***
Последние три дня Эбигейл практически жила в офисе. Приезжала ещё до рассвета, уезжала намного позднее заката. Вот она наконец-то вышла из здания своей корпорации, оставив предновогодние рабочие дела на несколько ближайших часов, планируя провести их за крепким сном в мягкой постели. Лёгкие обжёг холодный, свежий воздух. Рядом с ней в тени шёл человек, работающий на британскую разведку. Через несколько секунд приблизился другой мужчина, в котором Магнуссен узнала личного водителя Майкрофта. Осмотревшись, девушка увидела у тротуара тонированный правительственный автомобиль. Вгляделась в лицо подошедшего. При всей своей устрашающей убедительности оно было вполне обычным. Мужчина был приблизительно её возраста и роста, одет в стандартный деловой костюм, но, без сомнения, можно было сказать, что перед ней профессионал высокого уровня, а не простой англичанин, работающий шофёром. — Добрый вечер, мисс Магнуссен, — проговорил мужчина, кивнув. — Здравствуйте, что Вы здесь делаете? — Эбигейл стояла неподвижно. — Мистер Холмс просил забрать Вас и привезти к нему домой, — охранник смотрел совершенно спокойно, ни одна мускула на рабочей улыбке не дрогнула. — Мы с ним ни о чём таком не договаривались. — Он настаивал и передал Вам это. Мужчина протянул записку, написанную от руки:«Согласись на мою маленькую прихоть в желании видеть тебя сегодня у меня дома. М.Х.»
Отпустив своё личное сопровождение, Эбигейл села в машину руководителя МИ-6. Ехали они молча и быстро. Тишину нарушал только шелест дороги под колёсами. Откинувшись на спинку кресла, девушка позволила себе расслабиться и мыслями окунуться в предвкушение приятного вечера перед тем, как снова вернуться к накопившейся за время отсутствия работы. Городские пейзажи с небоскребами сменились на частные особняки престижного района Лондона. Он утопал в каноничной архитектуре, зелени и мощёных дорожках. Этот вид действовал успокаивающе. Холмс жил на окраине. Они миновали рощу и по двухполосному шоссе выехали к внушительному кирпичному особняку. Водитель припарковался в тихом дворе возле стоящего там мужчины. — Эбигейл, милая, — он открыл пассажирскую дверь, протягивая ладонь в салон, — я рад, что ты приняла моё приглашение, — кивнул водителю Майкрофт и, когда тот отъехал, притянул девушку к себе, жадно целуя. — Оно было весьма убедительным, — сказала Магнуссен-младшая, сделав ударение на последнем слове. До дома они шли размеренным шагом, обсуждая, как принято у англичан, погоду, словно не было несколько секунд назад такого будоражащего поцелуя. И Эбигейл поняла, что даже сейчас от него всё ещё исходит тот жар, от которого она потеряла голову прямо на той площадке, где ей так галантно помогли выйти из машины. Воспоминания о том, как политик касался её, как обжигал поцелуями в самых чувствительных местах, заставили бизнесвумен тяжело сглотнуть. Отвернувшись, чтобы не встретиться глазами с мужчиной, девушка бессмысленно рассматривала уже знакомый фасад. Делая вид, что поправляет рукав её пальто, Майкрофт, едва касаясь кожи, задержался на запястье гостьи. Стоило за парой закрыться дверям, как девушка в одно мгновение оказалась прижата спиной к двери. Верхняя одежда была небрежно сброшена на пол. Майкрофт опёрся руками о дерево выше головы Эбигейл и впился в губы жадным, пьянящим поцелуем. Мужчина каждым движением заявлял о своём желании. — Даже не предложишь чай? — едко спросила Магнуссен, с трудом оторвавшись от разгорячённого спутника. — Не говори, что ты тоже этого не хочешь прямо сейчас, — ухмыльнулся Майкрофт. — С чего ты взял, что хочу? — подняв подбородок, с вызовом бросила Эбигейл. — Там на улице я считал твой пульс, — взяв за шею, прошептал на ухо, оставляя на коже горячее дыхание. Это было последнее, что Холмс дал сказать Эбигейл. Подхватив на руки, он быстрым шагом понёс её в самое уединенное и личное место этого дома — в спальню. Майкрофт не видел ничего, кроме пола, перед собой. Слишком долго копившееся желание вновь