Бегущий в пустоте.

      Йонне закрыл лицо ладонями, спускаясь спиной по стене.       — Господи, какой же я, всё-таки, идиот.       Пробегавший мимо Пират с подозрением уставился на юношу, сбавив обороты и вальяжной походкой направившись к Аарону.       — Вспомнил про личную чесалку, да, бродяга? — Он потрепал пса по холке, тяжело вздыхая. — Почему я такой доверчивый, друг?       В ответ собака повела ухом, усаживаясь подле и решая составить медбрату компанию.       В который раз Йонне понял, что безудержно влюбился в Кристуса, который, как показалось парню, уже при более детальном рассмотрении их так называемых отношений, и виду не подавал, что был хоть как-то заинтересован в том, чтобы их дружба перешла на новый уровень.       Вообще-то Аарон мог влюбляться по несколько раз за сезон, и подобная прихоть была неотъемлемой частью его существования.       Как это происходило? — Не известно. Я думаю, во всём была виновата химия, и многие сами точно не смогли бы объяснить почему к одним людям их безудержно влекло, а к другим они проявляли равнодушие и полное отсутствие интереса.       С Кристусом всё было иначе, не так, как с остальными.       Если ранее в голове Аарона мелькала вспышка, то позже мгновенная агония амортизировалась анализом происходящего и, понемногу, исчезала, чтобы через какое-то время кануть в лету, словно её и не было.       С Юсси ему повезло не столь сильно.       В первый день их знакомства Йонне вряд ли что-то разглядел в своём напарнике, кроме того, что у парня был рост выше среднего, тёмные волосы и правильные черты лица. Подобными характеристиками мог похвастаться каждый второй врач в НСП, потому что на работу преимущественно принимали приятных молодых людей, которые располагали к себе пациентов и положительно влияли на общее впечатление о работе медицинской организации. Казалось бы, кто придавал значение таким мелочам? Однако, в совокупности со знаниями и харизмой, большинство вызовов проходили на йоту успешнее, чем у тех, кто рассматривал работу на скорой не более, чем приработок в свободное время.       Поверьте на слово, пресловутая интуиция, не более, чем опыт, которую все стараются выдавать да всё, что угодно, кроме него (я знаю, я чувствую) всегда бы указала на спорные детали в поведении, и будь ты мастерским актёром, в любом случае твою игру раскусил бы любой, кто захотел бы внимательно изучить модель поведения того или иного человека.       В целом, Юсси никак себя не проявлял, предпочитая мимикрировать под ритм жизни на станции, чтобы не выделяться на фоне общей массы.       Это сейчас Йонне стал замечать, как неестественно выглядит его друг среди остальных, когда пытается соответствовать коллегам, смеясь над идиотским шутками или внезапно вклиниваясь в разговоры о политике и религии. Раньше же всё казалось иным. Либо Аарону даже в голову не могло прийти, что в какой-то определенный момент он напрочь повернётся на своём коллеге и будет всеми силами искать в нем тот самый идеал, который Лииматайнен некогда создал в своей белокурой голове.       Юсси наконец-то вышел из спячки, переговариваясь с Вало.       Они лежали в общей гостиной, собираясь перехватить пару часов заветного сна в промежутке между полуночным затишьем и внезапным обострением всех болезней в середине ночи.       Йонне отложил рабочий планшет и сделал вид, что внимательно слушает Кристуса, хоть и не слова не слышал из того, что он говорит.       В такие моменты Лииматайнен старался представить себя со стороны, чтобы ненароком не выдать истинные мотивы не соответствующим ситуации поведением.       Ему казалось, что чувства превозносят его до самого неба, словно ему известно нечто такое, о чем любой мог бы лишь мечтать — невероятное блаженство смешанное с робким волнением, примерно таким, когда ты невзначай касаешься любимого человека или сталкиваешься с ним лицом к лицу в коридоре, пытаясь подобрать правильные слова.       Да, всё, вроде бы, очевидно, но томительное напряжение между двумя людьми, которые молчат о самом главном так сладко играет на струнах души, что хочется оттянуть момент близости до фатального состояния, пока давление извне не достигнет максимального пика и не превратит твой организм в атомную бомбу, готовую взорваться при первой возможной близости.       