Полицейская ведьма

      — Проснись! — твердил Коннор. Он тряс Эву за плечо, пока она ворочилась в постели, дёргая ногами одеяло и издавала мучительные звуки. Ей точно снится кошмар. — Эвелинн!              Он шёл в свою комнату, когда заметил, что на этаже все лампочки стали мигать. Всё бы ничего, но пара из них полопалась, что, вероятно, означало одно: у Эвы совсем всё плохо. Тут же направился к ней в комнату, чтобы проверить как она. И благо дверь была открыта... Эва была словно в панике, но крепко спала, а это неслабо так тревожило его. Надо было как можно скорее прекращать её мучения.              Ему удалось это не сразу, но Эвелинн наконец проснулась, тут же приняла положение сидя, а в комнате разом всё сместилось. Стол, стул, диван, всё двинулось со скрипучим звуком, а предметы с них послетали на пол с такой скоростью, что заставило Коннора дёрнуться.              Спешно стал проверять что с ней. Она тяжко дышала, на лице выступили испарины, а в глазах, что застыли, был дикий ужас и страх.              — Ты в порядке? — он ухватился за её предплечье, чтобы немного успокоить и обратить на себя внимание.              Спустя пару секунд Эва подняла на него свой взгляд, что теперь и он застыл в неком ступоре.              — Я в порядке… Просто дурной сон приснился. — она проглотила слюну, после тяжких вздохов и огляделась. Опять всё валяется. — Это уже не впервые. Не парься. Ничего не подожгла и на том спасибо.              Отмахнулась, ведь и вправду не впервые. Смысл каждый раз паниковать от этого?              — Что это было? — наконец сам чуток расслабился и теперь ненавязчиво ухватился за обе её ладошки своими. Она кажись и не заметила этого, но неосознанно сжала чужие руки.              — Это… не важно. — она покачала головой, хотя сначала казалось, что уже расскажет. — Это почти всегда один и тот же сон, но я… толком и не могу даже вспомнить.              — Я понимаю. Слишком личное. — он думает о том, что, вероятно, это сны с тех времён, когда она была маленькой и жила в своей родной семье. Наверное… Там было по-настоящему ужасно, раз уж её мучают от этого кошмары. — Тебе принести что-нибудь?              — Воды, если можно. — Эвелинн махнула головой в сторону своей сумки. — У меня бутылка там есть.              Коннор всё подал и она смогла смочить горло прохладной водой. От этого совсем стало хорошо. Эвелинн всё ещё была в кровати с накрытыми одеялом ногами, а он сидел на краю и просто ждал чего-то. Отложив бутылку, Эвелинн начала водить руками по воздуху возле себя. В сторону стен, пола, всему пространству вокруг. Пальчики слегка и незамысловато шевелились, но это было даже красиво, нежно, завораживающе. Казалось, будто она очень медленно играет на невидимой арфе. Коннор смотрел за всеми её действиями и за столь ничего не выражающим лицом, хотя её брови слегка хмурились иногда. Он молчал, боясь нарушить этот интересный процесс. И совсем опешил, когда в след за её движениями, предметы, что валялись или стояли не на своих местах, стали подниматься в воздух сами по себе и становиться на место, поворачиваясь нужной стороной. Плавно, осторожно, без какого либо стука и вообще звука. Это было безумно странно видеть всё и не слышать ничего. Было так необычно. Даже ему будучи андроиду. Он обучен и знает, как всё работает в обычном человеческом мире, вся эта наука и тому подобное, но то, что происходило в эту минуту… точно было волшебством. Это было за гранью обычного понимания и реальности.              Это была настоящая магия.              Коннор посмотрел в её глаза, когда всё вокруг стояло уже вновь на месте. Теперь они вновь голубые, а ведь пока Эва всё это делала, то они отливали жёлтым цветом. Хотя нет. Скорее цвет расходился густой дымкой, был золотым и с небольшими растекающимися почти белыми жилками и блёстками внутри. Глаза буквально засветились, начиная загораться от края к зрачку, а затем так же постепенно потухли.              — Я и не знал… что твои глаза светятся, когда ты делаешь всё это. — всё ещё нет подходящего слова для её действий. Как назвать? Колдовство? Волшебство? Просто телекинез?              