овладеть такой неприступной женщиной вырвалось наружу, как только они остались наедине. Эбигейл стянула с него галстук и бросила его по дороге где-то на лестнице. Пальцы принялись ловко освобождать тело от рубашки, расстегивая слишком тугие сейчас пуговицы. Она хищно улыбнулась тому, что след, оставленный на его ключице, всё ещё был на том самом месте и пока что не собирался сходить — лишь приобретал более синеватый оттенок. Майкрофт опустил Эбигейл на пол, и только стоило ступням коснуться мягкого ковра, как девушка оказалась прижата к разгоряченному мужчине, руки которого умело освобождали её от одежды. Всё было как в тумане: вот она отбрасывает в сторону идеально выглаженную рубашку, а вот уже падает спиной на мягкую постель. — Я никогда раньше не испытывал ничего подобного, — слова давались политику с большим трудом. — Не позволял себе, не желал, чтобы кому-то из-за меня могла грозить опасность; не хотел, чтобы у кого угодно был способ на меня надавить. Но, встретив тебя, Эбигейл, я постоянно возвращался мыслями в те моменты наших встреч. Чувствую себя подростком, — он склонился над девушкой, зарываясь носом в её волосы. — Иди ко мне, — прошептала Эбигейл и, положив руки ему на спину, поцеловала так нежно и так успокаивающе. На самом же деле хотелось рассказать ему, как сильно она порой тосковала без видимой на то причины; как отчаянно пыталась выбросить его из головы, зная, что в конце их отношения скорее всего закончатся очень болезненно. Всё это становилось таким неважным, когда Майкрофт был рядом, когда касался своими руками, делился чувствами, хоть и неумело. В эти мгновения Эбигейл была уверена, что игра, которую они оба затевали в самом начале, определённо стоит риска. Губы касались друг друга, горячее дыхание смешивалось между собой. Тихий шёпот. Страстные, почти до сладостной боли касания. И вот они уже оба полностью обнажены друг перед другом не только телом, но и душой. Майкрофт чуть медлил, нависая над девушкой. Потянулся куда-то влево, и в руке у него появилась мягкая, широкая лента. — Ты доверяешь мне? — шепнул он ей в губы. Услышав тихое согласие, политик завязал своей спутнице глаза. Заставляя все чувства работать острее, а ощущения быть ярче, Майкрофт вытянул руки Эбигейл над головой, вложив свои ладони в её. Не размыкая пальцев, стал целовать девушку, с каждым вдохом касаниями опускаясь всё ниже. Губы. Скулы. Шея. Ключицы. Она отчаянно ловила ртом воздух, которого так сейчас не хватало, а он лишь ухмылялся, пользуясь тем, что Эбигейл ничего не видит. Через секунду он нежно укусил в шею. Девушка вздрогнула от неожиданности и, застонав, подалась навстречу. Встав на колени между её ног, мужчина поцеловал сначала один сосок, потом другой. Одновременно с этим сжимал руками женские бёдра, впиваясь в нежную, тонкую кожу. Стоны становились громче, эмоциональней; между собой смешивались женский и мужской голоса. Эбигейл обвила ногами Майкрофта за бёдра — настолько ей хотелось быть ближе к нему. Ласки доставляли удовольствие и одновременно муки оттого, что Майкрофта было всё ещё слишком мало. Имя мужчины срывалось с губ вместе с прерывистым дыханием. В один момент политик неожиданно встал с кровати. Эбигейл растерялась, перестав ощущать его рядом, и уже было потянулась к повязке, временно лишившей её зрения. — Я не разрешал ничего снимать, — раздался строгий голос. — Куда ты тогда ушёл? — недоуменно спросила мисс Магнуссен, ещё не отдышавшись. — Я и не уходил. Ты сейчас обхватишь меня ногами и продолжишь получать удовольствие, дорогая, — прошептал он на ухо и обхватил мочку девушки губами. — Как скажешь, — Эбигейл потянула руку вверх и точно уперлась в мужскую грудь перед собой. — О, из твоих уст это звучит просто восхитительно, — с этими словами Майкрофт подхватил девушку на руки и впился в шею страстным поцелуем. Вдохнув запах волос, усадил на себя так, чтобы видеть каждую эмоцию на лице. Холмс подошёл к панорамной стене. Эбигейл почувствовала спиной холод от