Последнюю неделю Майкрофт заметно выматывался. В стране разрастался новый поставщик оружия на чёрном рынке, что в свою очередь грозило резким ростом преступности. Обычно Холмса не вмешивали в дела такого низкого уровня, но в этот раз его
друг настоял на непосредственном участии людей МИ-6. Дело только добавляло лишних хлопот. А ещё Эбигейл. Вечера мужчина проводил не за бокалом виски в гостиной, вытянув ноги у камина, а в больничной палате. Куда он, кстати, привез для себя удобный стул: на уже имеющемся было просто невозможно сидеть дольше пяти минут.
Конечно, Майкрофту не удалось остаться совсем не замеченным, он три раза пересекся с Чарльзом. Бизнесмен поразмыслил и, в целом, остался доволен тем, что их план работает и Холмс-старший действительно влюбляется в его дочь. Но видеть политика ему было по-прежнему неприятно. Майкрофт радовался, что они встречаются лишь в дверях палаты Эбигейл и поэтому её драгоценный отец не устраивает сцен, хотя он ждал, что тот, как минимум, заявится к нему в офис. Однако, их секундные встречи ограничивались колкими взглядами.
Эбигейл уверенно и довольно заметно шла на поправку, что не могло не радовать. Через какое-то время у девушки стало получаться не только вставать, но и находиться в таком положении дольше, чем пару минут, не чувствовать при этом боль вперемешку со слабостью и желанием обратно прилечь. Она, видя, каким выжатым был Холмс, уверяла англичанина, что тот может не проводить с ней всё свободное время и лучше бы ему вместо этого больше отдыхать. Майкрофт был непреклонен, продолжая упорно приезжать каждый вечер с ужином для них двоих. В течение дня Антея присылала Эбигейл завтраки и обеды из любимого ресторана своего начальника.
Эбигейл неспешно зашла в палату. Было уже не так больно, но синяки, принявшие отвратительный зелёно-фиолетовый оттенок, жутко раздражали, настолько, что порой хотелось содрать кожу вместе с ними. Девушка остановилась у зеркала, приводя волосы в более-менее приличный вид, насколько позволяли больничные условия. Обернувшись, Магнуссен вздрогнула от неожиданности. На диване сидел Майкрофт. Пока она ходила по процедурам, он успел не только приехать, но ещё и задремать, закинув голову. Мужчина выглядел, как всегда, безупречно. Изумрудный костюм не имел ни одной складки, в туфлях и вовсе отражался потолок. А из-за откинутой назад головы открывался вид на шею, которую до дрожи хотелось целовать. Бизнесвумен же была одета по-домашнему: штаны свободного кроя и однотонная футболка. После её стиля в повседневной жизни эта одежда выглядела весьма необычно, но куда лучше, чем больничная пижама.
Девушка тихо опустилась на свободное место рядом с Майкрофтом, скривив лицо от всё ещё болевших швов. Несколько секунд понаблюдала за тем, как опускалась и поднималась мужская грудь и дрожали пушистые ресницы от проникшего в палату сквозняка. Подумав, Эбигейл легла рядом, положив голову Холмсу на колени. Так она пролежала минут десять, не шевелясь, слушая размеренное дыхание, лишь чувствуя, как по телу бегали мурашки. Майкрофт опустил затуманенный взгляд и увидел знакомую копну волос у себя на коленях. Тряхнул головой, отгоняя остатки усталости, и убрал за ухо девушки прядь, мешавшую рассмотреть её лицо.
— Извини, я задремал, пока тебя ждал, — политик коснулся губами горячего виска Эбигейл.
— Ничего, — она коснулась кончиком пальца его носа. — Я была на процедурах. Как прошёл твой день? — девушка легла на спину, чтобы видеть мужское лицо.
— Довольно напряжённо, но мы наконец-то взяли поставщика оружия. Хоть от них избавились, — Майкрофт вымученно улыбнулся и провел большим пальцем по нижней губе Эбигейл.
То, как её рот немного приоткрылся, вызвало у мужчины бурю эмоций, но, заставив себя выдохнуть и прекратить думать о сексе в тот момент, когда его женщина находится по его вине в больнице, Холмс продолжил:
— Я говорил с твоим врачом, она заверила меня, что ты идёшь на поправку и скоро можно будет отпустить тебя домой, — Эбигейл облизала губы, заставляя Майкрофта тяжело сглотнуть во время разговора.
— Замечательно, я, конечно, доверяю своему заму, но привыкла всё делать сама. Хочется поскорей вернуться к обычному ритму жизни вне больничных стен, — девушка уселась на диване, с серьёзным лицом прильнула к Холмсу, оставляя несколько лёгких, но весьма будоражащих поцелуев возле его левого уха. — Майкрофт, давай ужинать? — она смотрела на него как ни в чём не бывало.
