Ради всеобщего блага

      Над «Белым камнем» стоял антиаппарационный барьер, нас выбросило у самой границы. Меня это не остановило, по куполу бежали искры повреждений, и я точно знал, что одна аппарация точно была. Я отгонял от себя мысль о том, какова оказалась цена перемещения.       Я бился о купол, словно рыба об лед, сравнение усиливалось еще и тем, что там, за куполом, мелькали тени. Самое страшное было в том, что я никого и ничего не чувствовал. Нет, те злыдни, что я и Люциус притащили с собой прекрасно ощущались, но те, что должны быть в поместье … их не было… Люциус попытался оттащить меня от купола, но я просто отмахнулся от него, чувствовал, что отец колдует, отправляет кому-то патронусов, но мне было все равно. Сердце и душа стремились туда, в «Белый камень», где в данный момент находилась моя семья.       Откуда-то возник Антонин, приволок с собой из Эванс-мэнора десяток самых злобных кобелей, этих монстров мы никогда не брали с собой, держали в специально созданных вольерах и выпускали только тогда, когда на территории поместья не было чужих ни больших, ни маленьких. Звери в строгих шипастых ошейниках оглядывались и злобно огрызались. Только мысль о том, что сейчас эти чудовища растерзают кого-то из тех магов, что сейчас прибывали на наш зов, заставила меня отойти от купола. Подозвав кобелей, я представлял им каждого мага поодиночке, запрещая и запрещая нападать на них, хорошо зная, что мои запреты недолговечны. К сожалению, один-два раза за свою жизнь у каждой суки появлялись щенки мутанты: крупные и чрезмерно агрессивные или слабые с впечатляющими ментальными способностями. Если первых я оставлял, но выкармливал из соски вручную, то вторых усыплял. Впрочем, сами злыдни всех таких щенков одинаково избегали. Вот и сейчас мои любимцы обходили супер-злыдней по широкой дуге и топорщили потемневшую на загривках шерсть. Убедившись, что монстры познакомились со всеми прибывшими, я вернулся к куполу.       Вряд ли у меня хватило бы когда-нибудь сил для пробития купола, но я не был один. Десяток магов одновременно взмахнули палочками, их объединенная сила устремилась в одну единственную точку, указанную Антонином. Только для слабых полукровок и маглорожденных волшебная палочка служит усилителем и стабилизатором, для остальных она, прежде всего, – направитель и концентратор энергии, поэтому мощь ИСПОЛЬЗУЕМЫХ артефактов поражает. Купол покрылся мелкой сеткой трещин, потемнел и … осыпался. Все верно, Антонин, как всегда, не ошибся, не знаю, как ему удается находить слабое место в защите, но ошибается он редко. Я рванул вперед, за мной устремились злыдни. Узенькая тропка меж розовых кустов вывела меня на одну из многочисленных полянок парка, прибавив ход, я неожиданно запнулся о что-то очень твердое. Я развернулся и почувствовал холодок, пробежавший по спине. Передо мной стоял домовой эльф … застывший … окаменевший …. Руки вскинуты в атакующем жесте, пальцы сжаты щепотью, лицо искаженно гримасой то ли ярости, то ли злости. Краем глаза я заметил и другие фигурки домовиков, то тут, то там застывшие в движении. Что здесь происходит?! - Гхарри!       Я рванул на зов. Передо мной лежала Нагини, маленькая и жалкая, вся в крови… я взмахнул палочкой, накладывая на этого вечного ребенка диагностирующие заклинания. Сломанные крылья, разорванные перепонки, выбитые клыки, длинный глубокий разрез на правом боку, многочисленные ссадины и синяки… Кому-то точно не поздоровится, Люциус не прощает обид любимца. Я сосредоточился на мгновение, превращая сломанную ветку в портал и отправляя малышку в Литтл Уингинг. Там есть люди, есть кому помочь, а мне надо спешить.       