Ради всеобщего блага

      1899 год стал для меня годом свадеб. Первым, двадцать восьмого октября, женился Люциус. В отличие от моего, его брак был временным, договорным и построенным на чистом расчете. Сам жених особо счастливым не выглядел, в его кабинете висел большой портрет Нарциссы Малфой, нарисованный гениальным магловским художником по словесному описанию, а может быть, его затаскивали в думосброс. Нарцисса в легком воздушном платье казалась очень юной и очень счастливой. Она оглядывалась на зрителя через плечо и мечтательно улыбалась. На столе стояло еще одно изображение Нарциссы, легкий карандашный набросок под мощными защитными чарами. Перед самым бракосочетанием мне удалось вытащить отца на разговор. - Зачем? Зачем, Люциус? Ведь в твоем сердце… - Я мужчина, Гарри. Здоровый мужчина! Мне просто необходима женщина, - перебил он. - Женщину ты себе можешь найти в любом борделе, да и в Литтл Уингинге многие готовы разделить с тобой постель. - Это пошло, Гарри. Не знал, что ты такой лицемер, - он подставил чашечку эльфу, осторожно наполнившему ее кофе. - Какой есть, - пожал я плечами. – Ты не ответил. - Нам нужен союз с Медичи. Брак самый надежный способ. В Роду Эвансов только ты, я, Скорпиус и Карлус. Ты занят, Карлус мал, а Скорпиус – Светлый, остаюсь только я. Не так уж много вариантов, не правда ли? - Ты себя губишь, обрекаешь на несчастный союз. - Помнишь, Долохов иногда напевал. Что-то похожее на … «Жениться по любви не может ни один король». - Я не говорю по-русски настолько хорошо. - Учи язык! – поддел он меня. – Но, между прочим, Антонин прав. Ни Глава Рода, ни Наследник не могут рассчитывать на брак по любви, все на благо Рода… Это тебе я подбирал супругу так, чтобы ты мог быть с ней счастливым. Знаешь, сколько кандидатур я отверг? София не просто спокойная, она невозмутимая, любое твое безумство для нее только норма. Она идеально тебе подходит не только магически, но и по психотипу. Что касается меня, мой брак договорной. Как только родится мальчик…       Я отвел взгляд. Ну как я ему скажу, что не могу допустить рождение ЕГО сына… - Гарри, Гарри… Я прекрасно знаю, кто такой Тень Патриарха. Я ведь, в отличие от тебя, в свое время получил прекрасное образование. Не обижайся. У МЕНЯ сына не будет. В брачном контракте четко прописано, что девочка отойдет в Род Эванс, а мальчик будет Медичи. Им нужен сильный и здоровый Наследник. Родовая Книга дает восьмидесятипроцентную гарантию восстановления уснувшего Дара, упускать такой шанс не захочет никто.       Я кивнул. Действительно, если договор составлен правильно (в чем сомневаться глупо) и подтвержден магией обоих Родов, то мальчик будет Медичи с момента зачатия. Я не слышал, что у итальянского рода проблемы с рождением здорового и сильного мальчика, и Род вырождается. единственное, что приходит в голову - восстановление утерянного дара. Интересно, а восстановлением какого Дара так озабочены Медичи? Брак с Люциусом был, похоже, их последним шансом. Отец словно прочитал мои мысли и немедленно ответил, хотя способностями к легилименции не обладал. - Ты знаешь, в какой области лежат Дары и способности Медичи? - Яды. Зельеварение, - ответил я, что-что, а генеалогию и генетику Родов я знал. Надеюсь, что знал.       По ассоциации тона и вопроса я вспомнил бесконечно долгие и поразительные для меня уроки. Аристократы веками занимались собственной селекцией, заключая браки Наследников и Лордов, в отличие от младших детей, из соображений генетики, а не материальной или политической выгоды. Родовая Книга, не смотря на множество копий в каждом из Родов, была только одна и являлась могущественным артефактом. Обычно дважды в жизни мага (в год и по достижении второго совершеннолетия, то есть лет в пятнадцать – семнадцать) на ее обложку наносили немного крови ребенка (а в редких случаях и действующего Лорда), и на страницах