Бегущий в пустоте.

      Вилле сидел в душевой, подпирая лицо ладонями, покуда Ханну и Линде мило щебетали в соседней комнате.       — Господи, когда это всё закончится? — Прошипел парень, расстёгивая куртку и обливаясь потом с ног до головы, и если с жарой ещё можно было как-то смириться, то с запахом водительских носков, которые складировали в прачечной — едва ли.       Парень мог покинуть помещение в любой момент, но простое человеческое любопытство взяло над ним верх. К тому же, Линде беседовал с Ханну каким-то иным, несвойственным руководителю, голосом.       От игривых, почти бархатных интонаций Лили волосы на загривке Вилле зашевелились в отвращении. Он вдруг понял, что дико ревнует своего друга, ведь с самим Вало Линдстрём никогда не вёл себя подобным образом. Поди пойми теперь, кто из этих двух Лили настоящий, а кто китайская подделка.       … — Давай забудем обо всём, — взмолился Салми, привлекая Лили к себе, — разве ты не хочешь продолжить наше общение, наплевав на прочие пустяки?       — «Давай забудем обо всём» — прогнусавил Вилле, поржав над услышанным и переваливаясь с ноги на ногу, чтобы размять затёкшие конечности, — какая прелесть.       — Здесь точно никого нет? — Ханну навострил уши.       — Первое время и в мою голову закрадывались подобные подозрения. — Линде лениво листал ленту в профиле. — Это всего лишь ветер.       — Я схожу, проверю. — Салми снялся с места, пересекая комнату.       В последний момент он передумал, возвращаясь обратно.       — В этот вечер ты не услышишь ничего нового. — Линде покачал головой. — И вообще, у меня слишком много дел, чтобы отвлекаться на подобную ерунду.       — Значит такого мнения ты обо мне? — Ханну надулся, как индюк, ей-богу. — То есть, я для тебя нечто среднее между отчётами и перерывом на обед?       — Ну, ты сравнил, конечно. Между разговором с тобой и обедом я всегда выбираю последнее. Приведи в пример ещё одного человека в моём окружении, который бы столь страстно упивался возможностью провести со мной время, кроме тебя?       — О, смотрю, тебе нравится думать о том, что я схожу по тебе с ума. — Салми был вне себя от ярости. — И я бы рад опровергнуть твоё предположение, если бы оно… не было самой настоящей правдой. — Он решил быть максимально настойчивым в желании вбить эту информацию в голову бывшего лучшего друга. — Таких как ты больше нет. И никогда не будет, понимаешь?       — Мне очень жаль, если тебе, в отличие от многих, удалось разглядеть во мне нечто необыкновенное и достойное твоего искушенного внимания. Как правило, большинство трагедий мы разыгрываем у себя в голове, а что касается реальных фактов — бренная реальность, плоская и слишком банальная, чтобы искать в ней хоть каплю логики и здравого смысла. — Линде выдавил из себя театральный вздох и откинулся на спинку дивана.       — Даже сейчас я готов подписаться под каждым твоим словом. — Салми не унимался.              (Любой на месте Линде устроил бы танцы с бубном дабы привлечь к себе подобное внимание, вот только Лили оно было не к чему)…       — Я знаю, что я прав. Так же, как вижу истинную причину твоего поведения. А смысл следующего заключается в том, что ты нашёл во мне способ стать кем-то большим. Понятное дело, до моего уровня тебе не дотянуться, но погреться в лучах — вполне. — Линде задумался. — Не ты ли пытался копировать меня и во всём соответствовать, даже тогда, когда в этом не было ни малейшей необходимости? А позже, начни я имитировать крах и отсутствие понимание происходящего, убегал, словно крыса, только чтобы не видеть моего поражения? — Линде встал, заложив руки за спину.              Он задумчиво прохаживался по котельной, зная, что сказал сейчас чуть больше, чем Ханну того заслуживал.       