Заяц над бездной

— …Но он решил не отказываться от своего желания и обратился в облако. Лишил ее невинности… — Через обличье облака? — …а потом обратил в корову, чтобы скрыть произошедшее от своей жены. Она как раз проходила мимо и, увидев облако на земле, подумала, что это мог быть ее муж… — То есть это привычная ситуация? — Для Зевса — да, — хмыкнул Эндзё. — Я читал истории и поисключительнее… Вот, например, один бог, приняв обличье коня… — Эндзё, хватит, — сквозь смех, простонал Дайнслейф. — Я не верю ни одному твоему слову: это не может быть никакими историческими записями утерянных цивилизаций. Ты сам все это только что придумал! — Любовные казусы свойственны и нашим Архонтам, — хмыкнул Эндзё. — И какой же наш Архонт мог бы лишить девушку невинности, обратившись облаком?.. — Очевидно, Анемо, — подрагивающим голосом предположил Эндзё. Дайнслейф на пару с Чтецом расхохотался, и на звук их хохота в зал влетел гидро Вестник. — Иди, — махнул рукой Дайнслейф. — Я подожду здесь. — Подожди лучше дома, — велел Эндзё; голос его потерял задор и стал печальным. — Тебе нужно поговорить с предыдущим напарником наедине? — Дайнслейф! — Эндзё обернулся к нему, упирая взгляд начавших разгораться пламенем глаз. — Уходи! Оставь нас! Что-то в его голосе заставило Дайнслейфа испытать тревогу. Это не было беспокойством: Чтец сражался с Вестником достаточное количество раз, чтобы Дайнслейф уверился, что он одолеет настойчивого преследователя. Но именно сейчас эта настойчивость и эти повторяющиеся поражения вдруг обрели для Дайнслейфа смысл. Вспомнился окропленный святой водой кинжал, про который Эндзё сказал, что его воткнул в него случайно встреченный в Бездне маг, и предшествующая случившемуся личная встреча: Эндзё тогда сказал, что это было не свидание. Поджав губы, Дайнслейф стиснул в пальцах висящий на шее осколок и переместился в пещеру. И сразу же вернулся обратно в подземелье, точкой выхода сделав поворот коридора: артефакт позволял возвращаться не в то место, откуда ты в него попал; но только лишь в то, которое ты мог ярко представить. Попасть с его помощью в центр подземного города Дайнслейф не мог, ни разу там не быв и не представляя себе, как он выглядит. Нахмурившись, он бесшумно двинулся обратно в сторону зала, не став лгать самому себе о причине своего поведения: он ревновал Эндзё и шел искать подтверждение своим подозрениям. Его предположение оказалось верным лишь наполовину: создания Бездны, действительно, разговаривали, не торопясь сражаться. Но любовного подтекста в их беседе не было: такого рода, о котором волновался Дайнслейф. — Я больше не могу их обманывать: они начали сомневаться в моей преданности. — Тогда больше не помогай. Пусть они пошлют за мной кого-нибудь другого. — И он убьет тебя и твоего мальчишку. — Он не мальчишка, Эрамберт. Он орудие Архонтов, ему больше пяти сотен лет. Его сил хватит, чтобы противостоять Бездне. — И ты позволишь ему и дальше бесчинствовать в подземелье? Если он настолько силен, чтобы провести здесь десятки лет, то ты за это время… — Это мое решение, Эрамберт. Уходи. Скажи Бездне, что я стал сильнее, пусть пошлют кого-нибудь еще. Это больше не твоя забота. — Ты всегда будешь моей заботой. Не выдержав, Дайнслейф выглянул из-за поворота коридора, чтобы увидеть, как Эндзё в обличье человека прижимается лицом к броне гидро Вестника. В своем обличье он доставал ему до груди — при учете того, что гидро Вестник сидел на полу. Увидев их со стороны, Дайнслейф