Ад или Рай?

      Перед уходом Масамунэ уговорил Кодзюро создать страницу в сети. Ну, как уговорил… Он, не спрашивая разрешения, взял его телефон и за тридцать секунд сделал всё сам.       — Так будет удобнее общаться, — всё же объяснил он.       Получив телефон обратно, Кодзюро усмехнулся — ник Масамунэ выбрал продуманный.       И тем не менее Катакура не мог простить себе импульсивность. Где была его предусмотрительность, когда он уговорил — если так вообще можно назвать манипуляцию — Масамунэ остаться на ночь? Но и отпускать Датэ не хотелось. Конечно, не то, чтобы он его взаперти держал — тот мог уйти в общежитие, когда бы ни посчитал нужным. Просто Датэ здесь комфортно. Настолько, что он не хочет возвращаться. Нет, это всего лишь отговорки! Пора было признаться себе, что он, Кодзюро, чёртов эгоист, и сосредоточиться на самом важном. Самом опасном… Если он, Кодзюро, слишком глубоко увязнет в расследовании практически гиблого дела, Масамунэ может пострадать — лишиться места в университете, поддержки родителей, будущего…       «И когда же Кэншин пришлёт агента?» — волновался и злился Катакура.       Может, агент уже была в университете, но на связь не вышла, потому что не нашла доказательств. Или же нашла, но не имела возможности их предоставить. Догадок рой, а Катакура до сих пор не знал даже, как она выглядит.       «Скорее бы что-то обнаружилось…»       Пока он находился во власти тревожных мыслей, Масамунэ успел собраться. Потоптался около, привлекая к себе внимание, и, когда Кодзюро наконец на него посмотрел, заявил, что пойдёт к своему ученику пешком. Катакура хотел его подвезти — время позволяло, да и лишних минут проведённых вдвоём, не бывает, — но Масамунэ наотрез отказался. Зато уже в прихожей шепнул, что вернётся, и поцеловал. Что ж, нужно будет купить ещё одну зубную щётку и пару полотенец.       — Надеюсь, это будет быстрее, чем в прошлый раз… — поморщился Масамунэ. — А ты до скольки?       — Освобожусь часов в пять, скорее всего. Может, немного раньше. Всё зависит от того, что напишут студенты. И от того, случится ли кое-что или нет… — вздохнул Кодзюро.       Дёрнув бровью, Масамунэ быстро спросил:       — И что должно случиться?       — Сейчас не могу сказать, но всё будет бесполезно, если этого не случится… — На лице Масамунэ отразилось смутное подозрение. Настолько слабое, что догадкой оно стать не могло. Кодзюро, тем не менее, не стал испытывать его интуицию. — Не думай пока об этом, — попросил он. — Сосредоточься на том, чтобы разобраться со своими проблемами — не забыл, что ты сегодня и сам ученик?       — Такое не забудешь…       И всё же по выражению лица Масамунэ было ясно, что уже забыл. Кодзюро улыбнулся и поцеловал его нахмуренный лоб.       — Я знаю, что ты справишься и с репетиторством, и с ученичеством.       Кивнув, Масамунэ вышел. У Кодзюро же в запасе оставалось ещё несколько минут — достаточно, чтобы принять решение, идти в футболке Датэ или же выбрать что-то другое. На его памяти, тот в ней раньше не появлялся. Может, новая? Тогда и опасаться нечего. Правда, она немного маловата в плечах и принт на груди растягивается… Нет, это не бросается в глаза! Как бы не протестовал разум, идея непринуждённо проходить весь день в одном из элементов гардероба Масамунэ манила. И Кодзюро поддался соблазну.       — Надеюсь, что после экзамена появятся хоть какие-то новости… — с этими словами он тоже покинул квартиру.       