6:15
эмм… похоже, Саскэ сегодня не придёт…
то есть не сегодня…
короче, его всю ночь не было!
6:16
а я только сейчас время увидел Моточика скоро уже должен проснуться, а я плохо сплю, когда другой человек бодрствует: пусть даже тот в другой комнате находится ну, зато мы с тобой со всем разобрались кстати, ты понимаешь мой почерк?6:16
да, я всё понятно
знаешь… мне кажется немного странным, что Саскэ ушёл на целую ночь и ничего не сказал — обычно он предупреждает…
6:17
раз уж об этом… а вы друг другу кто? просто как бы… вы не похожи на просто соседей, скорей, на братьев, что ли… хотя по внешности и так не сказать6:17
мы и есть братья, но не родные: Саскэ раньше под опекой специализированных семей жил, но с ним никто сладить не мог, а потом его взял Такэда-сан
я же рано семьи лишился, но так как мои родители тесно общались с Такэдой-саном, он меня сразу, как узнал, к себе забрал
мне пять или шесть было, а Саскэ — тринадцать, когда мы познакомились
так что — да, мы семья
6:18
вот оно что… и обычно он предупреждает, когда уходит?6:18
да
6:18
а кем он работает? он ведь уже работает?6:18
да, он адвокат, но вроде свободный — не тот, которого в суде назначают, когда у человека нет своего
Мозг словно молнией пронзило. Масамунэ схватился за голову и стиснул зубы. И немного погодя, боль утихала. Что это было, он не мог понять, но чувствовал — это важно. Профессия Сарутоби влияла на что-то, связанное с ним. Что-то от этого зависело. На ум приходил только один ответ: «Кодзюро же говорил про какого-то преподавателя… Тот ещё в чём-то виновен, но его невозможно засудить». Сердце сжалось, а потом пустилось в неистовую пляску. Голова же пошла кругом, и Масамунэ почти отключился. Уже перед глазами начали пробегать моменты из прошлого, когда он наконец вспомнил, что нужно делать в таких случаях. Резко вдохнуть и задержать дыхание. А когда виски начинают пульсировать, выдохнуть. Проделав это, Масамунэ почувствовал облегчение. Сердце его всё ещё часто билось, но голова больше не кружилась. Впрочем не беда. Беда была в том, что интуиция совсем не хотела работать, как обычно! Масамунэ многое бы отдал, чтобы прозрения не отзывались такой болью. Пусть даже то означало бы полную потерю способности чувствовать скрытые подтексты.6:21
наверное, он скоро даст о себе знать6:22
ответь, пожалуйста, честно — ты будущее видишь?
вот только твоё сообщение пришло, и сразу за ним от Саскэ! пишет, будто не думал, что настолько застрянет, а ещё наконец предупреждает, что сегодня он выступает в суде, и просит, чтобы я не волновался
а я уже переволновался, ты видел! вот что он за человек такой?
6:22
ну, начнём с того, что я не вижу будущее — просто иногда интуиция срабатывает, и то вчера она будто испарилась а Сарутоби… он, наверное, просто не хочет втягивать тебя в свою работу6:23
это не оправдывает его — он мог бы предупредить, что уходит и не знает, во сколько вернётся! и ещё когда ему стало понятно, что в тот же день вернуться не выйдет, у него оставался вариант отправить мне сообщение! а если бы с ним что-то случилось? где бы я его искал?
6:23
говоришь так, будто старший тут ты6:24
редко, но бывает, что я и сам так думаю
наверное, я просто привык, что он всегда предупреждает, когда уходит… Саскэ ведь может о себе позаботиться
хотя и он неправ! это первое правило — предупредить близкого, когда куда-то уходишь! ну разное же случиться может!