впервые подумал, как сам выглядит в компании Эндзё. Даже в обличье человека тот был выше него, а уж, обретя обличье Пиро Чтеца… Дайнслейф подумал, что совершенно не обращал внимания на это раньше, видя за обликом Чтеца все того же Эндзё, словно бы облачившегося в гигантский костюм. Только сейчас, видя расслабленную позу гидро Вестника, Дайнслейф с кристальной отчетливостью осознал, что обличье Чтеца вовсе не было костюмом. Оно было, скорее, живым наростом, поглощавшим, превращающим внешне в чудовище, за которым уже не признать было человека. — Эрамберт, уходи, — отстранившись, взмолился Эндзё. — Когда все закончится, я все равно увижусь с тобой. Но пока я побуду возле него, ему нужна моя помощь… — Я бы предпочел увидеть тебя таким, — Эрамберт поднял ладонь и, не пытаясь коснуться Эндзё, остановил ее возле его щеки, позволяя Эндзё самостоятельно ткнуться в его когтистые пальцы. — Но и просто живым подойдет. Не сдохни, Эндзё, третьего шанса у тебя не будет… Дайнслейф вышел в зал, и Эндзё, быстро утерев слезы, обернулся к нему. Гидро Вестник скрылся в портале пару минут назад, и, оставшись в одиночестве, Эндзё молча стоял, закрыв ладонями лицо, содрогаясь в безмолвном плаче. — Как ты умер? — Дайнслейф подошел к нему и остановился напротив на расстоянии полуметра. — Как ты попал в Бездну, Эндзё? Эндзё усмехнулся. — Очень эффектно, — уверил он. — Я остался в библиотеке ночью; я был работником, и мог себе это позволить. Я запер здание изнутри. И поджег его. Пламя пожирало шкафы с книгами, бумага чернела и обращалась в пепел. Я успел сымпровизировать каденцию на трубе и повторить ее дважды, пока все не закончилось. Боли не было, только эффект падения и тьма: как будто под тобой проваливается пол или же разверзается земля. — Так та труба… — Моя. Я же сказал тебе, что играл на ней в академии. Падая в Бездну, я прихватил ее с собой — позже я выяснил, что у всех есть право забрать с собой один предмет — это был мой. Я не ожидал ее вновь увидеть, коридоры Бездны неисчерпаемы: за сотни лет я не обошел ее всю. — Но зачем ты это сделал, Эндзё? — выдохнул Дайнслеф. — Из-за книги, — пожал плечами Эндзё. — Из-за чего же еще мог устроить подобное такой книжный червь, как я? — Книги по магии? — уточнил Дайнслейф. — Магии Бездны, — подтвердил Эндзё. — Я обнаружил ее на одной из полок. Именно она пробудила во мне магический дар. Книга не принадлежала библиотеке — кто-то оставил ее там специально. Специально для меня. Найдя ее, я стал изучать написанное и сам не понял, как Бездна получила надо мной контроль. Я тогда готовился к дипломной работе в академии, но книга испортила все планы. Я стал делать дурные вещи: пытаясь совершать указанные в ней ритуалы, я убивал животных и птиц. Когда книга потребовала меня принести в жертву ребенка, я заперся в библиотеке и избавил мир от себя: потому что не знал, сколько еще смогу противиться этой жажде познания… Я всю жизнь читал все подряд, так что неудивительно, что именно это меня и убило. Взгляд Эндзё потух, разгоревшиеся угли остыли, вернув карие радужки. — Я не помню, — с болью произнес он. — Я не помню, убил ли я тогда того ребенка. Свихнулся ли я до того, как его убил, или уже после. Я не помню. Но вряд ли меня сюда ввергли за убитых птиц. * Признавшись в содеянном, Эндзё словно снял извечную маску: уголки его губ опустились, из глаз ушло лукавство, и их наполнила боль. Даже его поза изменилась: опустились безвольно плечи, изменился наклон головы. Огненный