Отель Юрурито, Нишихонмати, Осака
На утро Эми проснулась раньше всех. Она почувствовала, как к щеке прикоснулось что-то мокрое и холодное. Алас Рамус лежала рядом и слюнявила подушку названной мамочки, пока та пыталась сквозь сон понять, что происходит. Открыв глаза, Эми увидела, как маленькая сефира бросила затею со съедением подушки и подползла к краю кровати. — Осторожно, Алас, — прошептала Эми, на что девочка повернула голову и приложила маленький пухлый пальчик к губам, затем обернулась и уставилась вниз. Только сейчас Эми поняла, что в постели не хватало одного важного элемента. Приблизившись к девочке и опустив глаза, Эми лицезрела свалившуюся на пол и мирно дремавшую Кагаяки. Когда сонные Рика и Чихо вышли в кухню, Эми уже была готова к прогулке. Вместе с ней была и Алас, для которой Эми предусмотрительно взяла курточку, шапку и шарфик. — Какая же ты миленькая, Алас Рамус! — прощебетала Рика, тиская девочку за щечки. — А Кагаяки? — спросила Чихо. — Она останется дома? — Мару будет думать, как достать фрагмент. Вчера у нас был шанс заполучить его, но она все испортила. — Думаешь, законно заставлять человека вставать на колени перед бывшей женой, Эми? — Нам нужен фрагмент, — ответила Герой и взяла малышку на руки. — Алас не просто так привела меня к нему. Она чувствует, когда Йесод находится не в тех руках. — Тогда идем? — Не спешите, дамы… Из-за двери показалась растрепанная голова Мару. Она зевнула, потянулась и почесала затылок. — Я, несомненно, придумаю, как достать кулон. Но… разве вам не нужны услуги экскурсовода?***
Проходя по улочкам припорошенной снегом Осаки, словно переносишься в иной измерение. Именно это чувствовали Рика, Эми и Чихо по дороге, пока Мару шла впереди и думала, куда бы завернуть на следующем перекрестке. Достопримечательностей в Осаке было столько, что за один день обойти их все банально не хватило бы времени. По рекомендациям Мару, девушки отправились в городскую крепость Осака-дзо, полюбовались потрясающими видами, открывающимися с ее стен, затем прошлись по уютным улочкам района Дотонбори, где на каждом шагу звучали мелодии саксы и раскачивались цветные неоновые вывески. Гостьи города не смогли пройти и и мимо местного театра Кабуки. Во время представления Мару успела выпить несколько стаканчиков кофе, после чего заключила, что выступления в театре, в целом, могли быть и покороче. Наконец, они отправились на прогулку по парку Тенноджи. Зимний пейзаж, утопающий в снегу, расцветал под ласковыми лучами солнца, и любоваться им можно было бесконечно долго. Эми, Рика и Чихо наслаждались обаянием японской природы и прислушивались к тихому шепоту ветра, пока Мару увлеченно топтала снежный замок, построенный местными детишками. Спустя несколько часов пешей прогулки ноги начали подмерзать, а Рика призналась, что не прочь пообедать. Они сели в кафе, которое Мару расхваливала всю дорогу и дразнила голодную Рику, соблазнительно описывая блюда из фирменного меню. — Так как ты собираешься раздобыть кулон? — спросила Рика, как только ее блюдо оказалось перед ней на столе. Мару не отвечала, полностью сфокусировавшись на тарелке шоколадных профитролей, которую собиралась опустошить самостоятельно. Она запихивала пирожные в рот по несколько штук и долго жевала. «Ест так, будто кто-то отобрать собирается», — вздохнула Рика. — Кстати, Эми, — сказала Чихо, когда убедилась, что Мару смотрит в окно и не обращает на разговор внимания. — Ты ведь так и не узнала ничего про свою мать? Мы давно не говорили об этом. — Знаю, она где-то в Токио, но пока никаких зацепок у меня нет. Не хочу с ней знаться, но, чувствую, рано или поздно мы