Иная сторона предназначения

anson seabra — emerald eyes

Йеннифэр наблюдала за ней почти всю ночь. Они долго сидели там, на полу. Обнявшись, не разговаривая. Детектив не знала, сколько прошло времени. Но в какой-то момент у её уха раздалось то же милое сопение Трисс, что и несколько дней назад. Йеннифэр уже была уверена – Меригольд спит. Спокойно, крепко спит. Дыхание её было ровным, слёзы более не стекали по щекам. Тогда брюнетка аккуратно, словно хрупкий цветок, подняла её. Положила на кровать. Укрыла тем самым пледом. И легла рядом. Йеннифэр была очень близко к ней. Несмотря на размеры огромной кровати. Черноволосая лежала рядом с Трисс, повернувшись набок, и наблюдала за тем, как равномерно приподнимается её грудь при дыхании. Как подрагивают её густые ресницы. Девушке наверняка что-то снилось. И Венгерберг желала всем сердцем, чтобы сон тот был куда добрее, чем весь прошедший день. Погода на улице успокоилась, казалось, вместе с ними. Тучи постепенно исчезали, возвращая место сияющим звёздам. Свет луны проникал в комнату сквозь панорамные окна. И не было слышно ничего, кроме дыхания Трисс. Йеннифэр слушала только его. Детективу не хотелось закрывать глаза ни на секунду. Словно в эту секунду может произойти что-то плохое. Она не могла этого допустить, только не сейчас. Трисс… была такая беззащитная. Как совсем маленькая девочка. Венгерберг хотела запечатлеть это в своей памяти, дабы никогда более не называть её глупой. Хотя… нет, она продолжит её так называть. Вот только эмоции в это слово она уже будет вкладывать совсем иные. И, возможно, она не понимала. Или до сих пор отказывалась понимать. Яростно отрицала, отгоняла все мысли и даже не позволяла себе предположить. Вот только… спустя долгие месяцы или даже годы она впервые ощущала себя настолько безмятежно. Настолько уютно. Как будто… наконец-то пришёл домой. Уставший, побитый, но ты пришёл домой. Этот дом может быть далёк от идеала, в нём может что-то ломаться или меняться, однако, ты всегда будешь понимать, что это твоё. Всегда твоё и только твоё. И никто у тебя этого не отнимет, пока ты будешь бороться. Йеннифэр была готова бороться. Всю жизнь она только это и делала. Но сейчас… сейчас у этой борьбы появлялся какой-то смысл. И носил он тоже человеческое имя. Этот смысл складывался как из кусочков пазла. Часть за частью, осколок за осколком. Постепенно картина становилась всё больше, всё ярче, она начинала казаться полноценной. Йеннифэр не боялась порезаться, пораниться или загнать занозу. Единственное, что пугало её, – это закрыть глаза, а потом открыть их и понять, что ничего этого не было. Детектив тихо вздохнула. Хотела перевернуться на спину, но услышала какой-то жалобный звук, сорвавшийся с губ Трисс. Её ресницы задрожали чуть сильнее, как и губы. А руки, до этого расслабленно лежавшие на животе, напряглись. Наверное, ей опять снился плохой сон. Венгерберг поспешила пододвинуться ещё ближе. — Тихо, тихо. Прошептала она, обнимая рыжеволосую девушку. — Я с тобой. Слышишь? Я с тобой. Шептала у самого уха Меригольд. Слышала Трисс или нет – останется тайной. Но через несколько секунд тело её снова расслабилось, дыхание пришло в норму. Она инстинктивно прижалась к Йеннифэр, будто пыталась спрятаться ото всего мира. — Всё хорошо. Всё будет хорошо. Венгерберг ощутила руки Трисс на своём животе. Меригольд крепко обняла её, прижавшись ещё ближе. И, уткнувшись в шею, снова мирно засопела. Йеннифэр улыбнулась. Это было совсем на неё не похоже. Но, думала она, ничего страшного не случится. Никто