маг пустым взглядом смотрел перед собой, избегая смотреть на Дайнслейфа. Он явно ждал, что тот сейчас выскажет ему все, назовет тварью из Бездны и чудовищем. Или вновь попытается его убить. Дайнслейф положил руку ему на плечо. — Я не понимаю, — возмущенно произнес он. — Почему в Бездну ввергли именно тебя? У тебя ведь даже не было магического дара — его в тебе пробудила книга. В мире множество людей, совершающих разной степени тяжести преступления. Разбойники, убивающие мирных жителей за горсть моры, предавшие сегунов самураи, превратившиеся в простых бандитов. Сильные маги, предлагающие услуги наемных убийц. Есть те, кто мог бы пригодиться Бездне куда больше, чем ты, но они просто приняли смерть, а не получили право на бессмертие в обличье Пиро Чтеца. Почему именно ты? Эндзё поднял на него взгляд. На лице его отразилось недоумение. — Когда я здесь оказался, мне сразу сообщили о моих обязанностях, — сказал он. — Ни у кого не было сомнений, что мне здесь не место. — И в чем заключались твои обязанности? — В исследованиях. Долгое время я занимался тем, что разбирал накопившиеся в архивах Бездны бумаги. Переводил с древних языков предания о Селестии и прочем, что могло быть полезно Бездне. У меня лингвистический дар, я могу разобраться в структуре языка за короткий срок. Именно поэтому я не убивал — у меня просто были другие задачи. Маги добывали древние тексты по всему Тэйвату, а я вычленял из них то, что может быть полезно Ордену. Дайнслейф тяжело вздохнул. — У вас в Ордене интересный подход к поиску новобранцев. У вас имеется Повар Бездны? Или, может, Уборщик Бездны? Тоже бескомпромиссно завербованные из круга самых талантливых представителей? Уголки губ Эндзё неуверенно дрогнули. — Нет, — ответил он. — Готовил и убирался тоже я. * — А касательно ребенка… Дайнслейф продолжил разговор не сразу, они с Эндзё некоторое время шли вперед, потом все же прервавшись на привал у разожженного костра. После изматывающего на эмоциональном уровне разговора было необходимо дать себе и Чтецу время привести в порядок мысли; было опасно бросаться в бой, будучи совершенно не сфокусированными на сражении. Эндзё, вздрогнув, уперся взглядом в пламя костра. В глубине его зрачков снова заклубились мучающие его призраки прошлого. — Я думаю, что ты его не убивал, — сказал Дайнслейф. Эндзё грустно усмехнулся: — Думаешь, меня наказали за воробьев и голубей? — Думаю, что тебя наказали за то, что ты слишком умный, Эндзё, — заявил Дайнслейф. — Не думаю, что Бездне было какое-то дело до твоего исполнения ритуалов. Нужно было только заполучить над тобой контроль, пробудить магию и убить — изучавший магию Бездны, ты все равно принадлежал ей. Твое добровольное самопожертвование только укрепило право Бездны на тебя. Помнишь, ты мне рассказывал про парня, отец которого принуждал его сжигать города и убивать неугодных его отцу людей? Он стирал с земли целые народы и проклинал тех, кто шел против воли его отца. У него была сила, позволяющая ему менять движение планет. — Иисус? — уточнил Эндзё. — Но он был пророком, он был на стороне добра. Дайнслейф выдержал паузу и, не комментируя слова Эндзё, напомнил: — В той религии, которой он принадлежал, самоубийство считалось грехом, достаточным для свержения в Рай. — В Ад, — поправил его Эндзё. — Рай — это что-то по типу Селестии, а Ад… — он замолчал, поняв аналогию, о которой ему говорил Дайнслейф. — Ну да, по типу Бездны… Спираль Ада, прямо как тысячи этажей Бездны… — Иисус