встретимся. Не представляю, как это будет выглядеть… — Да, тяжелый случай… — пробубнила Рика. — Эй, Мару, а ты что о своей семье расскажешь? Мару тем временем разглядывала за окном замерзшего воробья. Он сидел на подоконнике и прижимался к стеклу. Мару приложила к окну ладонь, пытаясь не то помочь птичке согреться, не то спугнуть ее. Воробей не двинулся с места и нахохлился сильнее, на что Мару сжала губы в трубочку, словно ребенок. — Моя мать — высокопоставленный чиновник, вечно в заботах, а отца я видела только по выходным и по праздникам. Вот и оставалось развлекаться с чокнутым дядюшкой и его друзьями. — Это так ты видишь Тюрдис, Адрамелеха и Малакоду? — усмехнулась Эми. — Кого-кого? — придуривалась Мару, чем заставляла Эми сильнее улыбаться. — Адрамелех и Малакода? Разве не этих демонических генералов ты убила, Эми? После слов Чихо, воробей за окном чирикнул и попытался взлететь. Его лапка примерзла к подоконнику, покрытому колким льдом. Заледеневшее стекло потрескивало, но избавляться от созданного секунду назад льда Маркелла не спешила. — Маленькая дрянь… — прошептала она и сжала кулаки. — Как ты ее назвала?! — воскликнула Рика. — Чихо ничего такого не сказала! Эми ведь действительно убила тех демонов! — Людишкам вроде тебя стоит лишний раз помалкивать. А ты… — Мару грозно уставилась на Чихо. — Слышала, ты умеешь сражаться? — Мару, перестань, — попросила Эми. — Еще раз назовешь эти имена — покалечу. — Ты угрожаешь ей? — возмутилась Рика, но без былого напора. — Она же всего лишь школьница! — Какого черта школьница вдруг удостоилась магического кольца? — не унималась Мару. — Наверняка ты уже хорошо сражаешься и знаешь все-все о магии! Она опустилась ближе к Чихо. — Лучше пусть оно так и будет, иначе я тебя сильно покалечу… Мару молча встала из-за стола и направилась к дверям. Сделав пару шагов, она передумала, взяла из тарелки последние пирожные, сунула их в рот и удалилась. — Куда она? — Решать проблему с кулоном, — догадалась Эми. — А ты куда? — За ней следом. Эми с энтузиазмом схватила сумку и махнула официанту. — Ты пойдешь с ней? Она же только что… — Сейчас куда важнее заполучить кулон, а вашу ссору мы разберем позже. Созвонимся, как только я освобожусь! Эми быстро оплатила счет за себя и Мару и выбежала на улицу. У окна она остановилась, помахала девушкам и провела рукой по стеклу, высвобождая воробья из морозного капкана. — Да уж, ну и дела! — протянула Рика. — С другой стороны, если так подумать, мы задели ее чувства. Возможно не стоило напоминать ей о смерти тех демонов. Но ты все равно ни в чем не виновата, Чихо. Чихо глядела в окно. Мысли путались, а обещание Мару звучало вполне правдоподобно. Она и впрямь видела корысть в словах в упоминании генералов. — Я не намеревалась ссорить Эми и Мару… — Конечно нет! — поддерживала Рика. — Но… возможно… мне хотелось увидеть ее потерянной. Девушки переглянулись и Рика отвела глаза в сторону, смутившись грустного, но при этом уверенного лица Чихо. — Мао рассказывал, что Маркелла с теплом относилась к Адрамелеху и Малакоде. Я хотела знать, так ли она бездушна, или все же способна чувствовать боль. Рика нахмурилась, не ожидав подобного признания от милейшей старшеклассницы. — Что ж, это о многом говорит… — неловко заключила девушка и глотнула чаю.Исследовательский институт Тошайо, Ниши-Юмеда, Осака