Злыдни рассыпались веером, меня догнали Люциус и Антонин и встали рядом. Один из псов доложил, что нашел детей, в его сознании мелькнули лица Морфина и Эвалин, мир воспринимаемый через запахи так сложно перевести в зрительный образ, но я будто увидел детей, спящих в обнимку с Шипелкой и Кусакой в какой-то норе. В ноздри ударили переданные моими питомцами запахи сырой земли, прелой листвы, человеческого пота и змеиного яда. Одновременно мы отдали приказ нескольким членам стаи остаться у входа и охранять малышей. Буквально присевшие от неожиданно громкого тройственного приказа, злыдни жалобно заскулили, но послушно легли. Я поспешил выбросить из головы мысли о юной парочке, сомневаюсь, что сейчас им что-то угрожает. Мы устремились вперед. Ни один из нас, вроде бы, не задумался об аппарации, кто бы не навесил на дом купол, он все еще здесь, а аппарирующий маг максимально уязвим и в точке входа, и в точке выхода. Нет уж, лучше бегом. Неожиданно Люциус остановился и аппарировал. Мордред! Он ведь сам меня учил не пользоваться аппарацией в бою!       Пронзительный детский плач и рев злыдней достигли нас одновременно, мы ринулись на звук. Я рванул прямо сквозь кусты, треск стоял такой, словно медведь ломится сквозь высохший тростник, я знал, что где-то рядом Антонин, но не слышал его. То ли русский умеет ходить неслышно, то ли я глухой. Я выскочил прямо на плетеную беседку и мгновенно поставил щит. Два злыдня яростно атаковали гиппогрифа, монстр яростно отбивался, под его лапами уже лежало мохнатое тело. Из-за моей спины выскочил злыдень-убийца, больший вес и размер не позволял ему поспеть за более легкими сородичами, но в атаку он бросился не задумываясь. Но его целью был не гиппогриф, а его всадник! Сильные лапы легко подбросили мощное тело в воздух, острые клыки были готовы вот-вот сомкнуться на горле врага. - Конфринго!- мой голос и жест палочкой послужили усилителями.       Но мое заклинание оказалось также бесполезно, как и прыжок пса. Нас обоих отбросило так, словно на нем магический щит! Удивительно! Всегда считал, что держать одновременно щиты от магического и физического воздействия могут только единицы! Всадник перестал нападать на того, кого закрывало от меня тело гиппогрифа и обернулся, маска скрыла от меня и его лицо, и ауру. Он засмеялся и поднял руку, в меня полетел фиолетовый луч, я бросился на землю, с моих рук еще в падении сорвались цепочки атакующих заклинаний. Нет, я не рассчитывал повредить нападающему, только отвлечь… Поднявшемуся на лапы крупному злыдню явно хорошо досталось, но от своих намерений он не отказался, вот только целью в этот раз стал не всадник. Три моих пса одновременно атаковали «лошадь». Удача была на стороне злыдня-убийцы, он вцепился в брюхо, гиппогриф завизжал, развернулся, выгнул шею и попытался клюнуть зарвавшегося пса, сбоку на него прыгнул более мелкий злыдень и с визгом рухнул прямо под копыта. Всадник наклонился и стал бить мохнатого убийцу по голове стилетом. Но выросший в наших вольерах агрессор зубов не разжал, я продолжал бомбардировать всадника далеко не безопасными заклинаниями : эварте статум, остолбеней, левикорпус, инкарцеро, коньюктивитус *, применять что-то посерьезнее я опасался. В это мгновение всадник все-таки добил моего питомца и обернулся ко мне, неожиданно выскочивший из кустов Антонин подхватил один из столбиков разрушенной беседки и что есть силы огрел гиппогрифа. Тот заверещал тонким голосом и, не слушая всадника, раскрыл крылья и устремился в воздух. Догнавшие нас злыдни-убийцы взвились в воздух и вцепились ему в крылья. Под дополнительной тяжестью гиппогриф рухнул в заросли, радостный вой дорвавшейся до крови стаи возвестил о победе. Но ни мне, ни Антонину не была интересна их добыча, жестом, хорошо знакомым всем боевым магам, русский велел паре наконец-то догнавших нас магов разобраться с небесной падалью. Я услышал, как кто-то уговаривает ласковым голосом. - Все в порядке, мальчик. Мы поможем. Убери щит. - Профессор Эванс! Помогите, он не верит нам! - Гарри! – меня схватил за рукав Ричард Поттер – старший. – Мальчик держит щит на крови! Прикажи ему снять защиту!       