Из-за горящей под ухом кожи, Майкрофт смог лишь молча кивнуть и разложить принесенную еду. Каждый погрузился в тарелки, думая о чём-то своём. Шло время. Майкрофт уплетал бифштекс с кровью, а Эбигейл с аппетитом поедала морепродукты от лучшего китайского шефа. Иногда она поворачивала голову к Холмсу и слабо улыбалась, словно не находя слов, чтобы выразить свои чувства. Но затем она вновь прятала глаза в тарелку. Политик делал вид, что был увлечен своими мыслями, но на самом деле мужчина замечал каждый её взгляд, что улавливал своим особым чутьём. Первым делом он подметил в ней некоторую тревогу. Странная обречённость, с которой она смотрела на него, тревожила его. Вдруг девушка нарушила монотонность трапезы, положив ладонь на руку Майкрофта, стала оставлять горячие узоры на его холодной коже. Англичанин поднял на неё глаза. Тогда Эбигейл стала покрывать его губы страстными и торопливыми поцелуями, что отнюдь не сочеталось с её внешней спокойной созерцательностью.
— Подожди, дорогая, — Холмсу стоило большого труда взять девушку за плечи и отодвинуть её от себя на то расстояние, что позволяло ему увидеть глаза напротив.
— Что? — Магнуссен вопросительно смотрела на своего спутника.
— Тебя что-то тревожит, — Майкрофт даже не пытался сделать вопросительную интонацию, — расскажи мне об этом.
— Всё в порядке, Майкрофт, тебе показалось, — Эбигейл улыбнулась настолько естественно и непринуждённо, насколько смогла, не желая сейчас говорить о том, что гложет её душу.
Холмс смерил её изучающим взглядом, считывая каждую мимическую морщинку и даже мимолетное движение мышц не только лица, но и всего тела. Совладелица CAM Global хорошо контролирует эмоции и движения. Она была расслаблена, улыбалась и скользила глазами по лицу сидящего перед ней мужчины. Никаких невербальных признаков лжи или нежелания говорить. Но если бы Майкрофт не смог увидеть то, что на самом деле не всё так замечательно, то не занял бы должность руководителя внешней разведки в столь юные, по меркам МИ-6, годы.
— У Вас плохо получается, мисс Магнуссен, в другое время я бы предложил Вам взять у меня уроки невербальной защиты, — политик взял Эбигейл за подбородок, не давая возможности повернуть головы.
— Так что Вас останавливает от столь щедрого предложения, мистер Холмс? — девушка даже не пыталась отвернуться, наоборот, лишь пристальней смотрела на Майкрофта, проникая в самую душу.
— Свяжитесь с моей помощницей, чтобы Антея внесла Вас в моё расписание, — уколол англичанин, припомнив сцену в её кабинете. — А теперь прекрати уходить от ответа, — строго произнёс политик. Ещё немного, и тон превратился бы в рабочий.
— Майкрофт, у меня может быть личное пространство? — девушка встрепенулась и резкими шагами отошла от мужчины к окну.
Эбигейл встала спиной к Холмсу, опешившему от такой эмоциональной реакции на, казалось бы, элементарную заботу. Да, Майкрофт Холмс, оказывается, способен и на такое. Мисс Магнуссен настолько напряглась, что её плечи невольно поднялись вверх, визуально как бы укорачивая шею. Англичанин остановился ровно в метре от женской фигуры, не нарушая физических границ. Эбигейл слышала его ровное дыхание и понимала, на каком примерно расстоянии он стоит. Но девушка даже не пошевелилась, лишь ещё больше нахмурила брови, что сразу же заметил Холмс, смотрящий в отражение стекла.
— Мне казалось, что я никогда не пересекал твоих границ без соответствующего согласия, — голос Майкрофта сделался мягким и шелковистым. — Если ты не хочешь об этом говорить, то давай не будем. Извини, что позволил себе влезть, — мужчина поднял ладонь в желании прикоснуться к Эбигейл, но замер, когда их взгляды встретились в отражении вечернего городского пейзажа.
— Я что-то вспылила, это было лишним. Нахождение в больничных стенах меня выматывает. На улице сейчас так хорошо, — Эбигейл прикоснулась ладонью к холодному окну, представляя, что снег падает прямо на неё.
— Тогда, Эбигейл, я тебя украду. Прямо сейчас, — Холмс сделал полшага, приобнял девушку, при этом оставляя пространство для того, чтобы она при желании смогла беспрепятственно отойти.
— Что ты имеешь в виду? — бизнесвумен повернулась лицом к политику и подняла на него вопросительный взгляд.
— Я тебя выведу из больницы и верну так, что никто этого даже не заметит. Вечерний обход уже был, до утра никто не посмеет без надобности тревожить такого важного пациента, — последние два слова Майкрофт сказал с едва уловимой иронией.
