— Ты своим взглядом во мне дыру проделаешь, – тихо проговорил Майрон.
Он подошёл совершенно бесшумно, королева вздрогнула и подняла на него растерянный взгляд.
— Не имею ни малейшего представления о том, как ты вообще уговорил на это узурпатора.
— С божьей помощью, – уголки губ майа поползли вверх.
Тар-Мириэль только недавно заметила забавную закономерность. Эта коварная улыбка присутствует на лице Майрона, когда он врëт. По крайней мере, ей.
Во тьме ночной в просторном зале свет исходил от множества свечей, но их было недостаточно, чтобы заменить солнце. Однако и у майа такой задачи нет. Они должны были видеть только его. Служения всегда проводились ночью, «ибо ночь прекрасна в своëм хаосе». Почему-то это объяснение королева запомнила лучше всего, было в этом что-то поэтичное и невероятно притягательное. По Майрону хорошо было видно, как он упивался своим влиянием, как он предвкушал власть над всем островом. За последние несколько месяцев он стал известен придворным своей добродетелью и желанием приумножить богатства Нуменора. Он будто явился из ниоткуда на помощь славному королю, а вместе с ним пришло что-то ещë. Мириэль всегда хмурилась, когда слышала то, как он возвышал имя Фаразона, еë так сильно это злило, хотя она и понимала, что Майрон лжëт, но эти слова резали по ране, которая никогда не заживëт.
В короткий срок, меньше чем за три года, он стал единственным, кому король мог доверять, стал королевским советником. Получив власть, он начал работать над Нуменором и первым делом приказал вымостить камнем дороги, сделав их пригодными не только для верховой езды. Знать и до этого относилась к Майрону с недовольством из-за налогов на предметы роскоши и всë то, что привозилось с большой земли, теперь их мучило непонимание, ведь и так хорошо. Но ни одна душа не смела перечить ему, зная, на что он способен.
Новые слухи распространялись по Нуменору, и теперь верные говорили, будто бы Саурон бессердечный, он променял свою фэа на силу и власть, пьëт кровь людей, калечит их за любую провинность, и теперь Нуменором правит не король, а его советник. Люди короля знали Майрона как сострадательного, образованного и умного майа, который неравнодушен к их просьбам. Ему ведь не сложно вылечить сломанную ногу сына казначея, ведь для него это пустяк, а для людей настоящее чудо.
Майрон ловко балансировал между недовольством и уважением, и всегда у людей было какое-то «но» в противовес их собственному мнению.
— Тебя что-то гнетëт?
— Всë не может вот так продолжаться. Ты убедил короля в том, что процветание настанет благодаря тебе, не спорю, но как ты убедишь лордов и челядь поклоняться Мелькору?
— Здесь есть прямая связь, ведь феодал оказывает огромное влияние на своего… слугу.
Хотя Мириэль понимала, что он хочет использовать иное слово. Майрон не слишком жаловал феодальный уклад, так как, по его словам, он приятен Эру, а значит, неверен, прикрытое рабство. Ей было интересно, каков же тогда Мордор? Неужто власть принадлежит не только Майрону? Она ведь давно поняла, что если дать людям слово, они выберут узурпатора.
— Резонно. Хочешь воздействовать на них через господ?
Коварная улыбка, больше похожая на волчий оскал, озарила лицо майа.
— Не хочу пока раскрывать все свои планы, однако скажу, что тебе это никак не навредит.
— Я волнуюсь не только о себе, но и о том, что принадлежит мне по праву, – с нажимом ответила королева. — Не тронь мой народ.
— Тебе понравится, уверяю.
Мириэль на мгновение показалось, что речь идёт о свержении Фаразона. Она стала чуть более заинтересованной, но в этот момент Майрон поймал на себе взгляд короля. Они втроëм единственные стояли в просторном тëмном зале и в руках короля угасала свеча. Красный воск капал на пол из подсвечника, но он, казалось, того не замечал, лишь смотрел на королеву и своего советника. Майрон не заметил в его взгляде злости или ненависти, как того можно было ожидать.