— Интересно, как скоро она вернется? Офелия поставила черную папку на полку и обернулась. — Надеюсь, она снова убежит в Токио. — прыснула она. — И исчезнет надолго. Одно ее лицо меня выбешивает. — Тебя до сих пор коробит ваша связь? — Мне нужна была эта работа! Как иначе, если не через влюбленную дуру, я могла попасть в Тошайо? — Никак. — безразлично хмыкнул мужчина. Офелия уже приготовилась было спорить с ним, но передумала, не сообразив ни одного аргумента. Мару, протопав приблизительно километр по улице, зашла в здание института, поднялась на этаж. Перед входом в кабинет она не останавливалась. — Мне нужен ее кулон. — сказала Мару твердо, почти требуя, как только открыла дверь. — Опять ты меня расстроила! Может хоть завтра заглянешь на чай? Насколько ты планируешь задержаться в Осаке? Надменная улыбка не искажала лица Тобио Тсуро, а наоборот, дополняла его, была идеальным аксессуаром. Она ничуть не пугала Мару. — Я пробуду здесь достаточно долго для того, чтобы успеть, скажем… Мару сделала паузу, подошла к столу директора и уселась на край. — Сыграть партийку в карты? Глаза директора загорелись ядовитым огнем, который был именно тем, что надеялась увидеть Кагаяки. Колода вскоре были разложена на столе. Руки Офелии протянули Мару две карты, и она тут же ощутила приступ тошноты от запаха духов, имевших навязчивый, какой-то невсамделишный аромат. Две партии вышли в ничью: один выигрыш Мару к выигрышу Тсуро. Третья партия была решающей. Керо размял шею, закинул ногу на ногу и вдруг сказал: — Как здорово, что теперь мы можем позволить себе просто играть в карты вместе! Скольких трудов это стоило! Да, дорогой друг? Могу кротко улыбнулась и вновь нахмурилась. А помнишь, с чего все начиналось? Как мы впервые встретились… — Как забыть. Помню, ты тогда месяц ходил с немытой головой. — Это были дреды, Мару. — И носил глупый зеленый галстук… — А помнишь наши постоянные споры? Мы всегда с тобой спорили, по поводу и без! Сколько же хлопот мы доставляли профессорам! — Да, так и было. — А помнишь наш первый рабочий проект? — спросил Тсуро, и у Мару завенело в ушах. — Он был объектом нашего крайнего спора. Мару сглотнула и уткнулась сильнее в карты. Была ее очередь делать ставку и она неуверенно выложила десять очков. Мужчина улыбнулся и кивнул, отмечая успех своего маневра, затем достал из колоды карту и положил на стол. — Помнишь, что говорил нам профессор? «Никогда не рискуйте без надобности!» Он был в чем-то прав… Тсуро смело выложил перед собой несколько разноцветных фишек. Мару пробежалась по ним глазами, подсчитывая размер ставки и оценивая шансы собрать достойную комбинацию, затем уравнялась, и игра продолжилась с новой картой на столе. — Помнишь, какой слоган был у нашего фармацевтического проекта? Как же он звучал… «Людские жизни дороже всего»? Мару поежилась. Она тревожно следила за руками мужчины, который ввел в игру столбик фишек номиналом «сотня». — Как жаль, что ты изменила ему, когда все же решила рискнуть. — Все риски были учтены, консилиум согласился. В провале нет моей вины. — Однако же формула была твоя. Как бы ее назвать? «Предсмертная агония»? Думаю, подойдет. Мару знала, что оппонентом ее был вовсе не человек, а самый настоящий змей. Благодаря ему в памяти всплывали крики в лабораторной комнате, крики на судебном деле. Игра начала походить на пытку или испытание верности, какими пестрило детективное кино. Прессинг Тсуро был изощренным, гнусным одновременно гениальным. Мару посмотрела на него, ища что-то человечное в его облике, но ничего, ни единого признака людского. На пощаду можно было не надеяться. — Между нами, тебе далеко до профессиональной игры, дорогой друг. На твоем симпатичном личике все написано. Тсуро положил свою пару карт на стол и выдвинул весь банк, которым располагал, вперед. — Но ты не можешь… — дрогнул голос Мару. — Могу. Хочешь продолжить игру — уравняй ставку. Мару сжала карты в руках и нервно набрала воздух в