— Майкрофт, это какая-то авантюра, — Магнуссен подняла уголок губ, выражая сомнение.
— Именно, — он кивнул, — в этом ты явно замёрзнешь, переодевайся. Если нужно, я выйду, но зашторь хотя бы окно, — мужчина шагнул назад, ведя себя весьма тактично, чтобы его не обвинили ещё раз в нарушении личного пространства.
— Как хочешь, — открыв шкаф, Эбигейл равнодушно пожала плечами.
Майкрофт принципиально не стал выходить в коридор. Он опустился на диван. Стоило девушке остаться в одном белье, его глаза с любопытством заскользили по изгибам женского тела. Пользуясь тем, что Эбигейл не видит его лица, мужчина позволил себе заинтересованную, сдержанную улыбку и чуть ослабил узел галстука, который внезапно стал давить на шею. Магнуссен получила строгий запрет от врача на то, чтобы выходить на улицу до выписки, поэтому выбора в одежде у неё практически не было. Начало декабря в Лондоне выдалось весьма холодным, что делало одежду менее элегантной и всё более практичной. Облачившись в брюки и свитер, Эбигейл обернулась к дивану, ожидая увидеть там своего спутника, но он уже стоял в дверях с невозмутимым видом и с раскрытым для неё пальто.
Дежурившие ночью сотрудники службы безопасности бодро несли свой пост. Мужчины заметно напряглись, когда увидели мисс Магнуссен, собирающуюся выйти среди уже позднего вечера. Один намеревался пойти с ней, но Эбигейл, долго не церемонясь, дала понять, что в охране сейчас нет необходимости.
Майкрофт вывел Эбигейл из госпиталя той же дорогой, что его вела Молли. Коридоры в это время были безлюдными, но они всё же попались на глаза двум медицинским работникам в разных местах. Те были слишком уставшими после дневного дежурства и занятыми мыслями о приближающейся пересменке, поэтому не придали значение увиденному. Мало ли кто это может быть.
Холмс пропустил девушку вперёд, придержав для неё дверь. Стоило Магнуссен-младшей переступить через порог, она остановилась и, запрокинув голову, оказалась лицом к небу. Нежную кожу сразу стало засыпать белыми снежными крупинками. Даже исходивший от них холод не помешал Эбигейл наслаждаться таким простым зимним явлением, как снегопад. Её нос сразу же приятно защекотало от метели. Она жмурилась, когда снежинки попадали в глаза. Майкрофт, даже не пытаясь скрывать улыбку, наблюдал за своей спутницей, светившейся от радости, вызванной столь обычным природным явлением. Заметив его взгляд, Эбигейл, не в силах удержаться от ответной улыбки, опять подняла глаза вверх, отыскивая среди снежных кристаллов клубящиеся над головой облака. Политик продолжал любоваться ею, не замечая того, что сейчас беззаботно счастливой выглядела не только обычно жесткая бизнесвумен, но и он сам. Сделав над собой усилие, Майкрофт вздохнул, привлекая внимание. Пожалуй, что подобная слабость была вовсе не такой уж плохой приметой, как он предполагал с самого начала.
— Дорогая, не будем же мы всю ночь стоять у порога, пойдём, — Майкрофт взял руку спутницы и положил её на свой уже согнутый локоть.
— Куда? — прильнув к такому знакомому боку, поинтересовалась девушка.
— Понятия не имею, куда глаза глядят, — на самом же деле Холмс построил одиннадцать вариантов возможного маршрута.
Пара неспешно ходила по улицам города. Ночь понемногу сменяла день, укутывая дома и жителей в приятную зимнюю темноту. Майкрофт знал Лондон наизусть. Он вёл спутницу по тихим красивым улочкам, избегая большого скопления людей. Под ногами хрустел только что выпавший снег. Кожу правой руки обжигало тепло Эбигейл, шедшей рядом, остальные открытые участки тела приятно щекотал более привычный для политика мороз.
— Ровно год назад я был в этот день в Японии, — мужчина чуть крепче сжал женскую ладонь и замедлил шаг так, чтобы они оказались в лунном свете. — А ты помнишь, что делала в этот день?
— Я была здесь. В декабре слишком много работы в холдинге, чтобы куда-то уезжать, — Эбигейл смотрела в синие глаза, ища в них своё отражение сквозь рисунок бесконечно падающих снежинок.
— Луна сегодня красивая, правда? — Холмс вдруг перешёл на безупречный японский без единого намека на акцент.
Майкрофт отвел глаза на серый светящийся диск в небе. Только его умение контролировать эмоции не давало лицу залиться алой краской. В эти несколько секунд тишины стук его сердца прошёл гулким звоном по всему телу.