не узнает о её маленькой слабости. И она позволила себе ещё немногое: нежно прикоснувшись пальцами к макушке Трисс, детектив медленно поглаживала её голову. В какой-то момент было слышно уже сопение их обеих. До рассвета оставалось несколько часов. У брюнетки всегда был чуткий сон. Когда лучи яркого солнца коснулись её лица, она тут же открыла глаза. Сонно, нехотя, но открыла. Понадобились несколько минут, чтобы её мозг восстановил цепочку событий. Трисс до сих пор спала. Так крепко, что и яркий свет за окнами не беспокоил её. Они всё ещё обнимались. Точнее – Меригольд почти забралась на детектива, придавив своим телом. Йеннифэр же служила своего рода подушкой. И она была, если честно, совсем не против. Ещё несколько минут Венгерберг поглаживала спину Трисс. Хотелось пролежать так весь день. Ничего не делать. Уровень её лени достигал максимальной отметки. Неожиданно телефон Йеннифэр, находившийся в кармане, завибрировал. Этого хватило, чтобы пробудить её до конца. Меньше всего хотелось разбудить Меригольд. Но… как-то переложить её на кровать надо было. Детектив приложила титанические усилия, чтобы незаметно выползти из-под рыжеволосой. Быстро заменив себя на подушку, Йеннифэр вздохнула с явным облегчением в голосе. А потом – укрыла Трисс снова. И почти невесомо провела ладонью по её волосам. Телефон вновь завибрировал. Не издав ни единого звука, брюнетка поднялась с кровати и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Наконец взяв гаджет в руки, она увидела несколько сообщений от капитана Роше. Вернон чётко дал понять, что Йеннифэр в скором времени должна явиться в штаб с готовым рапортом о произошедшем. И всё же в его словах проскальзывал намёк, что она может не мчаться сломя голову. Мужчина понимал, насколько Трисс может нуждаться в поддержке в данный момент. Отправив краткий ответ, она провела ладонями по лицу, стирая последние остатки сна. Необходимо было умыться, хоть как-то привести себя в порядок. А ещё – наверное, приготовить для них какой-нибудь завтрак? И последнее желание было действительно диким. Кто ты и что ты сделала со мной, думала детектив, бродя по длинным коридорам. Не то что бы Йеннифэр совсем была катастрофой на кухне… нет, всё же она ею и была. Чаще всего они с Юлианом заказывали доставку из разных ресторанов, так как времени на готовку совсем не оставалось. Венгерберг почти всегда была на работе. Так что похвастаться выдающимися кулинарными способностями она не могла. Но ведь новичкам везёт? Минут через десять она смогла обнаружить ванную комнату. Умылась. Вернула себе пристойный вид. Хотя капли крови с белой рубашки уже было не убрать. Ну и чёрт с ней. Ещё через десять минут она дошла до огромной кухни. А потом перед ней встал непомерно важный вопрос: что вообще нравится Трисс? Что она обычно ест? Что любит? А что не любит? Есть ли у неё аллергия на что-нибудь? Поначалу Йеннифэр подумала, что переоценила свои силы. Наверное, всё-таки легче было заказать доставку из какого-нибудь приличного ресторана. Но зашедший на кухню Золтан стал маяком надежды. — Золтан! Обращение вышло немного эмоциональнее, нежели планировалось. — И тебе доброе утро, офицер. — Детектив. — Какая разница? Хивай улыбнулся, подходя к холодильнику и доставая из него банку какого-то охлаждённого напитка. — Мне… нужна помощь. Начала Йеннифэр с весьма неожиданной ноты. — И чем же я могу помочь тебе, детектив? Золтан заинтересованно посмотрел на Венгерберг. — Что… что нравится Трисс? Наверное, она выглядела как смущённая школьница, пытающаяся разузнать