не попал в Ад, — напомнил Дайнслейф. — Он попал в Рай, потому что его отец был Богом. Но в уничтоженных Иисусом городах и народах были и дети тоже… — Прекрати, Дайн, — на губах Эндзё отразилась слабая усмешка. — Это же только выдумка: ни слова правды. — Анемо Архонт и облако, — напомнил Дайнслейф. — Ад и Рай. Библиотекари, ввергаемые в Бездну за поклонение ее идеалам. Всего лишь допущение. Но то, что ты сейчас здесь, говорит о том, что часть из этого оказалось правдой. Эндзё усмехнулся и бросил на него взгляд, тут же снова его отводя. — Спасибо за попытку утешения, — ласково поблагодарил он и заметил: — Ты просто, как и я, не на той стороне, Дайн. Отсюда и все страдания. — Я никогда не встану на сторону Архонтов, — твердо пообещал Дайнслейф. — Они прокляли мой народ. Они допустили то, что ты оказался в Бездне. Как я могу простить им это? — Я не верю, что все Архонты такие, — Эндзё посмотрел Дайнслейфу в глаза. — Когда я увидел у тебя на спине символ врага Бездны, метку Архонтов, я решил, что ты Архонт. И несмотря на твое грубое поведение, верил в это, пока ты не рассказал мне правду. Архонты могут быть жестокими и совершать ужасные поступки. И их стоит за это порицать. Но они помогают защищаемым им народам. Будь ты, на самом деле, Архонтом, ты бы уничтожил Бездну? — Да, — уверил Дайнслейф. — И стал бы жестоким Архонтом. Чем это отличается от уничтожения народов, неугодных Богу, Иисусом? — Чем это отличается от свержения в Бездну неугодных Архонтам людей? — Дайн, — Эндзё грустно улыбнулся. — Кажется, ты начал что-то понимать. Ничем. Абсолютно ничем. Между мной и тобой нет никакой разницы. Только я сражаюсь на стороне Бездны, а ты должен ее уничтожить. * — В чем заключается твой план? — Какой план? Эндзё тихо рассмеялся и заправил прядь волос за ухо. — В принципе, можно на этом и закрыть тему — очень хороший ответ, — съязвил он и расшифровал: — Твой план по свержению Бездны? Он у тебя есть? — Я просто убью всех, кто угрожает безопасности Тэйвата. Всех, кто принадлежит Бездне и угрожает безопасности Тэйвата, — поправился Дайнслейф и смущенно уточнил: — Кроме тебя. — О, — кивнул Эндзё. — Отличный план. Он снова рассмеялся и взъерошил пальцами темные пряди: каштановые, в полумраке подземелья они виделись черными. Дайнслейф выждал полминуты и раздраженно пояснил: — Я узнаю, как запереть монстров в Бездне, и после этого очищу от них подземелье. Если ты мне подскажешь, как это сделать, я не буду против. Эндзё помассировал пальцами затылок и, взъерошив волосы, потянулся, сцепив руки над головой. — Допустим, ты найдешь способ всех здесь запереть, — Эндзё бросил на него лукавый взгляд и вкрадчиво поинтересовался: — Скажи, за то время, что ты здесь, ты прошел много этажей? — Не очень, — честно признал Дайнслейф. — Но ведь я не ограничен сроком смертной жизни. Мне хватит времени, чтобы спуститься на самое дно Бездны. — А монстрам этого времени хватит, чтобы сменить пару поколений, — хмыкнул Эндзё. — Ты не сможешь убить всех, никого не пропустив. Спустимся на дно Бездны, и можно будет сразу начинать обратное восхождение. И, возможно, за это время монстров станет в три раза больше, чем было. Дайнслейф резко остановился. Эндзё остановился тоже. — Хорошо, — согласился Дайнслейф. — В твоих словах есть логика. Тогда я сделаю так, чтобы им было негде плодиться. Я уничтожу Бездну, разрушу все ее этажи. Перед этим найдя способ всех здесь запереть. Во взгляде Эндзё промелькнуло что-то невыразимое. — Это