Чисто механически я позволил себя увлечь. На коленях, опираясь на руку стоял Виктор Далтон, его глаза горели ненавистью и решимостью, дыхание было частым и неровным. Нас разделял пылающий рунный защитный барьер, подпитываемый кровью. К боку юного мага прижимался … плачущий Карлус, увидев меня, он позвал - Папа! Помоги, папа! - Виктор! – сделал я шаг вперед.- Сними щит. Я приказываю! Далтон посмотрел на меня, на скалящегося у моих ног злыдня, кивнул и стер одну из рун. Барьер тот час пал. Виктор завалился на бок, продолжая также крепко прижимать к себе Карлуса. - Мы займемся ими, сэр, - послышались мне знакомые голоса, кажется, это мои бывшие гриффиндорцы.       Да, действительно, Поттер и Блэк младшие. Они подошли к Виктору, их палочки замелькали в воздухе. Я резко повернулся. Где-то там, у самого дома разгоралась схватка… Оставив сына и подопечного в надежных руках бывших учеников, я поспешил в поместье. Они мне заплатят, кто бы они не были!       Я вылетел на игровую площадку, расположенную прямо перед домом. Ее окружали тополя, какие бы проблемы эти деревья не создавали своим цветением и размножением, они имели два существенных преимущества, благодаря которым данный вид высаживался практически во всех поместьях: очень быстрое взросление и высокий коэффициент впитывания вредных для человека магических излучений. Площадку покрывал ковер мелких и невысоких полевых цветов с повышенной устойчивостью к повреждениям, иначе наше «детское стадо» давно бы все вытоптало. Плетеные столики и креслица, яркие игрушки и шарики всегда были разбросаны повсюду в художественном беспорядке и давно стали привычной частью пейзажа. Но, сейчас…       Вся земля была изрыта воронками, повсюду валялись обломки мебели и игрушек, часть стены дома разрушена словно взрывом. Камни кладки разбросаны так далеко, что один из них я перепрыгнул в паре десятков метров отсюда. Сломанный тополь преградил своим стволом мой путь, крона огромным шатром скрывала от меня что-то не очень крупное, но хорошо знакомое. Инстинктивно я бросился в сторону, туда, где я только что находился, ударила стрела огня. Я откатился под защиту ствола и взглянул в направлении нанесенного удара. Над моей головой парили темные силуэты. В бок мне ударила струя воздуха, я выставил щит и метнулся в сторону, слишком уж уязвимой мне показалась занимаемая позиция.       Что-то ударило туда, где я стоял, что-то странное, вызвавшее не просто беспокойство, а панику, но задумываться о происходящем мне было некогда. Мое тело привычно сделало сальто, я буквально перемахнул через ствол, стремясь укрыться от атаки. Как больно! Ступню пронзила острая неожиданная боль. Я буквально рухнул на землю и попытался отползти. Верные злыдни, всегда и всюду меня сопровождающие, предугадывающие мои желания прежде меня самого, бросились на моего врага безнадежной атаке. Их действие дало мне секунду, которой я тут же и воспользовался, аппарировав прямо за разрушенную стену дома. В глазах потемнело. Нога горела. Ботинок мгновенно намок и потяжелел. Я изогнулся, сдергивая обувь, прямо в ступне торчал острый сучок, пропоровший и подошву, и ступню. Судорожно вздохнув, я резким движением выдернул обломок деревяшки, ладонью другой руки закрыв рану. Взмах палочки и рана закрылась, щелчком пальцев я наложил очищающие чары на себя и окружающее пространство, я не настолько наивен, чтобы сам давать своим врагам оружие против себя.       