«Почему молчит? Она ведь знает японский. Не поняла фразеологизма?», с этой мыслью мужчина тяжело сглотнул, представляя, каким идиотом он сейчас выглядит.
— Красивая настолько, что можно умереть.
Не успела Эбигейл ответить на таком же чистом японском, как спутник прижал её к себе, накрыв её холодные губы своими. Девушка запустила руки под его пальто, обвивая за талию. Столь трепетный жест помог Майкрофту отпустить все тяжёлые мысли. Её душераздирающий и в то же время такой невинный и чистый поцелуй подействовал на него как наркотик. Им обоим было сложно отстраниться друг от друга. Но время шло, скоро нужно было возвращаться обратно, а пара даже не прошла и половину из того пути, что запланировал Холмс. Эбигейл нашла силы оторваться от его губ, и Майкрофт ещё раз, но уже нежно, поцеловал её в щёчку.
Через несколько поворотов мужчина вывел спутницу к одному из самых больших и живописных парков Лондона. Здесь было множество укромных мест для отдыха и тихих бесед, которые освещались лучами фонариков и разноцветных вывесок, но в такой тихий и прекрасный вечер, как сегодня, к месту подобных встреч мог позволить себе присоединиться разве что приезжий. Старый парк с видом на Темзу внушал трепет. На противоположном берегу горели фонари, с башни Тауэра доносились звуки музыки, и казалось, что все обитатели столицы, одетые в светское платье и цилиндры, совершают вечерний моцион в парке своего собственного замка.
— Чувствую себя сбежавшим из дома подростком, — улыбаясь, сказала девушка.
— Я бы сказал, что чувствую себя, как будто убегаю от очередной навязчивой слежки своего старшего брата из правительства, но я и есть тот самый старший брат. Теперь я, возможно, понимаю Шерлока чуть больше, — политик привычным жестом облокотился на зонт.
— Майкрофт, ты следишь за Шерлоком? — Магнуссен продолжала смотреть на одну из башен Тауэра, но в голосе её уже звучало недоумение.
— И не только за ним, — глава британского правительства ухмыльнулся, задержав взгляд на задумчивом изгибе бровей своей спутницы.
Эбигейл не поворачивала головы, но ей даже не нужно было использовать боковое зрение, чтобы увидеть на себе изучающий взгляд политика. По спине пробежал холод, но не тот, что гулял по зимним улицам. Этот холод появился от одной мысли, что за ней тоже следила британская разведка. Бизнесвумен, безусловно, понимала, что их с отцом семейная репутация сама располагает правительство к наблюдению за ними. Однако чутьё подсказывало, что наблюдение из-за политических преступлений и из-за личной прихоти Майкрофта Холмса — совершенно не одно и тоже.
— Чарльз? — голос Эбигейл приобрёл металлические ноты.
— Да, — в воздухе повисло тяжёлое молчание, — как за политически… — Майкрофт пытался подобрать более подходящее слово чтобы не накалять обстановку, — …интересующим нас человеком, — мужчина осторожно шагнул вперёд, опасаясь того, что девушка его оттолкнёт.
— За мной тоже? — Эбигейл не сдвинулась с места, а Холмс не посмел лишить её пространства для того, чтобы отойти от него.
— Эбигейл, дорогая, ты безусловно вызываешь личный интерес британского правительства в моём лице, но это не является поводом для наблюдения, — голос самого влиятельного человека в стране растекался мягким, бархатистым баритоном возле левого уха представительницы одной из самых влиятельных семей Европы, заставляя её тело покрываться мурашками.
Рука Холмса уверенно, но едва ощутимо коснулась женской талии поверх пальто. Выждав несколько мучительно долго идущих секунд, не увидев раздражения или злости на лице Магнуссен, мужчина уверенно обнял бизнесвумен, прижав её спину к своему торсу. Майкрофт шумно выдохнул от того, что бедро спутницы будоражаще коснулось его бедра.
Эбигейл проделывала этот трюк много раз, обычно реакция мужчин её лишь забавляла. В этот раз она была благодарна зимней одежде за то, что под ней не видно мурашек, бегающих по коже лишь от того, что дыхание политика коснулось мочки её уха.
— Почему тогда ты следишь за собственным братом? — вопрос больно кольнул Майкрофта куда-то между рёбер.
Кисть Холмса на талии спутницы дрогнула, губы сложились в узкую, едва заметную, бледную линию, в глазах сверкнула злость. Он хотел поступить, как делал всегда при слишком личных вопросах: оттолкнуть, закрыться в себе и поставить человека на место так, чтобы у него даже малейшая мысль о политике вызывала как минимум неприятное ощущение. Помутнение прошло в миллисекунды следом за тем, как он заметил, что Эбигейл отстранилась от него сама, чтобы встретиться с ним взглядами. Майкрофт не хотел, чтобы она видела его таким. Он не собирался поднимать со дна шкафа семейные тайны.