Кто угодно мог оказаться на месте парня, но Салми даже не пытался узнать друга чуть ближе, ибо, всё, что ему сейчас было нужно от него, — разрешение, которое Линдстрём не спешил произносить вслух.              Бригадир ещё годами бы ходил вокруг да около, однако эта история должна была закончиться прямо здесь и сейчас.       Нет никаких «мы» там, где отсутствует взаимоуважение. Нет доверия притворным вздохам и алчным вопросам, смысл которых заключается в желании подтвердить свои самые смелые догадки.       — Ты думаешь, что я очень глуп. — Лили мрачно опустил голову. — Жаль, что тебе могло так показаться.       — Почему я постоянно должен тебе что-то доказывать? — Салми удивился. — Как ты это поймёшь, если ни разу не доверял в полной мере кому бы то ни было?       — Часто мне вовсе необязательно знать наверняка. — Парень остановился, покосившись на дверь в душевую. — Я уверен, что истина где-то рядом (Вилле навострил уши, прижавшись к замочной скважине) и я её всегда найду, скольких бы усилий мне это не стоило. Сейчас я чувствую плотью и разумом. Всё моё естество буквально пронизано презрением к человеческой расе, что возомнила себя чуть ли не творцами всея. Они гниют, но не замечают этого. И ты такой же, как все, что когда-либо пытались доказать мне обратное.       — Ты свихнулся. — Ханну покачал головой. — Кем ты вообще себя возомнил? Богом? Вершителем правосудия над слабаками, которые, по твоему весьма нескромному мнению, недостойны дружбы с идеалом вроде тебя?       — Я есть то, что до конца твоих дней будет непостижимой целью, о смысле которой ты, возможно, узнаешь в последние минуты своего существования. И тебе очень повезёт, если это случится. — Линде приблизился вплотную к собеседнику, ни капли не смущаясь близкого контакта.       Парень неэмоционально следил за движением скелета за тонкой, бледной кожей и буграми мышечной ткани. Ему нравилось, как ведёт себя человеческое тело в минуты надвигающейся опасности. Определённо, Ханну был испуган, но вся эта сумятица доставляла старшему сущее удовольствие. Примерно такое же, как вандализм в юношеские годы, первостепенной причиной которого являлось необузданное желание получить порцию заветного адреналина раздувающего вены и несущего вслед за собой ощущения разрядки, а позже и абсолютного спокойствия, которым мог отличиться один из главных героев.       — Просто мы с тобой слишком разные. — Прошептал Лили тому в самое ухо, игриво толкая парня в сторону выхода и изо всех сил стараясь побороть в себе мысль сжать пальцы не его шее. — Сегодня я не в том настроении, чтобы демонстрировать подтверждение своим заключениям.       — Что, если я взбудоражен происходящим? Что если мысли о тебе не дают мне покоя и мешают жить нормальной жизнью? Я возбуждён, сломлен, зол. При виде тебя я теряю голову, а это, между прочим, не похоже на долгожданный компромисс, к которому мы обязаны были прийти спустя столько лет. — Салми не спешил уходить. Он всё ещё на что-то надеялся, понимая причину своей внезапной слабости.       — Тогда найди себе любую доступную дырку и справь нужду по назначению. — Линде фыркнул. — Я ненавижу секс в любых его проявлениях. Он перестал доставлять мне удовольствие примерно в то время, когда я начал интересоваться действительно стоящими вещами. И, поверь, в них куда больше смысла, чем в удовлетворении плотских потребностей. Это всё нужно тем, кто ни черта не смыслит в тонких материях и готов совокупить свои мозги с дном выгребной ямы лишь бы ублажить первостепенную потребность опустошить яйца. Я достаточно ясно выразился?       — Больной ублюдок… — Салми вылетел из котельной, громко хлопнув дверью.       Линде ещё какое-то время возился с оборудованием, передвигая ящики и упаковывая инвентарь в коробки.       Вилле сжимал кулаки, пытаясь переварить услышанное.       Столкнуться с бригадиром именно сейчас ему хотелось меньше всего на свете.       