Эвелинн слегка смутилась и отвела взгляд в сторонку.              — Ах, да… Вы же не видели этого ещё. — она нашла смелость посмотреть на него и… её глаза вновь стали жёлтыми на пару секунд. Кажется она умеет контролировать этот процесс. — Это происходит каждый раз, когда я использую большое количество силы. Случайно заметила, когда стояла у зеркала. Я тогда даже испугалась немного. Неожиданно, знаешь ли…              Эва слегка улыбнулась и Коннор сам не удержался, чтобы не дёрнуться губами.              — Всегда думаю, что… были бы у меня такие способности гораздо раньше… — Эва грустно ухмыльнулась, быстро поникла и отвела взгляд куда то вправо на пол. Лицо было полно печали и грусти. — То может всё сложилось бы совсем иначе. Они не плохо бы меня выручили в те моменты.              Коннор и не знал, что сказать, но в прицнипе и не успел.              — А как ты… — она указала рукой на дверь и слегка нахмурилась, спрашивая это.              — Свет в коридоре мигал и лампочки лопнули. Я понял, что… с тобой что-то и… когда пришёл, то как то не подумал постучаться, а сразу дёрнул ручку. Было открыто.              — Ох… Я забыла закрыться. — Эвелинн слегка почесала затылок и слабо посмеялась. — Ну да… Как-то было бы глупо стучаться в дверь, если ты и так понял, что у меня тут беда.              Улыбка Эвы постепенно исчезла и она выглядела очень усталой. Да и то, как тяжко потом вздохнула, тоже говорило о чём-то.              — Ты, вероятно, не выспалась. Три ночи всего лишь. — после его слов, она посмотрела на часы в телефоне. И вправду. Три часа.              — Да уж. Круто я поспала два часика. Надо бы пожалуй ещё немного. — отложив телефон, тут же улегалась обратно. — Спасибо, что помог мне. Что мимо не прошёл.              Она взглянула наверх, вспомнив о кое-чём.              — Больше он мне не помогает. Видимо.              Коннор посмотрел туда же, куда и Эва.              — Красивый. Ванесса рассказывала, что ты сама сделала. — он разглядывал над изголовьем кровати висящий ловец снов. Круг, обмотанный коричневой лентой, паутинка сделанная из такой же коричневатой нитки. Снизу круга были зацеплены пару красивых перьев, какие-то плетённые красивым узором шнурочки с бусинками.              — Эээ… Ну, спасибо что ли. Пока я его делала, то трижды порезала пальцы. Ходила потом с перемотаными. — она смущаясь улыбнулась. — Но я… Привыкла. За всё, что я не берусь, обычно превращаю всё вокруг в настоящий хаос. У меня всегда что-нибудь ломается в процессе, падает или я как-то врежу сама себе. Ну… Ты видел как у меня с готовкой получается.              Эва поджала губы и слегка закатила глаза. После этого последовал тяжкий вздох.              — Однажды вообще учудила. Знаешь что? — зачем спрашивает, если ответ очевиден. — Ну да… Ты не знаешь.              Тихо похихикала от своей же глупости.              — Я как-то мыла полку и она упала. Там всякое барахло было и… светильник. Ну, палка такая белая. В общем… эта палка была включена и упала прям в аквариум к рыбкам, что были под полкой. — вновь поджала губы, ведь результат всего этого весьма не приятный. — Там было несколько Гуппи, пару Вуалехвостов и один Дарио. Короче… Они все умерли от удара током. Хорошо, что в последний момент мне мозгов хватило не сунуть руки в воду, ибо я уже реально хотела вытащить лампу.              Эвелинн слегка морщась, поглядела на Коннора, который мало что выражал своим лицом. Кажется он просто слушал и всё, не собираясь что-то комментировать.              Диод, кстати, жёлтый.              — Не хочу выглядеть плохим человеком или типо я там рыбок не уважаю и с жизнью их не считаюсь, но они на самом деле меня подбешивали. Корм вонял, вонял и аквариум, который я вечно должна была мыть. Эта склизкая, зелёная… Хренотень! Я без понятия, что это. Постоянно воду им таскать надо было и не какую попало, а по температуре хорошую и чтобы постояла чуток. Вот казалось бы! Рыбки! Такие мелкие! Плавают в воде и пусть плавают, иногда только корм подкидывай, но я клянусь! За ними ухаживать сложнее, чем за остальными питомцами, которые могут быть. Да и что там. Они звуков не издают, их не обнять, ни поцеловать. За что их вообще любить? — совсем уж разошлась, что вновь поднялась и стала махать руками. — Другое дело там кошки или собаки. Кошки милые и забавные, с ними поиграть можно, а ещё они мурлыкают прикольно. Собаки! Вот они вообще крутые! Их можно командам обучить или они могут защищать тебя и твой дом. С ними всегда весело. А рыбки? Хреныбки!              