Бегущий в пустоте.

      Вилле вышел из автобуса, бодрой походкой направляясь в сторону станции, что возвышалась на отдалении серой, скучной свечой в обрамлении лиственницы.       В отличие от предыдущих дней, и это случалось с ним достаточно редко, парень испытывал невероятный подъём, возвращаясь из «душного» посёлка городского типа в объятый шумом, подобно ревущему вечному двигателю не знающему неполадок, центр города.       Не выключая звук в наушниках, Вало взбежал по ступеням, прикладывая ключ-карту к системе контроля доступа и попадая в забитый битком вестибюль, где, в ожидании водителей, толпилось несколько бригад скорой помощи, наперебой выкрикивая название номера и имя сотрудника.       Мчась на всех парах на четвёртый этаж, Вало вдруг остановился, как вкопанный, явно почуяв неладное у себя за спиной.       На предпоследней ступени стоял главный врач, который красноречиво смотрел на подёргивающегося в такт музыке сына, слегка улыбаясь при этом.       — У вас вызов, Хермани.       — Я же только что пришёл, о каком вызове может идти речь? — Вилле принялся спускаться, но оступился, чуть не полетев вниз головой.       Кажется, сегодня он явно метил в счастливые обладатели премии Дарвина.       — Держите себя в руках. — Армас кашлянул, скрывая за этим раздражение. — Вы поможете мне сегодня. У нас чрезвычайное происшествие, поэтому скидывайте вещи и берите с собой всё, что пригодится вам на месте.       — Это у «вас» происшествие, — пробормотал Вилле, влетая в гостиную и живо снимая с себя гражданскую одежду. — Где носит этих придурков? А БЭР едет всем составом или только я один? — Крикнул он в коридор, стягивая с себя футболку.       — Всем. Я отправил уведомление сопутствующим инстанциям. — Армас кивнул, пропуская внутрь комнаты недоумённого Йонне и малость замученного Кристуса. — Живее.       — А что хоть будет? — Аарон вытянул из шкафа сумку, с подозрением разглядывая мужчину.       — Попытка суицида с крыши многоэтажного дома.       Все молча представили себе размах трагедии, поднажав со сборами и припускаясь в сторону выхода.       — А где Линдстрём?       — Сидит в диспетчерской. — Кристус усмехнулся. — Кажется, кто-то сегодня неплохо проведёт время в туалете.       — Вроде бы взрослые люди, а ведут себя… — Аарон тяжело вздохнул, прыгая через ступеньки.       С шумом и воплями, бригада поравнялась со вторым этажом, заглядывая в операторскую, где, закинув ноги на соседний стул, сидел Лили, пожёвывая яблоко и выплёвывая семечки в урну.       — А если бы это была проверка? — Поинтересовался Армас, подзывая к себе племянника жестом указательного пальца.       — А я-то что? Всё равно мы не сможем поехать без водителя, который, между прочим, стоит и глазеет на меня как на восьмое чудо света. — Линде нехотя поднялся, покидая диспетчерскую и стуча в дверь туалета. — Вылезай уже, ну е-мае.       — С этим я позже разберусь. — Армас вышел на улицу. Ребята следом.       Психиатрическая бригада была в полном сборе, нервно покуривая возле служебного фиата и щурясь на зимнем солнце. Ханну, стоявший по центру, расправил плечи перед главным врачом, показывая всем своим видом, что готов действовать прямо здесь и сейчас.       — А вы, как всегда, опаздываете. — Последний решил вставить свои пять копеек в и без того напряженные сборы сонных членов бригады экстренной реанимации.       Кристус же, минуя презрительные смешки, живо занял место за баранкой, включая ключ зажигания и прогревая двигатель. На всё про всё у них ушло минут десять, и если бы те же Вало или Аарон для разнообразия решили вдруг ненароком спрыгнуть с крыши, то просто сидели бы на краю, горемычно глядя вниз и дожидаясь службы спасения.       — Ну, что, как будем действовать? — Лили завалился на кушетку, зевая и болтая ногами в воздухе. — Или мне, как обычно, самому всё решать?       — Ты же знаешь, как оно обычно бывает, — Откликнулся Вилле держась за поручень, чтобы ненароком не выпасть со скользкого кожаного сиденья в пролет. — Ты никогда не сможешь предположить, что случится в следующие две минуты.       — Вообще-то, так можно сказать обо всей жизни, в целом.       — Вот и не спрашивай. — Вилле рассмеялся. — Лучше скажи, как всё прошло с обследованием?       — Всё в полном порядке. — Заверил Линдстрём. — Как и следовало ожидать, я чист, как стёклышко. А ты, стало быть, подумал, что я злоупотребляю положением, да?       — Щас.       — Ну, признайся. — Лили поиграл бровями. — «Ты всегда такой спокойный, что становится не по себе», — кто это говорил, вспоминай.       — Я тут на днях получил рассылку в общий чат и, надо признать, был удивлён твоей выдержке. — Вало вдруг истерично прыснул от смеха. — Это же надо было так умудриться.       — Да не томи ты уже, а? — Линде сморщился.       — В общем, смотри, сам всё увидишь. — Вилле протянул телефон другу, выставляя в настройках горизонтальную ориентацию и включая видео из пересланных в чате.       На экране Линде бродил по гостиной, изучая подоконники и проверяя их на признаки пыли. Рядом, как рог изобилия, вся такая манящая и прекрасная, на столе лежала открытая сумка с кошельком и с высунутыми из него крупными купюрами.       Парень приблизил изображение, хмыкнув.              — А, вспоминаю этот день, но не припомню, чтобы на столе что-то лежало. — Лили удивился. — Вообще-то, я редко смотрю по сторонам, потому что мне всё равно. Будь там хоть мёртвое тело или голый Вилле Вало (он хитро посмотрел на коллегу) ровным счётом, фиолетово.       — Вот как…       — Ой, блин… — Линде вытаращил глаза. — Они серьёзно выложили это дерьмо в ленту?! Спасибо, что хоть не дрочил.       На видео было отчётливо видно как парень сел в кресло и принялся стричь ногти на ногах, следя за тем, как далеко улетают обрезки.       — Вот это выдержка. — Вилле утёр слёзы. — Грабитель года, блять. Тут ему и деньги и пряники на столе, а он хоть бы хны.       — Таков уж я. — Лили пожал плечами. — Как-то долго мы едем.       — Есть такое. А зачем тебе вообще понадобились нейролептики, кстати?       — У меня было нестабильное состояние и мне никак не удавалось справиться с ним самостоятельно. Как итог, я обратился к Армасу за советом, а он дал мне этот препарат, чтобы я пропил курс и пришёл в норму. Признаюсь честно, я долго думал над тем, чтобы ими воспользоваться, ведь у меня, как казалось на тот момент, не было никаких сил, чтобы препятствовать недугу.       — Хочешь сказать, что ни разу не испытывал соблазна откреститься от проблем и предаться забвению? Такое вообще возможно?       — Полагаю, да. — Лили посмотрел на друга, передавая ему телефон. — Если встретишь вдруг человека, который заставит тебя забыть обо всём на свете.       — Никогда не верил, что это работает где-то ещё, кроме фильмов. — Вилле порозовел. — Да ладно тебе.       — Мне, правда, хочется меняться ради тебя. Однако, тут есть и множество других причин, поэтому можешь расслабиться. — Бригадир покачал головой. — К тому же, я решил пересмотреть свою жизнь и выместить из неё все те вещи, что тянули меня вниз дополнительным балластом. Иногда бывает полезно делать ревизию не только дома или на работе, но и в своей башке.       — О, чувствую, мне придётся, как минимум, месяц выгонять моих тараканов из полюбившихся им мозгов. — Вилле печально вздохнул. — Знаешь, я тут подумал и решил удалить всё, что писал на сайте. Будет не слишком хорошо, если кто-то из сотрудников станции прочитает о себе не самые, на их взгляд, приятные вещи.       — Так вот о чём ты пишешь. — Лили задумался. — Знаешь, я вообще довольно критично отношусь к любой информации, которая может послужить неплохим компроматом, послужным списком или приводом в полицию. Впрочем, удалить ты это всегда успеешь, ведь никто не запрещает делать это лично для себя, а не для тех, кто станет с лупой у глаза включать аналитика и исследовать твои работы на признаки ошибок. Наверное, именно поэтому я никогда не писал, поскольку сложно, наверное, будет пережить момент, когда на твоё искреннее творчество отреагируют излишней злобой или непониманием. А мы ведь с тобой прекрасно знаем, что большинство людей только и живут для того, чтобы искать шероховатости и всё то, что не соответствует их мнимому идеалу. Хотел бы я знать, зачем им это всё сдалось.       — Может, ты тоже станешь писать, чтобы таких людей бомбило? — Вилле расхохотался. — Были бы с тобой как Макс Фрай и Стивен Кинг.       — О, смотрю тебя несёт? — Линде снял кепку и провёл ладонью по волосам. — Да, конечно, почему бы и нет. Я даже готов делать то, что мне не нравится, если ты меня правильно замотивируешь. — Он сузил глаза. — Как думаешь, у тебя получится?       — Смотря, что тебе от меня нужно. — Вилле надул губы.       — Тогда будем решать проблемы по мере их поступления. — Линде почувствовал лёгкое потряхивание кузова на брусчатке. Кристус наконец-то сбросил скорость, въезжая на территорию жилого комплекса. — К вызову это тоже, между прочим, относится.       Выбираясь из салона, бригада начала приходить в себя.       Здание было оцеплено по всем зонам, где предполагалось возможное происшествие.       Наверху можно было опознать человека, который наотрез отказывался содействовать сотрудникам подведомственной аварийно-спасательной службы.       Разумеется, разглядеть подробности удалось лишь исходя из некоторой доли бурной фантазии и характерных жестов миниатюрной фигуры находившейся в опасной близости от карниза.       Армас приказал бригадам дежурить возле парадного входа, а сам, позаимствовав несколько человек из оцепления, проник в здание, параллельно раздавая поручения для каждого из присутствующих.       В отряде оказались Ханну, Вилле и Йонне Аарон.       Ханну расстался со своей спесью ещё где-то в лифте и теперь послушным болванчиком следовал за бригадиром, стараясь не издавать ни звука.              На крыше их встретил ледяной ветер, вперемешку со снегом.       Вилле увидел девушку стоящую на возвышении. Она держалась за перила железной лестницы, отказываясь принять помощь спасателей.       — Уведите её отсюда. — Вало содрогнулся, не понимая, почему никто не двигается с места.       — Если вы подойдёте ко мне, то я спрыгну вниз.       — Я попытаюсь поговорить с ней. — Тихим голосом сказал Армас, медленно двигаясь в сторону ограждения. — Если ты думаешь, что мы станем ругать тебя или посадим под арест, то ты ошибаешься. Я даю тебе слово, что всё будет в порядке.       А папаня умел играть. Вилле и сам бы ему поверил будучи на месте юной камикадзе.       — Не приближайтесь. — Она осадила его жестом руки.       — Какую цель ты преследуешь, если могла бы уйти из жизни ещё полчаса назад? — Главный врач сдвинул брови. — Почему ты вдруг засомневалась?       Опыт подсказывал Армасу, что причиной всему стал защитный механизм, который немедленно сработал едва она взошла наверх и приготовилась покончить жизнь самоубийством.       — В юности всё кажется игрой. — Армас сел поблизости, глядя вниз. — Мы верим, что с нами ничего не может произойти, но так ли это на самом деле?       — Вы все врёте. — Девушка подняла на мужчину мрачный взгляд. — Каждый, с кем мне довелось общаться в этом мире. Вы считаете себя чуть ли не создателями всего, но главный ваш враг ложь, к которой вы постоянно прибегаете, чтобы казаться лучше, чем вы есть на самом деле.       — Это правда. — Врач согласился. — Все об этом знают.       — Мне больно жить потому что я устала делать вид, что мне плевать на происходящее.       — Не всё ли равно, кто и как себя ведёт? — Вилле удивлённо вскинул брови. — Хочешь сказать, я глух и слеп? — Нет.       — Мне кажется, — проговорил Армас, снимая куртку с плеч и укладывая её рядом с девушкой, — ты имеешь в виду конкретных людей в обществе которых ты больше не можешь находиться.       — Всё дело в моих родителях. Они не ждут меня дома.       — Родители вообще мало что понимают в этой жизни. Все почему-то думают, что они самые умные и смелые, но вряд ли хоть один из них будет согласен с этим утверждением на все сто процентов. Подозреваю, ты просто не видишь выхода из сложившейся ситуации, однако, я готов предоставить тебе массу вариантов, чтобы тебе было из чего выбрать.       — Пусть они уйдут. — Девушка кивнула на сотрудников МЧС и НСП.       — Вы слышали? — Армас повернулся к бригадам.       — Сэр, это не совсем правильное решение, ведь может произойти всё, что угодно. — Ханну негодовал.       — Я не думаю, что она станет лгать, как все остальные. — Главврач улыбнулся. — К тому же, нам есть о чём с ней поговорить.       Присутствующие пошли к выходу, переговариваясь между собой и покидая один за другим перекрытие.       Девушка и Армас остались вдвоём.       Город вокруг них постепенно затихал с наступлением сумерек.       Где-то далеко внизу разливалось красно-оранжевое марево от света сигнальных ламп и прожекторов.       Мужчина смотрел в сторону горизонта, где некогда он видел цель и ясное будущее, а теперь узрел и пугающую пустоту, что донельзя отчётливо обрисовала текущее положение его нынешних дел.       — Впереди будет ещё много интересного. — Солгал он, чтобы не расстраивать свою несчастную спутницу. — Я обещаю тебе, что всё изменится.       Он выключил рабочий планшет и отложил его в сторону, кивая на куртку.       — Надень её, если не хочешь простудиться.       — Мы же знаем, что впереди ничего нет. Вы даже не знаете, как мне об этом сказать. Вы сами идёте всю свою жизнь без цели, чтобы не думать о будущем. — Девушка убрала волосы с лица, горько посмотрев на врача. — Почему вы так спокойно принимаете подобный ход событий?       — Я лечу людей, и это единственная моя миссия. Что может быть важнее этого?       — Они едва ли заслуживают к себе внимания.       — Не мне разобщать пациентов на недостойных и достойных. Я отношусь ко всем не так, как они того заслужили, а так, как это нужно делать, не взирая на личную неприязнь. Абсолютного зла или добра не бывает, и с этим, пожалуй, стоит смириться.       — Тогда почему я здесь? — Горько спросила девушка.       — Потому что ты сама приняла решение прийти сюда. Не столь важно, кто и что скажет, если ты знаешь для чего тебе стоит прожить ещё один день. И только ты решишь закончить свой путь там, где посчитаешь нужным.       — Я чувствую, что вы по настоящему добрый человек.       — Я бы так не сказал. — Главврач усмехнулся. — Я совершал много ошибок в своей жизни, но мы сейчас, конечно, не об этом.       — Я могу к вам обращаться за помощью? — Вдруг спросила она, вставая и спрыгивая с ограждения на бетонное перекрытие.       — Конечно. — Пробормотал Армас, дёрнувшись от неожиданности. — Позволь мне отвести тебя домой, чтобы убедиться, что с тобой всё будет в полном порядке.       — Да, разумеется…       — 44-я и 45-я отмена. — Он поднёс к губам средство радиосвязи, облегчённо вздыхая. — Я завершу вызов.       Врач придержал дверь для спасённой, чувствуя, как дрожат его руки.       Ровно 20 лет назад в этом самом месте он так и не смог найти правильные слова…       На обратном пути 44-я бригада ехала в полном молчании.       Линде был занят перепиской с центром, а Вилле всё ещё пытался выкинуть из головы выражение лица своего отца, когда за Вало закрывалась дверь на лестничную площадку.       Если бы кто-то три месяца назад сказал ему, что Армас способен пойти против правил, то Хермани едва ли поверил данному заявлению.       Куда хуже было видеть его подавленным. Уж лучше бы всё оставалось по-прежнему и Вилле сейчас бы не грызли муки совести за то, что он не рассмотрел в главном враче нечто большее, чем просто кусок сухаря, застрявший в глотке.