— Пусть Мелькор проведëт твою душу к вечному блаженству, – уже громче сказал Тар-Майрон.
Тар-Мириэль нерешительно взглянула на Фаразона, и затем снова перевела взгляд на майа.
— Уверен?
Майрон не был уверен. Ему хотелось, чтобы Мириэль не оставляла его наедине с королëм. Он невольно вздрогнул и коснулся шеи.
— Ступай.
Королева только молча кивнула и ушла. Лунный свет пробился сквозь тучи и кожа майа бледно засияла. Король не торопясь подошëл к нему.
— В последнее время ты начал часто разговаривать с моей женой, хотя раньше вы снисходили лишь до колкостей в адрес друг друга.
— Вера сближает, мой король, – развёл руками Майрон, улыбнувшись.
— Я всë жду того момента, когда Мелькор сочтëт меня достойнейшим из своих последователей и наделит бессмертием. Долго ли ещë мне ждать? Не забыл ли владыка о своëм самом преданном союзнике?
«О своëм самом преданном союзнике он не забыл. К сожалению для тебя, им ты не являешься», – подумал майа.
— Мелькор должен испытать твою веру и веру твоих людей. Преданность тебе равна преданности ему.
Лукавая ухмылка озарила лицо Майрона, и король улыбнулся ему в ответ. Он приблизился и коснулся ладонью щеки майа.
— Ты на что-то намекаешь?
— Боюсь, мои слова не понравятся тебе.
— Говори. Я готов на всë ради бессмертия.
— Твои лорды во время завоевательных походов разоряли людей Средиземья, присваивали их богатства и ресурсы себе, но ни один не вложил в казну и малую часть награбленного.
— Как ты это понял? – нахмурился король.
Майрон только шире улыбнулся и убрал руку короля.
— Мне известно, что люди Средиземья далеко не бедные дикари, у них есть своя культура и свои полезные ресурсы. Не будь у них богатств, они бы долго не продержались без покровительства эльфов. Я прав?
— Допустим.
Майрону удалось расположить Фаразона и сменить подозрительность на интерес, что не могло не радовать его. Приглушенный свет падал на лицо майа, делая его более зловещим, с резкими и острыми чертами.
— К тому же, твои лорды позволяют себе просто невиданную роскошь, мой закон никак их не коснулся, они возмущались будто бы для вида. Пообвиняли меня в том, что я злодей, который сам хочет обогатиться за счёт Нуменора, и на этом всë кончилось. Но стоило мне закрыть бордели…
— Что ты сделал?! – взревел король.
— То, что должен был, – необычайно строго ответил майа, его тон казался твёрдой сталью. – Это противно Мелькору, а я не могу идти против его воли. Но не стоит переживать, все те женщины обеспечены достойной работой,
— Какая разница, чем обеспечены женщины? У мужчин должен быть доступ к удовольствию!
Холодный высокомерный взгляд майа заставил Фаразона замолчать. Им Майрон выразил даже больше, чем хотел, нахмурив брови и изобразив на лице разочарованное отвращение. Гнетущее тошнотворное чувство беспокойства овладело королём.
— Мне казалось, тебе нужно бессмертие, – ровным голосом сказал он. — Я думал, что ты достоин. Неужто я ошибся?
— Нет, мне оно нужно.
— Тогда не спорь с тем, что говорит Мелькор. Он одаривает лишь самых преданных последователей, иных ждёт забвение и страдание.
— Я неустанно молюсь, я сделал тебя своим единственным советником и привлёк к вере всех приближённых. Что ещё нужно Владыке?
Слабая улыбка тронула губы Тар-Майрона.