Тут же сложила руки на груди и насупилась. Затем поняла, что была довольно громкой и расслабилась.              — На меня тогда знатно накричали… — Эва стала ковырять что-то в пальчиках, которые опустила на ноги перед собой. Старалась не смотреть на Коннора. — Я правда не хотела. Хотела просто пыль вытереть. Мне правда… всё равно их жаль, ведь… они ни в чём не виноваты. Не виноваты, что я… такая растяпа и вокруг меня происходят всякие беды.              — Жаль, конечно… Хреныбок. — он ухмыльнулся, ибо слово было действительно забавным. Эвелинн тоже не удержалась от смешка после его слов. — Тут просто всем не повезло. Никто не виноват.              Коннор приложил руку к её плечу и слегка похлопал.              — Это уже было давненько, но всё ещё заставляет меня чувствовать себя плохо. Ты не подумай! Кричала не Ванесса. Это было ещё когда я в своей… родной семье жила. Моя мама очень сильно ругалась. Это её рыбки были. — посмотрела в глаза, заправив волосы за уши. Стоит объяснить, что Несс тут не причём, ибо она действительно хорошая, а вот родная мама… — Ванесса более справедливая. Она не ругается из-за пустяков и не бь… не… ругается в общем. Почти. Иногда там может пригрозить, наказать, чтобы сидела дома, но она просто переживает наверное и так старается защитить меня. Она… Классная. И добрая. Я рада, что я с ней.              — Звучишь так, будто я их органов опеки и пришёл с проверкой. — он слегка улыбнулся. — Но я… Рад, что у тебя теперь всё хорошо и ты в хорошем месте. Думаю… Ты именно такого и хотела.              — Да… — Эвелинн глянула на часы. Прошло минут пять, как она вроде собиралась спать. — Ну, теперь я точно спать. Надеюсь, ты не перестанешь со мной общаться, только потому что я случайно убила семь рыбок. Ой, хреныбок то есть.              — Что же… я подумаю над этим. — Коннор старался выглядить весьма дружелюбным и подшучивать, но чтобы просто слегка развеселить её, чтобы она ложилась спать не с плохим настроением. — Ты их хоть похоронила? Или в унитаз спустила?              Хотел он ей хорошее настроение устроить… Ага. Говорит о похоронах рыб. Хорошая тема перед сном.              — Да нет. Я коробку где-то отрыскала, ткань туда положила и рыбок затем. Потом закопала недалеко во дворе и цветочки не забыла. Одуванчики. Ну, это всё, что я смогла. Мне же всего семь было, знаешь ли. — она пожала плечами.              — Что же… я подумал и решил, что всё ещё буду с тобой общаться. Всё таки ты такие чудесные похороны им устроила. Думаю, они были бы очень благодарны тебе. — Коннор встал на ноги, ибо Эва опять улеглась и пыталась накрыться одеялом, на котором он сидел. — Спокойной ночи.              — Спокойной. — всё что она сказала, перед тем, как он вышел из комнаты.              Коннор остановился прямо за дверью и думал о том, что вины её действительно нет. Она была всего лишь семилетним ребёнком и не в самой лучшей семье. На неё ведь накричали потом, а может… ещё что. Вероятно. Эва и так выглядит весьма неуверенно, неусидчиво, у неё не всё выходит. Будто она всё ещё маленький и глупый ребёнок. Ей вероятно сложно. Она ещё не адаптировалась в новом обществе, а прошлое периодически даёт о себе вспомнить. Возможно… Какие-то психологические травмы, плохие воспоминания.              Он стал потихоньку идти в свою комнату. Рид ушёл спать, ибо уже не мог сидеть больше, тогда и он с Ричардом решили пойти по комнатам. Им не надо спать и они бы могли решать дело дальше, но деталей пока маловато, так что просто сидя в своих комнатах могут продолжать это делать. Тем более есть связь между друг другом.              И Коннор шёл в свою комнату под номером пятнадцать. Шёл и думал о том, что увидел и слышал.              А самое главное вспоминал о том, что было после того, как Виола открыла дверь...       

