Размыленные зарисовки

"Юлиев закон против прелюбодеяний: - Муж получал право без суда убить любовника, если он был вольноотпущенником семьи, рабом, гладиатором, актером. Привлечение к ответственности жены и любовника становилось обязанностью. Мужчину, который не донес на них, предписывалось привлечь к суду как сводника. - Если отец заставал дочь с любовником, он получал право убить обоих без суда. Мужчин привлечь к суду могли лишь за связь с женщиной, которая НЕ зарегистрирована как проститутка." – Дорогой, вряд-ли бы тебе понравилось быть моим любовником в древнем Риме,– хмыкнул Чарльз, составив свою ассоциативную картину, у них обоих скоро намечался экзамен по античности, но Майкрофту ещё предстояло до этого сдать право. – То есть?– Холмс подошёл и склонился над его плечом, заглядывая в конспект,– тут про любовников жён и дочерей. А про любовников мужей и сыновей ничего не сказано,– он поцеловал Чарльза в щёку, чуть вздрогнув от мысли про родителей,– мы же и так с тобой нарушаем закон. Спасибо, что хоть не сидим на электрическом стуле. – Романтик,– фыркнул Чарльз, притянул его назад и поцеловал в губы, как ему всегда больше нравилось. – Прекрати, скоро вернётся твой сосед и я уйду,– прошептал Холмс, отстранившись. Он бы соврал, что проявления чувств Чарльза ему были неприятны, но он всегда опасался... – Тоска. Май, в последний раз!– попросил Чарльз и Майкрофт разрешил. В последний раз. И ещё один. Потом уже щёлкнула ручка двери и Майкрофт уселся обратно за стол, будто бы ничего и не было. Милвертон вздохнул. Гостиная, между прочим, была общая и Холмсу уходить было совершено не обязательно. Но Майкрофт же был Майкрофтом. Чарльз прикусил губу, спрятавшись за конспектом. За это Майкрофта он и любил. И за то, что было глубоко за этой правильностью. В голове уже созревал план, куда он поведёт Мая как только сдаст злосчастную античность. И пусть Холмс только попробует отгородиться от него! Не взять конспекты и не воспользоваться опытом в обмен на то, чтобы посвятить один единственный вечер Чарльзу. Ну хорошо. Может быть и совсем не один. И не только вечер. Чарльз бы никогда не отпускал Майкрофта от себя, но тот же сам не согласится. А если так, то... Играть с Майкрофтом, как и с огнём, было опасно. И также завораживающе. Чарльз никогда особо не осторожничал в отличие от Холмса, но у них обоих был компромат друг на друга. Но дело даже не в этом. У Майкрофта была сила его сломать. И Чарльзу нравилось это ощущение опасности. Каждый раз едва не заступать за черту, чтобы увидеть как меняется с ним Майкрофт... Впрочем, античность. Чарльз со вздохом всё же снова вчитался в текст. Не сразу он почувствовал тепло от поцелуя на волосах. А, вскинув голову, он увидел только спину Майкрофта, выходящего из комнаты. Вот же! Ну всё, Холмс не будет убережён от его коварного плана! Даже если из-за этого Чарльз получит за экзамен удовлетворительно, по нижней грани!