прикосновения к стеклу, от чего кожа сразу покрылась мурашками. Руками девушка держалась за мужскую спину, ногами же обвивала торс. Ещё не успев привыкнуть к прохладе, расползающейся по телу, почувствовала, как в неё резко и глубоко вошли. Спальня наполнилась переплетёнными удовольствием голосами. Майкрофт держал спутницу сильными руками, то приподнимая, то опуская на себя. Мужчина откинул голову назад и почувствовал, как ногти впиваются в спину, медленно спускаясь вниз одновременно с тем, как Эбигейл оказывалась с каждым разом всё плотней к нему прижатой. Она касалась оголённой грудью его торса, кусала мочку уха, чтобы сдержать крик, который хотел вырваться из лёгких. Мужчина задвигался быстрее, вынуждая Эбигейл поддаться ритму. Они отдавались моменту, друг другу, растворялись в каждой секунде, в каждой волне наслаждения, нахлынувшей на них двоих. Его дыхание щекотало девушку, порой заставляя выгибаться, стонать или замолкать от сладостной дрожи, накрывающей всё тело. Майкрофт остановился лишь в тот момент, когда у них двоих не осталось сил, а голоса, казалось, охрипли. Холмс снял с Эбигейл повязку и поставил на ноги. Ступни девушки коснулись пола, но мышцы не смогли удержать тело. Майкрофт подхватил её за талию, но, передумав, снова взял на руки. Мягко опустил на кровать в подушки, а сам лёг рядом. Укутал девушку в одеяло и сгреб в охапку, прижимая к себе, обнимая обеими руками как нечто сокровенное. — Майкрофт? — тихо пробормотала она ему в плечо. — Я здесь. Что такое? — ответил, наслаждаясь каждым её прикосновением к себе. — Нет, ничего, — девушка лишь удобней устроилась в одеяле, — давай спать. — Давай, — проговорил Холмс, улыбнувшись уголками губ. Они ещё долго не могли уснуть: он гладил её по волосам, пропуская пряди волос сквозь пальцы; касался губами виска, пока, в конце концов, не положил подбородок на макушку. Она же наслаждалась его успокаивающей близостью, сопровождаемой объятиями и прикосновениями. Незаметно оба провалились в глубокий сон.***
Знакомый и ненавистный звук будильника заставил Эбигейл открыть глаза и убедиться в том, что есть в мире человек, который просыпается раньше неё. До этого она сильно сомневалась в такой возможности. Перевернувшись на другой бок, девушка увидела уже собранного Майкрофта. Он стоял у зеркала, завязывая галстук, морщась каждый раз, когда глубоких царапин на спине касалась ткань рубашки, раздражая свежие раны. — Доброе утро, — сказал Холмс, повёрнутый к зеркалу, не отвлекаясь от занятия. — Доброе утро, Майкрофт, сделаешь мне кофе? — непринуждённо попросила Эбигейл, прежде чем потянуться. — Я? Кофе? — самый влиятельный человек Англии недоумённо переспросил, точно ли его просят сделать кофе. — Кроме тебя никого здесь не вижу, — обнажённая девушка прошла мимо Холмса, заставляя посмотреть себе вслед, и закрыла за собой дверь в ванную. — Я опаздываю на работу, — теперь он разговаривал как будто бы с дверью. — Это значит «нет»? — раздался женский голос вперемешку с шумом воды. Эбигейл услышала вместо ответа лишь щелчок замка, означающий, что Майкрофт ушёл. Мысленно закатив глаза, она продолжила стоять под горячей водой. Не бежать же за ним, в самом деле. Выйдя из спальни, Майкрофт набрал сообщение для Антеи, поставив её в известность, что немного задержится. Холмс вошёл на кухню, застав повара за составлением списка продуктов. Мужчина отвлёкся и какое-то время находился в ступоре. Он первый раз видел, чтобы хозяин дома открывал здесь шкафы. — Я могу Вам чем-то помочь, мистер Холмс? — неловко спросил тот, отложив ручку в сторону. — Да. Сказать, где на моей кухне Вы храните кофе, — Холмс говорил, продолжая осматривать пространство вокруг себя. — Сказали бы сразу, что хотите кофе, я сейчас приготовлю. Пару минут. — Не делайте вид, что не поняли мой вопрос. Меня интересовало лишь местоположение, не более того. Я сам сварю. Политик проследил за взглядом работника. Он нашёл нужные ему перемолотые зерна именно там, куда посмотрел повар. Мужчина