Цена брошенной вечности

Проснувшись, Вивьен даже не понимала утро ли сейчас или ночь… Просто лежала, тупо уставившись в потолок, на холодных простынях. Кровь толчками пробегала по всему телу, вызывая судороги в ногах и всякий раз она тряслась, как обезумевшая. Кошмар, именуемый жизнью начался. Стоило ей открыть опухшие глаза, они тут же наполнились тревогой, которую в конце концов сменил сильный животный страх собственного тела. Вся эта кожаная оболочка была такой тесной, такой неудобной и склизкой. Бледная кожа противно поблескивала в каплях пота и выпускала голубые вены сквозь себя, они как паутина разбегались по всему телу сплетаясь все больше и больше. Крепко сжав рубашку в руках, женщина тихо вскрикнула от боли. Очередная вспышка пронзила ее мышцы и вся она забилась в лихорадке, с трудом дыша. Всю ее знобило, сердце стучало в висках, вгруди, везде. Джонс ничего не слышала и не видела, кроме стуков в голове и белоснежных тканей в руках. Все вокруг нее тонуло в густых кровавых лучах солнца, постепенно они растаяли и возникли очертания комнаты освещенные янтарным светом. Черные спутанные, совсем как змеи, провода на полу, стопки важных бумаг на кресле и еще десяток свернутых на полу…. Все это было простым и бессмысленным, кроме одного. Ровной упаковки, блестящей и пускающей солнечных зайчиков по стенам… Резко сев, Джонс взмахнула растрепанными волосами и прикрыла рот, уже на автомате. Омерзительный вкус желчи растекся по горлу, пробираясь все дальше, но стоило ей сделать пару медленных вдохов и он уже отступал. Продолжая рвано дышать, женщина осторожно схватила телефон и, быстро найдя нужный контакт, набрала его. Гудок. Еще один. И вот с другого конца слышиться идеальный британский акцент, но, кажется, лишь она слышит в нем усталость. — Вивьен, две минуты. У меня встреча через пару часов в Париже. Она набирает в грудь побольше воздуха и прикусив губу быстро выдает. — Забери меня. Два слова быстро вылетают из рта, но чувство что, что-то пронзило внутри, что-то порезало легкие мелкими шипами и перевернуло жизнь. Джонс чувствовала себя предательницей чего-то большого и значимого, но почему то омерзительного и совсем не прекрасного. Молчание. Измученный вздох. И его торопливый голос. — Сегодня в семь вечера, возьми только необходимое. Холмс говорит ровно, безэмоционально, но для нее все равно что приговор. Неведая отключает телефон, слыша бормотание мужчины. Дрожит. Поднимает голову прямо и видит перед собой нечто уродливое. Лицо бледное как таблетки на полу, лишь яркие вены вокруг и болезненные пульсирующие глаза, что так и ждут выстрел прямо в грудь. Минута. Две. Пять. Но ничего. Лишь ужасающий зуд по всем телу и надоедливый шум от открытого окна. Молчит и поджимает губы, до чего же странно. Вивьен не знала чего хотела, не знала что чувствовала. Было ли ей больно? Возможно, безразлично? Или же это было спокойствие? Она не знала. — Я сошла с ума, — шепчет под нос и тут же качает головой, резко подскакивая. Абсолютно нет. Все дело в повышенной дозе таблеток, это лишь ломка. Рвота, зуд, повышенная температура, судороги… Женщина осторожно идет в ванную, мысленно ставя галочки всем симптомам. Сжимает губы в тонкую линию, останавливая новый позыв, трясущиеся пальцы быстро перебирают пуговицы, в конце концов сорвав рубашку на пол. Спешно включает воду и тут же маленькая комната наполняется горячим паром. Джонс шипит от жара по всему телу, прикасается обнаженной спиной к холодному кафелю и задумчиво размазывает ванильный гель по коже. Она впервые точно знала, что делать, но абсолютно не ведала как к этому пришла. И это точно не первые ее отношения, сколько раз ей изменяли, сколько раз она бросала. Но почему именно с ним все так сложно, больно и непонятно? Стоило ли ей вести себя привычно плану? Сбежать, напиться и рыдать где-нибудь несколько дней, проклиная очередную любовь и найдя новую на ночь? Но не было сил даже на это, ни сил, ни всякого уважения к самой себе, чтобы просто бросить его. Поднимает голову и уставшие глаза наполняются чистой водой, что смывает все слезы и тревоги. Шерлок бросил ее и она злится. Она ненавидит его. И совершенно не любит. Вода больше не бьет по легким, выпуская последние капли жалости к ее чувствам, а резко меняется на ледяную и Джонс, как ошпаренная вздрагивает, выскакивая на холодный кафель. Словно проснулась после такого долгого сна, смотрит на себя удивленно в зеркало, смахивая прозрачные капли с него. Смотрит на свое обнаженное тело, блестящие волосы и на губах появляется меланхоличная улыбка. Она все та же. Все такая же светлая кожа, плавные изгибы, чистое тело. Как бы Шерлок не издевался над ее душой, над ее сердцем, она все та же. И она жила до него, живет сейчас и будет жить дальше.