Дядя Руди был главным писателем этой семейной сказки. Перед своим уходом дал любимому племяннику не только кресло во внешней разведывательной службе Её Величества, но и передал Майкрофту ключи от всех сундуков, что хранят в себе тайны семьи Холмсов. Каждый из них знает лишь то, что позволено. Политик готов убрать любого, кто может хоть как-то угрожать их сохранности.
— Лишь ради его безопасности. Видишь ли, Шерлок не обычный второсортный сыщик, расследующий дела о семейных изменах и пропажах кроликов из спален их детишек. Он — высококлассный детектив с мозгами учёного. Его услугами пользуется даже мой хороший друг. В связи с чем Шерлок с завидной регулярностью попадает в неприятности. Семье спокойней от того, что я могу в любой момент, в случае чего, найти брата, — Майкрофт надел свою самую часто использующуюся маску непринуждённой улыбки.
— Ты хороший брат для Шерлока и сын. Родители, должно быть, тобой гордятся, — Эбигейл коснулась ладонью мужской груди, она знала, что он не потерпит жалости к себе.
Магнуссен до этого момента не задумывалась над тем, что «наблюдение» для начальника разведки — привычный образ жизни. Сейчас ей было нечего ему предъявлять, но зерно раздумий Холмс в ней посадил.
«Нужно усилить систему безопасности. Мало ли», — тревожные ноты заиграли в душе Эбигейл. —
«Это уже паранойя, так и до нервного срыва недалеко. Но осмотрительней всё же стоит быть».
— Не мне судить о таком, — Холмс ухмыльнулся про себя тому, что любимчик в семье явно не он. — Пойдем, наша прогулка ещё не закончилась, — политик согнул правую руку в локте, а сверху положил миниатюрную женскую ладонь.
Через несколько минут молчаливого шага под снегопадом пара вышла к знаменитому лондонскому колесу обозрения. Вокруг не было ни души, кроме них двоих и работника парка. Аттракцион переливался даже слишком яркими огнями. В такое время суток хотелось более приглушенных цветов. Они подошли к человеку в красной униформе.
— Доброй ночи, мистер Холмс, мисс Магнуссен, — парень учтиво кивнул, открыв перед ними дверь в одну из кабинок.
— Ты совсем не выглядишь как романтик, — занятая своим удивлением, Эбигейл проигнорировала обращение к себе.
— Я действительно не романтик.
— Тогда к чему эта картина из мелодрамы? — она обвела рукой происходящее вокруг.
— Будем считать, что я художник, написавший эту картину специально для тебя.
Эбигейл увидела, что внутри были свечи, цветы, бутылка любимого вина Майкрофта и смотровой бинокль. Бизнесвумен не успела среагировать, как почувствовала, что ноги отрываются от земли. Политик бережно взял спутницу на руки, боясь потревожить её синяки и швы. Политик уверенным шагом занёс девушку внутрь и усадил на сиденье.
— Майкрофт, мы ведь не молодожёны, — Эбигейл расхохоталась, откинув голову назад.
— Мне не нужно кольцо на пальце, чтобы сделать вот так, — Холмс вновь бережно поднял бизнесвумен на руки.
В Лондоне самое большое колесо обозрения в Европе, в нем можно комфортно стоять в полный рост нескольким взрослым людям сразу. Как только Холмс опустил спутницу, дверь закрылась, и аттракцион пришёл в действие. Майкрофт умело ухаживал за девушкой. Укутав её в плед, передав бокал с вином, политик подвёл её к биноклю. Они неспешно поднимались всё выше, мимо пролетали птицы. Дома, люди, машины, всё становилось меньше. Огни ночного города словно стали гореть ярче. Эбигейл с интересом разглядывала пейзаж и мельтешащих внизу людей. Колесо обозрения застыло, достигнув самой высокой точки, парень внизу сделал так, как того просил щедро заплативший заказчик. Оно поедет вниз только после сообщения Холмса. Политик, сидящий рядом, тоже с интересом разглядывал вид, но не пейзаж, а стоящую перед ним девушку.
Сделав ещё несколько глотков, он поставил бокал на пол и придвинулся к ней ближе. Его лицо оказалось рядом с её лицом. Почувствовав запах дорогого одеколона, она подняла взгляд. Взгляд девушки был полон вызова. Политик взял её за подбородок и нежно поцеловал. Её лицо расслабилось. За разговорами и поцелуями время прошло незаметно. Часы показали четыре часа утра.
— К сожалению, родная, мне пора тебя возвращать, — сказав это, Холмс опустил взгляд в телефон, чтобы набрать несколько сообщений. — Спасибо тебе, это было чудесное свидание.