грудь. — Тебе ведь нужен кулон, верно, Кагаяки? Спасуешь и никогда его не увидишь. Ход игры вынуждал Мару совершить рискованный шаг. Она не могла снова вернуться с пустыми руками, потому выбор был лишь иллюзией. Мару сглотнула и выдвинула все свои фишки в центр стола. У окна курила Офелия. Она усмехнулась с издевкой и покачала головой, когда Мару произнесла растерянно: «ва-банк». В её глазах угасала надежда, а Тсуро с упоением любовался, как руки Мару бессильно опустились. Он перевернул свои карты. Туз и король одной масти составили с картами на столе комбинацию «Флеш». Настала очередь Мару показать свои карты. Она не спешила этого делать. Сперва она посмотрела на Тсуро, которому в ту же секунду примерещились летняя гроза, теплый дождь и яркая искра пробивающихся сквозь мрачное небо солнечных лучей. Они горели так, как горело что-то в выражении Мару. Она медленно выложила карты на стол, после чего лицо Тсуро окончательно изменилось, а Мару, не сводя с него глаз, наблюдала за шевелением его губ. Сама она начала еле заметно улыбаться, когда мужчина взглянул на нее с непониманием. Комбинация Тсуро оказалась проигрышной в сравнении с картами Мару. — Стоило предупредить: покер — моя любимая игра, — сказала Мару, поднимаясь с кресла. — Впрочем, приз не такой уж и выдающийся. Всего лишь безделушка, которую я по пьяни выменяла в переулке пару лет назад! — Что ты сказала?! — яростно воскликнула Офелия. — Не переживай, ее истерики не длятся долго. Пойду возьму чего-нибудь выпить, пока вы тут плачете. Мару прошла к стеклянной двери, отделявшей персональный кафетерий директора от кабинета и хлопнула в ладоши так, что девушка за стойкой подпрыгнула. — Самый что ни на есть дорогущий виски мне и тебе, дорогая, директор угощает! — Как… — бормотала Офелия, — как… это произошло? Ты же выигрывал! — Не все так просто… — процедил Тсуро. Он не был готов объясняться перед девушкой, к тому же об голову словно разбили бокал. Он прижал пальцы к вискам, а затем попытался заслонить уши, но звенящую истерику Офелии было не заглушить. — Заткнись! — взревел он и даже вскочил на ноги, чем заставил Офелию пошатнуться и наконец замолчать, однако тут же опустился обратно в кресло. Он ощущал, как растет головная боль, и вместе с ней, ненависть к девушке, которая только что обыграла его в карты. Он не чувствовал, что этот проигрыш оскорбил его самолюбие, но будто что-то извне повелевало ему злиться. Нахлынувшая ярость не могла оставаться незамеченной — ему было необходимо сделать что-то, чтобы справиться с этой озлобленностью. Пышущий гневом Тсуро вызвал охрану, приказав им вышвырнуть Мару, которая очевидно насмехалась над его поражением, распивая элитный алкоголь из бара. Пусть она почувствует стыд, какой Тсуро сам ощущал в эти мгновения. Решившись преподать Мару урок и показать ей, что такие хитрости в его присутствии неприемлемы, он пошел на этот маленький акт мести. Пусть ему до сих пор казалось, что эти чувства ему не принадлежат, он не противился им и принимал их. Мару, вернувшись в кабинет в полной уверенности, что кулон уже принадлежал ей, растерянно посмотрела на охранников, не веря, что Тсуро на самом деле собирается выгнать ее. Она пыталась возразить, кричала, что это несправедливо, и что старье с рынка ему важнее собственной чести. Но ненависть Тсуро была уже настолько неисчерпаемой, что слушал он вопли Мару безразлично холодными ушами и не было ему дела до ее ругательств и оскорблений. Его охранники в роковом молчании подошли к девушке и мягко, но решительно взяли ее за руки. Они вывели ее из кабинета, не оставляя и тени сомнения, что она больше не приветствуется в этом месте. Тсуро сидел за столом неподвижно и лишь спустя минуту после того, как охрана избавилась от Мару, пришел в себя и пошевелил лопатками. Его сердце перестало бешено биться, и он почувствовал себя наконец-то избавленным от гнетущего присутствия, которое он так ненавидел. В его разуме прозвучали слова Кагаяки: «Ты жалкий прохвост, Тобио Тсуро!» Но для него они уже не имели значения. Его ненависть была глубже некуда, она была уже частью его существования. — Молодец, сладкий! — прощебетала Офелия. — Заткнись…***