мне немного стыдно, что я столько на тебя личных переживаний взвалил без разрешения…
ладно, я пока попробую поработать над своими ошибками и успокоиться
6:27
ага, а я пока отдохну как-нибудь Масамунэ вышел из сети и протёр глаз. Даже не смотрясь в зеркало, он мог сказать, что половина тоненьких сосудов в нём лопнула, а синева под ним приобрела насыщенный оттенок. Как же хотелось нормально поспать! Как раз проснулся Моточика. Он недоумённо оглядел импровизированный заслон и задал вполне закономерный вопрос: — Ты что, всю ночь не спал? Ответ на этот вопрос был очевидным и вряд ли вообще требовался, но Масамунэ всё равно кивнул, растянув губы в улыбке. Затем, в качестве пояснения, он поднял лист с заданиями и тетрадь с решениями. Моточика молча взял последнюю. Его уровень в математике был немногим лучше, чем у Датэ, потому он просто пролистал её, смотря на процесс размышлений. И на рисунки… — Ничего себе! Выходит, ты сам всё решил? Погоди… Почему тут английский текст? — А, с Санадой условились: я его текст на английском проверяю, он — мои задания по математике, — пояснил Масамунэ. — Так что мне здорово помогли, пусть решения я и сам нашёл. Не всё сначала было верно, конечно. Но в процессе разобрался, — не без гордости закончил он. — Ты офигеть как за ночь продвинулся! — искренне восхитился Моточика. — Ну ведь это же я! На их оживлённую беседу отозвался Момо. Видимо, попугай не понимал, почему всё ещё так темно, но хозяин уже вовсю разговаривает с гостем, потому вопросительно чирикнул. Моточика наконец обратил внимание на клетку и снял с неё свою футболку. Почувствовав себя обманутым, Момо захлопал крыльями и стал осыпать нерадивого хозяина своими птичьими оскорблениями. Тот же перевёл виноватый взгляд на Масамунэ. — Раз ты всю ночь работал, то тебе сейчас лучше поспать. Могу Момо с собой на кухню взять. Или вовсе на улицу: пока тепло, ему полезно там бывать. — Знаешь, я тут подумал, что самому неплохо было бы выбраться, — неожиданно заявил Масамунэ. — А? Ну хорошо… — Моточика немного подумал, прежде чем продолжить: — Тут не так далеко парк есть — может, туда сходить хочешь? И сначала поешь, что ли. Или хотя бы с собой возьми. А то не спал, не ел и куда-то идти собираешься. В обморок же свалиться можешь! Не, ну ты точно спать не хочешь? — совсем уж себя растревожив, уточил он. — Не то, чтобы не хочу, — не могу. Это была правда. Масамунэ не думал, что ему удастся уснуть, поэтому он и собирался выйти проветриться. Но возможно, ему просто хотелось сбежать от себя. — Понимаю. Может, если ты на свежем воздухе побудешь, то сумеешь потом заснуть. Моточика наскоро наделал бутербродов — есть сейчас Датэ наотрез отказался, но через две минуты словесной перепалки согласился взять чего-нибудь с собой. Застегнув рюкзак — который еле вместил в себя перекус, — Масамунэ пропустил мимо ушей предложение друга отставить всё лишнее здесь и вышел за дверь. Лифта дожидаться не стал — спустился по лестнице. Утро встретило его прохладой, но не такой, которую он переносил ночью, когда не мог решиться разбудить Моточику. Солнце уже набирало силу и начинало греть, хотя ветерок колол иголками кожу. Масамунэ это полностью устраивало. Холод не позволит изнежиться и уснуть. Впрочем когда Датэ добрался до парка, ветер стал ласковее, и сонливость вернулась с новой силой. Людей было немного. Все скамейки свободные — выбирай любую. И он не стал испытывать судьбу: уснёт, так хоть не стоя. Занял скамейку недалеко от тропинки и откинулся назад, прикрывая глаз. Тень от дерева не позволяла солнцу потревожить его, смело вступала в бой с лучами и не пускала их дальше шеи. Потому Датэ быстро поддался дремоте. — Всё в порядке? — раздался совсем рядом чей-то учтивый голос. Масамунэ сначала решил, что видит сон. Но нет, человек действительно стоял прямо