Пальцы скользнули по вышивке мантии, нащупывая множество мелких драгоценных камешков, составляющих существенную часть узора. Привычного покалывания накопителей, передающих весь собранный запас не было! Мордред! Все камешки потускнели, накопители либо уже пусты, либо не работают! Я приподнял рукав мантии, обнажая браслет на запястье. Он был мертв! То-то ни один из артефактов не сработал, ни лечащие, ни щитовые чары, заложенные в них, не пришли мне на помощь…. Неожиданная мысль пришла мне в голову. Моя волшебная палочка! Она ведь тоже артефакт. Простейшее заклинание из набора мастера-артефактора легко кастуется даже самым слабым магом и позволяет определить, что именно находится перед глазами: обычный предмет или волшебный. Моя палочка мертва! Я начал судорожно проверять свой арсенал: у меня нет рабочих артефактов!!! Как же я этого не заметил?! Вот так сразу, мне пришло в голову только одно объяснение: довольно долго Лорды Поттер и Блэк учили меня иммитировать использование палочки, с тех пор большую часть волшебства я выполнял, не позволяя моей Силе проходить сквозь палочку. Хотя идея так себе… Я снял с себя тяжелые артефактные пояс и ножные браслеты, все равно они бесполезны, а двигаться будет легче.       Я наколдовал себе зеркальце и высунул его из своего укрытия. Гладкая поверхность отразила несколько темных силуэтов нападавших. Вот один из них прошелся по земле. Всадник на фестрале был одет в какое-то подобие кольчуги, в руках у него было что-то странное, знакомое и чуждое одновременно, слишком толстое и длинное для волшебной палочки. Фестрал прошелся по площадке, копытами взрывая землю, вот он наклонился и схватил что-то с земли и проглотил. Его всадник оглядывался, лицо скрыто маской. Неожиданно откуда-то с громким кличем выскочил … Ричард Поттер. Мальчишка! Кто же так делает! Меня буквально подбросило, я поднялся на ноги и закричал, стремясь отвлечь чужака от бывшего ученика. Я не успел. Цветной луч, исходящий из трубки ударил мальчишку в грудь. Всадник развернулся, и луч пополз ко мне, по дороге оставляя за собой темный след. Как-то все странно, что-то знакомое, что-то из детства…. Не может быть! Я немедленно выставил между нами ровную отражающую поверхность и только в последний момент понял, что это бесполезно. Мысль быстрее слов. Ментальный приказ и между мной и моим врагом взвился в прыжке злыдень. Его тело стало моим щитом и рухнуло безжизненной тушей. Но я выгадал секунду, которую истратил на изгиб моего зеркала. Луч отразился от искривленной поверхности и ушел куда-то в сторону.       Сейчас же я использовал иммитиацию аппарирования, показанную Антонином Скорпиусу. Моей целью был круп фестрала, оказавшись на месте, я тут же задрал всаднику голову и нанес стилетом один удар в горло. Сбросив труп, я перехватил необычное оружие, переместился в седло и схватил поводья. Фестрал моментально определил во мне чужака, повернул голову, стремясь вцепиться мне в ногу, раскрыл крылья, злобно глядя на меня. Я сильно ударил его кулаком по голове и дернул за узду. Ты подчинишься мне, тварь, и плевать на то, как меня учили обращаться с твоими сородичами! Злобный визг и оскал не произвел на меня впечатления, и я ударил каблуками в брюхо, требуя подчинения. Фестрал глухо заурчал, подпрыгнул и … взлетел!       Он начал резко набирать высоту, я немедленно воспроизвел клеящие чары и надежно закрепился в седле. Оружие представляло из себя толстую трубку, в обхват ладонью, со скобой и удерживающим ремнем. Одна единственная утопленная в корпусе кнопка натолкнула меня на интересную тактику. Фестрал закричал, набирая высоту. Несколько крылатых всадников, привлеченные его зовом, направились ко мне. Из моего оружия вырвался луч, настигший свою жертву. Темный силуэт врага устремился к земле. Тем временем мой фестрал, видимо, решил сбросить меня и резко сменил направление, над нами сверкнули лучи ответной атаки. Я снова ударил «птичку» кулаком и достал палочку. Совмещение магии и технологии позволило сбросить еще одного, но и самому мне увернуться не удалось, смертоносные лучи настигли мою «лошадку». Фестрал обзавелся дополнительной дыркой с ровными краями и обожжённым входом в черепе и камнем начал падать к земле. Я поспешил «отклеиться» от седла, ветер немедленно вытащил меня прочь.       