История изменений

      Целеустремлённость Донателло пугала и одновременно завораживала. Твёрдой неотвратимой походкой он шёл воздавать по заслугам тому, кто осмелился встать у него на пути. Я же, ведомая его порывом, поспешно семенила рядом, стараясь не отставать от мутанта. Насущные вопросы имелись не только у меня, но, как и остальные, я пока не спешила их задавать, ведь мне уже доводилось видеть подобное состояние гения. Он был зол, но при этом полон азартного, какого-то хищнического предвкушения от встречи с загадочной личностью, решившей натравить на нас уборочную технику. К слову сказать, совершенно безобидную со способностью и агрессией как у хомяка в пластмассовом шаре. Приди пушистому грызуну на ум нас затаринить — был бы тот же эффект. Поэтому я не особо понимала, что во всём этом так покорёжило Донателло, раз уж он не на шутку взбесился.       К тому же с виду всегда спокойный и рассудительный мутант на деле оказался куда более непредсказуемым, нежели его братья. И не зная доподлинно, что в данный момент творилось в его черепушке, едва ли можно было с уверенностью заключить, что собирался предпринять Донателло: использовать ли грубую силу, на всех парах ворвавшись в центр управления, и разметать там всех по стенке или же поступить куда более изощрённо. Но что бы он ни планировал, я точно была уверена, что кому-то вскоре будет несладко.       — Откуда ты знаешь, куда нам нужно идти? — выпалила Ева, задавая волнующий нас вопрос. Она, как и все остальные, упорно шла следом и своей настойчивостью могла сравниться с умником, навряд ли намереваясь удовлетвориться молчанием.       — Планировки станций в основном однотипны, не сложно разобраться и уж тем более запомнить, — зловеще ухмыльнулся умник, резко свернув в правое крыло. И мне пришлось перейти на лёгкий бег трусцой, чтобы поспеть за ним.       — Вот как? — Ева сделала выпад вперёд, как будто бы хотела схватить Донни за рукав и одёрнуть, но тот вновь юрко свернул в очередной проход. — Ты же ведь изначально готовился посетить станцию. Никаких случайностей и совпадений не было, ты специально вёл нас сюда, — сделав простой вывод, хмуро констатировала девушка, не уступая ему ни на шаг.       Донателло ничего не ответил, продолжая следовать только одному ему известному маршруту в этом запутанном лабиринте проходов и бесчисленных коридоров. Мы шли настолько быстро, что я не успевала толком осматриваться и вчитываться в указательные таблички. Некоторые из них были разных цветов, но теперь нам встречались в основном оранжевые и красные. Это настораживало и наводило на мысли, что мы, вероятнее всего, приближались к не самой безопасной зоне.       Он остановился внезапно, без предупреждения, и лишь чудом я не врезалась в его панцирь. Порывшись в боковом кармане рюкзака, Донателло извлёк свой самодельный девайс, исполняя прежний фокус со взламыванием электронного замка. Но на этот раз процедура занимала больше времени. Возможно, в этот самый момент кто-то за той дверью старательно пытался не допустить слом системы. А судя по камерам наблюдения, тот вполне себе представлял, кто к нему напрашивался в гости.       — Одолжи револьвер, — удивительно спокойно попросил умник и протянул мне раскрытую ладонь.       — А может, не надо? — я взволнованно шепнула, боясь, что наш разговор мог услышать выживший, хотя закрытая дверь была массивной и вряд ли пропускала какие-либо звуки. И всё же я пыталась судорожно придумать иной вариант развития событий, помимо бесшабашной пальбы. Ко всему прочему, этот человек не так-то сильно пытался навредить нам, всего лишь взбунтовал против нас безобидную технику и выключил свет. За такое не убивают.       — Не переживай, этим я только добавлю весомость своим аргументам, — Донателло очаровательно улыбнулся, но я-то знала, что крылось за такой милой мордахой. Если бы не азартный блеск хищных глаз, то ему вполне можно было поверить.       