появлялся список возможных кандидатов для брака. А дальше следовали длительные и долгие расчеты совместимости и характеристиках возможного потомства. Попасть в Родовую Книгу семья могла только по решению Магии, как и исключена из нее. Я вспомнил собственный опыт и список из пятидесяти с лишним вариантов и улыбнулся своим мыслям. - Верно. Но у Медичи был еще один Дар, утраченный более трехсот лет назад, по официальной версии, если я не ошибаюсь, за проступки, совершенные сквибами Рода. Управляющий ядами. Мага с такой способностью отравить нельзя, а он способен сделать ядом даже воду, капнув в стакан собственной крови, также как и противоядие. Проявляется только у мужчин. Так что Медичи более чем заинтересованы в нашем союзе, - он подтолкнул мне договор.       Я просматривал бумаги, отмечая, что отойдет нам в том случае, если родится мальчик (Заманчиво! И очень-очень хочется присвоить!), и что, если в свой срок брак будет расстроен. Вспомнив ускользнувшее от меня ранее я поднял голову. - Официальной версии? А какова неофициальная? - Истинные, - не прошептал, а просто шевельнул губами отец.       Свадьба министра магии Великобритании была феерической, фотографии молодоженов разошлись по всем газетам, подарки многочисленных гостей полностью заполнили одну из комнат «Белого камня». Эльфы и специально нанятый персонал сбились с ног, стремясь обслужить всех присутствующих. Шныряющие в толпе злыдни изрядно нервировали знающих, что они собой представляют, пара зверей Люциуса с большим трудом допустила новоявленную супругу до хозяина, глухо ворчала и постоянно пыталась встать между ними.       Нагини отчаянно ревновала. Она забралась под стол, положила голову Люциусу на колени и с жалобным плачем просила уделить ей внимание. Хвостом в это время она старательно отталкивала стул Миреллы Медичи. Та сидела невозмутимая и равнодушно спокойная, а сама тайком накладывала на свое сидение укрепляющие чары. Фамилиары считались частью мага, а магически приравнивались к его детям, поэтому мало было сумасшедших, готовых им навредить. Легче игнорировать. Раздосадованная неудачей своей деятельности, оккамия резко развернулась и вцепилась в платье новобрачной. Вертящиеся рядом злыдни тут же радостно к ней присоединились. Вымученно улыбнувшись, Люциус призвал собак к порядку, а я, наклонившись и заглянув под стол, предложил Нагини дать маленькому Абри урок парселтанга. Она засомневалась, клок оторванного платья, а особенно еще оставшиеся неоторванными куски, привлекали ее гораздо больше. Я попытался привлечь ее сначала жирными мышами, потом мелко нарезанной бараниной и, наконец, мороженным. Лакомка заинтересовано посмотрела на меня, облизнулась (И злыдни тоже облизнулись, причем ВСЕ присутствующие одновременно, чем ввергли в тихую панику особо впечатлительных гостей. А говорят, что животные не понимают человеческую речь!!) и согласилась. Пока я, извинившись перед гостями, переправлял Нагини в Литтл Уингинг, София незаметно постаралась привести платье жертвы ревности в порядок.       Не знаю, насколько хорошо прошла первая брачная ночь Люциуса, но наша с Софией была ужасной. Взятая в постель, чтобы не помчалась в «Белый камень», Нагини до рассвета шебуршилась под одеялом, раскладывала лапки и крылья, обвивала хвостом и подтягивалась. Места было явно маловато. А я-то считал наше супружеское ложе неприлично огромным!       Оккамии взрослели необычайно медленно, достигая половой зрелости только годам к пятнадцати, большинство детенышей лишались родительской поддержки лет в семь и гибли в большом количестве. Справочник гласил, что только к тридцати они набирались достаточного родительского опыта, что бы вырастить детенышей до минимально необходимого для самостоятельной жизни опыта. Фамилиары взрослели значительно медленнее своих диких сородичей. Похоже, Нагини еще долго будет радовать нас милыми детскими шалостями и трогательной непосредственностью.       