Kiss Me Kiss Me

      Кастиэлю нравится приезжать к Лизандру. На него в доме друга накатывает умиротворение и осознание того, что в этом месте его уж точно примут таким, какой он есть.       Все свои лучшие песни, как считает Кас, он пишет именно в доме Лизандра. Быть может, на это влияет атмосфера; или прикладывает руку сам Эйнсворт. Кастиэль до сих пор считает, что тому не следовало превращаться в фермера и забрасывать музыку.       Лирика у Лизандра получалась в разы лучше, чем у него самого. Он мог и без романтических чувств написать такое, что одноклассницы потом плакали, слушая их песни, а Кастиэлю была нужна не воображаемая девушка, а настоящая, чтобы вдохновиться.       — …Чай остыл? Подбавить кипятка?       Кастиэль понимает, что уже пять минут не сводит с кружки глаз. Он поднимает голову и кивает Лизандру, отодвигая к нему чашку, которую Эйнсворт забирает.       — Да, — прокашливается, — подбавь, пожалуйста. Спасибо.       — Ты какой-то не свой, — мелодично замечает Лизандр, возвращая другу кружку. — Приехал посреди недели, задумчивый. Что-то случилось?       — Помнишь, я говорил, что мы ищем группу для разогрева?       Лизандр кивает, заваривая себе чай и садясь за стол напротив Кастиэля. Последние несколько недель головной болью группы и менеджера было найти себе артиста на разогрев. Много кого перепробовали, много кому звонили, но всё было не так и не то.       — И что там? Нашли кого-нибудь?       Вместо ответа Кастиэль тянется к рюкзаку и достаёт оттуда глянцевый журнал, один из таких, каких любит читать Розалия. На обложке — музыкальная группа. Вполне обычные: мальчишки и девчонки даже есть (целых две). Солистка похожа на Кастиэля, и Эйнсворт принял бы её за его сестру — красные волосы, чёрный цвет в одежде, нахальный взгляд (только глаза зелёные).       — Вот они.       — О, Sound. Я, кажется, про них слышал. У Розы в плеере видел их пару песен, — вспоминает Лизандр. — Они не суровые рокеры, как вы, но всё же…       Кас приценивается, как сообщить другу, что есть кое-что ещё, что гораздо больше не даёт ему покоя, чем какая-то группа для разогрева. Смотрит на Лизандра: тот, обхватив музыкальными пальцами ложку, мешает сахар в кружке.       — Я знаю их солистку, — негромко говорит он.       — И какая она?       — Очень хороша.       Лизандр перестаёт размешивать сахар и смотрит озадаченно, переваривая услышанные слова. Их значение не вызывает ассоциации с музыкой.       — Только не говори мне, что вы переспали.       Касу становится чуть легче — спасибо за проницательность Эйнсворта, сам то, что нужно, сказал. Красноречивый взгляд музыканта выразительнее всяких слов.       — И как это случилось? — продолжает допрос Лизандр.       — К ней клеился какой-то парень, я его вежливо, — на этих словах Лизандр хмыкает, — попросил уйти, ведь девушке он не интересен. Потом она поблагодарила меня, я сел рядом, у нас завязался диалог.       — Давай без подробностей.       — Ох, да ладно тебе, Лиз, ты же знаешь, как это бывает.       — Вот поэтому и прошу тебя, — улыбается ему Эйнсворт. — Вы же представились друг другу. Тебе её имя ни о чём не сказало?       — Нет, я даже не знал, что есть такая группа.       — Ну и в чём тогда проблема? — осведомляется Лизандр, делая глоток чая и глядя на Каса поверх кружки.       — Я после случая с Деброй решил, что не буду иметь ничего с музыкантами. Работать, дружить, коллаборации записывать — пожалуйста. Но не встречаться.       — Не все такие, как Дебра, — тихо напоминает ему Лизандр. — Уже столько лет прошло, а ты до сих пор думаешь…       — Не все такие, — говорит Кас. — Тебе и Натаниэлю повезло. С вами встречались потому, что видели вас, а не способ для достижения целей.       — Не думаю что… Кайлани, — читает Лизандр с обложки, дотянувшись до журнала, — такая. Судя по всему, они уже чего-то добились, раз у них берут интервью и помещают на обложку журнала.       — Не хочу от этом думать. Хочу, чтобы она не вспомнила меня и мы сработались вместе, потому что мне хотелось бы уже найти музыкантов для разогрева и забыть об этом кошмаре.       Не всё сбывается из того, что мы хотим, хочет сказать ему Лизандр, но не решается, видя, что Кастиэль не оценит в данный момент другую точку зрения. Эйнсворт молчит и пододвигает к Касу корзиночку с печеньем.