Затаив дыхание, Йонне сделал максимально непримечательное лицо, являя всем своим видом неприступную крепость.       Конечно, он не мог не ругать себя за этот спектакль. Впрочем, вряд ли все восприняли бы его внезапную перемену в настроении, и сопутствующие ей признания, которые никто из присутствующих не оценил бы по достоинству.       По крайней мере, Аарон пытался выиграть время, чтобы поймать Кристуса с поличным. Разве не Юсси всё время заводил разговор первым, давая Йонне понять, что он не прочь поговорить с другом? Кто, кроме него, мог смотреть Аарону в глаза таким взглядом, что последний едва ли помнил, как дышать? Неужели он вёл себя привычным образом, а Лииматайнен всё время себя обманывал? Да и вообще, всякий ли коллега подойдёт к тебе в курилке, ткнёт пальцем в небо с видом «знаю, о чём говорю» и обратит внимание на злосчастное явление природы, со словами: Аарон, не стой под радугой, это гейский заговор, они облучают нас.       Простите, что?!       Йонне нахмурился, вспоминая этот случай, как нечто невыносимо абсурдное, но, вместе с тем, невероятно интригующее.       Кому, скажите, придёт в голову обсуждать подобную тему, если ему и дела нет до ЛГБТ и всего, что с ним связано?!       Лично Аарон счёл подобные намёки слишком жирными, и даже на секунду не усомнился в том, что его коллега явно акцентирует внимание своего товарища на больной для себя теме.       Есть ещё, конечно, другой вариант, но водителю он не нравился. Он значил то, что Юсси всего-то хотел подшутить над своим неформальным товарищем, встретив его в рабочей куртке на голое тело и с распущенными для сна волосами.              Обдумав все спорные моменты на досуге, Лииматайнен сцепил зубы, решая вымести из памяти любые домыслы, которые могли бы лишить его здорового человеческого сна.       В конце концов, если Кристусу вновь захочется потрогать невзначай Йонне за руку или бедро на вызове, то это будет проблемой Юсси, но не Аарона.       К чему тешить себя надеждой, если это лишь дурацкая фантазия, которая никогда не обретёт формат реальности, в чьей незатейливой ипостаси Лииматайнен, в поцелуе наполненном безграничной любовью и жаждой продолжения, не расскажет своему напарнику о своих намерениях?       Тяжело вздохнув, Йонне прислушался к словам Вилле, понимая, что их общий друг просит совета, чтобы разрешить довольно неоднозначную ситуацию с Янне.       -… Я понимаю, что это не моё дело, но мне очень хочется ему помочь. — Парень сосредоточенно кусал губу. — Как думаете, из этого что-то выйдет?       — Почему нет? — Кристус удивился. — Если ты уверен в своих силах, то тебе не стоит сомневаться. Ты должен сам почувствовать важность принятого тобой решения.       — Да, зачем тебе спрашивать у нас? — Йонне вклинился в разговор. — Тем более, у Кристуса.       — Я что-то сейчас не понял, почему моё мнение не имеет значения? — Юсси нахмурился, резко повернувшись к Аарону.       У Лииматайнена чуть сердце не остановилось.       Он проглотил комок в горле, подбирая слова.       — Может, потому что ты никогда не говоришь наверняка, предпочитая ходить кругами? — Блондин развёл руками.       — Когда это я ходил кругами? — Юсси сдвинул брови. — Напомни мне, пожалуйста, если я мог забыть.       — О, ты сам всё прекрасно знаешь. — Йонне закатил глаза, занимая руки планшетом, чтобы хоть как-то отвлечься от повисшего в воздухе напряжения. — Всегда так было.       — Ребята, вы чего ссоритесь? Спокойный день, три вызова, а вы собачитесь, как будто сутки провели на выездах. — Вилле недоумевал. — Какие-то вы странные.       — Потому что он специально меня бесит. — Йонне взорвался.       Ему очень хотелось признаться Юсси, привлечь его к себе, обнять. Но, по роже хотелось дать сильнее, по правде говоря.       — Я просто сидел и разговаривал с Вилле, а ты начал меня отчитывать. Причём, с пустого места. — Кристус сузил глаза. — Кстати, сегодня намечается вечеринка после смены, поэтому предлагаю не тратить время на ссоры и подумать о том, как проведём остаток ночи.       — Можно пригласить девочек. — Йонне расплылся в сардонической улыбке.       — О, удачи вам. — Вилле утратил интерес к беседе. — Это точно не по моей части. Да и вы оба, к слову сказать, не слишком похожи на тех, кому это жизненно необходимо.       — Это почему же? — Лииматайнен не унимался.       — Потому что между вами явно что-то есть, иначе вы бы не сидели, как на иголках. — Вилле криво улыбнулся. — Что, правда глаза колет?! — Он заметил недоверие и ярость в глазах однополчан. — Я не специально, честное слово.       — С чего такие выводы? — Кристус напрягся.       — А вы думаете, что все вокруг тупые, да? — Вало ответил Юсси понимающим взглядом. — Возможно, я не слишком умён, и большое количество информации так и останется для меня неизученным материалом, но есть такие понятия для которых мне и другим людям не надо быть признанными гениями, чтобы вникнуть в суть некоторых вещей, а именно: если между двумя твоими знакомыми возникла симпатия, то они всеми доступными способами будут пытаться это отрицать. Со стороны может показаться, словно вы чертовски напуганы грядущей перспективой что-то изменить в своей жизни вопреки мнению окружающих людей. Однако, всё не столь ужасно, как кажется на первый взгляд.       — Понятия не имею, о чем ты говоришь? — Йонне фыркнул. — Чего ты вообще лезешь?       — Вилле очень честный и порядочный человек. Я думаю, он вряд ли станет бросать слова на ветер. — Кристус похлопал кудрявого товарища по спине, а тот весь аж раскраснелся от неожиданной похвалы.       — Да ладно, чего ты… — Вало скромно опустил взгляд. — Я лишь хотел сказать, что надо вовремя расставлять приоритеты, чтобы позже не жалеть об утраченной возможности заявить о своих чувствах. Вы ведь поэтому такие расстроенные, да?       — Не уверен, что слово «расстроенный» описывает Йонне в соответствии с его истинным состоянием. — Юсси заржал, как конь. — Скорее — он хочет вытрясти из меня всё дерьмо. — Кристус задумался, добавив. — Либо же ему просто нравится привкус драмы.       — Я бы сказал привкус чего именно мне нравится. — Йонне вдруг криво улыбнулся. — Смейся, сколько пожелаешь нужным.       И вышел, оставляя Кристуса с открытым ртом и множеством неожиданно возникших вопросов.       — А он та ещё шлюха, как я погляжу. — Юсси попытался отвлечься от спины блондина, исчезнувшего столь же стремительно, как и его нарисовавшаяся необходимость вклиниться в разговор и уничтожить всю присутствующую в нём логику.       — Ты ему нравишься. — Невзначай пробурчал Вилле. — И если в твоей голове есть хоть капля мозга, то постарайся подумать о том, что ты теперь будешь делать с этой информацией.       — То же, что и всегда. — Кристус насупился. — Предпочту сделать вид будто это не моего ума дело. Он не знает меня. Понятия не имею, что именно он во мне разглядел, но явно не то, кем я являюсь в глубине души.       — Какая досада.       — Не понял юмора. — Кристус вперился в Вало пытливым взглядом.       — Просто хочу понять, каким боком твои скелеты в шкафу перемежаются с довольно милым желанием Лииматайнена удовлетворить свои маленькие причуды?       — Очевидно же, что я не способен дать ему желаемое.       — Тогда я зайду с другой стороны. — Вилле кивнул. — Он тебе хоть немного нравится?       — Я часто думаю о нём.       — Слушай, думать ведь можно по-разному. — Вало закатил глаза. — Чего ты такой закрытый?       — Потому что полчаса назад ты захотел внушить мне, что я неравнодушен к этому не уравновешенному водителю, который заводится с пол оборота и больше напоминает сейсмически активную зону, к которой лучше не подходить, если не готов погибнуть страшной смертью. — Юсси скривился.       — Это он рядом с тобой такой. — Вилле сидел с видом «это очевидно». — Я знаю его не так долго, но большую часть времени он довольно спокойный и жизнерадостный человек.       — Пиши-ка ты свои истории, а я, пожалуй, проветрю голову, ибо в последние несколько минут в ней слишком много Аарона на квадратные сантиметры. — Кристус запихал планшет в сумку и, повесив рюкзак на плечо, медленно покинул помещение, слегка шевеля губами.       Вилле разобрал нечто в духе: «охренеть» и «что я опять не так сделал»…       — Прелесть.