Бегущий в пустоте.

      — Слушай, что-то мне как-то нехорошо. — Линде привалился к стене. — Вы идите, я вас догоню, — парень махнул Йонне и Кристусу.       — Слушай, ты точно справишься? — Кристус выглядел озабоченным состоянием парня. Он задержался на лестнице, чтобы удостовериться в том, что Лили сам сможет дойти до подсобки.       — Иди уже, а? — Блондин упёр руки в бока.       Вилле, который забыл телефон в машине, появился в предбаннике, услышав знакомые голоса.       Он видел, как его коллеги разделились. Линде отправился на склад медикаментов, а Йонне и Кристус пошли на второй этаж, чтобы вернуть заполненный бланк администратору.       Спустя какое-то время в подсобке воцарился подозрительный шум. Вилле закрыл почту на телефоне, навострив уши.       — Линде?       — М-м…       — Чем ты там занимаешься, чувак?       (Подозрительное молчание в ответ)       Вало не выдержал, проникая в помещение.       Линде сидел в кресле, уставившись пустым взглядом в окно.       Вилле кинулся к другу, схватив его за руку, и еле удержался, чтобы не одёрнуть пальцы. Конечности парня были ледяными, как и немигающий взгляд, смотрящий в пустоту.       — Вот дерьмо. — Вало пришёл в ужас. — Ну-ка, покажи мне свои глаза. — Он открыл кейс, вооружившись фонариком. — Сужение зрачков, глаза слегка красноватые и сильно блестят; поверхностное прерывистое замедленное дыхание; вялый и сонный вид; сбивчивая речь; пассивность и общая расслабленность; апатичность ко всему. Похоже на употребление опиатов в духе кодеина и морфия. Либо ты вконец заработался, чувак.       Линде всхлипнул.       — Помнишь, когда мы были на вызове, я попросил того мужчину налить мне воды, а он принёс кофе? — Парень посмотрел на друга умоляющим взглядом. — Я ещё в дороге заметил, что моё состояние немного изменилось…       — Сам подумай, зачем ему что-то добавлять в напиток?       — Откуда я знаю. Вдруг у него личная неприязнь к фельдшерам?       — Ты просто себя накручиваешь.       — Тогда, что со мной?       — Я не знаю. Чтобы мои опасения подтвердились, я обязан сделать забор крови и отправить его на экспертизу. Самое лучшее, что я могу тебе предложить — отстранить от работы за недееспособность.       — Нет. Давай немного подождем. — Линде удержал парня, не позволяя ему перенимать инициативу. — Я отлично справляюсь со многими состояниями. К тому же, я выпил не так много. Вкус кофе показался мне немного странным, и я предположил, что в него могли что-то добавить.       — Хорошо. — Вилле немного успокоился. — Я могу тебе чем-то помочь?       — Побудь со мной немного.       — Я имел в виду лекарства. — Вилле вдруг обрадовался. — Конечно. Мне совсем не трудно. Не хочешь перебраться на диван?       — Было бы неплохо. — Линде осторожно встал с кресла, пытаясь удержать равновесие.       Парня било крупной дрожью.       Вилле сообразил достать из шкафа одеяло и отлучился в кафе за двумя стаканами горячего латте.       — Ого, температура постепенно поднимается. — По возвращению Вало потрогал лоб друга, довольно покачав головой. — После кофе тебе станет намного легче. Постарайся отвлечься на что-нибудь приятное. — Вилле сел в ногах у парня, расслабленно вздыхая.       — Буду следовать твоим советам. — Линде завернулся в одеяло, потягивая кофе и глядя на Вало грустными глазами.       — Эй, ну чего ты! — Вилле сдвинул брови. — Не так уж всё и плохо. Ты вовремя сообразил, что к чему. Даже если эти уроды и хотели тебе что-то подмешать, то из их затеи ничего не вышло.       — Спасибо, что поверил мне. — Линде улыбнулся. — Я часто впадаю в подобные состояния. Даже если мне это всё померещилось, то я очень рад, что ты не оставил меня в беде.       — Вздор. — Вилле рассердился. — Ты же не можешь умышленно повышать или понижать температуру своего тела? Я понимаю, что стресс может проявлять себя подобным образом, но, скажи мне, с чего тебе прикидываться больным, если всё в порядке?       — Психосоматика. — Линде развёл руками. — Что-то вроде панической атаки.       — Теперь я ничего не понимаю. — Вало рассеянно достал сигарету из пачки. — Прежде я не замечал у тебя подобного недуга.       — Постараюсь объяснить. — Линде тоже закурил, приоткрывая окно. — Атаки приходят внезапно, и я ничего не могу с ними поделать. Мне приходится покидать людные места и находить уединенные укрытия, чтобы переждать приступ. Раньше я понятия не имел, как это всё называется. Я боялся обращаться к врачу с подобным вопросом, поскольку мог предположить, что ничего хорошего он мне не скажет. В лучшем случае, он начнет убеждать меня, что всё в полном порядке, но я-то знаю, как обстоят дела. — Линде разочарованно простонал. — Я прочёл много книг и почти в каждой истории болезни видел те же проблемы, что у меня. Кажется, я был очень замкнутым, поэтому в присутствии людей мною овладевала паника. В такие моменты довольно сложно контролировать речь и скоординировать положение тела, чтобы со стороны всем казалось будто я веду себя самым естественным образом. Только мысль о том, что в глазах других людей я делаю что-то не так, могла сводить меня с ума, и тогда уж я думал о чём угодно, кроме реальности в которой должен был подчиняться окружающим меня обстоятельствам. Со временем я смог скорректировать своё мироощущение. Я старался не доводить себя до кондиции, чтобы не испытать вновь это противное чувство, когда в твоих лёгких становится так мало воздуха, что дышать удается с неимоверным трудом. Самый глупый совет, который я когда-либо слышал — постарайся расслабиться. Да, звучит здорово. Если бы это было так легко, то я бы давно уже купировал эти навязчивые состояния.       — То есть, со временем ты научился отслеживать события, которые неизменно заставляли тебе переживать панические атаки?       — Да. Я старался абстрагироваться от ситуации, пытаясь синхронизировать разум с текущим моментом. Это значит, что я должен был перестать уходить в себя тем самым становясь частью реального мира, в котором мне ничего не угрожало. Это было похоже на дрессировку. Когда я сдавал позиции, я начинал сначала, пока не отработал идеальную модель поведения в обществе. Я был очень эмоциональным, страдая разного рода зависимостями, в которых видел возможность особождения от изматывающих меня эмоций — от самых незатейливых до разрушительной агрессии, которая приводила меня в состояние аффекта. Со стороны могло казаться будто я умышленно стараюсь привлечь к себе внимание. Поездки по городу в пьяном угаре, вандализм, нападения, — всё это даже отдаленно едва ли напоминает меня настоящего.       — Просто ты маленький взрослый. Избалованный хам, который распустился в силу того, что близким не было до тебя ровно никакого дела. — Вилле хмыкнул. — Все мы привыкаем жить по принципу, который исповедовали большую часть сознательной жизни, и именно в тот момент, когда начинают формироваться наиболее яркие черты нашей индивидуальности, мы часто остаёмся на попечении самих себя, пытаясь найти ту самую золотую середину, приемлимый образ, для более менее качественного существования в этом мире.       — Я не буду спорить. — Линде развёл руками. — Наверное, стоит сказать тебе спасибо. Хотя бы за то, что ты меня терпишь. Я ведь дурак, в самом-то деле.       — Ох, ну не неси ерунды. Не будь в твоей жизни столько курьёзов, ты бы вряд ли стал отличным парнем, которого я знаю.       — Мне уже лучше. — Линде мягко улыбнулся. — А ты, парень-загадка, чем меня удивишь? Наверняка, у таких, как ты, припрятан целый чемодан жутких историй, о которых тебе не хотелось бы вспоминать, не так ли?       — Я гей. — Вало усмехнулся. — Полегчало?       — Не то, что бы я гомофоб… — Линде поперхнулся дымом, — просто смутно себе представляю тебя в подобной роли. Сам я, разумеется, подобного опыта не имел.       — И да и нет. — Вало поправил самого себя.       — Не понял.       — Я не совсем гей. Просто у меня не получается выстроить нормальные отношения с девушками, ведь я сам себя перестаю узнавать рядом с ними. Превращаюсь в такого скромника, что едва ли могу выдавить из себя хоть пару слов. Парней тоже немного остерегаюсь. Не буду говорить за всех, подавляющее количество кажется мне тупыми животными наделёнными примитивным эмоциональным спектром.       — Значит я другой? — Линде задумчиво отставил стакан в сторону и посмотрел на друга. — Я тебе нравлюсь?       — Давай не будем рушить этот прекрасный вечер никому ненужными признаниями? — Вало скривился. — Всё может обернуться для нас самым худшим образом.       — Почему? — Линде дёрнул плечом. — Я же не стал смеяться над тобой?       — Дело не в этом. — Вилле поджал губы. — Я бы не рассказал тебе об этом, если бы нуждался в оценке моей сексуальной ориентации. Здесь всё путём. Я ни капли себе не противоречу.       — Тогда в чем же дело?       — Проблема в том, что я очень быстро перегораю к людям вокруг себя. И, как бы это печально не звучало, случись между нами двусторонняя связь, я бы не был уверен в том, что мы останемся с тобой добрыми товарищами.       — То есть, само понятие любви тебе не знакомо? — Линде загадочно прищурился.       — Её не существует. — Горько ответил Вилле. — Это всё сказки.       — Как скажешь, — безразлично ответил друг. — тебе виднее.       — Ты даже не станешь спорить? — Вилле нахмурил брови в признаке недоверия.       — С высоты прожитых лет, я бы назвал это чувство чем-то в духе помрачения ума. Эдакая болезненная потребность в присутствии конкретного человека, общество которого кажется тебе самым реальным из всех существующих. Я отвечаю себе нечто вроде: «я готов тратить на это своё время». На остальных же мне плевать. Да, я не брезгую правилами приличия, но большинство людей не представляют для меня никакой особенной ценности.       — Если мы честны друг с другом, ответь мне на один вопрос.       — М?       — Почему я не могу не заботиться о тебе? — Вилле погладил парня по голове. — Почему мне небезразлично, как ты проводишь своё время, когда меня нет поблизости?       — Потому что я напоминаю тебе о том, что ты живой человек? Возможно, мы чем-то похожи, не так ли? — Линде пожал плечами.       — Возможно. И масса других странностей вроде твоих светлых волос, угловатого тела, мятого комбинезона, и вкрадчивых глаз, которые видят меня словно бы насквозь. — Вилле даже не думал смущаться. — Если тебе стало легче, давай вернёмся в комнату. Парни, наверное, потеряли нас.       — Ты прав. — Линде скинул с себя одеяло и застегнул куртку. — Ты очень сложный Вилле Вало.       — Но, тебе же это нравится, да? — Вилле вышел в коридор, останавливаясь, чтобы подождать коллегу.       Линде хотел было что-то ответить, но в самый последний момент предпочёл оставить вопрос без внимания.       Он прошёл мимо Вилле, проводя большим пальцем по его подбородку, и, прежде чем Вало смог хоть что-то предпринять, растворился в темноте лестничного пролёта.