— Все его действия направлены во благо, хотя светлые этого и не понимают, не все согласны с его методами. Он способен на всё и награждает тех, кто умеет слышать и слушать. Но для этого ему необходимо распространение, больше последователей.
— Но хватит ли на всех даров…
— Мелькор видит, кто готов ему служить, а кто преследует свои корыстные цели, – усмехнулся майа. – Я лишь его жрец.
— Что ты предлагаешь?
— Сущие пустяки - принести в жертву Владыке своих лордов.
Фаразон нахмурился и поджал губы.
— Это не обсуждается, они мои люди, без них я…
— Без них ты что? – его тонкие и изящные пальцы впились в плечи короля до того неожиданно и сильно, что мужчина вскрикнул. – Не сможешь удержать власть в своих руках? Не ты ли распалялся о своём величии? Они ведь чахнут над золотом, которое награбили, из-за них Нуменор не развивается, они предатели.
— Это невозможно, они преданны мне.
— Неужели? - прорычал Майрон.
Фаразон был растерян и застан врасплох такой реакцией, ведь Майрон всегда ластился к нему, как кот, никогда ему не перечил и всегда холил и лелеял короля. Лицо майа выражало чистую жуткую злобу, и Фаразону показалось, что одно неосторожное слово может привести его к смерти.
— Сам подумай, они богаты, они независимы от тебя, не ровен час и ты окажешься в темнице, прямо как я когда-то.
Сложный мыслительный процесс тенью лëг на лицо короля. Больше всего его пугали острые клыки и когти майа.
— Если я всех их казню, тогда останусь единственным, у кого есть власть.
— Какая проницательность, – с издёвкой проговорил майа.
Он оттолкнул от себя короля с такой силой, что тот упал ничком на холодный пол.
— Владыка принимает только сильных и решительных. Я жду от тебя действий.
***
В тенистой рощице Майрон чуть ли не мурчал от удовольствия — что может быть лучше отсутствия солнца? Пальцы касались мягкой травы, и на душе было впервые так хорошо и спокойно. Ветер иногда сталкивался с розовыми кустами, за которыми лежал майа, и тогда Майрон вспоминал, где он находится. Не дома. Несмотря на это, он чувствовал себя просто прекрасно после дискуссии с королëм, ведь всë шло четко по его плану.
Рядом сидел Воримдиль и неотрывно смотрел на Майрона. Его восхищало всë в этом майа, он как будто стал одержим советником короля и вечно думал о нëм. Его пылкий и жаркий образ отражался в огне камина, блеске золота и навещал Воримдиля во снах. Он в самых развратных хмельных мечтах и помыслить не мог о том, что посылал ему Ирмо. А сейчас он выглядит таким умиротворëнным, чистая и светлая невинность, спокойствие… да, он точно бог, он есть любовь. Идеальнее его нет.
Улыбка отразилась на лице Майрона. Воримдилю захотелось накрыть его губы своими, испробовать их на вкус и вдохнуть аромат его волос. Смертный лëг рядом и слегла приблизился, когда Майрон открыл глаза.
— Я убью лордов.
— Что?
— Я казню их за государственную измену.
— Но зачем? Я не понимаю…
Майрон приподнялся на локтях, и его игривый взгляд остановился на лице смертного.
— Потому что так будет лучше.
— Но тогда вся власть будет только у тебя и короля.
Уголки губ майа поползли вверх.
— Именно, мне остаëтся только поставить на некоторые должности свои доверенные лица.
— Это ужасно, – страх отразился на лице смертного, – это ужасно умно.
— Нет, это достаточно просто, но шаг рискованный, однако, если я всë верно посчитал, то всë будет так, как я и задумал. Мы организуем целое представление для рабов и челяди.
Майрон повернулся на бок лицом к Воримдилю и навис над ним, поглаживая по щеке.
