Живые полотна

- Ю-ю-юске, ну долго ещё? У меня уже спина затекла, - не прекращал ныть Акинори, чем здорово действовал на нервы. - Кончай ныть. Ты как свою татуировку делал, раз пару часов потерпеть не можешь? Татуировка в несколько сеансов делалась, а не все сразу! - не унимался страдалец. - Будешь ныть, по-настоящему змею на жопе наколю, - пригрозил Юске, на что Акинори только поморщился в ответ. Акинори переехал к Юске почти сразу, и у Юске не возникло возражений по этому поводу, хотя Акинори снова даже не спрашивал. Просто в какой-то момент он остался у него, а со временем его вещей стало больше. Акинори был не самым аккуратным на свете человеком и при этом умудрялся заполнять собой все оставшееся пространство. Его вещи были повсюду, попадались под руки и под ноги: Акинори принципиально не убирал их в шкаф, а все остальное было разбросано по полкам. И на любое возражение Юске Акинори отвечал продолжительным поцелуем и долгими ласками, что в итоге вынуждало его смириться. Квартира Юске была самой обыкновенной, похожей на большинство в этом районе, и единственное, что ее отличало - это абсолютно белые стены и монохромные фотографии панорамы города, сделанные когда-то самим Юске. Акинори лежал на кровати, обнимая подушку руками и перекинув длинные волосы через плечо, пока Юске, нагло оседлал его бедра и склонившись над ним практически вплотную, с ювелирной точностью вырисовывал на его спине огромного змея на манер традиционной татуировки. Юске нравилось ловить Акинори в кадр, когда тот не замечает этого, но в этот раз он хотел сделать нечто особенное. И пожалел уже через полчаса. Акинори абсолютно не мог спокойно сидеть на месте, за что ему не раз прилетало от Юске сзади, и чаще - по упругой заднице. Юске заканчивает работу и, наконец, слезает с Акинори. Он берет камеру и уводит Акинори в комнату, которую давно оборудовал под небольшую фотостудию. - Раздевайся, - командует Юске, тем временем выставляя свет под нужным углом. - Полностью? - глупо переспрашивает Акинори, и так одетый в одни лишь шорты, на что получает утвердительный кивок. Съемками Юске всегда занимается сам, вплоть до таких мелочей как поправление волос модели. В такие моменты люди переставали для него быть живыми, все происходящее на съемках - искусство в любом своем проявлении. И Акинори был его лучшим творением. Как и положено искусству, съемка ню, балансируя между эротикой и порно, никогда не сваливалась в последнее, лишь намеки, крупными кадрами руки, обнаженные плечи, изгибы. Акинори не обладал тонкими или хрупкими чертами лица, его внешность нельзя было назвать аристократичной или утонченной, но именно то, что он не умел скрывать эмоции, позволяя отражаться на лице всему, как на ладони, делало кадры по-настоящему живыми и чувственными. В такие моменты Юске никогда не снимал его целиком, заостряя внимание только лишь на конкретных, излюбленных частях тела - чувственный рот, изгиб плеча, руки, бедра. Делая очередной кадр, Юске вдруг замер, глядя в видоискатель - лицо Акинори было скрыто в полумраке, но хитрое выражение и дерзкий взгляд выдавали себя даже в темноте. Юске подходит к нему ближе и опускается перед ним на колени, протягивая руку и едва весомо касаясь пальцами его лица, словно желая поправить волосы, в очередной раз задаваясь вопросом, как он раньше не замечал эту красоту. Акинори подается к нему навстречу, желая поцеловать, но вместо этого замирает у самого его лица, встречаясь с Юске взглядом. Ему хватает секунды, чтобы переступить черту, а Юске - оказаться прижатым к полу, целиком и полностью вовлекаясь в жаркий, долгий, исполненный чистейшей страсти поцелуй. Откровенно. Провокационно. Красиво. Отражаясь тихими вздохами, оставаясь на стенах театром теней. Вечерами Юске играл на гитаре, тихо перебирая струны, мурлыча себе под нос. Однажды Акинори похвастался, что в школе он был в рок-группе и играл на басу, на что Юске только усмехнулся, что для баса много ума не надо. Завязался спор и Акинори настаивал, что справиться с его гитарой ничуть не сложнее, чем с басом. - Смотри, вот здесь лучше так… - пытался пояснить Юске, обнимая Акинори со спины, накрывая его пальцы своими поверх грифа. Они сидели так уже третий час, пока Юске гонял его по сложным, изощренным аккордам, выбивая чистый звук. Акинори пыхтел, но упрямо пытался доказать Юске, что он справится с любым сложным перебором. - Вот пока ты не стал меня поправлять, у меня все получалось, - пытался оправдаться Акинори, когда в очередной раз не справился с переходом. Он вздохнул и отложил гитару в сторону, потирая пальцы с непривычки. - Ага. Ритмичная лажа у тебя получалась, - беззлобно усмехнулся Юске. - Очень смешно, на басу всего 4 струны, а ты аж на семиструнной играешь! - продолжал возмущаться Акинори, но признавать поражение никак не хотел. - А спорим ты с басом не справишься! В ответ Юске лишь изящно вскинул бровь в знак удивления. - На басу я тоже играю, - спокойно ответил Юске, и не смог сдержать громкого смеха от растерянного взгляда Акинори. - Да ты издеваешься! Уловив, что Юске просто нравится его подкалывать, Акинори бросил в него подушкой, за что тут же получил в ответ. И бог знает, чем бы закончилось это все, если бы он не схватил Юске за руки и повалил на кровать, целуя его долго и упоительно.