о пристрастиях неповторимого фаворита. Это, конечно, преувеличение, но сам факт того, что Йеннифэр интересовалась чужими вкусами – уже вызвал бы приступ смеха у Лютика. Настолько абсурдной была эта ситуация. — Нравится… в смысле как что? Золтан задумчиво почесал густую бороду, явно озадаченный внезапным вопросом. — Я имею ввиду, что она любит есть? На завтрак, например. Что она обычно готовит? Или заказывает? Мужчина добродушно улыбнулся, допивая напиток из банки. Он выждал примерно минуту, сохраняя интригующее молчание, и тем самым действуя Йеннифэр на нервы. Брюнетка стойко держала оборону. — Ладно, ладно. Можешь выдохнуть, детектив. Обычно Трисс просит, чтобы я приготовил её любимые панкейки. С клубничным джемом. — Панкейки. Клубничный джем. С одной стороны – всё выглядело просто и понятно. С другой же… Йеннифэр уже доставала телефон из кармана, чтобы загуглить простейший в мире рецепт панкейков. Золтан, наблюдая за безысходностью в фиалковых глазах, видимо, сжалился. — Я помогу тебе. Запоминай на будущее. Последнюю фразу он выделил явно намекающей интонацией. Венгерберг не стала заострять на этом внимания. С благодарностью приняла помощь. И ещё кое-что записывала в своём смартфоне, внимательно слушая кулинарную лекцию от Хивая. В какой-то момент, когда самый страшный процесс готовки был пройден, они присели за стол, чтобы отдохнуть. Брюнетка переваривала всю полученную информацию, а Золтан задумчиво потирал подбородок, словно размышляя: спрашивать или нет. — Детектив? — Да? — Вчера… спасибо, что не ушла. События прошедшего дня опять пролетели в мыслях. Йеннифэр только кивнула, складывая руки на столе. — Спасибо, что не дал мне уйти. И за тот плед. Это помогло её успокоить. — Да… да, я знаю. Раньше… только так мне и удавалось приводить её в чувства. — Я… в общем, я знаю о том, что произошло с ней в прошлом. Золтан не стал задавать лишних вопросов. Не его дело. — Значит тогда, детектив, ты понимаешь, какой лежит груз на её сердце. Трисс… она сильная девочка. Всегда такой была. Но иногда даже самые сильные девочки ломаются под напором злой жестокости. Он ненадолго замолк. Йеннифэр не перебивала. Мне ли не знать, пронеслось в её голове. — И потом они нуждаются в ком-то, кто защитит их. Мужчина посмотрел на брюнетку. — Как Трисс нуждается в тебе. Сначала он слегка улыбнулся. Но через мгновение выражение его лица приняло меланхоличный оттенок. В глазах отражалась глубокая вина. — Защити её, детектив. Надеюсь, что тебе повезёт больше, чем мне. Золтан прокашлялся. Неловкость момента зашкаливала. Йеннифэр ощущала это каждым миллиметром кожи. Но вместо того, чтобы вновь убегать и прятаться от такого очевидного, она ещё раз кивнула. Серьёзный взгляд Венгерберг был красноречивее всяких слов. Золтан получил желаемый ответ. А потом – встал из-за стола, поправляя свой пиджак, и махнул рукой Йеннифэр, словно отдавая честь. — Закончишь сама. Важнейшая часть. Смотри не облажайся, детектив. Задорно усмехнувшись, Хивай бодро зашагал в неизвестном направлении, не позволяя черноволосой ничего возразить. Йеннифэр беззвучно чертыхнулась. Но всё равно послушно встала и направилась обратно к плите. — Проклятые панкейки. Стоп. Джем. А где здесь клубничный джем? Сколько времени она провела на кухне – вопрос хороший. Пока Венгерберг удалось разыскать все составляющие «идеального завтрака», она успела трижды чуть не взорвать хотя бы четверть этого дома. Останавливало одно: будить Трисс не хотелось. Но её мучения того стоили. В конце концов на столе перед ней стояла