— Ты помог мне заполучить доверие лордов, верно трактовал мои приказы и помогал мне слать письма в Мордор. Я и мечтать не мог о таком союзнике, как ты, – он выглядел таким нежным и безопасным, в нëм больше не было хитрости и лукавый взгляд испарился с высокомерным тоном, по крайней мере, Воримдилю так казалось. – Я говорил о том, как сильно ты похож на Мелькора? Эру будто в насмешку надо мной создал тебя таким.
— Я не понимаю, о чëм ты…
Майрон накрыл губы смертного своими, Воримдиль почувствовал прилив тепла, будто в его груди расцвëл сад новых чувств.. Он закрыл глаза, отдаваясь во власть майа, и его руки скользили по спине Майрона. Воримиль догадывался, что последует за этим, майа разжёг в нём настоящее пламя, палитру тех чувств, которые были ему незнакомы, но так приятны. Ощущение спокойствия и безопасности будто всегда наступало при Майроне. Его поцелуй был мягким, но порывистым и страстным, майа тихо простонал имя своего вала и остановил поцелуй лишь на мгновение, чтобы снова впиться в его губы. Он держал лицо смертного в руках и поглаживал его, чуть дрожа, пытаясь не дать волю слёзам.
— Я правильно это понял? – шёпотом спросил смертный, когда майа отстранился.
Майрон кивнул, тяжело дыша:
— Пожалуйста, не бросай меня.
***
Королева слышала, как шепчутся её служанки, она одна знала мотивы тёмного майа, советника узурпатора. Мириэль подумала, что Майрон действительно великий, раз смог запугать Фаразона настолько, что тот согласился казнить лордов. Их было пятеро, но в бывшем совете состояло больше людей, впрочем, все они умрут, а кто-то уже умер. Она не знала, что конкретно Майрон сделал с казначеем, но его истерзанный труп был найден в подворотне, а вся семья заснула навсегда на следующий день. Буквально.
Джахиза мастерски управлялась не только с ножами, но и с волосами королевы, быстро перебирая их гребнем, отделяя локоны друг от друга, и заплетая их. Она молниеносно взяла со стола небольшую золотую заколку с большим рубином и закончила ей прическу королевы, чтобы следом опустить поверх неё головной убор, скрывающий большую часть волос.
— Какие серьги сегодня предпочтёте?
— Никакие, Джахиза, спасибо, – Мириэль по-сестрински тепло улыбнулась служанке.
— Это моя работа, – пожала плечами девушка.
— Скажи, Джахиза… ты ведь харадка?
— Не знаю, наверное, Тар-Майрон говорит, что я похожа на них.
— Хочешь, я попрошу, чтобы тебя отвезли к своим?
Джахиза только усмехнулась, смотря на королеву своими вечно печальными глазами.
— Я там никому не нужна, никто меня не знает, да и я о них ничего не знаю, но вырваться и стать свободной было бы славно.
Королева взяла её за руки, смотря прямо в глаза.
— Милая, ты помогла мне больше всех, ты проявляла немыслимое усердие, жертвовала своей жизнью ради меня и помогала Тар-Майрону во время служб. Ты заслужила. Нет, вы все заслужили обрести свободу, и я буду только рада одарить ею вас.
— Я благодарю вас, но бежать я не привыкла, мне хотелось бы увидеть ваше восхождение на престол и служить вам, как достойной правительнице.
Тар-Мириэль тепло обняла её, прижав к себе. Касания женщин наполняли её жизненной силой и теплом, и сердце начинало как будто бы снова биться, и жизнь казалась не такой паршивой. Она часто жаловалась майа на отсутствие сил и иногда не могла даже с кровати встать, на что майа надолго заперся у себя, а позже вручил королеве флакон с жидкостью. В первое время она не чувствовала ничего, но потом для МириэлМириэль небеса разошлись и выглянуло солнце, до того ей было хорошо. Это не избавило её от привычной бледности, но волшебное зелье хотя бы подарило ей жизнь и пробуждение от долгого кошмара.
