Цель Зимнего солдата

Яркое солнце било в окно, заливая светом почти пустую комнату. Был разгар рабочего дня, а Баки сидел на диване и тупо пялился в стену. Занятие после совместной работы с Соколом он так себе и не нашел. Дружеские отношения с Сэмом быстро зашли в тупик. Все эти страдания по поводу цвета кожи Баки не понимал. Стив стал Капитаном Америкой не из-за того, что был белым, а из-за безупречных моральных качеств. В компании Сэма и его друзей Баки часто ощущал себя представителем угнетателей, через слово слушая «это потому, что мы черные». Это напрягало, хотя он лично никому из них ничего не сделал. Его все так же упорно не хотели привлекать ни к каким операциям, считая по-прежнему не слишком адекватным. То, что он закончил программу у психолога, всего лишь дало ему чуть больше свободы: теперь не надо было сверять с ней каждый свой шаг, но отмечаться раз в неделю приходилось все равно. И это тоже давило. Баки остро чувствовал свое одиночество и бесцельность существования. До судорог хотелось вернуться в Бруклин, который растворился во времени: жить одним днем, оберегать Стива, ходить на танцы, быть прежним. Сейчас он уже не тянул на того юношу, который просто верил, что впереди его ждет светлое будущее, теперь ему нужна была хоть какая-нибудь цель, чтобы придать жизни смысл и знать, для чего просыпаться по утрам. Параллельно с этими мыслями появлялось еще какое-то странное ощущение, что в Гидре последние лет двадцать у него была такая цель. Что-то двигало Зимним солдатом помимо приказов. У Баки голова шла кругом. На сознательном уровне он понимал, что большего идиотизма, чем жалеть о том, что он больше не Зимний солдат, и быть не может, но он чувствовал, что вместе с этой личиной потерял что-то важное. Он потерял цель Зимнего солдата, которую тот выбрал сам, и которую не смогли стереть даже обнулениями. Но стоило Баки попытаться вспомнить, что же такое значимое нашел для себя Зимний солдат, как его захлестывала боль и физическая, и душевная. В итоге он нарисовал в блокноте жирный знак вопроса и перестал даже пытаться. В животе заурчало и Баки отправился к холодильнику. Тело сжигало калории с сумасшедшей скоростью, поэтому он постоянно был голодный. Пустые полки в очередной раз напомнили ему о том, что стоит сходить в магазин. Супермаркеты Барнса раздражали огромным выбором товаров. Не выходило протянуть руку и взять нужное, на полке всегда стояло несколько однотипных вещей от разных производителей. В сороковые было проще, да и у них со Стивом не было столько денег, чтобы шиковать. Но та еда, которую готовили из самых дешевых продуктов казалась вкусной, а сейчас и при богатом выборе, Баки толком ничего не нравилось. Вот и на этот раз он завис, глядя на яркие упаковки, не зная какой из протеиновых коктейлей выбрать. Внезапно с другой стороны стеллажа послышался грохот и тут же раздался хриплый голос: — Блять! Понаставили тут хуйни всякой! Баки вздрогнул. Этот голос он узнал бы и среди миллиарда других, а уж Зимний даже после обнуления. Это был голос хендлера. Барнс замер, твердя про себя: «Я больше не Зимний. Я Баки Барнс. Я не обязан подчиняться». Он слабо представлял до этого момента, что с ним произойдет, если встретится лицом к лицу с теми, кто управлял им. Сердце грохотало в ушах, дыхание участилось, страх подступил к горлу. Вполне закономерная реакция. Вокруг вырастали стены базы с техниками, креслом для обнулений и криокамерой. — С вами все в порядке? — проходящая мимо женщина участливо коснулась его руки. Сработал инстинкт, но Баки все же успел остановиться и увидел ужас в чужих глазах, почувствовал чужое запястье, с силой сжатое в ладони. — Простите, — пробормотал он, отпуская