***

— О, дорогуша, он совсем тебя истязает. Звонкий голос старушки — первое, что услышал доктор зайдя домой. Тихо встал на пороге, затаив дыхание. Пока глаза мельтешили по комнате, пытаясь понять хоть что-то. Хозяйка придерживала Джонс за руки, нежно улыбаясь и что-то лепеча. Сама же женщина подпирала ногой небольшой чемоданчик, как-то надломлено улыбаясь и кивая головой. На ней не было ни грамма макияжа, ни ярких украшений, ни изящных нарядов. Короткие волосы, были собраны в тугой пучок под черной резинкой. А сквозь серое пальто виднелись простые темные джинсы и такая же водолазка. Нездорово бледное лицо осунулось, темные родинки на нем казались лишь нелепыми кляксами, а глаза странно помутнели. Внутри доктора словно что-то перевернулось и он вздрогнул, озираясь. Вивьен вдруг показалось ему такой незнакомой и далекой и он наконец понял, что совсем про нее ничего не знает. Он думал, что они друзья, но не знал о чем она переживает, чем живет, не был знаком с ее друзьями. Джон видел ее насквозь и не видел ничего, будто жил с призраком… — Майкрофт совсем не ведает, как обращаться с женщинами… — все продолжала миссис Хадсон, нахмурившись, она вдруг заговорчески тихо сказала. — Вот поэтому-то у него ее и нет… Вивьен тут же встрепенулась и подавила озорную улыбку. — Миссис Хадсон? — Не защищай его! Он уже давно не ребенок, но ведет себя по-свински что с тобой, что с братом, — вспыхнув, женщина даже топнула и тут же наставила указательный палец. — Я надеюсь, ты выскажешь все ему и не останешься в долгу… Тихо пройдя в комнату Джон, махнул рукой и тут же вопросительно кивнул на чемодан, боясь перебить хозяйку. — Эта рептилия… О, Джон, дорогой, ты вернулся, –заметила она и тут же расплылась в улыбке, а глаза ее мягко заблестели. — Представляешь, Майкрофт, все никак не отстанет от нашей Вивьен, вызывает ее в командировку на пару месяцев. Ватсон усмехнулся и тут же волнуясь взглянул на подругу, но она лишь странно кивала головой и отводила взгляд куда-то вдаль окна, внезапно прервав тираду старушки. — Миссис Хадсон, не могли бы вы заварить нам чай? Я думаю, оставляла вчера пару новых кексов, мы могли бы их попробовать? Она прищурила глаза и быстро ответила. — Я не ваша домработница… Но думаю, могу сделать исключение на сегодня. Женщина благодарно улыбнулась и, проводив хозяйку взглядом, выдохнула. Тут же принявшись застегивать все замочки на чемодане и часто взглядывая на часы, Джонс взяла в руки темный блокнот, еще раз оглядев его со всех сторон. — Вивс? Откуда у тебя это? Как-то слишком громко спросил мужчина, нервно постукивая по полу ногой. Но она не ответила и лишь продолжила внимательно высматривать время в старых настенных часах. — Это Шерлока, ты же знаешь, как он повернут на своих вещах, — натянуто улыбнувшись, сказал он и подошел ближе. — Я знаю, что это, Джон, — сказала она в тишину дома. Но отчего эти еле слышные слова были громче всего, что когда либо слышал Ватсон. Громче всех криков на поле боя, громче стреляющего пистолета, громче взрывов на Афгане. Он с ужасом взглянул на нее и вдруг понял, что его смутило. Вивьен не выглядела больной, она выглядела мертвой. Такие мутные глаза были лишь у тех, кто смотрел на него издавая последний вздох. Мужчина закачал головой и тут оперся трясущейся рукой о стол, словно сумасшедший раз за разом повторяя. — Прости. Вновь поднял беспокойный взгляд и задохнулся, из ее пустых глаз шли две аккуратные струйки слез и она глупо открыла рот пытаясь что то сказать. — Как давно ты знаешь, — наконец выдавила Джонс из себя, смахнув горячие слезы. — Уже как пару месяцев точно… Я был в ужасе, когда узнал, кричал на него, заставлял признаться и извиниться… Тут же хотел побежать и все рассказать тебе… Но я не смог. Доктор подошел ближе, виновато смотря на нее. — Если бы я только мог вернуть все назад, сразу же бы все исправил. Вивс, я