подал турку. Дома Майкрофт предпочитал кофе, сваренный именно таким способом, а не из кофемашины. Смешав всё в нужных пропорциях, ему не составило труда приготовить, по крайней мере, ароматный напиток. Перелив содержимое турки в чашку из китайского фарфора, Холмс взял с собой вазочку с любимыми сладостями и удалился из кухни так же молча и неожиданно, как и появился. К моменту его возвращения, Эбигейл стояла в центре комнаты у его зеркала. Уложив волосы, она увидела британское правительство не с пустыми руками. — Твой кофе без сахара и молока, как ты любишь, — пауза между предложениями оказалась чуть больше, чем было нужно. — И возможно, тебе придётся по вкусу что-то из сладкого. Если хочешь полноценный завтрак, то скажи повару, он приготовит, — освобождая руки, политик поставил всё на журнальный стол. — Спасибо. Хватит и этого, я тоже спешу на работу. Нужно доделать дела, прежде чем я улечу. Эбигейл подошла к мужчине, обняла за талию, зарываясь носом в воротник рубашки. Вдох — лёгкие наполнил аромат дорогих духов вперемешку с молотыми кофейными зёрнами. — Ты точно решила праздновать Рождество в Китае? Мы могли бы уехать куда-то только вдвоём, — Холмс ощутил лёгкую неловкость. Ещё никогда не приходилось предлагать кому бы то ни было провести с ним праздник, который он ненавидел. — Мы ведь говорили об этом, Майкрофт, — мисс Магнуссен отстранилась, делая глоток горячего напитка. — Всё уже решено, но я вернусь очень скоро, не думаю, что смогу провести много времени с родителями Джии. — Хорошо, — ответ получился каким-то вымученным. — Проведёшь это время с семьёй. Они бы расстроились, если бы я забрала тебя у них. — Ты не представляешь насколько, — Холмс не стал договаривать вторую часть предложения: «... они были бы рады, особенно Шерлок». Любезно отдав Эбигейл служебную машину с водителем, он сам сел за руль и поехал в офис. Ему нравилось водить и нравилось отдавать этой женщине всё самое лучшее, так что жаловаться было не на что.***
Личный автомобиль Эбигейл Магнуссен проехал через ворота Эплдора. Охрана доложила хозяину дома о визите, как только увидела вдали подъезжающий транспорт. Чарльз сидел за ноутбуком у себя в кабинете, что-то увлечённо рассматривая на экране. Когда ему сообщили о том, что неожиданно приехала его дочь, он с удивлением пошёл встречать её. Бизнесмен вышел на улицу в чём был дома, не планируя никуда ехать или выходить, — в брюках и рубашке. Как только он переступил порог дома, то моментально пожалел о том, что не удосужился взять пальто: погода была холодной. Пронизывающий до костей ветер и мелкие, неприятные капли замороженной воды, которую обычные люди привыкли называть снегом, ситуацию явно не красили. Чарльз поежился и поднял плечи, пряча в них открытую шею. Скрипя снегом под ногами, Магнуссен подошёл к подъехавшей машине и привычно подал руку дочери, как делал уже не раз и только для неё. Он вообще много чего в жизни делал только для неё или только с ней: был искренен, улыбался, пытался быть мягче; соглашался делать то, чего не хотелось; всегда подавал руку и подставлял плечо. Отец всегда был рядом с Эбигейл, но делал это незаметно, из тени, чтобы не докучать свободолюбивой натуре. — Дорогая, я рад твоему визиту, — он обнял дочь, стоило ей только выйти из тёплого салона автомобиля. — Я тоже рада тебя видеть, папа, — девушка обняла его в ответ, — но давай зайдём в дом, ты одет слишком не по погоде. — Конечно, — сказал Чарльз и любезно предложил дочери свой локоть. Эбигейл чувствовала через тонкую ткань рубашки холодную кожу отца. Только зайдя в дом, она сразу велела растопить камин, хоть и не жила тут уже много лет — вся прислуга относилась к ней как к полноправной хозяйке. Девушка забралась на кресло с ногами, взяв в руки чашку согревающего чая. Чарльз сел напротив, протянув руки к огню. — Ты сошёл с ума, когда решил выйти в мороз в таком виде. Так понравилась моя палата, что решил занять там место? — Эбигейл была возмущена таким детским