Ни для Люциуса, ни для его супруги брак не был первым, поэтому они довольно спокойно относились к завертевшейся вокруг них суматохе. Традиционное свадебное путешествие заняло две недели и прошло где-то в Индии. Не знаю, чем они там занимались, но он привез с собой кипу договоров и протоколов, а она целый вагон всякой всячины. Верные эльфы, так ее и не признавшие за хозяйку, доложили, что там практически не было украшений, драгоценностей, одежды и парфюмерии.       В середине ноября торжественно прошло бракосочетание Наследника Поттеров. Карл и Милисент выглядели глубоко несчастными, но стойко играли отведенные им роли. Грузная, низенькая, с крупными ладонями девушка из семьи Креббов смотрелась смешно рядом с высоким подтянутым Поттером и сама прекрасно об этом знала. Враждовать они начали еще в школе, чуть более старший, Карл был скован правилами и этикетом, а Мили строила ему мелкие гадости, вовсю пользуясь преимуществами пола и возраста. Так как конфликты ни разу не переходили допустимый уровень, в отношения между детьми никто не вмешивался. Я чувствовал укоры совести, что вовремя не вмешался, не помог. Люциус подошел, протянул бокал шампанского и успокаивающе прошептал. - Не переживай так, Гарри, нельзя принимать все так близко к сердцу. Для Поттера Милли - единственный вариант сохранить родовой Дар для потомков. Все у них будет в порядке. - Ты уверен? - Конечно, я помню генеалогию. У этой пары будет три дочери и два сына. Старший из них, Карлус, будет твоим дедом. А младший, Гарольд, будет проматывать доставшееся ему наследство на светских раутах, балах и приемах вплоть до самой своей смерти в девяносто третьем, и ему будет абсолютно плевать на Наследника Рода, прозябавшего у маглов.       Я вскинулся и зло посмотрел на него. Отец каким-то странным пустым взглядом следил за семейством Уизли и, кажется, не думал о том, что говорит. Я давно заметил, что Люциус ненавидит Уизли, в их присутствии леденеет и разговаривает предельно вежливо, ни на шаг не отступая от правил этикета. Мои осторожные расспросы ничего не дали, а настаивать, видя его неадекватные реакции, я не решался. Наверное, он знал что-то о будущем Уизли, но не предпринимал ничего, чтобы это изменить. Вспоминая реакцию Драко на Рона, я на полном серьезе предполагал, что все это связано с Малфоями.       Неожиданно Люциус словно очнулся и указал мне на одного из младших Блэков боковой ветви, который вместе с какой-то девочкой в голубой мантии с кружавчиками увлеченно перетягивал большое блюдо с воздушными пирожными. Блюдо, в конце концов, досталось мальчику, а пирожные – девочке, от неожиданности упустившей предмет перетягивания и заполучившей мечту сладкоежки прямо на мантию. Люциус тихо засмеялся. - Их дочь будут звать Дореей. Она станет твоей бабушкой. Теперь ты точно сможешь познакомиться с родственниками.       Выпустив «парфянскую стрелу», он легко подтолкнул меня плечом и удалился, а я остался следить за разгорающейся ссорой будущих супругов. Неужели мои предки не знали счастья в браке? Злыдни, то ли заметив мой интерес к детям, то ли привлеченные никому уже не нужными, а значит по праву принадлежавшими им, пирожными подошли к спорщикам и начали слизывать крем. Девочка замерла, явно опасаясь крупных и зубастых зверей, ее зрачки медленно расширялись. Мальчик, гораздо лучше знакомый с моими питомцами, попытался оттащить их от недавней соперницы, хватая их то за шерсть, то за хвост. Злыдни отмахивались от него пушистыми хвостами и толкали задами, но свое занятие не прерывали. Наконец, сообразив, что его усилия бесполезны, он схватил со стола другое блюдо и неумело, но старательно засвистел, привлекая их внимание. К облегчению девочки, они согласились. Большинство присутствующих взрослых магов по рассказам и воспоминаниям своих отпрысков-школьников хорошо знали о трогательном отношении моих злыдней к детям и не реагировали на их присутствие рядом со своими отпрысками. Ричард Поттер-младший потрепал одного из зверей по холке и предложил девочке посетить уборную.       