Темпоральный вывих

– Ты уверен, что это сработает? – Я уже несколько раз делал это. – И куда ты прыгал? – Это не то чтобы прыжок... Да и какая разница. – Мне интересно. – Хотел вспомнить самые светлые моменты своей жизни. – И как? Вспомнил? – Некоторые – да. – Это больно? – Нет, ты ничего не почувствуешь. Пойдем? – Пойдем... ... Странности с Даем я начал замечать довольно давно, все эти его изменения внешности, дурное поведение, ужимки, ему не свойственные. Но все мы меняемся с годами, поэтому бить тревогу казалось глупым, пока однажды я не заметил его в компании странных людей. Да, в общем-то, за всю жизнь я видел людей и почуднее, но от этих исходила аура ненастоящности, словно это были даже не люди, а существа неестественного происхождения. Надо было попросить показать их пупки, но это невежливо, и я просто прошёл мимо. Вообще Дай всегда был самым нормальным из нас, а тут как подменили – и волосы у него до жопы, и взгляд пустой, когда в редких случаях он снимает свои солнцезащитные. Не знаю, что из этого мне больше не нравится… Как-то я подошёл с вопросом к нашему лидеру, в тот момент полностью сосредоточенному на струнном оргазмировании, и шлепнул его по плечу, привлекая растерянный взгляд. У остальных был перерыв, а я давно не курю, да и ни пить, ни есть не хотелось. Шанс поговорить с кем-то, кто поймёт, выдался удачнее некуда. – Слушай, Каору-кун, – начал я, усаживаясь на стол. – Тебе не кажется, что с Даем что-то не так? Каору задумчиво и очень медленно приподнял то, что осталось от бровей, поморгал в сторону двери и поджал губы. – Что ты имеешь в виду? Студия была наполнена звуками методично щёлкающего метронома, под который стройным маршем вышагивали мысли. – Ну ты не замечал, что он как будто уже не он? Каору на секунду перестал перебирать струны и посмотрел на меня. – Думаешь, Дай – это не Дай? – Есть такое подозрение, – я уверенно кивнул, понимая, что наверняка это звучит как бред, но не для него. – Замечал, – он прикусил нижнюю губу, нахмурил лоб и вернул пальцы на гриф. – И ничего не пытался с этим сделать? Я не то чтобы расстроился, но немного возмутился такому равнодушию лидера группы. Вот если бы кто-то из моих парней оказался кем-то другим, то я бы обязательно докопался до истины и вернул коллегу, что бы с ним ни случилось. Наверное. – Ну, честно говоря, пытался, – Каору снова перестал играть, на этот раз зафиксировав гитару на подставке, и с сухим шкрябаньем потёр уставшее лицо ладонями. – Как по-твоему, что с ним? – Точно не уверен, но грешу на инопланетное вторжение. – Ещё бы... – А ты что думаешь? – Я думаю, это клон. – Как будем проверять? – Давай спросим? Спустя больше двадцати лет совместной работы подойти вот так к согруппнику и спросить, не пришелец ли он или ещё кто похуже, было с какой-то стороны глупой затеей, а посему, когда после репетиции я и Каору подошли к Даю для важного разговора, оба засомневались и в итоге ничего не решились спросить. Зато путем долгих разговоров в течение недели выяснилось, что детективы из нас ещё хуже, чем агент из Джонни Инглиша. Но. К общему знаменателю мы всё же пришли. Под тенью плотных фиолетовых штор, сидя на полу в Ниикуриной гостиной, попивая остатки заморского эля, мы поняли, что нужно под благовидным предлогом попасть к Даю в гости и уже там найти подсказки. Конечно, нельзя было выдать себя, и у нас был план. Пока Каору отвлекает Дая разговорами и невероятными, на ходу придуманными гитарными партиями, – слава богу, гитар у него дома было не меньше, чем у лидера, – я должен отлучиться в туалет, по дороге ища что-то напоминающее записные книжки-дневники-заметки – что угодно, что может помочь понять, в чем дело. Хорошо, что у Дая когда-то была эта привычка – вести ежедневник, о которой напомнил Ниикура. И вот день тот самый, всё вроде бы идёт по плану, Каору уводит Дая в комнату с инструментами, а я уже роюсь во всех тумбочках, разводя в них бардак и пытаясь отрыть что-то стоящее внимания. Даже в спальню умудрился заглянуть, но ничего не нашёл. Наверное, этот гад, притворяющийся гитаристом, успел замести следы. Чёрт. В тот день мы ушли ни с чем. Я как раз вспомнил, что не только у Каору имеются запасы заморского эля, и мы поехали ко