— Мне тоже всё понравилось. Когда ты только успеваешь всё просчитывать? Мне казалось, что наш побег спонтанный.
— Для тебя он действительно был спонтанный, — политик искренне улыбнулся, чмокнув девушку в висок.
— А если бы я не захотела никуда уходить в ночи? Или повела тебя в другую сторону? — Магнуссен не унималась.
— Это просто. Я бы всё отменил, — Холмс промолчал о том, что в городе организованно еще три варианта мест, где бы они могли провести время.
***
Внештатный агент Ми-5 расположился в одной из башен Тауэрского моста. Он просматривал сделанные фотографии пары: вышли из госпиталя, идут под руку, поцелуй, зашли в парк, прижимает её к себе за талию, что-то шепчет на ухо, подошли к колесу обозрения, он взял её на руки, вино, поцелуй.
— Великолепно, начальство будет довольно.
Агент вновь прильнул к биноклю и не смог найти нужные ему объекты. В панике он зашарил взглядом по сторонам, пока вновь не нашёл пару. Они уже шли по дорожке в сторону юго-восточного выхода в город.
«Пора и мне собираться, а то уйдут ещё».
***
— Дорогая, что-то не так? — Холмс обеспокоенно посмотрел на девушку.
— Устала. Ещё тяжеловато много ходить, — бизнесвумен взялась за бок, стараясь не морщиться.
— Нас у юго-восточных ворот ждёт машина. Я тебя донесу, — Майкрофт повторил то, что несколько раз проделывал за последние пару часов.
Оказавшись в мужских руках, Эбигейл крепко обняла в его за шею, запустив холодные от мороза руки под слой кашемира. Почувствовав под пальцами биение пульса, она позволила себе расслабиться. Размеренный, неторопливый снегопад начал превращаться в метель. Крупные снежные хлопья беспорядочно касались открытых ключиц мужчины. Ветер проникал через распахнутую рубашку до самой спины, пробирая до рёбер. Эбигейл, до этого рассматривающая пейзаж, перевела своё внимание на слишком холодные даже для Майкрофта губы. Пока глаза любовались каждой трещинкой на таких желанных губах, тонкие пальцы ловко управлялись с пуговицами, застегивая изумрудную рубашку.
— Что ты делаешь? — с трудом выдавил из себя политик, почувствовав обжигающие его шею касание.
— Не даю тебе замерзнуть, а на что это похоже? — лукаво произнесла мисс Магнуссен
— На то, что ты мешаешь мне тебя нести.
— Оу, простите, мистер Холмс, — Эбигейл изобразила самый невинный взгляд из тех, что были у неё в арсенале. — У Вас слишком притягательная шея, так и хочется оставить на ней пару следов.
— Инстинкты требуют пометить территорию? — его лицо украсила самодовольная ухмылка.
— Достаточно того, что о нас знаем мы, — бизнесвумен коснулась морозными губами ключицы Майкрофта, оставляя на коже красное пятно. — Пусть будет напоминанием обо мне, — довольная ухмылка озарила лицо девушки.
Холмс хотел было ответить какой-то едкой фразой, но его перебил шелест проезжей части. Если бы они могли, то непременно услышали бы щелчки фотоаппарата, но он был достаточно далеко для того, чтобы пара спокойно села в автомобиль и уехала восвояси, оставив агента необнаруженным.
Дорога до госпиталя прошла незаметно. Телефон Магнуссен молчал, значит, никто не обнаружил её внезапной пропажи из стен палаты. Утренний обход через час, есть время спокойно пройти нужные коридоры. Спешка — прямой путь к разоблачению.
***
Мужчина лет тридцати закрыл за собой дверь автомобиля, сев на водительское кресло. Он ещё раз бегло пробежал глазами по сделанным кадрам, избавился от неудачных. Протянутая влево рука коснулась холодного металла рабочего ноутбука. Не прошло и пары минут, как материалы сегодняшнего задания отправились заказчику.
«Сорвал джек-пот. Даже она не знала, что Холмс готовил свидание»
— Фото в облаке, — обратился он к тому, кто был по ту сторону телефона.
— Есть что-то стоящее моего внимания?
— Вы не пожалеете потраченного времени.
— Надеюсь, что Вас не нужно учить убирать за собой следы, в том числе этого диалога.
— Я знаю свою работу.
В ответ прозвучали лишь гудки, сообщающие о конце разговора. Чёрный, плотно затонированный Jaguar сорвался с места, разрезав воздушное пространство улицы.
