Я так рад, что познал это

      Стрэндж был хорошим учителем. И со временем сердце начинало трепетать от одной мысли о маге, но я не позволяла себе перейти черту, ведь лишиться такого надежного наставника и товарища было бы самой большой глупостью. А затем он просто пропал. Растворился в воздухе, словно его никогда и не было. А все, что осталось — саднящее чувство в груди. Оно заполнило собой всё: воспоминания, чувства. Даже улыбка стала похожа на измученную гримасу отчаяния. — Они не вернутся! Он больше не вернется, слышишь? — кричала я в бреду, набрасываясь на собственное отражение в зеркале. Вода смешивалась с каплями кровь, стекающими с порезанных ладоней. А я все продолжала врать Вонгу, что зеркала в ванной разбиваются сами по себе.       Пытаюсь пальцами ухватиться за остатки сознания, сдержать в себе магию, рвущуюся наружу. По керамическим стенкам пошли новые трещины. А звук больше напоминал хруст костей. Такой я всегда представляю, когда задумываюсь о смерти Таноса. Хочу сломать ему шею одной рукой. Пятью пальцами забрать жизнь того, кто отнял почти все у половины вселенной.       Голая кожа на руках чувствует разряды электричества в воздухе — приближение чужеродной магии. Контролировать свою собственную нет возможности, поэтому хватаясь за самый крупный кусок зеркала, я осторожным шагом выглядываю из ванной комнаты. От страха неизвестности сжимаю осколок сильнее нужного, отчего на сером ковре виднеются капли собственной крови. Навряд ли я уже когда-то обращу на них внимание. Но почему-то босые ступни не чувствуют привычную мягкость и тепло. Холодные полы отрезвляют разум, и я оказываюсь в темном коридоре. В руке все еще зажато произвольное оружие, а тишину нарушают капли моей крови, глухим звуком встречающиеся с деревянными досками. Становится холодно — из одежды на мне короткая пижама, которая совсем не защищает тело от поднявшегося ветра. Сквозняк?       Решаюсь дойти до конца будто бы знакомого коридора. Голова раскалывается, словно я перемещаюсь между реальностями. Картинка такая не четкая, иногда все становится светлым, будто бы я снова дома, а иногда возвращает меня в темень бесконечного прохода. Единым остается лишь холодный ветер. Зубы невольно начинают стучать друг о друга. Не обращаю внимание ни на них, ни на руку, которая немеет и роняет осколок зеркала. — Милая? Все в порядке?       Пугаюсь резкого голоса позади, оборачиваясь и пятясь спиной к приближающейся двери. Высокая и неразличимая фигура стремительно приближается, останавливаясь возле пятен крови. Она его привлекла.       Вспоминаю, как один из солдат Таноса пополам разорвал вакандца своими огромными руками. Этот сделает то же самое и со мной, стоит подпустить его ближе. В последний момент успеваю запрыгнуть в портал, чувствуя касания на коже.       Мимо проезжает большая машина, долго сигналя. Оказываюсь на людной дороге, но откуда здесь столько людей? Машины не прекращают сигналить, этот звук напоминает рев тех, с кем мы бились в солнечной Ваканде. Как иронично было проливать кровь в одном из самых прекрасных мест планеты.       И вот я уже там, в спешке оглядываюсь по сторонам и пытаюсь заметить хоть одно знакомое лицо. Прямо перед глазами появляется монстр, замахиваясь инопланетным оружием. Но я больше не чувствую правую руку и не успеваю среагировать, лишь поднимаю левую, вообразив, что она настоящий щит, способный отразить любую атаку.       Но удара не последовало. Тело начало падать на землю от легкого толчка, но большая рука помогла удержать равновесие. Голова заболела еще сильнее, отчего захотелось выть, словно рыси, угодившей в капкан. Воздуха начало не хватать, а весь кислород, казалось, выкачали из комнаты, оставив меня умирать от асфиксии. Грудная клетка билась в агонии, пытаясь добыть хоть каплю воздуха. Не получалось сфокусироваться на чем-то одном: глаза метались по комнате, ища спасение. Пока оно не схватило мое лицо крепкой хваткой. — Милая, повторяй за мной: вдох, — беспокойные серые глаза вцепились в мои, заставляя остановить резкие движения. — Выдох. Вдох. Выдох.       Неосознанно повторив движения я начала дышать полной грудью, как и всегда. Разглядев перед собой Стивена глаза наполнились слезами. Он вернулся, он всегда возвращается. — Я хочу, чтобы это закончилось, — говорю, находя в себе силы остановить накатывающую истерику. — Останови это, пожалуйста. Я больше не выдержу.       Слова вырываются сами. Стивен прижимает к себе, а я начинаю громко плакать, утыкаясь носом в его грудь. Тепло его тела постепенно меня успокаивает, как и руки, что нежно проходятся по волосам. Пытаюсь ладонями ухватиться за одежду, но пальцы встречаются с голой кожей. — Я остановлю это, обязательно