мой любимый сюжет про конец света, — прокомментировал он, — и одновременно сюжетный поворот про дракона, скрывавшегося за личиной рыцаря. Сделав паузу, Эндзё продолжил: — У тебя ничего не выйдет, Дайнслейф. У Бездны нет никакого центра или столицы, как ты называешь это место. Все входящие в Орден обладают возможностью открывать порталы. И поддерживать ментальную связь. «Центр», а точнее, место встречи будет там, где мы его друг другу назначим. И запирать здесь некого. Малыши — маги с масками зайцев, мы называем их малышами из-за их размера или же зайцами из-за масок, имеют возможность свободного перемещения по Тэйвату. Те, кого ты встречаешь здесь, исполняют службу именно здесь. Следуют приказу. Хиличурлы, слаймы и прочие изначально были перенесены сюда искусственно, а потом они расплодились, увеличив свое количество. Зайцы контролируют их разум, заставляя повиноваться. И в Бездне, и по всему Тэйвату. Если ты хочешь уничтожить Бездну, то тебе придется взять под свою юрисдикцию и Тэйват тоже. Все его земли, ведь Бездна повсюду, — Эндзё усмехнулся. — Это то, что я могу тебе подсказать. Надеюсь, информация была полезна. Дайнслейф шокированно переваривал услышанное. — Но рассадник Бездны… Тот, кто является главой Ордена… — выдохнул он. — Тот, кто отдает приказы другим магам и решает, как навредить людям… — Ну я, например, — улыбнулся Эндзё. — Я вхожу в верхушку Ордена. Я и подобные мне — Эрамберт, Франк… еще некоторые. Ах, тебе же ни о чем не говорят их имена. Тот Вестник в броне синего цвета — ты его видел. И еще один электро Чтец: он меня жутко бесит, он как-то нашел ошибку в моем переводе и высмеивал меня перед другими… Дайнслейф издал стон и, толкнув Эндзё в грудь, прижал его к стене. Глаза Эндзё смеялись, он игриво прикусил губу. — Все это время… — Дайнслейф издал рык и уставился на Эндзё, не зная, как со стороны выглядит его взгляд. Эндзё продолжил за него: — Да, все это время ты искал меня. Все, что я мог тебе рассказать — я тебе рассказал. Разве что… есть еще некто, кого можно назвать… — Эндзё задумался. — Наивысшей властью? Но в Бездне искать бессмысленно: те, кто находятся на самом верху, не дадут загнать себя под землю. И тем, кто не имеет достаточно власти — им тоже здесь делать нечего: я имею в виду пушистых магов с посохами. Если ты хочешь погоняться за Вестниками и Чтецами — тогда да, ты правильно спустился в Бездну. Но, учитывая нашу способность открывать порталы… — Эндзё рассмеялся. — Вряд ли ты кого-нибудь догонишь, Дайн. Дайнслейф повалил Эндзё на землю и поставил сапог ему на живот. Чтец не сопротивлялся: напротив, он, томно застонав, принял удобную позу, поерзав на земле. Дайнслейф ударил его в живот, срывая с губ Эндзё рваное аханье. — Ты все-таки обманул меня, Эндзё, — выдохнул Дайнслейф. — Проклятье. Как же… как же я тебя… — Погоди, — Эндзё перехватил его сапог, не позволяя поставить его себе на пах, и вернул себе на живот. — Я вспомнил одну притчу. Я расскажу — это быстро. Знаешь, почему стоящий на краю бездны заяц смеется? Дайнслейф молчал, и Эндзё ответил сам, обращаясь в пиро Чтеца: — Свободен, вот и смеется. Когда падаешь, уже не важна причина падения. Есть только радость от освобождения. Я влюбился в тебя, полюбил тебя. Но мне положено корчиться в Бездне, а тебе — ходить под звездами Тэйвата. В Бездне нет никаких звезд. Здесь лишь мечтают о звездах. Дайнслейф убрал ногу с живота Эндзё и с силой пнул его сапогом в бок — но едва ли этой боли было достаточно.