***
Чарльз имел привычку в любое время года вставать в самую рань. Обслуга в его доме работает как часы. Стоило двери распахнуться, кухарка тут же наполнила чашку обжигающе горячим кофе. Помощница по дому только что закончила протирать пыль в кабинете домовладельца. Эти мерзкие чешуйки за ночь умудрялись налетать в таком количестве, что приводили Магнуссена в ярость одним своим видом. Вжав шею в плечи, Нэнси кивнула вошедшему бизнесмену. Девушка была рада, когда не было лишнего повода для того, чтобы начать с ним диалог. Убедившись, что Магнуссен ничего не собирается произносить, она с облегчением поторопилась покинуть комнату.
Он не разговаривает с прислугой больше необходимого и не терпит, когда они заговаривали без крайней на то необходимости. Работники удостаивались обращения к себе только в моменты гнева или когда хозяину было что-то нужно. Платил бизнесмен щедро, поэтому на него работали либо те, кто за деньги готов терпеть любое обращение к себе, либо те, кто романтизирует такой тип мужчин, как Чарльз, и до последнего жаждут к себе его внимания.
Кабинет был обставлен в стиле всего дома: белые и стальные оттенки, мраморный пол, светильники, незаметно встроенные в потолок, в правом углу у панорамных окон — угловой белоснежный диван, рядом стеклянный журнальный стол, в центре комнаты акцентное яркое пятно в виде стола из толстого дерева бежево-золотистого оттенка, на котором чётко выделяются узкие тёмные полосы шоколадного цвета
, ноутбук стального холодного оттенка, рабочее серебристое кресло, обтянутое кожей. Ничего лишнего, только то, чем пользуется хозяин.
Чарльз на автомате выполнял одни и те же действия каждое утро: подъем, кофе, проверка почты. Последнее письмо было от любопытного отправителя, в глазах бизнесмена мелькнул азарт. Потягивая напиток, он неспеша потянулся к компьютерной мышке. Спустя пару нажатий перед глазами Магнуссена появилось открытое облако с фотографиями, он нажал на первую и замер. Эбигейл и этот напыщенный индюк Холмс выходят из больницы. По мере пролистывания перед ним открывались всё более пикантные кадры их так называемого свидания.
На лице мужчины заходили желваки, зрачки расширились, желание запустить фарфором прямо в стену усиливалось. Чарльз в очередной раз задвинул свои эмоции в самый дальний угол сознания. Остыв, он набрал номер телефона хозяйки, которая не интересовала его до сегодняшнего дня последние несколько месяцев.
— Леди Смолвуд...
— Мистер Магнуссен, чем обязана? — ехидство слышалось в её голосе даже сквозь напускное равнодушие.
— Вы с потерей супруга совсем заскучали? Пост министра больше не интересен? К чему те фото, что Вы прислали мне со своего закрытого, никому до сегодняшнего дня неизвестного почтового ящика? — бизнесмен откинулся на спинку кресла.
— Вас не интересует то, с кем спит ваша дражайшая наследница? — женщина скривила лицо.
— В моём окружении ничего не происходит без моего ведома, надеялись, что я удивлюсь, дорогая? — голос Чарльза зазвучал ниже.
— И что же, Чарльз, вас устраивает то, что Эбигейл выбрала себе в партию столь ненавистного вами ничтожного Майкрофта Холмса? — министр не собиралась так скоро сдаваться.
— Она взрослая женщина и в праве проводить время, с кем ей заблагорассудится, — это предложение далось Магнуссену-старшему с большим трудом. — Либо говорите то, чего хотите, либо я не вижу смысла в наличии этих фото у меня.
— Хочу, чтобы это нелепое недоразумение прекратилось.
— Так вот оно что, вы неравнодушны к Холмсу, — злорадствовал Чарльз. — Бросьте, оцените здраво хотя бы это, он не посмотрит на вас. Продолжайте довольствоваться молодыми глупыми любовниками, падкими на деньги и статус.
— Меня заботит лишь благополучие страны, — Элизабет тяжело сглотнула.
Магнуссен стал набирать что-то на ноутбуке, параллельно переключив звонок на наушник. Стук подушечек пальцев по клавишам действовал на него успокаивающе, в отличии от необходимости слышать голос английской пенсионерки, явно засидевшейся в кабинете министров.
— Я не ваш покойный супруг, безоговорочно верящий каждому слову. Беспокоит вас только свое насиженное место и нежелание сесть за решётку. В таком случае могу посоветовать лучше защищать данные. Облака больше не существует, как и почтовых ящиков, с которых оно было создано и отправлено. Не зря говорят, что Англия — никчёмная страна, даже данные шифруете так, что их вскроет любой студент, — бизнесмен довольно закрыл крышку ноутбука. — Счёт за консультацию вам вышлют на адрес министерства, — он коснулся наушника, закончив уже наскучивший разговор.
