***
— Ну вот, как ты? — мужчина улыбается гораздо мягче, ему так это все нравится. Нравится этот непонятный, слегка растрепанный вид басиста. Руперт уже немного покраснел, кровь внутри бурлит только больше, заставляя его до боли кусать губы. Так тяжело сдерживаться, но наручники не позволяют двигаться. Он с мольбой в глазах смотрит на программиста. Может сжалится, а? Нет, он и не думает об этом. Сильной рукой обхватывает член парня, отчего тот только больше твердеет. Вены набухают, но пока чувствительность не столь сильная. Кожа хоть мягкая и тонкая, но есть ведь еще тоньше. Зайберт осторожно ведет по одной венке до самого конца, задевая подушечками пальцев головку. Это место наиболее чувствительно, отчего Руперт уже не выдерживает и тихонько постанывает. Там все больше твердеет, и теперь он ощущает, как чужой большой палец давит на это маленькое чувствительное местечко. Он не может, весь изводится, выделяя совсем немного прозрачной вязкой жидкости. Этого достаточно, чтобы размазать по всему стволу и даже немного залезть в кольцо мышц позади. Но что-то Йохен не торопится разрабатывать его задний проход. Он наклоняется, показывает свой длинный тонкий язык. Он проводит им вдоль ствола, задевая каждый миллиметр кожи. Его язык такой мягкий, словно у большого пса. И все дальше, он издевается. Делает мышцей круговые движения, обрамляя ею головку и проходясь по всем складочкам и бугоркам. А затем самый кончик оказывается за его щекой. Внутри так жарко. Теплое дыхание обжигает тонкую кожу, заставляя ее возбуждаться сильнее. Кеплингер с трудом дышит, больше мычит и стонет. Один раз даже прикусил собственный язык. Ему до одури хорошо, он чувствует, как плоть входит все глубже и глубже в чужую ротовую полость. Совсем немного и он оказался в глотке. Самый кончик ударился о гладкую и влажную стенку открывшегося пищевода. Начинается движение, в том числе и твердыми зубами. Пикс его не кусает, он совсем легонько касается этой твердостью набухшей венки. А затем глотает лишь глубже, его глаза немного расширились от внутреннего давления. Зайберт двигает языком лишь больше, изредка выпуская часть чужого органа изо рта, и в ту же секунду вбирая его обратно. Его телодвижения столь приятны, что в какой-то момент Кеплингер не выдерживает и все же кончает. Гитарист улыбается, пока по уголкам губ стекают капельки спермы, что не полностью уместилась во рту. Оставшееся он сглатывает, ощущая, как желудок недовольно урчит от инородной вязкой жидкости, которая только что добровольно в него попала. Ничего, это всё органика, она обязательно перевариться, а пока надо продолжить своё занятие. Он отпускает обмякший орган парня, тому явно хватает одной разрядки. Ничего, скоро тот всему научится. Научится быть неугомонной машиной, которой необходим половой акт, но главное… Главное, чтобы он не ушел. Главное, чтобы остался рядом с ним. Ноэль слышит сбившееся дыхание. Для его ушей это словно музыка. Но в те же секунды слышны и тихие мольбы, чтобы парня наконец-то отпустили. Точно, он совсем забыл про эти наручники. Наверное, Руперту с ними ужасно неудобно. Второй ключ висит на той же цепи, поэтому программисту достаточно его снять и поковыряться в мелких замочках. Всего пара секунд, и басист на свободе. Вот только сейчас он кажется совсем мягким, словно изрядно выпил. Нет, он совсем забыл, что это не конец. Честно говоря, Пикс даже не старался, даже не работал на полную мощность. Неожиданно, что парень так быстро сдался. Хотя, он ведь говорил, что в его жизни секса не так уж и много, а это означает, что он практически зелёный. Это радует. Значит, кроме него там вряд ли кто-то будет. Значит, теперь он практически его собственность. Осталось только поставить на нем свое клеймо. Хотя Кеплингер хитер. Еще пару секунд он пребывал в этом состоянии слизня, а теперь резко набросился на партнера. Прижал его разгоряченное тело к постели. Как же прекрасно Йохен выглядит на этой белой простыни. Не то чтобы он сильно