Не знаю, возможно, меня подстегнул страх падения, но я вызвал северусов. Я прекрасно знал, что в «Белом камне» у меня постоянно живет молодая колония воронов где-то под сотню особей, но ни одну птицу я почему то не видел. Подчиняясь моему зову, из развалин и древесных крон поднялась черная туча и устремилась ко мне. Я вовсе не рассчитывал задержать свое падение за счет их тел, лишь спрятаться среди них. Одной из моих мирных анимагических форм был ворон, я никогда не скрывал ее от учеников, так же как и основной ее дефект: мой ворон не был способен к самостоятельному полету. Тот факт, что причина «дефекта» - неспособность человеческого мозга контролировать мышцы чуждого организма детям не сообщается, для слабых магов подобное норма, а для чистокровных – сигнал, что этот вид аниформы для них неприемлем. Палочка выпала, ее подхватил один из воронов и устремился куда-то за пределы поместья, заметив, что их товарищ заполучил новую игрушку, едва вставшие на крыло птенцы этого лета поспешили следом. Несколько взрослых северусов отделились от основной стаи и попытались развернуть молодежь, в то время как я с трудом удерживался в воздухе. Максимально раскрыв крылья, я пытался спланировать на землю и удерживать вокруг себя взрослых птиц. Но не тут то было.       Напавшие на поместье устремились за юным похитителем волшебных палочек. Я не знаю, что там происходило, но шум стоял жуткий, а удерживать взрослых северусов, стремящихся покинуть меня под действием родительского инстинкта, становилось все сложнее, количество особей все уменьшалось. На последних метрах я уже изображал камень, буквально рухнув в кусты. Едва мой контроль ослаб, северусы взмыли в вышину. Я посмотрел вверх. Моя стая черной тучей зависла над одним из всадников, и вот пронзительный вопль падающего тела возвестил об их победе.       Где же Люциус и Антонин, где они? Но меня интересовало совсем другое, то, что я увидел в «полете», лежало почти у входа в склеп, который изначально строилось как семейное еще прежними хозяевами. Я подошел и коснулся тела, странно, но не помню, что бы Мирелла носила столь темные мантии. Я сразу понял, что она мертва. Ну, не может жить человек со столь глубокими ранами. Но на руках ее был Гарольд. Мальчик тихо спал, укрытый телом «бабушки» от неприятностей этого мира, светлая головка покоилась на ее локте, длинные реснички отбрасывали тени на щечки. Удивительно, как маленький проказник мог так сладко спать прямо на поле боя! Я наклонился и постарался взять его на руки осторожно, чтобы не разбудить. Медленно-медленно я просунул руку под его шейку и … головенка неожиданно отделилась от шейки … Я плохо помню, как шел к дому, держа на вытянутых руках тело младшего сына. Перед глазами все расплывалось. Навстречу мне бросился Антонин.       Я с трудом сфокусировал на нем взгляд. - Помоги… - Отдай мне, Гарри, отдай… Антонин забрал у меня Гарольда, когда он повернулся, я безвольным мешком рухнул на землю… ***       Я открыл глаза. В голове шумело, перед глазами все расплывалось, во рту ощущался жуткий привкус чего-то настолько гадкого, что я прямо мечтал от него избавиться. Похоже, я в собственной спальне, у кровати шумно зевнул злыдень. Какое счастье: эта жуть мне приснилась! Через несколько минут ко мне подошел Антонин, поддерживая голову, начал поить каким-то странно знакомым и в то же время незнакомым напитком. Я сделал несколько глотков. Полегчало. Я тут же поспешил обрадовать: - Антонин! Мне такой жуткий кошмар приснился! Я подумал, что Гарольд умер! Представляешь! Где Люциус? Мне надо срочно провести над сыном оберегающие ритуалы. Антонин… *Эварте статум - отбрасывает так, что жертва переворачивается в воздухе, Остолбеней - кратковременно парализуют жертву, Левикорпус - подвешивает врага вверх ногами, Инкарцеро - выстреливает верёвки, которые тут же связывают жертву, коньюктивитус - ослепляет жертву.