Позже Линдстрём резко затих, дёрнув на себя ручку двери за которой прятался Вилле.       Друзья встретились глазами, и Линде положил ладонь на деревянную стену. Как раз в том месте, где находилась кудрявая голова остолбеневшего Вало.       — И, что ты собираешься сделать? — Вилле опустил взгляд на его вздымающуюся грудь по которой прокатились капельки пота от напряжённой работы.              Линде только усмехнулся, и достал из кармана отвертку, отковырнув край планки.       Вслед за его движениями на свет явился потайной шкаф со «стратегическими» запасами, алкоголем и несколькими бутылками газировки.       — Только это. — Он снял с полки пачку чипсов, возвращаясь обратно в котельную.       Вилле немного потоптался на пороге, не решаясь присоединиться к другу.       — Ты чего застыл?       — Вдруг тебе чего в голову взбредёт… — Вало пожал плечами, присоединяясь к врачу. — Что это вообще, чёрт возьми, было?       — Так, небольшой спектакль. — Линде отмахнулся. — Я даже затрудняюсь ответить являлось ли всё сказанное мною правдой или так и есть на самом деле.       — Разве это не одно и то же? — Вилле вскинул брови.       — В этом и вся суть.       Вилле всплеснул руками.       Что тут сказать…       — Почему ты не поддался на провокации Ханну? Очевидно же, что тебе не всё равно, несмотря на то как сильно ты стараешься показать непричастность к сложившимся обстоятельствам.       — Потому что я всегда лгу. — Линде лениво засунул в рот чипсину и откинулся на диване, разглядывая потолок. — Я привык защищаться от внешних раздражителей. Если ты впускаешь в свою жизнь кого попало, то её качество теряет ценность. Даже в тебе я не слишком уверен. Я всё жду, что ты вдруг станешь живым, и из омрачённого думами изваяния превратишься в нечто эдакое, что заставит меня осознать твою важность в этой истории. Я видел множество людей, закрытых, как пыльные чемоданы с увесистым замком. Их мысли неизвестны мне, как и вся их личность, которая может стать столь же «интересной» как созерцать самую скучную картину на свете.       — Увы, я не буду клясться тебе в вечной любви. — Вилле запустил пальцы в пакет старшего. — Пусть время решит за нас, кто мы друг для друга на самом деле. Я никуда не тороплюсь с признаниями, ведь впереди вся жизнь. Ну, если ты, конечно, не захочешь услышать эти слова прямо сейчас.       — Угу.       — Что «угу», блять?       — Хочу услышать. — Линде развёл руками. — Что непонятного?       — Ты опять прикалываешься, или я чего-то не понял? — Парень разозлился. — То ты Ханну целые простыни выговариваешь, а с меня и невнятных звуков будет достаточно? Я места себе не нахожу, между прочим, когда ты пропадаешь хрен знает где.       — Ревнуешь? — Лили смерил его хитрым взглядом.       — Нет. Я хочу, чтобы ты был только мой, ясно? И не шлялся, где попало. Мы вообще-то вместе работаем, если ты не заметил.       — Так дело в работе?       — Дело в твоём поведении. — Вало скрестил руки и отодвинулся. — Блин, кому я это всё говорю, ему же плевать.       — А ты настойчив. — Со вкусом ответил Линдстрём. — Мне это чертовски нравится.       — Я ухожу. — Вилле резко встал. — Со мной эти шутки не прокатят.       Линде молча вцепился в ремень его брюк и усадил обратно.       — Это что-то должно значить? — Вилле покосился на друга.       — Если ты тоже мой, то куда ты попрёшься посреди ночи без моего разрешения?       Вилле ответил парню красноречивым взглядом.       — О как.       — Не валяй дурака. Я думал, нам с тобой и так всё известно. — Лили вздохнул. — Чего же тебе ещё нужно?       — Однако, ты мне всё ещё не доверяешь.       — Так ли это на самом де… — Линде был прерван поцелуем. Он запустил пальцы в волосы напарника, отодвигая его от себя с явным удивлением на лице. — Только не здесь, пожалуйста.       — Почему нет?       — Не хотелось бы прерывать этот момент чьим-либо появлением. — Линде швырнул его в подсобку, закрывая дверь на ключ и привлекая парня к себе. — Так намного лучше.       — Теперь я чувствую себя довольно неловко, ведь я животное, которым руководят желания и эмоции. Или, как ты там говорил? — Вилле нашёл пальцами клавишу, выключая освещение.              Теперь комната наполнилась лунным светом, в отблесках которого его спутник выглядел несколько пугающим и отстранённым от происходящего.       — На самом деле, я чертовски боюсь близости с кем бы то ни было. — Линде посмеялся над своими словами, опуская взгляд. — Согласись, у меня неплохо получается казаться довольно смелым, если дело касается именно тебя.       — Кто знает, делай ты это немногим чаще, мне бы не пришлось выслушивать от тебя семитомную эпопею признаний за один вечер. — Вилле нервно рассмеялся.       Он снова нашёл его губы, вытворяя довольно неоднозначные, но при этом дико возбуждающие, вещи.       Обжигая Линде прерывистым дыханием, парень старался не упустить из внимания каждую деталь, жадно прикасаясь к его коже, чтобы запечатлеть неистовый поцелуй на любом возможном участке желанного лица.       Изывая от невозможности передать своими действиями всю ту страсть и любовь, которая буквально превращала его мозги в ртуть, он едва слышно простонал, в конце концов проигрывая своим эмоциям в неравной битве.       Какой вообще смысл был с ними бороться, если они делали его сейчас самым счастливым человеком на свете?       — Ты весь дрожишь. — Линде улыбнулся, прижимая Вилле к себе. — Неужели всё действительно неспроста, и мы с тобой что-то большее, чем просто неудачная попытка испытать самое лучшее, что с нами когда-либо происходило?       — Кажется, ты только что ответил, что именно я чувствую. — Вилле пытался держаться достойно, но какая тут нахрен гордость, если тебе начисто сорвало крышу от осознания действительности?       Дело не в том, что тело и запах Линде притягивали его как магнит, но в тех многогранных проявлениях его личности, с которыми он уже успел познакомиться.       От этого всё становилось только лучше, хотя, есть ли вообще какой-то рубеж выше, чем полное подчинение и безусловное признание неповторимого блаженства?       Есть хоть что-то, что делало его живым и безрассудным, в другое время как вся его сущность в отсутствии реагента буквально рассыпалась на атомы от нежелания существовать на этой земле ещё хоть сколько-нибудь секунд?       Линде резко развернул парня лицом к стене, срывая с него верхнюю одежду.       Его прохладные ладони прошлись по напряжённому животу Вилле, небрежно приподнимая футболку и устремляясь за пояс форменных брюк к вставшему члену, который вот уже несколько долгих минут прикасался к бедру напарника словно бы намекая на продолжение вечера.       — Какой нетерпеливый, — с насмешкой отметил Линдстрём, — ему бы не мешало научиться сдержанности.       — А сам-то. — Вилле сжал челюсти, стараясь сбавить обороты.       На самом деле ему было достаточно лишь короткого взгляда от Линде, чтобы потом весь день не находить себе места или же свалить на полчаса в туалет, с целью опорожнить тяжёлые яйца и сосредоточиться уже в конце концов на чем угодно лишь бы не на иступлённом желании прикоснуться к себе где бы то ни было.       «Это неправильно». — Думал Вало. — «Если я действительно что-то к нему испытываю, то почему грёбаная похоть значится всегда на первом месте?»       «Я же могу себя отлично контролировать. Будь во мне что-то, кроме куска плоти между ног, я бы чаще думал о том, как мне хорошо с ним вместе, не взирая на отсутствие или наличие близости».       — А ты та ещё шлюха. — Пробормотал парень в явном восхищении.       — Ты же говорил, что против этого. — Откликнулся Вилле.       — Есть такие вещи ради которых можно иногда поступиться некоторыми правилами. — Линде похлопал его по плечу. — Можешь гордиться собой.       — Слушай, а ты можешь подрочить мне без спецэффектов и субтитров? — Вилле вздёрнул бровь, покосившись на Лили.       — Только если у меня будет занят рот. Ну, ты понимаешь. — Линде снова примерил на себя роль гиены, которая откровенно насмехалась над любовником.       — Ты невыносим.       — И я всё равно тебе нравлюсь. — Уточнил коллега.       — Да вот же… — Вилле закрыл глаза, отдаваясь прикосновениям.       — Боюсь, встав на этот запретный для меня путь, я буду хотеть трахнуться с тобой каждую минуту. У тебе невероятное тело, которое хочется изучить в более спокойной обстановке. — Линде опустился на колени, раздвинув ягодицы Вилле.       — Ч-что ты собрался там делать? — Парень сжался, предполагая самое ужасное, что могло прийти в его голову. — Это отвратительно.       — В действительности это очень приятно, если ты, конечно, не против.       Напарник опустил взгляд на Линде, в голубых глазах которого танцевали адские бесы.       — Если ты об этом хоть кому-нибудь скажешь… — Вало выглядел действительно устрашающим, — я буду до конца жизни шипперить тебя с какой-нибудь нечистью.       — Зачем мне это? — Линде округлил глаза. — Мне и тебя вполне достаточно. Ну, в смысле, — он осёкся, — ты понял.       — Не совсем. — Парень насторожился. — Ладно, давай.       Линде не нужно было повторять несколько раз.       Понятное дело, что совместный душ они вряд ли смог ли бы принять, ведь их планшеты могли сработать в любой момент, но Лили и так всё устраивало.       Вилле ещё несколько минут выёживался, поясняя другу о том, что подобные вещи надо делать не там где в голову взбредёт, а именно — дома.       — Хорошо. Беру с тебя слово, что по возвращению ты не станешь отнекиваться. — Линде растянул губы в довольной ухмылке и теперь просто лапал друга, как какую-то проститутку.       — О, эта «другая» твоя сторона меня настораживает. — Проворчал Вало, пытаясь осознать происходящее. — Как ты вообще это делаешь?       — Делаю что? — Линде хитро сузил глаза.       — Кадришь меня с первой минуты, как мы с тобой встретились. — Разумеется, Вилле нарочно делал вид, что якобы расстроен этим фактом. — И всё равно мы с тобой друзья больше, чем влюблённые.       — Что ты, мать твою, всё время несёшь?! — Лили расхохотался. — Неужели надо искать во всём смысл? Такой уж я по жизни. Определённо, некоторая доля романтики во мне присутствует, но лично я бы предпочёл разбавить секс двух брёвен пошлыми шуточками.       — Бревно здесь явно одно. — Вилле фыркнул. — Вот уж предъявил так предъявил. Я, между прочим, уже несколько месяцев подряд склоняю тебя к разврату, а ты весь такой «у меня работа», «я такой крутой»… Вспомни хоть один момент, когда ты первый полез ко мне целоваться?       — Должны же у меня быть хоть какие-то недостатки! — Линде не видел в словах Вилле никакой проблемы. — Если тебе так этого хочется, то я могу устроить незабываемую ночь. И чтобы твоя походка говорила всё сама за себя. — Он поиграл бровями.       — Кстати, кроме шуток, — Вилле вдруг задумался, — Что будешь делать с Салми? Вдруг он возьмётся за меня?       — Обычно я очень серьёзно наказываю людей, которые трогают моих близких. — Линде протянул Вало футболку и теперь наблюдал за тем, как парень одевается. — Если он хочет войну, то он её получит.       — Эй, хватит пялиться. — Вилле покраснел. — Ты меня смущаешь.       — О мой бог, ты сейчас серьёзно? — Лили развёл руками. — Ну, извини, что у тебя явно есть на что посмотреть. Если бы не проклятая смена…       — Да-да, это мы уже слышали, бригадир. — Вилле кисло улыбнулся.       — А по поводу Салми, — продолжил Линде, покидая душевую и шлепая парня по заднице, — честно сказать, Армас давно его уволил, но тот почему-то продолжает приходить на работу.       — А? — Вало запнулся.       — Это он так пошутил, но мне понравилась его версия.