поведением. — Я полечу лечиться куда-то подальше. Не могу доверить себя англичанам, — с улыбкой парировал Чарльз. — Тебя нужно было срочно оперировать, а времени не было, — отвечал на немой вопрос бизнесмен. — Приехала попрощаться? — Что ты такое говоришь — «попрощаться»? Я вернусь быстрее, чем ты успеешь заметить мой отъезд. Просто решила тебя навестить перед праздниками. Они долго сидели вот так друг напротив друга. Смотрели в огонь или за окно, разговаривая о насущном. Вспоминая детство Эбигейл, отец рассказывал истории, связанные с ней. А сам думал, как же всё-таки быстротечно время. Вот только забрал её маленькую, кричащую ночами, а вот уже рядом взрослая дочь — состоявшаяся, уверенная в себе женщина. Чарльз смотрел на Эбигейл, по-родительски улыбаясь, и с каждой минутой становился уверенней в том, что всё в жизни девушки сложится как нужно, уж он-то приложит к этому все усилия и, как в её детстве, проследит за этим. Мужчина был готов взять на себя всю тяжесть ответственности за неё, но при этом понимал, что, как отец, не может этого сделать. Чарльз просто не представлял, какой груз хочет с ней разделить. Это то самое сокровенное, о чём Эбигейл не говорила, но что так ясно было заметно в поведении. Что-то такое, чего не замечал он сам. То, что девушка полюбила. Полюбила Майкрофта Холмса, которого должна была использовать на благо семьи, но не смогла. И уже не сможет. И сказать об этом Чарльзу Эбигейл тоже сейчас не может. Чёрт возьми, она даже Майкрофту в этом не готова признаться. Посиделки у камина затянулись и перешли в совместный ужин. За едой продолжались разговоры ни о чём. Оба Магнуссена пытались вспомнить, когда последний раз так непринуждённо проводили время, но ответ не находился ни у кого из членов семьи. Неужто всему виной Рождество, которое Чарльз, как скептик и атеист, предпочитал не называть праздником. Он не украшал дом и не ждал подарков. Да и что можно подарить такому человеку — всё у него уже есть. Чарльз мягко поинтересовался, нет ли у Джии брата, и, получив отрицательный ответ, заверил, что всё равно она наверняка познакомит Эбигейл с какими-то состоявшимися мужчинами. После этого последовал рассказ о том, что Китай — сильная держава с местами умными людьми и, возможно, девушке стоит присмотреться к нескольким бизнесменам или политикам оттуда. — Давай сменим тему. Я настаиваю, — устало вздохнув, сказала Эбигейл. — Эбигейл, ты ведь не будешь всю жизнь держать рядом с собой Холмса — нужно думать о будущем, — проговорил мужчина, мягко положив свою руку на ладонь дочери. — Не буду. Однако я в состоянии разобраться со своей личной жизнью, — девушка мягко высвободила руку и стала собираться домой. Бизнесвумен заверила отца, что обязательно хорошо проведёт время, узнает страну получше, отдохнёт от всей этой омерзительной лондонской атмосферы. Усаживая дочь в машину, Чарльз поцеловал её в щёку, заставив тем самым опешить. Он не делал этого с тех пор, как, по его мнению, закончилось детство Эбигейл. В памяти мужчины всплыли слова Холмса о том, что с возрастом все становятся сентиментальней. Видимо, это не обошло стороной и его.***
Утром следующего дня Магнуссен сидела в кабинете на высоте тридцать четвертого этажа, читала склейку чернового варианта январского номера. Она то хмурилась, то одобрительно кивала сама себе, то поднимала один уголок рта, выражая сомнение. Её прервал стук в дверь. Это был первый заместитель, нёсший в руках распечатанные варианты билбордов. — Мисс Магнуссен, доброе утро, — сказал тот, внося перед собой большие картонки формата А3. — Доброе, Адам, садись, — Эбигейл махнула в сторону стула для посетителей, не отрываясь от чтения. — Я только из типографии. Забрал у них обложки для билбордов, вот, — он был рад положить их на стол и избавиться от тяжёлой ноши. — Хорошо, спасибо, что-то ещё? — она говорила с ним не поднимая глаз, лишь монотонно перелистывая страницы. — На самом деле, да. — Адам, давай ты сначала сформулируешь свои