***

      Эвелинн лежала в кровати свернувшись маленьким комочком. Поджимая ноги и руки к себе, дабы согреться. Того времени, что она пробыла на улице, а это десять минут, хватило, чтобы начать громко кашлять вместе с хрипами и раздиранием глотки. Тело всё ещё подрагивало.              Виола всё-таки открыла дверь. Оглядевшись по сторонам, она подняла дочь, что словно заснула, но на деле лишь была слишком ослабшей, чтобы показать, что всё ещё в сознании. Дом Эву встретил с теплом, хотя дома никогда особо сильно тепло и не было: много мест, где продувало, отопление не особо мощное. Но всяко лучше, чем совсем ничего.              Как же было хорошо, когда холод стал постепенно отступать.              Эва лежала под одеялом и старалась согреться. Виола молча ушла минут десять назад, после того, как положила её в кровать. И в какой-то момент Эва услышала, как входная дверь вдалеке открылась и закрылась. Зашуршали пакеты, послышался звук бьющихся друг об друга стекляшек. Бутылки. В коридоре, который был виден через открытую дверь, включился свет. Затем в команту зашла Виола.              — Иди. Я тебе там принесла. — Словно бы нехотя сказала Виола и махнула головой за себя, видимо, намекая на кухню. И после ушла туда же.              Полежав секунд тридцать, Эва всё же встала и продргаивая натянула на ноги носки, затем нашла кофту в шкафу и пошла куда ей сказали.              Мама стояла за столешницей и что-то делала. Видна лишь спина.              — Вон. — Виола вяло указала рукой на пакет. — Бери.              Эва робко и неуверенно прошлась вперёд. В пакете была… Какая-то еда. Из-за небольшого роста Эва задрала голову, чтобы взглянуть на маму, что стояла рядом слева. Виола молчала, не повернулась, так что дочь решила тоже промолчать, начав разбирать то, что было внутри. Как оказалось Виола просто наливала себе вино, а затем с полным стаканом ушла в другую комнату. Это же дало Эве чуть больше свободы и уверенности продолжать свои дела.              Мама принесла упаковку хлеба для тостов, а также… Нарезанную ветчину. Это было так неожиданно, что Эвелинн не могла поверить. Не то чтобы дома совсем не бывало еды, скорее… Дома были иногда всякие ингредиенты, но их нельзя было даже смешать вместе, чтобы что-то сделать из них цельное и нормальное. Суп какой-то или испечь что-то. Поэтому всё стояло и засыхало, плесневело, портилось. Дома была куча специй, которые просто было некуда использовать. После маминых посиделок порой бывало ощущение, будто жизнь удалась, ибо оставалась куча еды. Всякая бредятина для закусок, но даже это было классно. И сейчас ветчина обрадовала, потому что она так редко бывает дома или остаётся от друзей мамы, а тут целая упаковка! Мясо всегда вкусная вещь и довольно дороговатая. Так что это было для неё чудесным событием.              Эвелинн было плевать, что даже тостера нет, она просто стала делать себе ужин из того, что принесли, а затем… заметила в пакете белые упаковочки с буквами. Небольшие, прямоугольные, три штуки. Прочитав, она поняла, что это лекарство от простуды. Обычный порошок, который надо заливать кипятком и пить. От этого Эвелинн засияла, стала улыбаться, хотелось заплакать даже.              Маме не всё равно! Ей не всё равно на неё и её здоровье! Она принесла ей покушать, принесла лекарство! Пару слезинок всё-таки упало, но она стала поспешно их утирать краем кофты, тихо шмыгая носиком.              Быстро поставила греться чайник, а также доделала бутерброды. Затем, когда всё было готово, то уселась ужинать. В час ночи. Но какая разница вообще?              Лекарство было с лимонным вкусом. Пускай и имело лёгкую горечь, как и типичный лекарственный вкус, но Эве было всё равно. Это казалось вкусным, если прям не прикапываться до всего. Ветчина была влажной, розоватой, вкусно пахла, а поэтому с огромным удовольствием и предвкушением она укусила свой первый кусок. На лице тут же появилась довольная улыбка, а ножки, что свисали со стула, стали слегка болтаться. Эва подула на стакан опять и после сделала глоточек, запивая сухую пищу.              В кухню зашла мама.              