На полпути Эми обнаружила, что от кафе, где они остановились, до здания Тошайо было рукой подать. «Как удачно!» — решила она и устремилась к высокой строгой башне, которая идеально вписывалась в колорит центральной части города. Эми и не догадывалась, как Мару собиралась заполучить кулон, но мысленно находилась в кабинете директора института и изо всех сил болела за нее. К её разочарованию, за несколько метров от входа она, притормозив, увидела, как Мару выпихнули за порог двое охранников. Она отчаянно рвалась вернуться внутрь, но дверь захлопнули прямо перед ее раскрасневшимся от гнева носом. Когда ее запас ругательств иссяк, а сил швырять грязный снег в двери и окна не осталось, она заметила Эми и, не имея больше идей, как здесь и сейчас напакостить Тошайо, подошла к ней. — Дай угадаю, ты угрожала директору его поколотить? — предположила Эми исходя из событий в кафе. — Сейчас я готова кого угодно поколотить! Они выставили меня! Как какую-то пьянь! Тьфу! — Если серьезно, Мару. Вздумаешь тронуть Чи — пощады не… — Он бы отдал кулон. — Что? Эми помедлила с описанием возмездия и быстро переключилась на тему кулона. В душе она надеялась, что Мару не решится драться с Чихо, ведь Мару была во много раз сильнее и прекрасно знала это. А кулон сейчас действительно был горячей темой, ведь ради него Эми и приехала в чужой город. — Я знаю Тсуро. Он бы отдал кулон. Я выиграла. — Выиграла? — Он набрал Флеш, я — Фулл Хаус. Все было честно и без шулерства. Он должен был отдать кулон. Тут что-то нечисто… Эми потерялась в игорных понятиях, но смысл предложения все же уловила. — Может ты знаешь его хуже, чем думаешь? — Будто он… это как… словно… — Мару щелкнула пальцами. — Гипноз! — Мару, я не уверенна, что такое возможно… давай уйдем отсюда, на нас смотрит тот охранник. Мару обернулась, плюнула в сторону мужчины в форме, стоявшего у входа и наблюдавшего за девушками, затем они с Эми ушли.***
— Поверить не могу! — всплеснула руками Рика. — Она снова не достала кулон? А пафосу то сколько… — Мару сказала, что что-то пошло не так. Тобио Тсуро был словно под гипнозом. — Конечно, слушай ее больше… кстати, надолго она ушла? Мару вышла из номера, как только домой вернулись Рика и Чихо. С балкона Эми видела, как она постояла немного около отеля, осмотрелась, нацарапала что-то на фонарном столбе и отправилась вверх по улице. — Она пошла в сторону метро. Может, поедет в бар или к старым знакомым. — Мы опошляли ей целых два ящика коньяка, помнишь? И где результат? Наемник из нее так себе… Обратные билеты были куплены на завтрашнее утро, потому паковать чемоданы девушки стали уже сейчас. Весь вечер у Эми болела голова, а Алас все твердила про Офелию и ее фрагмент Йесод. Когда Чихо, на вид подавленная и уставшая, взяла ее на руки, девочка тут же заплакала. — Ты чего, Алас? Это же Чи! — успокаивала ее Эми. — Йесод болен! — Знаю, мы обязательно отдадим его тебе, как только достанем. — Офелия… — всхлипывала Алас, — сестренка Чи… Когда девушки улеглись спать, Мару все не было. Эми вышла на балкон, предварительно выпив таблетку обезболивающего, и стала ждать. «Ты ведь не в