Я поочерёдно взглянула на присутствующих и пришла к безутешному выводу, что никто, кроме меня, не собирался его останавливать или же предлагать какие-либо другие действия. Майки, казалось, было до жути любопытно посмотреть на продолжение. Ева, стоя в стороне, по-прежнему хмуро наблюдала за Донни, едва ли намереваясь вмешаться в будущую разборку. И только лишь Лео сохранял привычную бесстрастность и хладнокровие. Однако и он не предпринял попыток урегулировать ситуацию. К тому же, если бы вдруг гению приспичило отобрать у меня оружие, то это не составило бы ему труда. В прошлом именно так бы поступил Донателло, но теперь же отчего-то терпеливо ждал, не опуская протянутой руки.       — Только обещай, что ты не будешь ни в кого шмалять, — я неуверенно протянула оружие тяжёлой рукоятью вперёд, — и сперва мы с ним поговорим, просто поговорим.       — Если тебе так будет угодно, — довольно хмыкнул гений и принял револьвер из моих подрагивающих рук. — А теперь отойди.       Мы замерли в тревожном ожидании, когда портативный блок пробьёт электронную защиту.       — Там могут быть ловушки, — между делом лидер предупредил брата, подбрасывая в воздух маленький мячик. Тоже мне… нашёл время для игр, впрочем, каждый справлялся с нервным трепетом по-своему.       Неожиданный тонкий писк и мигание зелёной лампочки ознаменовали слом замка. Донателло порывисто открыл дверь, в проём тут же полетел брошенный Леонардо мячик, а, столкнувшись с полом, из него вырвались густые клубы дыма. Где-то в них затерялся умник, ворвавшийся в гущу событий, а следом за ним и братья.       От волнения я задержала дыхание, но в окружающей тишине не последовало ни звуков борьбы, ни криков, ни выстрелов. Белёсый туман стал постепенно рассеиваться, и я увидела силуэт мутанта. Стоя вполоборота, Донателло направлял оружие на человека.       — Только не убивай! — выкрикнула я, вбегая в помещение.       Донателло держал на мушке незнакомца, сидящего в кресле. Тот не предпринимал попыток защититься лишь потому, что был уже мёртв. В пальцах безвольно висящей руки по-прежнему находился пистолет — маленький, компактный, дамский, но и одной его пули было достаточно, чтобы прервать жизнь.       — Что ж, кажется, я опоздал, — гений опустил револьвер, не скрывая своего разочарования, и небрежно отодвинул кресло вместе с иссушенным телом давно умершей женщины, освобождая пространство за рабочей панелью, усеянной всевозможными датчиками, кнопками и реле.       Увиденное вызвало во мне непомерную жалость. Всё же в этой жизни я ещё недостаточно насмотрелась всякого рода дерьма, чтобы настолько очерстветь и совершенно ничего не испытывать даже по отношению к мертвецам. Передо мной открывалось весьма неприятное зрелище, но оторваться от него было практически невозможно. Контур тела застрелившейся женщины особо остро выделялся на фоне десятков мониторов, бесперебойно транслирующих толпы ходящих мертвецов со всевозможных ракурсов. Мне оставалось лишь догадываться о степени отчаянья человека, пришедшего к такому концу.       Рядом с собой я заметила движение. Майки подобрал с пола халат, прикрыл труп и, подойдя ближе, утешительно похлопал меня по плечу.       — Если вдруг захочешь поблевать, то в том углу стоит ведро, — премило улыбнувшись, он как ни в чём не бывало пошёл изучать просторную круглую комнату, напичканную разными непонятными устройствами. Создавалось впечатление, что всем им было глубоко наплевать на некогда произошедшую здесь трагедию. Впрочем, с учётом их жизненного багажа, возможно, так и было.       Донателло тем временем погрузился в изучение панели управления, занимавшей практически всю поверхность длинного полуовального стола. Он то и дело что-то печатал, попутно вчитываясь в программные коды, в общем, выглядел крайне увлечённым и едва ли бы отреагировал на какой-либо из моих вопросов. Но всё-таки не помешало бы понять, кто же так ловко руководил техникой и почему пытался помешать нам пройти.       