История изменений

      — Чтоб тебя!.. — под моим весом с хрустом проломилась ступенька. Благо, что я держалась за перила. Однако мне пришлось изрядно поднатужиться, отпружинить опорной ногой и с рывком преодолеть разрушенный ступенчатый пролёт.       В моей жизни не было более злейших врагов, чем лестницы и шнурки. Хуже всего, когда эти два элемента одновременно совпадали в эпизодичных несчастных случаях, которые происходили со мной чаще, чем хотелось бы.       Ева же, в отличие от своего создателя, обладала завидной выносливостью, грацией кошки и навыками «хенсоджатсу» . Она легко и непринуждённо покоряла вершины в тот момент, когда мне это стоило невероятных усилий.       Девушка смиренно дождалась, пока я вскарабкаюсь по шаткой лестнице на чердак. Где меня ожидал сюрприз — ещё одна хлипкая лестница, ведущая на крышу через узкий люк. Не квест, а издевательство какое-то.       Звёздное небо стало свидетелем моего триумфа. Я таки смогла взобраться! Расправила плечи, покрутила торсом, разминая затёкшие мышцы и удивлённо уставилась на девушку, предвкушая неладное.       — Это, типа, ещё не конец? — «моим мучениям» — хотелось бы добавить. Но да. Это был не конец.       Правда, когда Ева упоминала о крыше, я наивно полагала, что это будет наша конечная точка маршрута. Но впереди ожидала очередная лестница. Гори она синем пламенем!       — Да проще напрудить в штаны, — я с прискорбием смотрела на дальний выступ деревянной шпалеры, прибитой к стене дома. Должно быть, когда-то по ней росли вьющиеся лианы с пышными цветами. Теперь же даже сухостоя не наблюдалось. — А она точно выдержит?       — Должна, — спокойно отозвалась девушка, присела, пододвигаясь к краю, зацепилась за водосток и без каких-либо проблем спустилась вниз по ненадёжной деревянной конструкции.       На карачках я подобралась к краю крыши и взглянула вниз, оценивая безрадостные перспективы.       — Я что, по-твоему, ямакаси, чтобы так по стенам лазить? — шикнула девушке, которая тем временем ловко спрыгнула на землю, не испытывая при этом никаких сложностей. — Да я же убьюсь!       — Падать здесь невысоко, — подбодрила Ева и с тихим шелестом достала «тати» из ножен. Всё её пристальное внимание было направлено на периметр внутреннего дворика — тихое и безмятежное место, в котором могло таиться невесть что.       Времени на раздумья оставалось немного, малая нужда побуждала к решительным действиям. Сколько там, кстати, было до земли? Метров шесть или семь? Вроде бы не так уж и много, но голова немного закружилась. Тяжело сглотнув ком в горле, я перевесилась ногами вниз, нащупала опору и стала постепенно и очень медленно спускаться. Бесценный жизненный опыт! Где, как не здесь, обзавестись крутыми навыками и при этом постараться не убиться!       Благословенная земля встретила без жёсткой посадки. Девушка кончиком клинка указала на засохшие кусты, а сама отошла чуть дальше, всматриваясь в безжизненные просторы захолустья. Вид разбросанных по округе тел не казался чем-то ненормальным. Скорее, они добавляли положенный антураж в привычную для Евы картину мира.       Первые секунды облегчения мгновенно уступили место тревожному осознанию — мне ведь ещё предстояло проделать тот же порочный путь в обратном порядке. А с учётом текущего вымотанного физического состояния, я рассчитывала только на божественную помощь. В принципе, кем-то похожим я и была для этого места. Но не молиться же самой себе?       — Пойдём, — шепнула Ева, пряча клинок в ножны. — Нельзя долго задерживаться на одном месте.       Долго? С каких это пор минута отдыха в надёжной компании дочери самурая считалась долгой? Но спорить я не стала. Однако первая же попытка взобраться на шпалеру потерпела провал. Ногу-то я, конечно, задрала, но вот поднять всё остальное не хватило сил — ни рывком, ни с натугой подтянуться на руках.       