перед ним, преграждая путь лучам. Голова его была обмотана то ли платком, то ли шарфом — это в такое-то время? — и лучи причудливо отражались от ткани того, образуя над головой сияющий нимб. Потому-то Масамунэ сначала и решил, что спит. Он прищурился и наконец понял, кто перед ним. — Хамбэй? Что ты… — Живу, конечно же. А вот тебя я здесь никак не ожидал увидеть. Хотя… — Такэнака без спросу сел рядом. — Здесь же недалеко живёт Моточика. Видимо, ты сейчас от него. Вряд ли от Юкимуры — слишком рано для занятия. «А, ну конечно. Он же в курсе всего», — без особой радости вспомнил Масамунэ. К тому же, про Санаду он, считай, сам тому и сказал. — Так ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Хамбэй. Хотелось огрызнуться, послать того ко всем чертям, но Масамунэ знал, что это не сделает собственную жизнь легче. К тому же, любой бы заволновался, увидев в парке не то спящего, не то в обморок упавшего человека. Хамбэй просто выполнил свой долг примерного гражданина. И от Масамунэ требуется повести себя так же примерно — вежливо ответить, что всё хорошо. — Я в порядке. Просто решил прогуляться, но погодка оказалась такой хорошей, что меня сморило. Ещё немного посижу и обратно пойду. — Да, погода замечательная. Хамбэй мельком поглядывал на Датэ, будто не решаясь что-то сказать. А Масамунэ не особо хотел говорить и даже предпочёл бы, чтобы его оставили одного. Впрочем Хамбэй не особо мешал. Просто находился рядом. Его можно было принять за видение или галлюцинацию — присутствия почти не ощущалось. У Масамунэ вдруг промелькнула неожиданная мысль. Что если Хамбэй всегда остаётся на задворках жизни: смотрит за всем со стороны, редко во что-то ввязывается, предпочитает оставаться дома? Моточика ведь такой же, только он привык преодолевать себя и пытаться куда-то втянуться: искать общения в клубах по интересам, участвовать в программах адаптации студентов, браться за различные проекты. По крайней мере, так было раньше. Сейчас же… Масамунэ мысленно усмехнулся. Получалось, что два одиночества нашли друг друга. Теперь и не знаешь, в какую сторону склонится чаша весов — станут ли они общительнее или окончательно замкнутся в себе. — Знаешь… — начал вдруг Хамбэй. — Сначала я не хотел тебя тревожить, но потом подумал, что ты можешь чувствовать себя нехорошо, и решил проверить. И раз уж так вышло, хочу кое-что тебе разъяснить. От расслабленности Датэ не осталось ни следа. Он выпрямился и уже прямо посмотрел на собеседника, ожидая его действий. То, что Хамбэй решил разобраться прямо, не используя посторонних людей, не могло не вызывать уважения. Похоже, что-то в нём изменилось. Или же это он, Масамунэ, изначально сложил касательно него неправильное представление? Хамбэй продолжил: — Для меня Катакура-сэнсэй казался идеалом. Редко встретишь умных людей, которые действительно разбираются в том, что их интересует, а не продолжают штамповать знания, которые помогли им получить хорошие отметки в аттестате, — лицо его исказила горько-презрительная улыбка. — К тому же, редко кто из действительно одарённых не кичится своей гениальностью и не пытается переубедить других. А время показало, что Катакура-сэнсэй также честный и добрый. Возможно, слишком. Он ни за что не стал бы пользоваться теми методами, которые использовал я, когда пытался разузнать о ваших отношениях. В этом наше различие, — Хамбэй на миг опустил взгляд, но после посмотрел в лицо Масамунэ с особой решимостью. — Сейчас я не могу точно сказать, были ли мои чувства ошибкой. Образ, созданный мной, несколько отличается от реальности, но что-то к Катакуре-сэнсэю у меня до сих пор есть. В любом случае, какими бы ни были мои чувства, он всё-таки выбрал тебя. Потому вмешиваться я не стану. Такого Масамунэ не ожидал услышать. Честное откровение никак не вязалось с образом