знают остальные. Тогда бы было слишком много шума и скандалов, а этого точно никому не хочется. Александр осторожно погладил Планггера по груди, всё ближе подходя к мягкому животику. — Спать будешь, милый? — он говорил всё ещё с этим урчанием. Боже, почему его это так заводит? Фетишист какой-то. — Ага. С тобой спать буду… Как же… Ты меня поддержал, потискал, погладил, накормил так, что дышать тяжело… Пока… Это… Что там с песней? — ритм-гитарист поднял голову. Он сонно смотрел на друга. — Всё хорошо, у меня уже есть идея. А ещё есть идея на другую песенку… Ненасытный мой… — мужчина тихо хихикнул, нежно целуя парня в щёку. Всё такое мягкое. Это слишком приятно. — Молодец. Вот видишь, меня всегда надо брать с собой! — Юрген даже резко дёрнулся, пытаясь изобразить восторг. Однако пришлось всё же опуститься от внезапного покалывания в желудке. Когда-то определённо надо будет взять себя в руки и прекратить столько жрать за раз. Да и не мешало бы на диету сесть. Но сейчас, когда рядом твой любимый вокалист, который так нежно тебя трогает… Нет, не сегодня… И не завтра. Планггер поудобнее устроился, кутаясь в одеяло и лишь сильнее прижимаясь к Александру. Он почувствовал, как крепкие руки легли ему на спину, значит сон точно будет спокойным.