тарелка с пышными (не подгоревшими) панкейками, политыми клубничным джемом и дополнительно украшенными веточками мяты. В качестве напитка она выбрала апельсиновый сок. Теперь оставалось всё это аккуратно донести до комнаты Меригольд. Трисс спала очень крепко. Настолько крепко, что… вряд ли она вспомнит, когда в последний раз её сон был настолько хорошим. Она, наверное, могла бы проспать все 24 часа. Вчерашний день потрепал её эмоционально. Возвращаться в реальный мир не хотелось. Или, может быть, хотелось. В реальном мире было кое-что, чего во снах она никак не могла достичь. И, нет, это не панкейки с клубничным джемом. Хотя их запах явно помог пробудиться. Поначалу Меригольд не понимала. Во сне в принципе сложно что-то понять. Сладкий-сладкий запах клубники кружил у самого носа, дразня рецепторы и пробуждая такой искренний аппетит. Её ресницы немного задрожали, когда кровать пошевелилась, словно кто-то присел на неё. Ещё через пару секунд рыжеволосая девушка ощутила какое-то липкое прикосновение к своему носу. Это заставило её в недоумении приоткрыть глаза. Сонный взгляд несколько мгновений блуждал по принимающему чёткие контуры фону, пока она не сосредоточилась на руке Йеннифэр. Точнее – на одном её пальце. На кончике своего носа. — Мфмхм… Гневное бурчание Трисс должно было напугать. Должно было. — Йен… Меригольд морщилась, пытаясь увернуться от назойливого прикосновения к носу. Йеннифэр определённо делала что-то плохое. Трисс была уверена в этом. Ещё не поняла сквозь сон, но была уверена. Возможно, ей это всё просто снилось. Но когда она в очередной раз чуть-чуть приоткрыла заспанные глаза, ей показалось, что лицо Венгерберг находилось в паре сантиметрах от неё. А ещё через пару долгих секунд она заметила, как детектив целует её кончик носа. Целует нежно, мягко, прижимаясь тёплыми губами и… языком слизывая что-то. В голове Меригольд что-то щёлкнуло. Как лампочка, которую включают посреди темнейшей комнаты. — Детектив! Её голос наконец-то звучал разборчиво, а васильковые глаза были широко раскрыты. Несколько раз моргнув, Трисс в жутком удивлении смотрела на сидящую рядом брюнетку. Сидящую на расстоянии, которое можно было назвать приличным. Мне что, это приснилось? Ничего не понимая, Меригольд прикоснулась пальцами к кончику носа. И… ничего там не обнаружила. — Мисс Меригольд. Раздался мелодичный голос со стороны. Рыжеволосая снова смотрела на неё. И видела ту же улыбку, что и вчера. Взгляд детектива был немного издевающимся, будто они вновь вернулись к старой игре. Трисс усмехнулась, признавая собственное поражение, и чуть-чуть приподнялась с измятых подушек. — Йеннифэр. Произнесла она мягко. Спутавшиеся рыжие локоны падали на лицо, немного мешая, и явно не позволяя насладиться видом того, что излучало такой приятный аромат. Трисс поправила смявшееся платье, сладко потянулась и села, подогнув под себя ноги. А потом она всё же заметила перед собой источник того, откуда исходил вкусный запах. — Трисс. Доброе утро. И приятного аппетита. Венгерберг пододвинула к ней небольшой раскладной столик, на котором стояла та самая тарелка с панкейками, джем, сок. Сначала на лице Меригольд промелькнуло что-то шокированное, затем – недоверие, а в конце – какая-то трогательная радость. — Это… это для меня? — В этом доме живёт ещё одна мисс Меригольд? Тогда мне необходимо закупиться успокоительным. Трисс попыталась передразнить черноволосую, но в итоге яркая улыбка расцвела на её лице. И эта улыбка явно стоила того, чтобы готовить эти проклятые панкейки каждое утро.