Все чистокровные семьи...горой друг за друга

      Гарольд Бёрк сидит в потёртом кресле и задумчиво крутит в руке кубок с вином. Капли падают на ковёр, но он этого не замечает. Гарольд слишком любил семью. Но, видимо, что-то упустил в воспитании своих детей.       В юности Гарольд женился на сестре Мэйсона Горбина — Элизабет. А потом её брат убедил его стать домоседом. Гарольд осел дома с красавицей женой, получал проценты от Горбина, как совладелец магазина, иногда принимал дома особых клиентов и наслаждался прелестями семейной жизни. Рождение дочери положило конец мечтам Бёрка.       Казалось бы, он должен был возненавидеть ту, кто стала причиной смерти его возлюбленной. Но, Гарольд не смог. Новорождённая Джуди была так безпомощна. Возможно именно тогда, погрузившись в заботы о дочери, он и упустил сына.       После смерти матери, Дориан замкнулся в себе. Видя состояние сына, Гарольд приставил его помощником к дяде. Горбин поначалу сопротивлялся, но, позже смирился, заявив, что проценты больше платить не будет, а только зарплату Дориану. Гарольд согласился с условиями шурина, сосредоточившись на воспитании Джуди. Когда же сын отправился в Хогвартс, а дочери минуло шесть лет, он сам вышел на работу в лавку, основанную его далёким предком.       Бёрк берёт в свободную руку выцветшее фото: малышка Джуди сидит на шее у брата. С виду такие счастливые, но что творится в их душах, отец так и не сумел понять. Вино из кубка в его руке капает на пол. Но он этого не замечает.

***

      Осень наступает незаметно. Детектив Брюс Уичер гуляет по парку, шурша листвой, и размышляет над списком «близкие к Дж.Беллу людей». Называть их подозреваемыми пока слишком преждевременно.       Уичер решает начать проверку с тех, чьи семьи упоминаются среди «священных двадцати восьми». В конце-концов, они всегда особенно пеклись о чести своего рода. И если предполагаемый потерпевший как-то оскорбил или унизил девицу из древнейшего рода, то простому волшебнику не сдобровать.       Детективу кажется интересным, что среди близких к Беллу людей — две девушки из рода Уизли. Впрочем, неприкасаемая семья слишком огромна, чтобы такая ситуация казалась странной. Поэтому пока он решает сосредоточиться на тех потенциальных врагах Дж.Белла, кто издревле кичился чистокровностью рода и поныне стоит за честь семьи.

***

— Оскар, перестань. Неважно кто твои родители, главное: какой ты сам, — Лили чувствует, что начинает терять терпение, но пока держит себя в руках. — Но это же не твоя мама — директриса Хогвартса, — настаивает Оскар.       Они стоят рядом с Чёрным озером. В это нестерпимо жаркое сентябрьское воскресенье только близость воды дарит желанную прохладу. — Мой папа — Гарри Поттер, — фыркает Лили. — Поверь мне, Оскар, это гораздо круче, чем директриса. — Правда? — Конечно. — Думаешь, мне стоит начать с кем-то дружить? — Мерлин, Оскар! — Лили делает несколько глубоких вдохов. — Конечно, стоит. В этом году я закончу Хогвартс и тебе придётся искать новых друзей. Они уже год добиваются твоей дружбы. — Что же мне делать? — спрашивает он. — Начни с малого. Попроси помощи в домашнем задании. — Я лучший на курсе, — Оскар гордо выпячивает грудь. — А по зельеварению? — щурится Лили. — Помнится в прошлом году я долго тебе объясняла... — Да, зачем вообще нужны зелья, когда есть заклинания? — спрашивает он. — Вот и попросишь помощи по этому ненужному и крайне сложному предмету, — улыбается девушка. — Или сам предложи помочь с другими уроками. — Спасибо, Лили, — вздыхает он. — Я попробую. Начну прямо сейчас. — Удачи, — говорит она.       Оскар уходит. Лили замечает старика Хагрида, идущего в сторону озера, и спешит к нему. — Здравствуй, Хагрид! — радостно приветствует его девушка. — Привет, Лили, — добродушно говорит полувеликан, обнимая девушку до лёгкого хруста в костях. — Я тут решил порыбачить немного, — он кивает на огромную удочку за спиной. — Не хочешь присоединиться? — Конечно, — улыбается она.       Лили трансфигурирует, лежащую неподалёку, ветку в удочку и вслед за Хагридом закидывает её в озеро. — Гарри совсем обо мне забыл, — жалуется старый лесничий. — Я ж его маленьким помню, — он достаёт свободной рукой из кармана платок и шумно сморкается. — Крошка такой. У меня на ладони умещался. — У папы много работы, — сочувственно говорит Лили. — Дык, это понятно, — вздыхает он. В этот момент у Хагрида клюёт и он вытаскивает из воды гриндилоу. Следующие полчаса уходят на то, чтобы объяснить разъярённым селкам, что они всё не так поняли.       В конце-концов, ссутулившийся, постаревший Хагрид уходит домой, а Лили отправляется на совятню — писать гневное письмо отцу.