В декабре тихо и незаметно прошла свадьба Марволо Мракса, молодожены удалились в свое имение. Марвин сразу же после торжеств вернулся в Академию Авроров, а я порадовался, что его судьбу мы смогли изменить.       Практически одновременно с разницей в пару дней газеты опубликовали репортажи со свадеб близнецов Малфой. Крестник был чрезвычайно горд тем, что его супруга происходит из рода потомственных боевых магов Кэрроу, отличавшихся плодовитостью, и с гордостью Люциевского павлина выступал по паркету родового мэнора. Его сестра мастерски скрывала свое разочарование от выбора собственным отцом супруга для нее, но хорошо зная девочку, выросшую на моих глазах, я не мог не заметить ее горя. Крестницу навсегда исключали из Рода Малфой, и хотя она прекрасно понимала причины, эмоции контролировала с трудом. Дети близнецов имели равные права на будущее главенство над Родом, а создавать конфликт между потомками не хотел никто. Я приподнес крестнице корзиночку с котенком книззла. София обожала книззлов, в поместье их постоянно шныряло не меньше десятка, и хотя котята рождались регулярно, над ними я не работал. Но, на всякий случай, выбрал подарок из тех хвостатых непосед, которых одна из любимец супруги принесла под нашей кроватью.       Отгремели рождественские балы, на которых уже подросшие отпрыски получали практический опыт поведения в обществе и знакомились со своими будущими половинками. И я, и Люциус неизбежно на них присутствовали вместе с супругами, выполняя возложенный на нас долг. В этом году прием в «Белом камне» наши женщины организовывали совместно, кажется, они неплохо ладят. Второго января в Эванс-меноре состоялась встреча только для своих, но Миреллу туда не пустили щитовые чары.       Снег, выпавший при помощи специально приглашенного мага-погодника, укутывал парк белым покрывалом, скрадывая шаги. Подростки Клана, объединившиеся в команду, увлеченно штурмовали снежную крепость, защищаемую ребятами из поселка. Злыдни активно участвовали в игре против всех, неслышно подкрадываясь, валили неудачника в снег и старательно заталкивали в сугроб. Северусы пытались на лету перехватить снежки и иногда падали вместе с ними, сбитые юными снайперами. Хорошо, если они попадали в сугроб, но иногда и на ничего не подозревающего штурмующего или обороняющегося. Нагини увлеченно следила за ними из окна, все время стремясь выскочить, выскользнуть, выползти и присоединиться к начинающейся разгораться потасовке. Но Люциус был начеку, и она горестно вздыхая и волоча хвост, возвращалась на свой наблюдательный пункт. Нагини линяла, новая тонкая шкурка была покрыта еще мягкой чешуей, сильно чесалась и легко лопалась на холоде.       Скорпиус и Нарцисса вместе с еще десятком ровесников на другой стороне дома лепили под надзором домовиков снеговика и катались с горки. Отряженные на их защиту, злыдни поводили ушами и увлеченно прислушивались к лаю и визгу своих товарищей.       В конце января новообразованный отдел по работе с несовершеннолетними назначил опекуна юным Дамблдорам. Им был выбран хозяин крупной таверны «Кабанья голова» в Хогсмите. Это было уютное заведение с домашней кухней, славящееся по всей стране своими особенностями, одной из которых было то, что готовили блюда и обслуживали клиентов там без использования магии. Таверну любили посещать те, кому мог навредить контакт с магией, – беременные ведьмочки и мамы с маленькими детишками. Ученикам Хогвартса там рады не были, но не из-за детской активности, а, скорее, из-за свойственного детям стремления использовать магию для шалостей и неспособности рассчитать последствия. В один из выходных я снова посетил «Кабанью голову» и остался доволен, она нисколько не напоминала ту зловонную дыру из моего времени.       