Пока я пыталась отдышаться и собраться для новой попытки, маленькие аккуратные ладоши упёрлись мне под ягодицы и с усилием подтолкнули.       — Ну а дальше сама, — девушка лихо карабкалась наверх.       Ева — и ничего в этом удивительного не было — первой вступила на крышу, а я же привычным для себя образом на четвереньках поползла за ней.       Смахнув испарину со лба, я на мгновение засмотрелась. Хрупкая девушка стояла ко мне спиной, всматриваясь в щедрую россыпь звёзд. Красота необъятного и бездонного ночного неба завораживала. Я тоже встала с колен, стараясь не скрипеть суставами и не пыхтеть так отчётливо, и задрала голову. Непроизвольно улыбалась и не понимала, чему так радовалась.       — Ты веришь в Бога?       Я удивлённо взглянула на Еву — она полубоком стояла ко мне, придерживая одной рукой эфес «тати» — то ли привычный жест, то ли однозначный намёк. В общем, её воинственная поза не вызывала во мне никаких приятных ассоциаций. И только сейчас до меня дошло, что я находилась опасно близко от края крыши. Через плечо посмотрела назад, убеждаясь, что до обрыва хватит и двух шагов.       — А что? — на удивление, мой голос даже не дрогнул. Я вновь обернулась к девушке. — Предлагаешь мне помолиться?       Несколько невыносимо долгих секунд мы вглядывались друг в друга, а затем Ева уселась, скрестив ноги по-турецки, и переложила ножны с «тати» поперёк к себе на колени.       — Я правда хочу узнать, — искренне попросила девушка и замерла в ожидании ответа.       Ночь, крыша, звёзды и непростые материи. Ну вот что мне с ней делать?       Я последовала её примеру и поудобнее устроилась, стараясь не обращать внимание на неровную черепицу, впивающуюся в особо мягкие места.       — Как бы тебе ответить… — задумалась я. Для доверительной беседы мне не хватало нескольких составляющих. Как минимум, настроения. А для пущего допинга — любимое вино местной Евы «Шевал Бланк» желательно в объёме целой канистры.       — Скорее, я из касты неопределившихся. Скажем так, мне бы хотелось в него верить. Хотелось бы на кого-то переложить ответственность за всё, что происходит со мной, с другими людьми и с миром в целом. Когда я вдруг думаю, что его нет, то всё начинает казаться каким-то удручающе бессмысленным и бесцельным. Когда думаю, что он есть, то мне становится жутко обидно, раз он — такой всемогущий — допускает столько бед. Получается, что в таком случае мы имеет дело с жутко безответственным созданием. Или же все его пути неисповедимы и у всего есть свой сакральный смысл и предназначение, только вот я никак не могу узреть его замысел. Но если подытожить, то уж лучше думать, что он есть, чем вовсе обходиться без него.       Ева некоторое время молчала, а затем вскинула удивительно пронзительный взгляд, кротко, но серьёзно заявив:       — Ты не похожа на Бога.       — Ну отчего же? — я устало ухмыльнулась. Разговоры о Творце со своим собственным созданием странным образом забавляли. — Может быть, я то самое безответственное божество?       — Если это так, то зачем ты всё это сделала? Зачем ты так с нами? — осторожно спросила Ева, держа любые эмоции под контролем.       Да, сложные вопросы — её конёк. Но как объяснить думающему и чувствующему созданию, что вся его жизнь срежиссирована на потеху публике? Да так, чтобы при этом не нарваться на остриё её клинка.       Однако у этой истины была другая сторона. Ведь правда сама по себе многолика и имеет множество граней. С какой стороны ни посмотри, для каждого она может открыться по-другому, совсем иначе. И я собиралась поделиться своей.       — Скажи, через что ты готова пройти ради своего Леонардо? — начала разматывать свою мысль с вопроса. Но ответа я не ждала и продолжила: — Подозреваю, что через многое, даже через то, на что мне фантазии не хватит. Но отвечу тебе честно — в жизни есть редкие вещи — действительно настоящие и стоящие вещи, — которые не каждому встречаются. И далеко не каждый из нас их находит.       Ева внимательно и терпеливо смотрела на меня, не шелохнувшись и не произнеся ни слова.       — Не буду томить и ходить вокруг да около. Любовь — вот что действительно нужно каждому. И любовь тоже многогранна. Она разная, но суть её от этого не меняется. Так вот. Если бы кто-то предложил мне тернистый путь к своей звезде, даже пусть она будет облачена в панцирь и вооружена катанами, я бы ни за что от этого не отказалась. Но к чему я это всё? Твой мир и тебя я создала только для того, чтобы выразить своё представление о любви. Ты дорога мне вне зависимости, настоящая ли ты или же нет. Мне важно и нужно, чтобы у тебя всё было хорошо. Благо, я могу это устроить.       — Докажи, что ты мой создатель, — упрямо заявила Ева.       — Чудесам я не обучена, вино из воды не сделаю, но доказательства у меня есть. Например, мне всё о тебе известно, то, что попросту никто, кроме тебя, знать не может, — медленно вздохнув, я прикрыла глаза и начала по памяти рассказывать Еве о ней самой, начиная с её детства, беззаботной юности и дальше по сценарию.       Её характерный образ, все её мысли, чувства и реакции, кажется, навечно будут запечатлены во мне. Я не особо спешила с рассказом, но старалась делиться исключительно теми моментами, когда Ева размышляла про себя; зачем и почему предпринимала те или иные действия; о чём мечтала; чего боялась; чего страстно желала.       Но нужно было что-то более весомое. Я припомнила ей ночь побега из трейлера черепах. Первый заполученный трофей — маска Леонардо. Как ей было смешно и удивительно рядом с лидером. Подаренные ирисы, играющего медведя и экивоки. Я с теплом вспоминала каждую, даже незначительную деталь — маленькие драгоценные кристаллики, из которых состояла наша обыденная жизнь.       — Перестань! — Ева подорвалась с места, укоризненно смерив меня взглядом. Небольшой уклон крыши не мешал ей порывисто расхаживать из стороны в сторону.       Каюсь, могла немного увлечься с деталями, но в целом я предполагала, что процесс принятия истины не будет лёгким, а меньше всего мне хотелось навредить ей.       — Когда я вернусь домой, то смогу сделать так, чтобы ты ничего из этого не запомнила, — постаралась успокоить разнервничавшуюся девушку, — ни меня, ни эту ночь. Всё станет как прежде, обещаю.       — Я настоящая! — крикнула Ева, а затем голос её сорвался на шёпот. — Я настоящая! Не знаю, откуда ты всё это узнала, но…       — В том-то и дело, — мягко перебила я, — что этого никто, кроме тебя, знать не может. Понимаю, тебе всё это кажется диким, честно говоря, в такое любому будет сложно поверить и переварить, но ты только не горячись, ладно? У меня нет и не будет для тебя другого объяснения. Я действительно твой создатель, а не какой-нибудь телепат, — заметив мелькнувшую надежду во взгляде Евы, я тут же пресекла любой намёк на эту мысль: — Нет, я правда не способна читать мысли. Так что, увы, у нас с тобой остаётся только одна рабочая версия. Но ведь это даже неплохо.       — Почему? — нахмурилась девушка, перестав метаться по крыше.       — Потому что я обожаю хорошие концовки. И для тебя сделаю самую лучшую, — и благоразумно умолчала о предстоящем «тернистом пути», но куда уж без него?       — Значит, я найду Лео?       — Найдёшь, — с готовностью кивнула я.       — Братьев Лео и остальных?       — Ага, — заулыбалась во всю ширь.       — И с нами со всеми всё будет хорошо? — недоверчиво спросила Ева.       — Ещё как хорошо! Гарантирую!       Девушка вновь присела, задумчиво рассматривая оплётку рукояти меча. Я старалась лишний раз не шевелиться, чтобы не мешать её мыслительным процессам. Ах, да, и мне надо было не забыть кое-кому сохранить жизнь в «Туманных Грёзах».       — Уходим завтра на рассвете, — тихо сказала Ева, указывая мне на открытый люк.       Когда особо надо, намёки мне были понятны. Ей требовалось побыть наедине и обстоятельно обдумать услышанное, чему я ни в коем случае не хотела препятствовать.       В потёмках мне удалось практически на ощупь дойти до комнаты, не свернув попутно шею, и уложиться со вздохом облегчения на тонкое одеяло.       — Рад, что тебя не прирезали, ну или не скинули с крыши, — протяжно зевнул Донателло, переворачиваясь на бок.       — А я-то как рада, — понуро взглянула в потолок.       Где-то там под тусклым мерцанием равнодушных звёзд сидела Ева. И мне действительно было сложно представить, каково ей сейчас. Мало того, что она была лишь крохотной песчинкой в огромном враждебном мире, так ещё и её окружающая реальность поставлена под серьёзное сомнение.       — Почему она так тебя заботит? — вальяжно растянулся мутант, подпирая голову рукой.       — Потому что она — моё создание, — я обернулась к пытливым карим глазам. — А что?       — Занимательный у вас состоялся разговор. Любопытно, обо мне ты знаешь столько же?       — Подслушивать нехорошо, — буркнула, укорив гения.       — Вини не меня, а местную звукоизоляцию, точнее — её полное отсутствие, — усмехнулся мутант, без труда оправдавшись. — Так что насчёт меня?       — Нет, о тебе я не знаю так много, как о Еве. Ты многократно переработан другими творцами. А я лишь взяла исходный образ и добавила малость от себя.       — Что же? — не унимался Донателло.       Я подозрительно скосилась на мутанта, предположив первое, что пришло на ум:       — Хочешь избавиться от невольно заложенных мною «пороков»?       — А ты точно не телепат? — рассмеялся Донни. Но как-то совсем иначе — по-доброму, по-мальчишечьи раскованно. Его обворожительно ласковая улыбка в момент стёрла налёт привычной холодности и превосходства, не оставив и следа от былой язвительной иронии. Она удивительным образом его красила.       — А ты чего такой любопытный? — протянула я, выйдя из созерцания нетипичного Донателло.       — Не хочу, чтобы ты особо к ней привыкала, — постепенно веселье угасло. — Мы здесь не задержимся дольше положенного. И едва ли сюда ещё вернёмся.       — Знаю. Просто мне так хочется ей помочь. Правда, толку от меня сейчас никакого. И от этого я чувствую себя совершенно никчёмной.       — Ну я бы не спешил с такими выводами, — авторитетно заявил гений. — Ты имеешь силу разрушать миры, — Донателло отчего-то продолжал улыбаться. — Матерь погибели и отчаянья. Властительница жизней. Само воплощение фатума и рока. Так где же в этом ты увидела никчёмность?       — Ну перестань меня нахваливать, — засмущалась я, еле сдерживая смех. — Всё это сомнительные титулы, не находишь?       — Нисколько, — он махнул головой, хитровато прищурившись. — Мне, скорее, интересно другое — почему ты притягиваешь к себе межпространственные разломы?       — С чего ты это взял? — опешила я.       — Аномальные проходы возникают исключительно в твоём присутствии. И не забывай, что ты по-прежнему отправная точка всего, что нас сейчас окружает.       — И как же я умудряюсь это делать?       — Сам бы хотел знать, — умник пожал плечами и перевернулся на спину, заложив руки за голову.       Больше он не проронил ни слова. Наблюдая за ним, мне хотелось узнать, о чём мутант размышлял, смотря в потолок. Сейчас он казался особенно грустным, отрешённым и совершенно одиноким существом.       — Скажи, у нас всё будет хорошо? — тихо спросила я.       — Не сомневайся, горемыка, — мутант искоса взглянул на меня, улыбнувшись одним уголком губ. — Всё будет просто прекрасно. А теперь спи, завтра никаких «ещё пять минуточек» я тебе давать не буду.