напоминал ангела, больше кота, которому нравится лежать в подобной позе. Руперт не останавливается, только больше прижимается к шее мужчины, жадно его целует и совсем легонько кусает возле сонной артерии, слабо сжимая ее зубами. Зайберт громко стонет. Он никому не говорил, но его мальчик знает, как он обожает укусы. Басист делает это до изумления нежно, хотя его зубы острее любой бритвы. Ими надо уметь управлять. И рыжий определенно это умеет делать. Маленький хитрый лис верно идет вниз, больше целует, наглее кусает. Даже позволил себе укусить за соски, из-за чего член Пикса слабо подрагивает от прилившего к нему возбуждения. Кто знает, каких таких богов он должен благодарить за обретенное счастье, но сейчас стоит вернуться в реальность и полностью отдаться ощущениям. Руперт спустился до его живота, совсем слабо проходясь по смягченному прессу, его не так хорошо видно, зато всегда удобно спать. Тихий котенок, быть может, мышонок, Кеплингер только больше стал ластиться к своему любимому. Он знает, что тому сейчас нужно, об этом говорит твердый стояк, который уже как минуту трется об его правую ногу. Парень спустился совсем низко, но орган в рот он не брал. Что-то его там рассматривал, а затем стащил с тумбы лубрикант. Жидкий гель смачно захлюпал на его тонких пальцах, а затем точно также упал длинной струйкой на каменный ствол. Нечего утруждать этого программиста, он сделает все сам. Бас-гитарист вставил себе в зад сначала один, а затем и второй палец, стараясь проникнуть как можно глубже. Следом пошел и третий. Руперт тихонько промычал, закусывая губу и прикрывая глаза. Через совсем мелкие щелки и пелену перед глазами он видит лицо Йохена. Тот за ним наблюдает. Трение внизу говорит о том, что мужчина уже на подходе. Он хочет внутрь, извивается немного, трется раскрасневшейся плотью об чужую. Кеплингер пока не спешит, он очень осторожно и методично разрабатывает свой анал, только бы ненароком не задеть простату. Если заденет, то сам себе доставит удовольствие, а сейчас хочется наоборот. Через пару минут скользкие пальцы опускаются на живот Пикса, размазывая по нему остатки лубриканта, а парень слегка приподнимается. Ноэль сжимает руками простынь, что та невольно превращается в горсть маленьких складочек. Руперт понемногу стал насаживаться на его член. Вроде такой непримечательный, юноша-то ненамного его младше. Ну, подумаешь разница в девять лет. Тем не менее басист выглядит моложе любой девчонки, а двигается куда более плавно и грациозно. Иногда Йохану он напоминает кота, но не совсем обычного, а «Ориентала». Эти коты отличаются своим длинным и худым телом, а изворачиваются похуже змеи. Вот и сейчас его мальчик повторяет все движения этой породы, и при этом на его лице читается наслаждение вперемешку с болью. Вокруг них время словно остановилось, но, ясное дело, что оно всегда будет дышать им в спину. Руперт навсегда поселился в его сердце, и точно занимает там самое почетное место. Пикс резко срывается на хриплый стон. Пока он был в раздумьях, парень успел насадиться полностью, поэтому теперь нежная головка члена задевала не менее нежную простату внутри. Маленький хитрец. Его маленький лисёнок. Ноэль слегка приподнял бёдра, опуская руки на чужую талию. Он начал понемногу двигаться. Толкался, но не сильно, стараясь нащупать и пройтись по наиболее чувствительным местам Руперта. Тот закатил глаза, так мягко и нежно застонал. Йохен понял, что ему просто безумно повезло. Он слегка увеличил темп, хотя сознание медленно отключалось. Мужчина слышал собственный стон, изредка это напоминало смесь воя и рычания. Ему жутко нравилось. Кровь прилила к голове, заставляя давления скакнуть вверх, отчего по всему телу разлился жар. Словно лава по венам, кровь текла во все жилы, вздуваясь даже в самых мелких капиллярах. Трение лишь усилилось, когда Руперт опустился к основанию. Он слегка нагнулся вперед, практически заваливаясь на Зайберта, из-за чего второму пришлось в срочном порядке перехватить того руками.***