Оставив недопитый кофе на столе, Чарльз вернулся в гардеробную. Это была одна из самых наполненных комнат в его доме, костюмы от разных дизайнеров занимали приличное количество места. На сегодня мужчина выбрал насыщенный кофейный цвет ткани и платиновые запонки. Не прошло и пятнадцати минут, как личный автомобиль бизнесмена выехал за территорию поместья.
Опустив ногу на тротуар, Чарльз поднял голову вверх, рассматривая унылое здание больницы и снующих в окнах людей. Между бровями появилась брезгливая морщина. Дешевые материалы, скудная архитектура, убогий интерьер, неудобная мебель, всё это вызывало только отвращение. Собравшись с мыслями, бизнесмен поднялся на девятый этаж и уже стучал в единственную занятую там палату.
— Войдите, — раздалось из-за двери.
— Эбигейл, дорогая, здравствуй, — мимика его лица растворилась в улыбке при виде дочери.
— Здравствуй, папа, — девушка сидела на диване, поджав ноги, смотря в экран ноутбука.
— Работаешь? — мужчина шагнул в центр комнаты.
— Как видишь. Ты не предупреждал о том, что заедешь, я не ждала тебя в такой ранний час, — Эбигейл подняла глаза на отца.
— Наслышан о вашем свидании с Холмсом, — Магнуссен старший сел рядом с дочерью, отставив её гаджет в сторону.
— Ты за мной следишь? Мы ведь это уже проходили, помнится, прошлый раз не закончился чем-то хорошим, — брови девушки сложились в недовольном изгибе, зрачки расширились, губы стали тоньше.
— Посмотри, какие любопытные снимки обнаружил я на своём компьютере сегодня, — убирая свой телефон обратно в карман, Чарльз кивнул в сторону её смартфона.
Пока Эбигейл копалась в мобильном, от дивана, на котором они сидели, стала расползаться противная, тяжёлая, липкая, густая, словно туман, тишина. Чарльзу казалось, что он ощущает её физически, словно она проникает в его поры. Чем дальше убегала секундная стрелка на циферблате настенных часов, тем больше недоумения вмешивалось в мимику на лице бизнесвумен. Она молча листала фотографии, периодически то приближая, то отдаляя кадры.
— Ты нашёл отправителя? — голос девушки звучал, словно сухая гроза перед надвигающимся ливнем.
— Если бы она хотела спрятаться, то шифровалась бы лучше, — Чарльз закатил глаза и высокомерно хмыкнул.
— Она? Кто она?
— Элизабет Смолвуд. Уверен, что это только начало спектакля. Тебе нужно быть осторожной, не показывайся пока на улице не одна, — обеспокоенный отец накрыл руку дочери своей.
— Хорошо, буду осторожна, — равнодушно бросила Эбигейл и отвела взгляд в сторону.
Эбигейл обескуражило спокойствие отца. Она ждала, что он будет метаться по комнате в ярости, скажет, что их план с Майкрофтом того не стоит, что она важней всего, потребует, чтобы они прекратили всякое общение. Но этого не случилось. Её словно окатили ледяной водой и бросили в сырой, глубокий колодец, в который она до сих пор падала. Чарльз продолжал что-то говорить о их плане и делах компании, Эбигейл его не слушала, слова проходили мимо, как белый шум.
— …Холмсу.
— Что ты говорил? — такая знакомая фамилия выдернула девушку из раздумий.
— Где ты витаешь? — он недовольно глянул на дочь, но возмущение быстро пропало как ни в чём не бывало. — Я спрашивал, ты ведь сама скажешь об этом инциденте Холмсу? Нам с ним пока не стоит контактировать.
— Да, — Эбигейл сделала паузу, задумавшись. — Скажу. Сегодня же.
— Договорились, — Чарльз тепло улыбнулся, бегло посмотрев на часы.
— Отец, как ты думаешь, зачем Смолвуд понадобилось за нами следить? — девушка сама того не замечая бегала взглядом по комнате, не в силах сосредоточиться на чём-то одном.
— Шантажировать она меня пока что не пыталась, хотела лишь, чтобы я повлиял на тебя, заставив разорвать всякие отношения с ненавистным мне человеком. В истинных мотивах нужно ещё разобраться, пока просто будь аккуратней, усиль охрану, — Чарльз отвлекся на входящее сообщение.
— Охрану действительно стоит увеличить, ты прав, — Эбигейл вымученно улыбнулась. — Ты спешишь?
— У меня встреча через тридцать минут, — сказал он, не поднимая глаз. — Поеду. До встречи, — поцеловав тыльную сторону женской ладони, мужчина поднялся с дивана.
— Пока, — она не стала провожать его до двери, лишь проследила взглядом за его спиной. — Чувствую я себя, кстати, намного лучше, настояла на том, чтобы уже сегодня вечером меня выписали, — эти слова попали в уже закрытую за её отцом дверь.