Решив проявить самостоятельность в дедукции, я принялась осматривать комнату. Пол был чистым, но это уже не удивляло, а вот пыль, покрывавшая поверхность всех столов и стальных шкафов, свидетельствовала о том, что к ним давно никто не прикасался. Некоторые настенные экраны продолжали показывать внешнюю территорию комплекса АЭС. Вяло ковыляющие зомби непонятно зачем переминались на одном месте. Собственно, на этом весь мой детективный запал исчерпался — ничего подозрительного лично я не обнаружила.       — Чего мы здесь ждём? — явная неприязнь сквозила в голосе девушки. Нетерпение Евы я могла понять — каждая минута вдали от местного Лео была ей невыносима. Но сама манера подачи вопроса говорила о том, что она как будто бы доподлинно знала о неких гадких намерениях гения, но не имела никаких доказательств и способов разоблачить неведомые нам замыслы. Или же мне просто так казалось, ведь с их взаимной нелюбовью мы только недавно успели свыкнуться.       Гений выпрямился, оглядел помещение и подкатил два соседних кресла — один для себя, а на второй указал мне, попутно что-то ища в рюкзаке. Его упрямое молчание было совершенно не к месту. Как минимум, меня посещали схожие вопросы.       — Может быть, и правда, нам стоит поскорее уйти? — я приняла от Донни плитку шоколада и бутылку воды, хотя в свете последних событий аппетит не торопился разыгрываться. — Вдруг этот человек ещё что-нибудь нам учинит?       — Никто уже ничего не сможет нам сделать, — умник лишь мельком взглянул на труп и вновь застучал по клавиатуре. — Но нам придётся задержаться, пока я не отключу систему защиты.       — Почему ты уверен, что здесь никого нет? — Лео степенно приблизился к нам, сложив руки за спиной. За всем происходящим наблюдал равнодушно, казалось, его совершенно не тревожило, что где-то здесь мог прятаться выживший. Но, собственно, ответа он не ждал. Скорее всего, и вопрос-то задавался лишь из-за моего непробиваемого понимания всего и вся. Однако проявление подобной снисходительности в мой адрес я не воспринимала благосклонно.       — Здание напичкано датчиками движения — они фиксировали только нас, а оставленный ею в наследство весьма посредственный алгоритм защиты просто пытался ограничить наше передвижение. Что, в целом, забавно… — умник слабо улыбнулся, о чём-то призадумавшись, смотря на программные строки, но развивать мысль не стал и вновь погрузился в изучение системы.       Ответ Донни вполне удовлетворил. Да и от отдыха я бы не отказалась, правда, в компании с трупом ощущала себя весьма некомфортно. Но выбирать не приходилось. Вяло жуя горький шоколад, я понимала, что смертельно устала от всего происходящего. Хотелось как можно скорее оказаться дома и перестать всё время куда-то бежать. Немножко покоя, уюта и благ цивилизации стали бы для меня бесценным подарком. Однако время шло, но дальнейший план действий оставался неясен.       — Как ты считаешь, неужели у неё не было никакой возможности сбежать отсюда? — я обратилась к занятому мутанту, не надеясь на его внимание, но самоубийство этой женщины не давало мне покоя. — Раз уж у нас получилось пробраться вовнутрь, значит, что и она могла придумать план побега, ведь как-никак целый доктор каких-нибудь серьёзных наук.       — Одному это сделать невозможно, — не отвлекаясь от экранов, Донни вновь вывел на дисплеи видео с камер наружного наблюдения. В комплексе АЭС имелось четыре здания, разделённых между собой высокими заборами с автоматическими воротами. На территории каждого из закрытых секторов находилась толпа ходячих мертвецов. — Допустим, если поэтапно включать уличные сирены, переманивая часть зомби по кругу от одного участка к другому, то находящийся здесь человек, даже если сумеет пробраться к транспорту, то попросту не сможет открыть внешние ворота и проехать через толпу за стенами АЭС. Их тоже придётся приманить вовнутрь, но, как я смог убедиться, управление динамиками и воротами не осуществляется дистанционно.       — Получается, именно поэтому она пустила себе пулю в лоб?       — Лучше бы спросила, как нам тогда выбраться, — Ева, сидящая неподалёку, внимательно следила за ходом нашего разговора, не упуская ни единого сказанного им слова.       — Вероятнее всего, — Донни словно намеренно игнорировал девушку или же наглядно демонстрировал приоритетность, — на станции началось массовое заражение и, судя по всему, она единственная успела закрыться в этой комнате. Ну а дальше, когда никого не осталось в живых, а помощь так и не пришла, то она выманила всех зомби наружу, распределила по секторам, закрыла двери и поняла всю безнадёжность своего положения. Полагаю, её банальная малодушность привела к подобному финалу.       — Ясненько, — мне вдруг стало крайне неловко за свой бесполезный вопрос. В данный момент нужно было думать о живых, то бишь о нас. — А как тогда нам выбраться отсюда?       — Размышляю, — нараспев протянул умник и, вздохнув, откинулся на спинку кресла.       — Да ладно, ты же ведь уже всё придумал, — воодушевился весельчак и, подскочив к нам, хлопнул брата по плечу, облокачиваясь на его панцирь. Кресло под Донни жалобно скрипнуло, но стоически выдержало дополнительный вес.       — Не смею спорить, но вам не понравится мой план, хотя тебе-то он как раз и понравится.       Затея гения была проста, он планировал руководить из этой комнаты нашим передвижением, методично освобождая для нас путь и позволяя проникнуть на стоянку к транспорту и цистернам с дизелем. А после открыть последние ворота, ведущие за пределы АЭС, включить сирену, заманив внешних зомби в комплекс, и дать нам свободно выехать.       — Погоди, но а как же ты? — либо я что-то пропустила, либо Донни действительно собирался выбираться в одиночку после нашего побега.       — Будь у нас патроны, ты бы исполнил что-нибудь из серии «Рембо. Первая кровь», но это больше по части Рафа, — стал рассуждать Майки, — но вот тебе вполне бы подошла «Миссия невыполнима», нужен только дельтаплан, — невозмутимо предложил весельчак.       — И где я его, по-твоему, здесь возьму? — снисходительно усмехнулся гений, продолжая что-то печатать.       — Тоже верно, — призадумался Майки, отстукивая пальцем по панцирю брата.       — В таком случае, мы погоним толпу мертвецов за собой, выведем часть этой массы за территорию, оставшуюся ты приманишь сюда и сюда, — предложил лидер, указывая на экраны, — тем самым освободив себе главный вход, а мы в это время сделаем круг почёта и вернёмся за тобой.       Решение представлялось лёгким и простым, но я не могла припомнить ни одной истории, когда жизнь братьев обходилась без драмы. А вдруг всё пойдёт наперекосяк? В худшем случае, нам придётся возвращаться домой, в логово черепах, вооружаться до зубов и повторно брать штурмом АЭС. Но даже так это займёт много времени, а у нас, как оказалось, закончились припасы. И чем, спрашивается, ему здесь питаться, пока мы ходим взад назад?       — Неужели не понравился план? — Донни верно считал озадаченное выражение моего лица. Я скривилась и неопределённо покачала головой, но никакую альтернативу предложить не могла. Он внимательно следил за моей реакцией и продолжал улыбаться, как будто предстоящее дело было не более чем обыкновенной прогулкой, а моё волнение всего лишь излишним переживанием.       — Не то чтобы план плохой, но ты здесь останешься один, а я… — я всё пыталась подобрать слова и донести до него, что совершенно не хотела с ним расставаться даже на секунду, однако гений опередил:       — А ты будешь переживаешь за меня? — с доброй насмешкой он изящно и иронично изогнул надбровную дугу.       — Ну конечно же да! А кто бы из нас не переживал?       Он продолжал как-то странно и пристально смотреть, улыбка плавно померкла, и вдруг Донателло стушевался.       — Не думал, что это окажется так приятно, — задумчиво произнёс мутант, словно бы прислушиваясь к внутренним ощущениям. Но вскоре взял себя в руки, подсобрался и, возвращаясь к панели управления, твёрдо сказал: — Выдвигаться будем на рассвете, так что прошу располагаться поудобнее и более не отвлекать меня.       До самого вечера мы слонялись из угла в угол, разговаривали мало, да и то по бо́льшей части ни о чём. Возможно, каждый из братьев обдумывал детали будущего побега. По этой же причине и ко мне не шёл сон.       — Не спится? — Донни присел возле меня, приподнимая капюшон куртки, закрывающий половину лица. — Не хочешь пойти прогуляться?       — А можно? — отчего я обрадовалась такой возможности скоротать время, устав от безделья, скуки и беспрестанного волнения.       — Если только со мной, — он протянул мне руку и помог подняться.       Мы вышли из комнаты управления и размеренной походкой пошли блуждать по зданию, то поднимаясь по лестницам, то сворачивая в извилистые коридоры, то спускаясь ниже. Мы ни о чём не говорили, но мне было достаточно знать, что он рядом. Даже в молчании с ним я находила своеобразную прелесть. И вскоре мы вошли в огромное, как самолётный ангар, помещение.       — Что это? — находясь на верхней открытой площадке, я держалась за поручни и смотрела на полукруглую, разделённую стальными секциями, продолговатую железяку, занимающую практически всё пространство снизу.       — Генератор, — пояснил Донни и указал в даль помещения, — а вон там турбина, — внутри неё вращались лопасти, создававшие характерный гул, и он смотрел на неё с особым любованием, если не сказать с гордостью. — Это то самое место, где механическая энергия преобразуется в электрическую. Мне подумалось, что тебе будет интересно на это взглянуть.       И гений не ошибся. Но, по правде говоря, меня не особо интересовал процесс получения энергии, скорее было любопытно наблюдать за самим мутантом. В последнее время Донателло удивительно открыто демонстрировал свои эмоции, в основном положительные, но главное в этом было то, что большая часть из них адресовалась мне. Не спорю, это подкупало.       — Значит, если бы мы находились на свидании, то оно выглядело бы так? — я старалась не улыбаться, но мне это совершенно не удавалось.       — Допустим, — Донни как-то скованно и неопределённо повёл плечами, а затем спросил, не отводя взгляда от генератора: — А тебе не нравится?       Мутант словно бы застыл, ожидая ответа. По крайней мере, так казалось, как и то, что отрицательный ответ его бы расстроил. Затем он украдкой взглянул на меня и удивлённо спросил:       — Что? — озадачился гений. — Тебе лицевой нерв защемило?       Если бы! В данный момент у меня отчаянно щемило сердце, смотря на всю эту милоту. Донни не мог скрыть волнения и, вероятно, в его представлении познавательная экскурсия лучше всего могла скрасить наш вечер и позволить побыть наедине.       — О, нет, я просто в дичайшем восторге от турбин.       — Тогда пойдём, посмотрим поближе, — оживившись, Донателло уверенно взял меня за руку и повёл вниз по каскаду стальных лестниц. Выглядел при этом чертовски довольным, и ему явно не терпелось продолжить экскурсию.       Нам пришлось долго обходить генератор исполинских размеров, от него развевался шлейф толстых кабелей, ведущих в прямоугольную высокую будку, или чем ещё она там была. В общем, всё здесь было достаточно внушительных объёмов.       — А это трансформатор. Именно отсюда выработанная энергия поступает к линиям электропередач.       Донателло знал предназначение каждого устройства и то, как они функционируют. Мне только и оставалось, что почтительно кивать головой. Была бы шляпа, сняла бы и её.       