Как заместитель директора я запросил об опекуне дополнительную информацию. Хозяином оказался семидесятилетний маглорожденный, выглядевший на сорок, с необычно высоким уровнем Силы. Дамблдоры оказались его девятыми подопечными, опекунство над каждым из которых было оформлено официально и в министерстве магии, и в «Гринготтсе». Все они выросли, получили начальное образование, неплохо устроились в магическом мире. Гоблины характеризовали его положительно, хотя опекун довольно свободно оперировал немногочисленными средствами своих подопечных, но к совершеннолетию последних на счетах все было в полном объеме. По словам гоблинов, хозяин «Кабаньей головы» ранее получил награду от Магии за достойное выполнение обязанностей опекуна, с их стороны это было лучшей рекомендацией. Похоже, Дамблдорам повезло. Теплых чувств к этой семейке я не испытывал и, выполнив свои должностные обязанности и убедившись в добропорядочности нового опекуна, успокоился.       Хотя в семьях аристократов было принято не демонстрировать открыто чувства и привязанности, особенно по отношению к Наследникам, жестко требовать соблюдения дисциплины и правил этикета и нагружать учебой, мы не относились к этому так строго. И я, и Люциус хорошо знали, как коротко детство, и стремились сберечь каждое мгновение общения. Скорпиус стал регулярно бывать в министерстве вместе с дедом, ласковый и активный мальчик успевал за день посетить несколько отделов, угоститься леденцами на палочке в нескольких кабинетах и вдосталь накататься на лифте. Вечером он отвечал на наши вопросы о том, что он увидел, сколько аленьких цветочков было у «тети Линды» на мантии, сколько красивых тетенек было у «дяди Вертона» в кабинете и где у «дяди Альберта» лежит синяя папочка. Через пару месяцев мальчик мог дословно по памяти передать содержимое листочка, лежащего на столе у «дяди Альберта», когда тот качал замечательного ребенка на коленке, или подробно описать чУдные вещички, которые «абсолютно точно нельзя трогать, мой сладенький, возьми лучше печенюшку» в шкафу «тети Линды». Мало кто рискнул бы обидеть внука министра прямо в министерстве, повсюду сопровождаемого четверкой крупных агрессивных злыдней, и носящего под мантией мощный портал, срабатывающий при угрозе жизни. Весной закончилась «вольная жизнь» близнецов, началась учеба. Приглашенные репетиторы, прошедшие очень тщательный отбор, начали занятия с муштры и объявления правил.       Через месяц в обед на стол преподавателей спланировал северус и передал мне конверт, подписанный крупным детским подчерком: «Папе». Текст, похоже, писали оба сразу, отчаянно умоляя меня о помощи. Финеас понимающе подмигнул мне, его многочисленные отпрыски жаловались на учителей постоянно. На следующий день послание повторилось, а на третий северус передал мне изображение двух зареванных мордашек. Дети встретили меня еще на пороге и начали жаловаться на обременительность занятий. До этой весны уроки отнимали у них четыре часа в день, а теперь – все шесть. Я попытался объяснить детям необходимость занятий. Мой опыт говорил, что дети соблюдают правила, если им объяснить их необходимость и то, что происходит при их нарушении. Подозвав непосед я взял большой лист и карандаш и начал: - Смотрите, дети, это магловский мир . Это наши враги, враги умные и упорные, а потому чрезвычайно опасные. Это (рисую круг, примерно в седьмую часть листа) наш мир, магический. Все мы: маги, сквибы, магические расы и волшебные существа. Эта линия – Завеса, наша единственная защита. Это (рисую внутри круга новый круг меньшего радиуса) чистокровные маги и сквибы, соблюдающие наши обычаи и традиции, они являются основой нашего мира, накопителем и преобразователем Силы, питающей его. Это (рисую внутри еще один кривой круг, почти