А басист все не планировал отступать. Он поднял голову, жадно впиваясь в столь желанные губы. Мягким длинным языком проник внутрь, исследуя все зубы и дёсна, попутно заигрывая с языком партнера. Он их переплетал слишком умело, вокруг капала слюна, которую каждый непроизвольно сглатывал. Мужчина закрыл глаза от удовольствия, полностью отдаваясь во власть своего мальчика. Руперт отстранился, ехидно улыбаясь. Тонкие пальцы скользнули на более сильные плечи, а затем куда-то за шею. Какой же Зайберт там сейчас горячий. Жар снизу поднялся вверх по позвоночнику, теперь разливаясь по всей черепной коробке и ее внутренностям. Он уже давно так пылает, просто боиться показать свое рвение. Кеплингер довольно улыбается, исследуя пальцами чужое лицо. Надавливает на щеки, слегка сжимает мягкую нежную кожу. Программист находится в каком-то подобии эйфории. Слишком приятно. Парень умудряется еще и слабо двигать задом из стороны в сторону, создавая внутри до жути приятное трение. И оно с каждой минутой все больше усиливается, от чего Пикс громко стонет. Внутренности бас-гитариста задевают все его чувствительные места, а разбухшая плоть становится только больше и твёрже, его желание слишком сильно. И он вполне мог бы сейчас перевернуться, заставить парня лечь под себя. Но делать это ужасно лень, его разморило так, что даже двинуть задом невмоготу. Бас-гитарист слишком хорошо его чувствовал и слишком хорошо находил все слабые места. — Рупи, милый, пожалуйста! — Йохен уже весь извелся. Было тяжело, но при этом до ужаса хотелось большего трения. Парень ехидно заулыбался. Конечно, он ведь и пытался это сделать — довести мужчину до полного оргазма. В большей степени ему конечно сопутствовала удача, да и тот факт, что Хайберт был относительно легко возбудимым. Кеплингер наконец-то выпрямился, стараясь двигаться только быстрее. Под собой он слышал лишь сдавленные хрипы и стоны. Почему-то ему нравилось наблюдать за тем, как гитарист сходит с ума и изнемогает от собственного же желания. Ничего, сейчас он ему даст все, что тот только пожелает. Руперт ускорился настолько, насколько это было возможно. Нежная головка мужчины стала чаще задевать простату, что доставляло невыносимый кайф. Гормоны и чувства так и били в голову. Еще немного и они вырвутся наружу, разорвав кости черепа и выливаясь из них словно вода из водопада. — Да, дорогой. Если ты не заметил, то я уже начал… — он тихо мурлычет. Это мурчание схоже с настоящим искушением дьявола. Хотя, Руперт вполне мог бы сойти за дьявола. Такой же высокий. Такой же худой и бледный. Для Ноэля он все ещё являлся мальчишкой. Правда тем, кто его искушает, заставляет вкусить запретный плод. Нет, они определенно это никому не расскажут, даже если это и так понятно на первый взгляд. Раньше они были просто друзьями, просто напарниками. Вроде бы познакомились лишь тогда, когда попали в одну группу. На деле же это все больше напоминало судьбу. Такую ироничную судьбу, в начале которой они и не думали быть вместе. От приятелей к друзьям. И там уже рукой подать, ни один из них не заметил того момента, как они стали любовниками. А уже после и возлюбленными. Все просто как-то потерялось во времени. Исчезло, оставив лишь их настоящее. Лишь то, что просто необходимо ощущать прямо сейчас, прямо в этот момент. И вот сейчас они вместе. В этой темной квартире с приглушенным светом. Сначала сам Руперт боялся активничать, боялся, что не справится. Но он попробовал. Он узнал. Узнал, что Зайберт куда более нежный и мягкий, когда находится в пассивной роли. Он так нежно и мягко стонет. Так закатывает свои прелестные глазки, иногда кажется, что еще немного, и он не сможет вернуть их обратно. Говорят, что со временем мужчины становятся более домашними, более спокойными и пушистыми. Да, басист это узнал и понял. Пикс действительно стал таким, если честно, то, наверное, еще до него. Просто он не мог никому открыться именно с такой стороны и