мне. Почему-то на поезде. – И что теперь? – расположившись на плюшевом пуфике у окна, Каору закурил электронную сигарету, которую курил редко, только когда нервничал. – Настало время свежих идей. – Нам нужен номер его жены. – Которой? – Последней? – Да ну, последняя тоже может быть из этих, надо звонить предпоследней. – Так номер есть? – Да, где-то был, надо поискать. Каору достал мобильный, морщась и щурясь смотрел в яркий экран. Интимно тёмная комната освещалась только светом канделябра с дальней стены – кажется, это был чей-то давний подарок. Плотный терпкий эль уже рождал новые идеи по возвращению нашего Дая, а неприкаянная ступня Каору случайно задела мою коленку, вызывая странное желание. – Есть! Вроде бы это она, – радостный вскрик вывел меня из полупьяных блужданий по выяснению причин ушедшей не туда мозговой активности. – Будем звонить завтра, сейчас уже глубокая ночь – и кстати, я бы уже пошёл спать. А ты, если хочешь, посиди ещё. Каору поднял взгляд, смотря на меня с затаенным весельем. – Да нет, я, пожалуй, тоже лягу. На диване можно? – Принесу подушку. Звонок прапрабывшей Дая стал судьбоносным. Обиженная гитаристом женщина с радостью поведала нам чуть ли не всю правду-дядьку о когда-то муже и рассказала интересную историю о том, как однажды Андо пришёл домой как будто другим человеком, что, собственно, и послужило причиной развода. Конечно, с этого момента мы слушали максимально внимательно, отмечая и записывая различные детали. Каору записал дату 20 декабря 2016-го, а я запомнил несвойственно внятную речь без кансайского диалекта и мрачную отчужденность. В следующий раз в студии мы уже не сводили с Дая глаз, отмечая и другие изменения – раскачанный торс, дурацкие кудрявые локоны и странные предложения мелодий, совсем не по настроению группы. – У меня есть идея. На перерыве ко мне подошёл Каору и заговорщицки зашептал на ухо. Его дыхание было таким горячим, что моя кожа мгновенно запылала аж до самой щеки. – Сегодня встречаемся у меня, захвати с собой тёплые вещи… И если остался эль, то бери и его. – План что надо, надеюсь. – О да, тебе понравится. Каору многозначительно ухмыльнулся, словно на что-то намекая, – хотя это вряд ли, – похлопал меня по плечу и ушёл обедать. План оказался неожиданно простым и фантастически невозможным. Под покровом ночи, а именно в три часа, Ниикура разлил по стаканам остатки эля и по его настоятельной рекомендации мы выпили до дна. В голове моментально не осталось тревог и сомнений, а в теле появилась приятная лёгкость. – Ты только сильно не удивляйся, но у меня есть кое-что… Он смотрел на меня немного странно и, как показалось, двусмысленно. Фиолетовые шторы колыхались от порывов ветра из открытого окна, отчего вся комната превращалась в некое мистическое пространство. Сразу вспомнились недавние мысли, снова унося не туда. Даже прогонять их не хотелось, но Ниикура продолжил: – Сейчас мы пойдём в мой кабинет, и кое-что произойдёт. Главное, будь спокоен, я ничего тебе не сделаю. А жаль. Он тронул меня за локоть, предлагая подняться, что я и сделал. При взгляде на его тёмный силуэт, короткие волосы на затылке хотелось чего-то более близкого, чем эти недонамеки. Но мы здесь не за этим. Наверное. Каору осторожно приоткрыл дверь кабинета, заходя первым. В комнате без окон свет исходил только от спящего экрана ноутбука с прыгающей заставкой виндоус. – Сейчас я кое-что сделаю, закрой глаза. От его тихого голоса по коже пробежали мурашки, но я подчинился, всё ещё запрещая себе думать о развратном. Неожиданный яркий свет обжег веки с внешней стороны, задевая сетчатку с внутренней, и даже с закрытыми глазами я зажмурился. – Открывай. Размытый голубоватый свет, которого было слишком много для этой маленькой комнаты, немного настораживал. Нечто круглое и плоское, как кольца Сатурна, подрагивало раскаленной энергией, беззвучно искря и волнуясь в темноте. Посередине космического пончика тонкая мутная мембрана голубоватыми разводами грозила выжечь глаза. – Ты что, тоже из этих? – расстроенно вырвалось у меня против воли. – Нет, – засмеялся Каору. – Это портал. Портал в любую точку времени. – Машина времени? – Типа того.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ СЕРИИ