кабак пошла, — думала Эми, — а отправилась за кулоном. Но как ты собралась его достать на этот раз?» — Представляешь, они даже не живут вместе! — ликующе пропела Мару и приземлилась на балконные перила. — Так себе из них любовнички! — Мару! Ты… была у них дома? — Офелия до сих пор живет на старой квартире, бедняжка. Тсуро ее и близко к своим хоромам не подпускает. Мару порылась в кармане и через секунду кулон блеснул у нее в руке. Она свесила ноги с перил и уселась поудобней, после отдала кулон Эми. — Такой темный… ты просто выкрала его? — Стоило с самого начала так сделать. Мой любимый способ. Алас Рамус, вожделевшая заполучить заветный осколок, тут же появилась на балконе. Она протянула руки к кулону, затем засунула его себе в рот и проглотила. — Эй, а это нормально? — растерялась Мару. — Да. Знаю, со стороны выглядит странно. Но и меч она однажды съела… — Все ясно… Осака мерцала в лунных лучах, хлопья медленно кружили в темном небе. Зима в этом году и впрямь выдалась снежной. Крылась ли причина в освобождении Маркеллы от наручников, запечатавших ее силы, никто не знал. Но, даже если так, Эми не винила Мару в холодах. Она вспоминала, как неделю назад лепила снеговика вместе с Мао и Алас Рамус в Дзимботе. Как на помощь вскоре пришла Цубаса, вытащив с собой Урушихару, который, потоптавшись на месте, тут же забежал домой. Как на закате вышли Сузуно и Ашия и вместе они сделали несколько фотографий. Как затем они пошли домой, и отец напоил Эми горячим чаем. За эту зиму по правде случилось много всего и большинство историй было приятно вспоминать. В особенности неуклюжие попытки Мао встать на коньки, когда Чихо пригласила всех покататься на городской площади. Эми улыбнулась, вспомнив уморительное лицо Мао, когда тот увидел, как грациозно двигался его заклятый враг на льду. Внезапно Мару засмеялась, будто увидела воспоминания Эми. — Чувствуешь? — сказала она задорно и закрыла глаза. Эми втянула носом воздух и учуяла запах свежих цветов, которые вновь привезли в цветочный на углу. И сразу после этого воздух перестал быть таким морозным, перестал жечь щеки, и Осака уже не выглядела такой зимней. А Мару будто стала вовсе другим человеком. Ее лицо было легким, светлым и вдохновленным, а глаза все еще были закрыты. Она радовалась всему: свежим цветам неподалеку, снежинкам, что оставались каплями на ресницах, тому, что вновь побывала в Осаке, прошлась по знакомым местам. Эми хотела спросить про инцидент в Тошайо, но почему-то решила, что ей вовсе не обязательно знать о нем. Куда приятней было смотреть на настоящую и живую улыбку Мару, увидеть которую доводилось не всякому. — Не знаю, что произошло в Тошайо и в ваших отношениях с Офелией, — начала Эми, — но в любом случае, тебе не стоит винить себя. — Даже если я виновата? Эми потупила взгляд, когда Мару посмотрела на нее с грустной улыбкой. Она будто искренне хотела узнать ответ и теперь ждала его от Эми. Только сейчас Эми вспомнила, что Мару была в несколько раз старше и вовсе не должна была просить совета у столь юной девушки. — Спасибо, что пытаешься помочь. Возможно когда-нибудь я прощу себя за произошедшее, — сказала Мару и отвернулась. Не зная всей истории, было сложно судить, потому Эми решила не развивать больше эту тему. Она вдруг задумалась, до чего удивительно было говорить с Маркеллой о чувстве вины. Пожалуй, лишь Эми одной посчастливилось это слышать. — Вы во всем похожи… — улыбнулась она. — Кто «мы»? — Вы с Мао. — уточнила Эми и взглянула далеко в небо, на звезды, мешавшиеся со снежинками. Она и не заметила, как Мару скорчила невообразимо кривую физиономию, будто ее вот-вот должно было стошнить.