мысли, а потом зайдёшь ещё раз. У меня нет ни времени, ни желания смотреть на то, как ты мямлишь, — девушка пыталась не раздражаться, но мужчина явно способствовал обратному всем своим поведением. — Я не смогу работать в праздничные дни. Сын попал в больницу, мне необходимо быть с ним, — быстро протараторил тот, будто опасаясь, что передумает на середине предложения. — Меня не волнует ничего, кроме дел компании. Я готова пойти на всё ради её благополучия, — Эбигейл первый раз за разговор подняла взгляд, который не сулил ничего хорошего для подчинённого, — Меня не будет в стране уже завтра, а ты сейчас решаешь заявить, что не можешь работать? Может, мне оставить холдинг на Агату? — Но… — Никаких «но». Ты будешь заниматься своими прямыми обязанностями в период моего отсутствия, и в твоих же интересах сделать это хорошо. Или ты хочешь раздавать листовки вместо нынешней должности? Тогда тебе точно будет нечем оплачивать больничные счета. — Мисс Магнуссен… — мужчина безуспешно пытался вставить хоть слово. — Разговор окончен. Мой тебе совет — не опускайся до нелепого бормотания про отцовский долг, не порть мнение о себе окончательно. Адам не испортил его, потому что ретировался из кабинета начальницы в расстроенных чувствах. Эбигейл продолжила работать весь оставшийся день как ни в чём не бывало. Можно сказать, что она забыла суть утреннего разговора почти сразу. Чужие проблемы интересовали бизнесвумен мало и редко. Рождество неумолимо приближалось, жизнь в CAM Global кипела: все бегали, суетились, спешили, ведь всё должно быть идеально. Эбигейл в последнее время уходила из офиса затемно, но не сегодня. Когда она вышла из высотки, город ещё жил активной вечерней жизнью. Все было украшено гирляндами, ёлками, фигурами изо льда, мишурой, почти на каждой улице была своя праздничная ярмарка. Торговые центры, магазины, пекарни и кофейни — все они ломились от изобилия людей. Девушка не любила ходить за покупками и обычно отправляла Агату заниматься этим ужасно утомительным занятием, но не в этот раз. Нужно купить подарок Майкрофту, признаться, она вспомнила об этом буквально час назад. Из-за чего в спешке пришлось доделывать дела, накидывать на себя пальто и чуть ли не выбегать из кабинета. Водитель привез её в район Майфэр — это улицы дорогих, престижных магазинов. Одноэтажное отдельно стоящее здание, небольшая вывеска, окна в пол, дверь из цельного куска дерева. Приход клиента сопровождался звуком дверного звонка. На входе каждого клиента встречал улыбчивый, на вид совершенно не уставший консультант одного из старейших ювелирных домов Англии «Garrard». Девушку сразу окружили ярко освещённые витрины, драгоценные металлы, переливающиеся камни. Лили, так звали ту, которая работала в этот день в торговом зале, вежливо спросила знает ли мисс, что конкретно ей нужно или, быть может, нужно помочь с выбором. — У вас есть портсигары? — Да, конечно, пройдемте. Обилие украшений завораживало, но усталость брала своё, и Эбигейл хотелось поскорее с этим закончить. На то, чтобы рассмотреть все имеющиеся варианты ушло не меньше сорока минут. В конце концов выбор пал на портсигар из золота с тонкой росписью белым золотом сверху. На кнопке, открывающей изделие, в свете магазина красиво переливался инкрустированный бриллиант. Девушка попросила нанести на внутреннюю сторону верхней крышки гравировку. Для этого она своим почерком написала Майкрофт Холмс. Когда она произнесла имя, которое нужно написать на изделии, то на пару секунд показалось как будто Лили слышала его далеко не в первый раз, но списала всё на свою усталость. Ювелир выполнил работу белым золотом, в точности перенеся манеру письма заказчицы. Довольная своей покупкой, Магнуссен села в ждавший у входа автомобиль. Она не могла не признать, что в целом ей понравилось выбирать подарок.***