У кабинета, как и ожидалось, уже стоял студент. Он всегда приходил заранее без особой на то причины — Катакура это быстро заметил. Всегда элегантный: белые брюки и такой же пиджак, под которым виднеется тонкая сиреневая ткань бадлона. «Ещё бы низкую шляпу с фиолетовой лентой и трость…» — ловил себя на мысли раз за разом Кодзюро. Всегда всё понимает и готов к ответу. Кодзюро подозревал, что задай этому студенту кто вопрос не по теме, тот бы с невозмутимой лёгкостью нашёл и на него ответ. Всегда на высоте. И хоть его внешности была невероятно притягательна — особенно, необычные глаза, — от него вело фальшью. Всё в нём казалось слишком противоестественным. Слишком идеальным. Необычная запоминающаяся внешность, безукоризненный стиль, отличные баллы. Картинка, а не человек. Наверное, поэтому Кодзюро долгое время не мог относиться к нему с какими бы то ни было эмоциями: он оценивал его бесстрастно, абсолютно честно, когда при оценивании других рассматривал и личностные качества. Впрочем такому идеальному человеку не нужны никакие поблажки. Позже Катакура начал испытывать сочувствие — понимал, что скрываясь за этим образом, студент теряет сам себя. А сейчас и вовсе заметил пугающий, и тем не менее незначительный, недочёт во всей этой идеальной картинке.       «Неужели у Такэнаки проблемы со сном?» — удивился Катакура.       Идеальность дала сбой. Или же дело в том, что Кодзюро только сейчас это заметил? Конечно, и раньше Такэнака выглядел усталым, но успешно то скрывал за уверенными движениями и полным контролем над своими эмоциями. Теперь кажется, что он даже похудел. На секунду Кодзюро увидел очертания черепа вместо лица. Будто сама смерть оставила на этом студенте отпечаток.       Но это было не его дело. Всё, что мог сделать здесь Катакура — дать совет позаботиться о себе. Выбирать же, как поступать, должен сам Такэнака Хамбэй.       «И почему другие студенты приходят в лучшем случае за пять минут до начала?» — думал Кодзюро, ощущая на себе внимательный взгляд. Но когда бы он ни пытался перехватить тот, не выходило — Такэнака успевал погрузиться в себя. Очень осторожный человек.       Наконец подошли другие студенты. Проверять их так же, как других, Кодзюро не стал — смогут аккуратно списать, значит, прошли. Всё равно у этого курса было достаточно предметов, имеющих в названии слово «экономика», и преподаватели по ним будут трясти не хуже, чем он обычно. Потому списавшим, скорей всего, придётся хуже некуда. А так, по крайней мере, у них будет на одну проблему меньше.       Похоже, студентов очень удивило, что за ними не наблюдают. Они переглядывались, неуверенно подглядывали в шпаргалки, внимательно смотрели на Катакуру и только тогда, когда не замечали с его стороны никакой реакции, писали ответы. Так продолжалось минут десять. Потом некоторые осмелели до такой степени, что выложили на стол телефоны.       «Ну уж с телефонами точно на пересдачу! — внутренне негодовал Катакура. — Это насколько нужно быть ленивым и самовлюблённым, чтобы, не зная материала, даже шпаргалок на один из основных предметов не готовить?»       Взгляд Такэнаки впивался всё глубже.       Чтобы сбежать от этих фиалковых глаз, Кодзюро открыл переписку с Масамунэ. Всех с электронными девайсами он запомнил, так что смысла в дальнейшем наблюдении за ходом экзамена не было.

