Подмена

      Чадящие в креплениях на стенах факелы, освещая лишь небольшой пятачок пространства вокруг себя, делали видимость за его пределами только хуже, и костлявое как скелет существо, с тягучей грацией хищника скользившее по крыше галереи, умело пользовалось этим.       Впрочем, даже если стражники, патрулирующие двор замка, и посмотрели бы вверх, то вряд ли смогли заметить крадущуюся тень на фоне ночного неба: эбеновая кожа, чёрная как смоль или каменный уголь, сливалась с чернотой безлунного в эту ночь небосклона.       Но случись кому-то всё же встретиться с незваной гостьей лицом к лицу при свете масляной лампы, и если не сердечный удар, то сильный испуг даже храбрейшему из рыцарей Камелота был бы обеспечен: лысый блестящий череп, янтарные глаза, отрубленный нос и срезанные ушные раковины, полная пасть кинжально острых клыков… Всем этим существо походило даже не на привычных, хоть и зловредных фэйри или почти мифических — для жителей Британии — иберийских мавров, а на натурального демона из Ада христиан.       Приблизившись к стене главного строения, тварь осмотрелась, убедилась в том, что никем не замечена, и, стараясь не шуметь, полезла вверх. Крючковатые, на зависть любому орлу, мощные когти надёжно цеплялись за выступающие камни неровно сложенной кладки.       — Не поцарапай подоконник, — донеслось из глубины комнаты, едва она толкнула внутрь забранную слюдой створку окна. — И прикрой за собой — дует.       — Да, гос-с-спожа, — прошипела в ответ нежить.       Звук собственного голоса до сих пор раздражал её: когда-то, ещё будучи человеком, она говорила куда как мелодичнее. Увы, возвращение из-за грани бытия не прошло даром, и голосовые связки изменились в той же мере, что и всё её естество.       Перемахнув через подоконник, тварь осторожно закрыла окно, набросила крючок в петлю и, обернувшись, склонилась в поклоне.       Хозяйка развалилась в кресле, обложив себя подушками.       Внешне — красивая девушка, наделённая благородными чертами лица… Разве что, пожалуй, подбородок тяжеловат и скулы самую малость излишне широки, но это уж фамильные черты всех Пендрагонов.       А на самом деле…       Чувствовалось между нею и её уродливой посетительницей некое родство — большее, чем кровное меж их телами.       То, что ныне выдавало себя за леди Моргану, герцогиню и воспитанницу короля Утера, тоже было мертво, и тоже было чудовищем.       — Вижу, ты справилась с заданием, — благосклонно улыбнулась слуге хозяйка. — Поставь чашу на комод, там ей самое место… во всяком случае, пока что.       — З-с-сачем она вам, гос-с-спожа?       — Ну что за странный вопрос… Для чего может понадобиться кубок? Чтобы из него пить! Найти бы ещё на этом дождливом острове хорошее вино…       — Хорошее привоз-с-сят франки.       — Раз или два в год, «благодаря» ирландским пиратам. Впрочем, я пошутила. Хм-м… У тебя всегда было такое скверное чувство юмора, или подобным образом повлияла смерть? Пить, знаешь ли, можно из любой кружки, причём без непредсказуемых побочных эффектов, какие запросто могут возникнуть у этой посудины. Зато у неё есть и более полезные свойства: к примеру, создавать целые армии почти неуязвимых мертвецов…       — Вы с-с-сбираетес-с-сь с-соз-с-сдать с-с-себе войс-с-ско?       — Нет. Для этого Чаша Жизни… о Мелот, до чего же претенциозное название, ещё бы Граалем назвали! Так вот, для этого она нужна мне, как пятое колесо телеге. Сама бы управилась, и куда как лучше. Однако в мои планы пока что не входят завоевательные походы, тем более — во главе орды куксов. Поверь моему опыту, живые солдаты в большинстве ситуаций эффективнее; да и в целом, окружать себя покойниками сверх необходимого — развлечение на любителя. А я не Рован, и запах мертвечины недлюбливаю. Так что второе свойство кажется мне куда более стоящим внимания.       — Ис-с-сцеление, гос-с-спожа?       — Именно. Если верить легендам, кубок может спасти от смертельной раны. Да что там, по некоторым источникам — даже воскресить умершего… Ты ведь знала об этом, верно, бывшая жрица? Не могла не знать. Представляю, с каким воодушевлением ты бросилась выполнять моё задание.       — Хоз-с-сяйка, я…       — Ну не спорь, тут нечего стесняться. А уж если бы удалось расплатиться душой убийцы, то бишь моей, то, признаю, месть бы получилась действительно красивая. Уж я-то в этом кое-что понимаю.       — …       — Но увы, морт не может предать хозяина, не может ослушаться, нарушить приказ или хотя бы саботировать его, так что ты привезла Чашу мне, не сумев воспользоваться ею в своих целях. Видишь ли, за редкими исключениями нежитью становились отнюдь не добровольно, а потому вероятность предательства всегда была весьма высока… Соответственно, и меры противодействия возможному бунту изначально закладывались в плетениях и ритуалах. Смирись.       — Слушаюсь, гос-с-спожа.       — Вот и замечательно. К тому же, у тебя нет сколько-нибудь веских причин для недовольства: тело морта, хоть и мёртвое, куда совершеннее человеческого. Единственный недостаток — внешность, коей у данного вида нежити пожертвовали во благо эффективности. Соглашусь, для кого-нибудь с достаточно смазливым личиком стать подобной образиной было бы досадно, но в твоём случае и это не беда — при жизни Моргауза была на редкость некрасива. Ничего не потеряла, в общем-то… Итак, я жду отчёт о том, как всё прошло. Рассказывай! Как там наш ушастый Целитель?