не хотел этого, думал может, он изменится? Он быстро извинялся, наперебой с тем что Холмс почти изменился, но женщина лишь неподвижно стояла и молчала. Наконец, она отчужденно произнесла: — Я бы не хотела, чтобы ты признался раньше. Слова вылетели быстро, почти необдуманно и совсем непонятно для нее. Она видимо и вправду дура, раз хотела, чтобы вся это ложь жила как можно дольше? Но в голову тут же лезли воспоминания более горячие, более близкие сердцу. Его внимательные синие глаза, судорожные вздохи в ночи, шепот ее имени и обжигающие прикосновения. — Это… Это не важно, уже не важно. Мужчина подошел ближе и, сглотнув, осторожно спросил. — Так поэтому ты уезжаешь? — Да. Доктор выдохнул. — Знаешь, как бы я не сожалел об этом, это правильно. Просто уезжай подальше и забудь про это. Медленно кивнув, Джонс вздрогнула осознав, что время пришло. Подхватила чемодан, наспех вытерев соленые слезы с лица и нервно огляделась. Неужели полгода назад, все это было родным? Как странно… Любимая квартира теперь казалась невыносимо чужой, более чем в первый раз, когда она перешагнула порог этого дома. И несмотря на все хотелось запомнить его таким, запечатлеть всё лучшее в памяти. Чашки кофе по ночам и новые расследования, звонкий голос миссис Хадсон, смущенного новыми отношениями Джона, забавные перепалки Майкрофта и Шерлока, болтовня обо всем по вечерам. Кажется она не должна переживать и скучать по этому месту, если в сердце останется немного приятных моментов? Дрожащая рука потянулась к холодной ручке двери, как вдруг громкий голос ее остановил. — Вивс, прости, правда! Женщина застыла, внимательно слушая Ватсона. — Ты правда дорога мне. И я благодарен за нашу встречу, ты одна из самых потрясающих людей, что я встречал. Ты удивительна, добра и невероятна. Но все еще мой друг. Мужчина сглотнул, прикрывая глаза и тихо закончил. — Я надеюсь эта не последняя наша встреча. Резко обернувшись она столкнулась с опущенными глазами. Серыми глазами, похожими на Лондонское небо с каплями печали. С глазами, похожими на дым от взрыва с отблеском вины. Но Джонс не видела этого, лишь добрый взгляд лучшего друга и только. — Когда-нибудь… Усмехнувшись, сказала она и исчезла за дубовой дверью, закрывая сотни воспоминаний и оставляя их в небольшой квартирке по адресу Бейкер Стрит, 221Б. Шаг. Второй. И вот перед ней уже темная машина, неужели так все и закончится? — Вивьен! Мужской голос оглушил ее, он стал таким родным, но вдруг ей показалось что он чужой и несет в себе лишь зло. Медленно оборачивается и щурится, видя его. Шерлок был прекрасен, как всегда. Черное пальто и синий шарф, смоляные кудри и задумчивый взгляд. Твердый, далекий, точеный и идеальный. Он всегда был таким и конечно их встреча ничего не изменила. Подходит ближе и в его синих глазах странная потерянность. — Майкрофт? Но она качает головой, подходя все ближе. Только бы почувствовать его в последний раз, запомнить каждую деталь и отпустить. — Шерлок я уезжаю, — рот его тут же искажается в кривом восклике, но Джонсон продолжает. — Навсегда. И вот наконец она впервые видит намек на удивление на бледном лице. Она видит его насквозь, видит водоворот мыслей и вопросов в голове, видит как листы злосчастной тетради со скоростью переворачивается, пытаясь найти ответ. — Если ты поссорилась с Джоном или миссис Хадсон, то не стоит быть столь импульсивной… Прикрывает глаза и судорожно выдыхает, уже вплотную к нему. — Шерлок дело в тебе. — Что? — Дело всегда в тебе. Ты столько всего про меня записал, но так ничего и не понял, — глаза его раскрывается в немом вопросе и он тут же пытается что то объяснить. — Молчи! — Шерлок, ты хотел узнать что мной движет? Любовь. Любовь к людям. Любовь к миру. Любовь к каждому закату и рассвету, к каждой улыбке и горю. Любовь к тебе. Мужчина прерывисто дышит, рассеяно глядя, будто сквозь