8:11

снова сидим на кухне, снова всё печенье, которое было положено для гостя — то есть меня, — ест Юкимура…

может, стоит ему сказать, что такое печенье я не ем, чтобы он потом муками совести не терзался?

не, сегодня я точно надолго тут застряну

и сосед этот есть — лис такой! ходит неподалёку, подслушивает… я за это буду плату брать!

ещё чего удумал!

8:27

А у меня сегодня очень много списывающих. Настолько, что я уже думаю всех их отправить на пересдачу, хотя сначала хотел не препятствовать тем, кто списывает со шпаргалок. Все слишком осмелели.

8:27

у тех, кто шпаргалки писал, ещё могут остаться какие-то знания, остальных можно гнать в шею

но вот им дай шанс

они даже без желания что-то запомнят просто потому, что записали это

8:28

Посмотрим.

8:28

с точкой это выглядит немного… агрессивно, что ли…

8:28

Ты поэтому игнорируешь точки, когда заканчиваешь сообщение?

8:28

наверное… иногда это само получается

не помню, как и начал считать, что точки выглядят агрессивно

поймёшь через некоторое время

8:29

Право, меня смущает, что тут все так пишут… Есть чувство, будто у тебя что-то отобрали.

8:29

отобрать тут могут только время, терпение и чувство внутреннего умиротворения — но это, если в ленте вдруг попадутся консерваторы с магическим мышлением

8:30

А твоя речь может быть приятной.

8:30

всё-таки на журналиста учусь

ладно, пойду объяснять правило снова: может, этот раз успешней будет

8:30

Удачи.       Оставалось ещё полчаса до завершения экзамена. Такэнака хоть и давно закончил, почему-то не спешил отдавать работу и уходить, пусть Кодзюро и не запрещал сдавать работы раньше. Такое поведение наталкивало на неприятные мысли. Если бы Такэнака Хамбэй относился к сомневающимся в своих ответах личностям, то другое дело. Но он даже не смотрел на свой лист. Да и всегда был уверен в ответах — сомнения не подходили, по его мнению, под картинку идеального человека. К тому же, Такэнака уже не скрываясь смотрел прямо на Катакуру и… Ждал объяснений? Конечно, странно, что преподаватель, которым упорно пугают первокурсников, оказался чересчур уж снисходительным, но это же просто смена подхода! И только для тех, кто потом обязательно пожалеет, что не учил — чтобы им пришлось заново изучать то же самое и чтобы они усвоили урок раз и навсегда. Так почему же? Почему же с этим взглядом так не хочется пересекаться?       Кодзюро принялся отвлекаться на что угодно: на новостную ленту, комментарии к постам, арты по неизвестным фэндомам, короткие рассказы… И время пошло быстрее.       Когда Масамунэ снова написал, экзамен почти закончился.

8:57

past perfect continuous теперь мой личный враг

не, не мой — Юкимуры

он вообще не понимает, как такое время существовать может, а я уже и не знаю, как объяснить

8:57

Если быть предельно честным, то я тоже не до конца понимаю это время.

8:58

записывайся ко мне на курсы — возьму недорого! всего-то горячая ванна с пеной и ты в компанию

8:58

Не хочу тебя расстраивать, но у меня душевая кабинка. Там мы точно не сможем сесть с пеной. Да и если покупать ванну, то небольшую — сама комната маленькая. Есть какие-нибудь другие способы оплаты?

8:59

ясно, ванну мне придётся захватить у Юкимуры

придётся одному сидеть( и без пены(((

что твоя квартира хоть собой представляет? а то я запомнил только спальню с прихожей и немного кухню

9:00

Есть ещё комната, но она меньше спальни. Что-то вроде кабинета.

9:00

звучит заманчиво)