Без стакана, но с упаковкой сигарет в руках. Прошла к столешнице и, видимо, нашла то, что искала. Пепельницу. Виола поставила её на стол, где сидела дочь и уселась напротив. Зажгла не с первого раза зажигалку и сделала затяжку, дабы сигарета стала тлеть. Из её рта вышел густой дым, который она выпустила в сторону окна возле которого сидела и смотрела на него. Сделала ещё две затяжки, как дочь неуверенно заговорила.              — Мам… Ты будешь? — она протянула ей свой покусаный бутерброд. — Попробуй. Он очень вкусный. Если понравится, то я сделаю тебе парочку, если захочешь.              Эва всё ещё держала его протянутым, как Виола посмотрела на неё и на еду. Самый обычный кусок хлеба, сверху кусок ветчины, а между что-то белое. Майонез со вчерашнего дня. Он вроде на столе остался. Подпортился поди.              — Тоже мне… Кулинар. — она ухмыльнулась, слегка закатив глаза, и отвернулась к окну вновь, делая очередную затяжку, оставшейся половины сигареты. Виоле было даже смешно. Очень вкусный? Просто сложила всё на друг друга и всего-то. — Жри уже давай… Свой чудо-бутерброд. Я вон… Курю.              Вновь молчание, пока каждый был занят своим. Эвелинн лишь вновь думала об одном.              Маме не всё равно.              Было бы всё равно, то не купила бы всего этого, не позаботилась бы. Может она так хотела загладить вину? Принести извинения? Опять думает, что… Мама не плохая. Она опять проявила заботу после очередной ссоры. Значит всё не настолько плохо. Наверное, ей просто тяжело. Тяжело воспитывать дочь в одиночку и тем более такую… Растяпу и без каких-то талантов. Виола ведь не один раз ей говорила, что она не умеет ни петь, ни рисовать, ни хорошо учится, как другие дети со двора. Просто маме в принципе грустно быть одной. Наверное, потому она и пьёт, такая злая и психованная. Ей тяжело. Папа ведь бросил её, оставил. Это, вероятно, сильно ранило и подкосило. Мама ведь не виновата ни в чём. Разве она хотела себе такую жизнь? Нет, пожалуй. Просто так получилось. Не нашла другого выхода и пошла по такому пути. Равзе можно её винить за это?              Что ей… просто очень тяжело.              — Прости меня… мамочка. — когда мама проходила мимо, то Эва уцепилась за её бёдра и обняла. — Что наговорила таких слов. Я не хотела этого. Ты хорошая.              Виола остановилась и не сразу опустила голову, чтобы посмотреть на дочь сбоку. Детская голова и ухо приложились к её животу.              — Я больше так не буду. — из глаз Эвы потекли слёзы и она стала жмуриться, а пальчики сжимали чужую одежду всё сильнее. — Я буду стараться. И постараюсь сделать так, чтобы ты больше не злилась и не ругалась. Буду таким ребёнком, которого ты всегда хотела и будешь гордиться. Обещаю.              Но было затяжное молчание. Эва не хотела отпускать маму, которая была такой худой, от неё неприятно пахло, но она была тёплой. Была по сути единственным человеком в её жизни. Была родной. Больше всего в этот момент хотелось… Чтобы мама приобняла в ответ. Положила свои руки на спину или на голову. Почувствовать это… Чудесное касание.              Но…              — Если кто-то спросит, то скажешь, что во дворе подралась или упала. — всё-таки Виола посмотрела своими карими глазами вниз в лицо дочери, которая задрала голову, когда услышала голос. Вероятно, она о щеке. — Иди доедай. У тебя осталось.              Она махнула головой в сторону стола, где был покусанный до половины бутерброд и выпуталась из объятий Эвелинн. Судя по звуку двери, ушла в свою спальню.              Эва смотрела ей в след и думала. Думала о том, что маме, наверное, просто пока тяжело всё принять. Наверное, она чувствует себя плохо из-за того, что они поругались и что ударила, что наговорила плохих слов, выгнала на улицу. Пока не готова откровенничать, как она сама и пока не готова проявить любовь в открытую.              Может просто отвыкла и позабыла как это?              Но тогда Эва решает, что будет ждать. Подождёт, когда мама оттает и придёт в себя. Наверное… В этот раз… Всё точно станет нормально. С этого момента, всё пойдёт хорошо.              И в этот момент… Эвелинн отбрасывает всё плохое. Все мамины слова, удары, поступки в целом. Отбрасывает в очередной раз и думает, что всё теперь будет отлично. Делает это как и в прошлый раз, как позапрошлый и те предыдущие.              В этот раз… Всё будет иначе.              И она… Оказывается права.