втрое меньше предыдущего) магическая аристократия - лорды, они производят всю ту магию, которую все используют, они гарант существования нашего мира. Это (внутри всей «картинки» отмечаю крохотный кружочек и аккуратно его штрихую) Лорды Магии. Вершина магической аристократии. Именно на Лордах держится вся защита: Завеса нашего мира от других миров, Завеса, отделяющая магический мир от магловского. Лордов на сегодня двенадцать семей, раньше было двадцать, так что на оставшиеся рода нагрузка возросла. Род Эвансов – Лорды Магии. Вам предстоит стать столпами нашего мира, возглавить его. Именно поэтому вы должны учиться и учиться хорошо. Нас слишком мало, а врагов у нас слишком много.       В июне у министра магии родилась дочь Эвалин. Колдографию гордой пары со свертком разместили все газеты, поздравления пришли и из Европы. Миреллу Медичи девочка не интересовала, она поручила ее домовикам и спрашивала о ней изредка и из вежливости. Отца ребенок тоже интересовал мало, но он позаботился обеспечить ее нянькой, кормилицей и эльфами. Через год, когда будущую внешность девочки уже можно было спрогнозировать, некоторые начали шепотом сочувствовать министру. Маленькая блондинка получила от матери смуглую кожу и узкий разрез глаз, а от кого-то из предков крупный нос и полные губы. С первым снегом, когда Люциус нашел ребенка, в одиночку исследующего подземелья замка, малышка была доставлена в Эванс-менор и отдана под опеку Мэри.       Тридцатого августа 1900 года увидел свет Морфин Мракс, шипеть он начал раньше, чем говорить, но родовая магия приняла его только после нескольких тяжелых и изматывающих ритуалов. Обеспокоенный здоровьем и благополучием Наследника, Марволо проплатил гоблинам дорогущие поиски возможной невесты, а получив их, пришел к нам. На высококачественном пергаменте с красочными вензелями банка аккуратным подчерком было написано только одно имя: Эвалин Люция Эванс.       Когда малышам исполнился год, главы Родов провели ритуал магической помолвки и постарались наладить общение детей. Часто оставляемая под надзором домовиков (то есть в полной безопасности, но предоставленная сама себе) Эвалин оказалась более самостоятельная, чем ее жених, и немедленно шустро уползла. Морфина гораздо больше заинтересовала Шипелка, не успевшая уползти от его цепких ручонок, а когда той удалось сбежать – поднял рев. Тогда и обнаружилась пропажа «невесты». Срочно вызванный с совещания с главами отделов, Люциус обнаружил малышку крепко спящей в телеге с сеном, медленно удаляющейся из Литтл Уингинга, и то, благодаря сигналу от всюду сопровождавшего ее злыдня. Дети умудрялись ссориться даже из-за абсолютно одинаковых игрушек, а вся наша живность, включая Нагини, стремилась забиться в любую щель, едва услышав их дружный рев или характерный топоток. Марволо совсем «опустил руки», колдомедики запрещали его супруге иметь других детей, а первый, по его мнению, явно отставал в развитии от сверстников, отказываясь говорить по-человечески, и постоянно дрался с невестой. София неоднократно пыталась успокоить переживающего отца, рассказывая, что обе пары её близнецов вели себя аналогично.       Мою супругу захватил очередной «зельесоздательный» приступ, она на несколько месяцев покинула страну, проживая у наших европейских родственников и исследуя их родовые библиотеки. На выходных я проводил время с ней, посещая столицы магловских государств, навещая производства и опекаемые нашим Родом учреждения.       В рождественскую ночь 1902 года у Люциуса родился сын. В течении недели он был проверен на возможные Дары и немедленно вывезен на материк, в родовое имении Медичи. Брачный контракт Люциуса был выполнен, но Медичи предпочла остаться в Англии и играть роль добропорядочной супруги министра. Ровно через месяц София подарила мне сына, названого Гарольд.       До рождения Меропы Мракс осталось пять лет.