Вечером Майкрофт взял оставшуюся работу с собой и куда-то спешно засобирался. Попрощавшись с Антеей, быстрыми шагами преодолел путь от кабинета до машины. Пока ехали, ему казалось, что они собрали все городские пробки, усугубившиеся праздниками. В какой-то момент правительственный транспорт пересёк границу Лондона. Холмс не обращал внимания на то, что происходило за пределами тонированных окон. Лишь ощущение, что они остановились, заставило политика оторваться от бумаг. — Привезли? — поинтересовался Майкрофт у встречающего его главного конюха королевской конюшни, проигнорировав приветствие. — Привезли пару часов назад, мистер Холмс, пройдемте. В стойле стоял высокий, массивный, идеально чёрный арабский молодой жеребец, грива и шерсть которого статно переливались под потолочным освещением. Майкрофт погладил его по носу, пока тот в свою очередь лишь с интересом рассматривал людей перед собой. — Что скажете, как эксперт в таких породах? — не убирая руки от животного, поинтересовался политик. — Он ещё молод — это плюс. Если нанять грамотного тренера, то выйдет сильный скакун, который с лёгкостью будет приносить Вам победы. Что касаемо породы, то она лучшая во всём мире, с выбором Вы не ошиблись. — Он не для меня, оформляйте все документы на Эбигейл Магнуссен. Она подъедет, как только сможет. Свои услуги и работу тренера оплатите с моего счёта. — Конечно, мистер Холмс, всё сделаем в лучшем виде. Мужчина проводил члена клуба обратно до машины, параллельно говоря что-то про удачную покупку или нечто другое в этом роде. Майкрофт уже его не слушал.***
Эбигейл завтракала перед предстоящим долгим перелётом на другой конец континента. Тишину прервал дворецкий с сообщением о том, что её у дверей ждет мистер Холмс. Девушка, отложив приборы, прошла следом за дворецким ко входу в дом. Там, на крыльце, действительно стоял политик, опираясь на зонт, как он это делал всегда. — Доброе утро, Эбигейл, — увидев её, мужчина искренне улыбнулся. — Прошу прощения, что я без приглашения. — Какой приятный сюрприз. Доброе утро, проходи, — чуть отойдя в сторону, она пропустила утреннего гостя. — Не смог отпустить тебя, не увидев напоследок, — Майкрофт притянул Эбигейл к себе, оставляя морозно-холодный поцелуй на губах. — У меня есть для тебя рождественский подарок, — девушка запустила руку под мужское пальто, пробежалась пальцами по спине поверх пиджака. — Подарок? Мне? — Холмс замешкался на несколько секунд, пытаясь вспомнить, когда в последний раз кто-то дарил ему что-то на Рождество, да ещё и так искренне и беззаботно глядя ему в глаза. Но так ничего и не вспомнил. Эбигейл, ничего не ответив, попросила дворецкого проводить гостя в гостиную, а сама поднялась в спальню за купленной вчера коробочкой. Вернувшись к Холмсу, протянула ему вещь, что держала в руках. — Я заметила, что ты носишь сигареты в обычной бумажной пачке, поэтому решила, что тебе пригодится портсигар, — девушка выглядела безумно мило, ожидая реакции на подарок. — Спасибо, мне очень нравится, —Холмс провёл пальцем по выпуклому узору на металле. Он давно не был так искренне рад и приятно удивлён одновременно. — У меня для тебя тоже есть подарок, но везти его сюда нет смысла. Ты найдешь его в королевской конюшне, когда подтвердишь при них своё членство в клубе. — Майкрофт, ты даришь мне жеребца? — бизнесвумен не сразу поверила своим ушам. — Да, арабские скакуны считаются лучшими в мире. Он благородного чёрного цвета. Не переживай за коня из-за твоего отъезда, все документы готовы, конюх за ним присмотрит, а тренер начнёт занятия уже сегодня. Естественно, все расходы за мой счёт. — Я могла предположить разные варианты, но не такой, — она стояла и не знала, как сформулировать все мечущиеся в голове мысли в одну связную. Вместо слов Майкрофт лишь обнял Эбигейл, крепко прижав к груди. Она слышала, как быстро бьётся сердце мужчины. Девушка обняла политика в ответ, сложив руки в замок у него на спине. — Я вернусь так быстро, что ты и не заметишь моего отсутствия, — прошептала мисс Магнуссен, уткнувшись в пиджак своего спутника. — Буду скучать здесь один, — поцеловав Эбигейл, прошептал он ей в ответ.