нее. — Нет… — Всё верно тебе не понять. Любовь — лишь дефект, верно? А я лишь субъект, не так ли? Женщина поджимает губы, сдавливая веревку на горле все больше, тянет темный блокнот из кармана и отдает ему. — Мир живет, Шерлок. И рано или поздно ты познаешь горе, счастье и любовь. Когда-нибудь и ты сможешь узнать это, жаль только, что не со мной… Холодный весенний дождь лениво падал с неба, меняя все вокруг, пряча остатки редкого снега и грязи на тротуарах. Он искажал их жизни на всегда, прятал ее слезы за пустыми каплями воды с неба и его безрадостный взгляд растворялся вместе с туманом. — Это не важно, — лишь выдал Холмс, пытаясь понять, что с ним происходит. Мысли вились в огромные клубки, вопрос за вопросом, смешиваясь с строчками эксперимента. Но было в этом хаусе еще что-то новое, необычное. Что-то первородное просачивалось изнутри и повелевало им. Джонс надломлено улыбнулась и тихо обняла его, утыкаясь лбом в мокрую грудь. Она слышала лишь усиливающийся стук, но капель или сердца? По коже прошлись мурашки и детектив отдался странному чувству, стирая остатки нормального и рационального. Отчего то хотелось просто стоять так. — Это неправильно. — Ну конечно. — И мы об этом забудем. — Да. Женщина сильно зажмурилась, когда жгучие слезы предательски затуманили взгляд. Она должна ненавидеть его, но было слишком хорошо растворяться в нем и в этом холодном дожде. — Я не стану извиняться, потому что все написанное правда. Но ты не должна уезжать, все эти слова не должны были тебя подкосить. Разве ты настолько слаба? Сжала губы сдерживая немой крик и вновь соленая вода пропитала его алую рубашку, слова ранили и раздавались ударами в груди. Все должно было быть не так. Небо совсем затянулись темными тучами, прча такое редкое солнце. Ветер бушевал, дождь бил ледяными струями, пуская дрожь по бледным телам. Холмс был неподвижен в смятении, все смешалось. Он не знал что было частью эксперимента, где были ее слова и реальность и что за ноющее чувство вины просыпалось в нем, позабытое кажется с далекого детства. Вивьен вновь прикрыла глаза от усталости, голова гудела и уже привычное чувство беспомощности скользило под кожей. И Джонс тихо вздрогнула, услышав громкий гудок машины. Она была вправе кричать и плакать. Она должна ударить его посильнее, замахнуться и оставить пощечину. Но губы лишь прошептали. — Я правда люблю тебя. И в ту же секунду женщина привстала на носочки и любовно приблизилась к нему. Вивьен вживую чувствовала, как разбивается сердце, в последний раз изучала его такие глубокие и родные голубые глаза, моля саму себя не забыть их никогда. Она провела дрожащей рукой по намокшим волосам, осторожно притронулась к холодной щеке. Приблизилась и поцеловала. Это было похоже на химический распад наркотиков в крови. Нет… Это было лучше. Было лучше сотни выкуренных им сигарет, кажется, даже лучше излюбленного семипроцентного кокаина… Это был взрыв спокойствия и тишины внутри. Ее нежные губы, двигались быстро и страстно, что отдавалось в его голове новым ударом пустоты. Абсолютной пустоты. Ни мыслей, ни задач, ни расследований. Лишь убийственная тишина. Вивьен крепко обняла его, впиваясь ногтями сквозь пальто. По щекам текли слезы, попадая на чужие губы. Она будто сошла с ума, влюбленно целуя его. Дышать с каждым вздохом становилось тяжелее и сердце вот-вот пробьет грудную клетку, но было ли это столь важным. Насквозь промокшие, пропадающие в буйстве сильного ветра и ливня, они целовались, позабыв про все… Оглушительный шум двигателя, окончательно порвал последние струны ее души. Время пришло. Аккуратно отдалившись, она с печалью подумала. — Могло бы быть все по-другому? Слезы окончательно заполнили ее глаза и мужчина медленно пропадал в ярком свете фонарей и белых пятен. Ее Шерлок остался где то под домом на Бейкер стрит, весь промокший, запутанный и одинокий.