позиции, а сейчас все встало на круги своя. Еще пара прыжков и толчков. Пока Руперт гулял где-то в своих мыслях, его нутро заполнилось чем-то вязким и тёплым. Из анала вытекала белая жидкость. Неужели он смог добиться от программиста разрядки? Это было весьма неожиданно, ведь в обычном состоянии это не происходило. Нет, сейчас все иначе. Сейчас есть весомая причина — ОН. Парень осторожно сполз на диван рядом, весь мокрый и разгоряченный. Не сказать, что их секс был чем-то необычным. Он был максимально простым и немудреным. Просто все еще каждому из них необходимо было время. Совсем немного времени, чтобы привыкнуть и выбрать направление. Йохена вполне все устраивало. Как оказалось, они оба хороши — всегда берут слабый разгон. Удовольствие приходит со временем, а поначалу просто хочется быть рядом и нежиться друг с другом, чтобы там не произошло. Иногда не хватает всей этой романтики и нежности. Этого понимания и спокойствия. Оно все приходит позже, когда в дискуссию о чувствах вступает разум, а не сердце. — Что-то мы с тобой быстро, не находишь? — Руперт тяжело выдохнул, кое-как переворачиваясь на бок и прижимаясь к программисту. Тот выглядел безумно разморенным и сонным. Так всегда. Иногда парню даже кажется, что он настолько плох в постели, что его любимый засыпает. На самом же деле это все от удовольствия. Йохена было настолько просто довести до эйфории, что позже он становился полностью «жидким» и не желал что-либо делать. Даже сейчас он лениво закинул руку на талию парня, слабо прижимая к себе. Оба такие липкие, рано или поздно придется идти в душ. — Да, просто тяжелый рабочий день. Я думал устроить оргию, но как видишь… Ладно, меня на это не хватает… Мне достаточно лишь тебя одного… — мужчина разлепил глаза, слегка припадая губами к чужой щеке и осторожно целуя. Вроде бы они делали это настолько часто, насколько это могло бы быть возможным. Но вот именно сейчас Руперт залился краской, как школьница, у которой первые отношения. Вообще, парень не так давно понял, что он какой-то совсем нежный. Какой-то не такой. Неудивительно, что местами он действительно напоминал девушку, причем ужасно стеснительную и замкнутую. Но да ладно. Сейчас он вместе со своим любимым, а рядом с ним все проблемы отходят на задний план. Они больше не имеют значения. Кеплингер положил голову Пиксу на грудь, вдыхая слабый но ужасно терпкий аромат. Еще немного, и он так совсем привыкнет лежать рядом и нежиться. — Да, помню, но не устроил. И знаешь, мне нравится, что ты такой… Да, у нас не все так идеально, но мы оба периодически сдаем назад. Ничего, главное, что мы просто рядом, — в темноте ни черта не видно, но Ноэль точно знает, что его мальчик сейчас улыбается. А ведь это та самая черта Руперта, что при улыбке он старается ее спрятать. Как-то опустить голову, как-то все скрыть. Нет, это не плохо, даже для отношений. Каждый волен делать то, что хочет, и, быть может, это кому-то приглянется. Парень слегка вздрогнул, чувствуя, как чужие руки осторожно прошлись по его спине. Куда-то за нее. Раз, и он под одеялом. Таким мягким и теплым одеялом. Йохен никогда не перестает о нем заботиться, даже если это и не нужно. Постоянно что-то делает в пользу младшего, а тот и рад. Как же тут не порадоваться, если тебе уделяют столько внимания. Кеплингер обнимает крепче в ответ, только громче что-то невнятно фырча себе под нос. — Йохен… Я люблю тебя… — парень говорит это ужасно тихо. Но при этом так, чтобы Пикс его услышал. А тому и не надо повышенной тональности, да и слушать не надо. Он все чувствует и понимает. И сейчас Руперт это сказал, хотя да, он точно покраснел и застеснялся, ведь снаружи такой дерзкий и холодный, а внутри ужасно пугливый. Он еще совсем маленький для чего-то большего, но слишком взрослый для чего-то меньшего. Нет, все должно быть проще. Все станет куда лучше, когда они побудут еще немножечко рядом. Лёжа вместе. В обнимку. — И я тебя… — звучит более мягко и тихо. Они оба скоро заснут.