Отпустив мою ладонь, мутант принялся обходить стальной агрегат, внимательно изучая стыки соединения кабелей. Я же предпочла остаться на месте. Увиденное хоть и поражало размерами, но в нём мало что было понятно. Однако Донателло был впечатлён и с интересом разглядывал массивное устройство. Но довольно-таки быстро он удовлетворил своё любопытство и вернулся ко мне.       — Тебе, должно быть, скучно? — с толикой сочувствия обратился он. — Если хочешь, можем пойти посмотреть на реактор.       — Нет, — тут же выпалила я. — Спасибо, как-нибудь в следующий раз.       — Хорошо, — Донни кивнул и задумался. По выработанной привычке он взял меня за руку, подушечкой пальца поглаживая тыльную сторону ладони. Неспешная ласка под гудение турбины и мягкий свет, льющийся из настенных ламп, убаюкивали. Я могла бы долго так стоять и наблюдать за ним, ощущая исходящее от него тепло и спокойствие. Однако он перевёл на меня цепкий и заинтересованный взгляд, спрашивая: — И как обычно у тебя проходили свидания?       — Ну-у, — и я задумалась. Не хотелось, конечно, говорить банальщину, но пришлось: — По классике: цветы, ресторан, прогулка.       — Цветов я здесь не найду, но накормить вполне способен, — он протянул мне помятый батончик шоколада. — Бери. Последний. Практически от сердца отрываю, — не поскупился при этом пожаловаться мутант.       Мне снова болезненно свело скулы от несдержанной улыбки. На моей памяти это был наш самый милый вечер или же ночь — под землёй сложно определять течение времени. Но оно, когда тебе не надо, имело свойство ускоряться. И вместе с этим меня с новой силой внезапно настигла тревога за завтрашний день. Всё моё веселье мгновенно испарилось.       — Не хочу тебя оставлять, — я наконец-таки сказала то, что уже давно вертелось на кончике языка. Возможно, я желала чрезмерно многого и несбыточного, но больше всего: — Я никуда не хочу идти без тебя. Давай мы придумаем что-нибудь другое? Какой-нибудь план, в котором нам не придётся расставаться, — отчасти я понимала, что другого варианта попросту нет, что нам так или иначе придётся разделиться и совершить дерзкий побег.       — Разве ты не доверяешь мне? — едва слышно спросил он, легко и нежно коснувшись пальцами моей макушки, поглаживая и спускаясь ниже к основании шеи, а затем побудил поднять голову и взглянуть на него.       — Не в этом дело! Я… — но Донателло не дал мне продолжить. Притянув к себе, он приник губами в поцелуе. Совсем иначе, не как в прошлый раз. Действовал медленно, осторожно, невероятно чувственно ласкал кончиком языка, побуждая открываться для него. Дыхание участилось, одна рука проникла под куртку, плавно прошлась по спине и сильнее прижала к его твёрдому телу. Казалось, что оно было создано специально под меня: все его изгибы так точно подходили ко мне.       Мы безотчётно льнули друг к другу, поцелуи становились глубже, напористее, всё более нетерпеливыми. Одной рукой он подхватил меня, подняв выше, и позволил самой проявить инициативу. Откинув голову, Донателло чутко отзывался на каждое касание. Когда кончики моих пальцев гладили его лицо, мутант нежился в ответ. Он ждал, когда я вновь пройдусь языком по приоткрытым губам. Казалось, что вместе с жаром в теле усиливалось гудение лопастей турбины, оно оглушало, смешиваясь с частым и порывистым дыханием.       — Я просто не хочу тебя оставлять, — меня накрывала волна нежности вместе с непомерной печалью. Теперь я знала наверняка, что уже не могла вообразить свою жизнь без него. Он стал неотделимой частью всего, что было нужным и важным, без чего совершенно невозможно обойтись.       — Лишь на этот раз, но больше не придётся, — с выдохом он прикоснулся губами к изгибу шеи и крепче обнял.       Мы больше не сказали ни слова, впрочем, в том не было нужды. Нам удалось найти способ выразить свои чувства иначе, просто находясь рядом и не желая друг друга отпускать.