      Студенты начали подниматься со своих мест. Уличив этот момент, Катакура сразу отсеял всех, кто пользовался телефонами. Только их.       «Так уж и быть — один шанс для шпороносцев. Лишь бы они использовали его с умом и не рисковали на других экзаменах. Пусть пример повелителей поиска в сети им запомнится».       Такэнака Хамбэй ждал, когда все уйдут.       Ожидаемо. И всё же Катакура не думал, что тот осмелится. Такэнака был из тех, кто пытается обратить на себя внимание своими достижениями и внешностью. Именно в этом порядке. Такие не говорят лишнего и уж тем более не признаются в своих чувствах. К тому же, Такэнака рациональный человек, который просчитывает все варианты. Просто так на рискованный ход он бы не решился. Значит, каким-то образом собрал информацию.       «А такой человек мог бы помочь делу…» — подумал Кодзюро. К сожалению, после отказа просить его о помощи было бы жестоко.       Ответил Кодзюро честно. Даже слишком, как потом он решил. Невольно дал подсказку, за которую такой человек может зацепиться и выйти на Масамунэ. И почему именно сам Кодзюро подвергает опасности их отношения?       Такэнака стойко выдержал отказ. Ушёл гордо, но слишком быстро, чтобы решить, что это его не задело. Пока он не будет выяснять, с кем встречается Катакура. Но сколько времени ему понадобится, чтобы переварить отказ и начать анализировать информацию? Вряд ли много… Остаётся надеяться, что он никак не поймёт, что это именно Масамунэ. Основания для надежды есть — Такэнака осторожный человек, который не принимает поспешных решений и не подвержен спешным выводам. Если, конечно, не просто пытается выглядеть таким…       От размышлений Кодзюро отвлёк стук в дверь. Звук был звонким и коротким, притом не громким. Такой может быть только, когда костяшки близко расположены друг к другу. Потому Кодзюро решил, что рука, скорее всего, женская.       — Проходите.       Действительно девушка. Выглядит как студентка, но Кодзюро её раньше нигде не видел. А ведь довольно выделяющаяся — светлые волосы и высокий рост. Таких в университете по пальцам счесть. Сомнения появились, когда карие глаза холодно блеснули безразличием. Ходила она тоже по-особенному: бесшумно, плавно и легко. Почему-то находиться рядом с ней было неловко.       — Меня зовут Касуга. Пришла по просьбе Уэсуги, — коротко объяснила девушка. — Точно ли здесь можно говорить или стоит найти другое место?       «Неужели она что-то нашла? Если так, то получается — она уже какое-то время притворяется студенткой. Скорее всего, выдавала себя за кого-то, чтобы без препятствий осматривать территорию. Выходит, мы могли даже пересекаться в коридоре, и я этого не заметил. Поразительно!» — искренне восхищался Кодзюро.       — Думаю, что здесь можно говорить, но лучше перестраховаться.       — Прекрасно вас понимаю.       С этими словами Касуга ловко вытащила из сумки парик. Подцепив светлые пряди, надела его и выровняла. Пара заколок, массивные очки, и она уже напоминает Кутагаву. Отличная осведомлённость.       — Пока я шла сюда, сняла парик — людей не было, а от него ужасно чешется голова, — смущённо объяснила Касуга.       И она внимательно посмотрела в глаза. Катакура колебался. Идти куда-то вне здания — слишком рискованно. Мало ли Касугу действительно примут за Кутагаву и начнутся распросы. Находиться к кабинету Оучи слишком близко — не меньший риск. Он может застать их за обсуждением — услышать что-то или просто заподозрить неладное. Нужно такое место, где разговор преподавателя со студентом не будет выглядеть странным, куда редко кто заходит — а если и приходит, то не садится рядом, — и как можно дальше от Оучи. На ум приходила только библиотека.       — Пойдёмте.       Кивнув, Касуга тенью заскользила вслед. Катакуре вдруг показалось, что ей далеко не впервой преследовать кого-то и искать улики. И это ещё притом что выглядела она моложе его. У него даже мурашки пошли по коже.       «Такая молодая, а уже таит в себе опасность. Жуткая девушка».       И Катакура прекрасно знал, что Кэншин ради раскрытия дела мог освободить преступника. Если им можно управлять, конечно. Касуга вполне могла оказаться профессиональным домушником или даже… Успокаивало одно — Кэншин ни в коем случае не пошлёт того, кто будет препятствовать раскрытию дела или вовсе угрожать чьему-то здоровью.       «Надеюсь, она просто полицейский…» — всё же подумал Кодзюро.