Такэнаки, по крайней мере, он так считал. Лучшее, что можно было сделать сейчас — выразить своё уважение. И Масамунэ это ощутил явственно. — Спасибо. Предполагаю, что тебе нелегко было всё это сказать, потому спасибо. И да… я в тебе ошибся. — Все мы ошибаемся, — усмехнулся Хамбэй. — На твой счёт у меня тоже были неверные представления. Ты не такой самовлюблённый и безрассудный, каким я тебя представлял. Всё же ты ушёл к своему другу, чтобы не навредить Катакуре-сэнсэю, верно? — Да… — Сегодня будет суд, — говоря это, Хамбэй изменился в лице: стал серьёзнее и будто печальнее. — Нет, не Катакура-сэнсэй мне сказал. Слухи из университета легко узнать, даже если распространяются они исключительно среди преподавателей. Но не суть. Сегодня всё наконец-то закончится. Уже вечером вы сможете встретиться. Поднявшись, Такэнака обернулся и учтиво улыбнулся: — Было приятно с тобой поговорить, но я пойду — солнце начинает светить слишком ярко. — Постой! — неожиданно для себя выкрикнул Масамунэ. Хамбэй остановился и удивлённо посмотрел на него. — Можешь как угодно отнестись к моим словам, но Моточика… По нему, наверное, не скажешь, но он жутко одинокий. Друзья от него постоянно уходят, любимые и вовсе не задерживаются. Он пытается наладить общение с другими, но его пусть и уважают, а почему-то остерегаются. Мне кажется, что вы с ним похожи: оба словно отделены от других. Так что только ты сможешь понять его в полной мере. — А ты? Разве вы не друзья? — удивился Хамбэй. — Да, но я вижу, что не могу спасти его от одиночества. Ему нужен человек, который был бы не только с ним похож, но и дополнял его. Я же не могу дополнить. Пусть у нас и во многом сходятся интересы и мы отлично общаемся, меня всё равно не отпускает чувство, будто друг друга нам не понять… Хамбэй отвёл взгляд. Ему нужно было время, чтобы обдумать то, что открыл ему Масамунэ. — Спасибо… — наконец ответил он. Масамунэ кивнул и поднялся. Его прогулка явно затянулась — Моточика, наверное, уже локти кусал, потому что дозвониться не мог. И Такэнака ушёл. Или вернее — исчез, как тень или призрак. Сморгнув, Датэ покачал головой и пошарил в карманах в поисках телефона. Не обнаружив его там, залез в рюкзак. Снова неудача. Зато Датэ наконец-то вспомнил про бутерброды, которые Моточика положил ему. Было бы слишком невежливо вернуться, так ничего и не съев, поэтому Масамунэ достал один. По дороге уж успеет уничтожить. А возможно, и ещё парочку к нему. У дома он задержался, прикинув, что чем больше съест, тем меньше упрёков получит от Моточики. Съел все бутерброды, выкинул пакеты в урну и, проскользнув в не закрывшуюся дверь, проник в подъезд. На этот раз Масамунэ воспользовался лифтом, а не лестницей. В дверях не с самым довольным видом его уже ждал друг. — Масамунэ, блин! — он протянул телефон. «Всё-таки забыл, — констатировал Датэ, забирая свой аппарат из рук Моточики. — Хорошо, что не украли». Однако теперь придётся пережить пару монологов о необходимости держать телефон при себе и упоминание случая, когда он сам заставлял Тёсокабэ взять мобильник. — Да он бы всё равно не влез, — заранее стал оправдываться Масамунэ. — Знаешь, возможно, это и к лучшему, — Моточика стал мрачным, как туча. Того гляди, молния ударит. — Я не то, чтобы специально, но всё же залез в твой телефон. Меня просто удивило, что там куча непрочитанных сообщений. Подумал, может, кого предупредить надо, что ты телефон забыл. А сообщения-то давние, оказывается… В общем, давай-ка ты всё объяснишь, потому что иначе ты пойдёшь к Катакуре под конвоем. «Надо было посмотреть, от кого сообщения, а не думать, что они от оператора связи…» — Датэ противостоял взгляду Моточики, впрочем уже осознавал, что говорить всё-таки придётся. Зато теперь Масамунэ был абсолютно уверен, что вся его удача перешла к Кодзюро.