перепуганную женщину, и та постаралась как можно быстрее уйти от странного и опасного мужчины. Баки для верности сделал пару шагов назад: подальше от стеллажа и уперся спиной в холодильный шкаф с мороженным. Стекло дверцы приятно холодило, и Баки показалось, что он окончательно пришел в себя, но тут Брок уже в живую попался ему на глаза. Он с полной тележкой пошел к кассе. Барнса тут же потянуло за ним, словно в спину толкнула неведомая сила. Баки быстрым шагом пошел вслед за Рамлоу — его бывшим куратором, не понимая: зачем, и думая только о том, что мазохизм, видимо, у него в крови. В голове билась мысль отголоском из прошлого: «Его нельзя упускать из вида», которая просто захватила все его существо и подчинила мышцы. Он чувствовал себя марионеткой в руках собственного подсознания. Баки хотелось вцепится в двери супермаркета, чтобы вернуть себе контроль, но это выглядело бы совсем дико. Это-то он понимал. Поэтому он послушно шел за Броком, повинуясь команде в голове. Брок вывалил продукты на ленту, расплатился, забрал и вышел на стоянку. Баки он не заметил. И это тоже почему-то было важно для Барнса, иначе произошло бы что-то плохое. С кем произошло бы, Баки тоже не знал. Он просто шел за Рамлоу, не понимая цели своей слежки. Зимнего никогда не заставляли следить за кураторами. Всё еще больше запутывалось. Брок не слишком изменился: когда-то яркая внешность теперь была испорчена сеткой тонких рубцов, но в целом он остался прежним. Те же размашистые, жесткие движения, широкий разворот плеч, жилистые загорелые руки, которые не скрывала сейчас серая майка, хриплый, резкий голос. Барнс искал объяснение своему глупому поведению и пришел к выводу, что вероятно ожили инстинкты Зимнего, а тому предписывалось следовать везде за куратором. Возможно, он не следит, а просто идет за Броком согласно старым приказам. Баки внутренне содрогнулся, потому что сейчас напоминал себе послушную собаку на поводке. Надо было как-то сворачивать этот цирк и уходить, но тут у Брока зазвонил телефон, и он остановился. Баки сел прямо на землю за соседней машиной, облокотившись о теплый металл, отсюда ему было хорошо слышно. — Ты хоть понимаешь, если узнают, что ты никак не уймешься, то могут и смертную казнь применить? Я, конечно, сделал, как ты сказал. Задание выполнено — машина с ними взлетела на воздух, — Брок привычно отчитывался, но в его в голосе звучало раздражение и какое-то холодное равнодушие. На воздух недавно взлетела только одна значимая машина — с арестованными суперсолдатами, и ходили слухи, что это организовал Земо. Даже находясь в Рафте он сумел такое провернуть. Баки понял с кем говорит Брок. Значит они с Земо знакомы. Это многое прояснило. Брок взорвал оставшихся суперсолдат, пока барон был в тюрьме. А если они знакомы давно, то скорее всего по наводке того же Брока Земо узнал о записи, на которой Зимний убивает родителей Старка, да и о самом Зимнем. Злость раскаленным железом потекла по венам, и первой реакцией было желание впиться в горло металлической рукой и раздробить кости, но ее словно погасила щемящая в груди жалость. И Баки будто заклинило, он не мог разобраться, что же ему теперь делать. Когда его немного отпустило, то он понял, что упустил момент и не услышал шагов, Брок стоял перед ним и смотрел с недоумением: — Зимний? Что ты здесь делаешь? Ты опять следишь за мной? — Брок осекся, понимая, что говорит уже не с Зимним солдатом. — Как теперь тебя, блять, зовут? Это «опять» прозвучало для Баки странно, но каждое слово Брока было ему знакомо, будто такой разговор повторялся много раз. Но только при каких обстоятельствах Баки даже приблизительно не мог вспомнить, поэтому просто ответил на вопрос: — Барнс.