Песни

      Неделя пролетела как один миг. «Лунаси» репетировали каждый день, точнее, каждую ночь, забив на подработки и амурные дела, — музыкантов сильно вдохновили вокальные данные их нового певца. Да и сам Рюичи оказался весьма коммуникабельным, быстро завоевав расположение троих парней и одной девушки.       Только Иноран не торопился улыбаться в ответ на его шутки и блистательные улыбки. Но если остальные уже привыкли к подобной сдержанности ритмера, то Кавамура был весьма озадачен. За день до первого выступления он даже улучил момент и подошёл к тихоне Шинобу, когда тот молча сидел на своём усилителе, а остальные ненадолго вышли, чтобы дойти до автобусной остановки и встретить Момоко из типографии. Новая афиша получилась очень красивой и необычной, а денег хватило на довольно большой тираж — пригодятся в будущем.       — Ино-кун… я хочу попросить у тебя прощения за тот раз, когда угрожал тебе… ну, в рамэнной. Извини, пожалуйста. Не держи на меня зла.       Впервые с той встречи Иноуэ видел лицо вокалиста так близко… и сейчас на нём было куда больше дружелюбия. Вроде бы даже искреннего. И эта улыбка была настоящей — не фотомодельной, не для окучивания девок, а просто немного смущённой и тёплой.       — Я не сержусь, Рюичи-кун… просто я всегда такой… когда трезвый, — через силу усмехнулся гитарист.       — Мне кажется, дело не только в этом, — певцу приходилось стоять рядом, глядя на собеседника сверху вниз, но он хотел сразу прояснить ситуацию.       — Да, — вырвалось у ритмера… и пришлось срочно придумывать ещё причину, кроме нежданной влюблённости. — Ано… мне не нравится, что ты поёшь… чужим голосом, — чуть запинаясь, пояснил он. — Джун не прав, что заставил тебя так петь… но я не хочу с ним ссориться. Только грустно, что твой голос… будто закован в цепи.       Кавамура настолько не ожидал подобного признания, что не сразу нашёлся, что сказать. Сейчас Иноран мог видеть его настоящие эмоции, которые тот не сумел скрыть.       — Спасибо за участие, Ино-кун… но это мой голос, и я знаю, что делаю. Не переживай так сильно, я справлюсь. Я уже говорил, но повторю ещё раз: твои мелодии очень приятные, пусть даже аранжировки делал Сугизо, мне нравится их петь, — искренняя улыбка согревала раненное сердце Шинобу, он тоже улыбнулся в ответ. — Даже дома их пою иногда.       — А где ты живёшь? — вдруг спросил гитарист. — Мне показалось, что где-то недалеко…       — Ну да, я возле той рамэнной и живу, — кивнул вокалёр. — Снимаю типовую квартирку в два этажа. Дороговато, но зато мне так удобнее.       «Приводить девчонок к себе», — повисло в воздухе недосказанное, и настроение Инорана снова упало, разбившись вдребезги. Они больше ничего не успели обсудить, потому что вернулись остальные, таща две довольно тяжёлые сумки с афишами и билетами. Половину билетов распространял клуб, а вторая половина была флаерами, дающими скидку на входе, и их раздавали сами музыканты.       — Берите — тут каждому по пачке, — распоряжался Оносэ. — Ино, держи деньги на электричку, метнись в Хадано. Я проедусь по нашим знакомым тут и в самой Йокогаме, Суги и Шин-кун — по своим, Рюичи…       — Понятно, — кивнул тот, беря себе пачку в полсотни флаеров. Вряд ли удастся раздать все, хотя времени ещё довольно… да и придут немногие… Впрочем, клуб был весьма просторным, так что был реальный шанс заполнить его и получить хороший навар сверх оговорённой суммы.       — Завтра встречаемся тут в восемь утра, берём инструменты и едем в Мачиду, я заказал машину на девять.       — Хай! — почти дружно отозвались пятеро — Момоко тоже участвовала в раздаче флаеров среди своих подружек.       Полдень Иноуэ встретил в поезде, а через час уже был на станции Хадано. Закурил не сразу, вдыхая прохладный воздух, плывущий с ближних гор. Дом… когда-то здесь был его дом, но теперь всё изменилось. И дело даже не в том, что последние месяцы он прожил на окраине Йокогамы. Самое главное событие произошло в его сердце, когда его осветила настоящая, не фальшивая улыбка Кавамуры. Жаль, что он тратит себя на девчонок… Зато теперь он поёт в их группе и, кажется, никуда не собирается исчезать.       «Лишь бы он улыбался снова и снова», — грустно думал Шинобу, топая знакомыми улочками к месту собраний рокерской тусовки, чтобы там повесить новую афишу и раздать немного флаеров. «Видимо, ему неуютно оттого, что я не поддерживаю его, не улыбаюсь в ответ. Но я не могу… не могу, как он, улыбаться всем подряд… то есть… конечно, меня никто не заставляет улыбаться всем… но ему… ему я тоже не могу улыбаться. Боюсь выдать себя этим. Сделаю только хуже. Ох… с Джуном было проще, я знал его, как облупленного, и легко предугадал, что он согласится… переспать. Я не могу поступить так с Рюичи. Он совсем другой… и ужасный законченный бабник. Ещё решит, будто я потерял голову от его улыбок, как глупая девчонка. Ксо…»       Из того, что рассказывал о себе их новый вокалист, и из других его обмолвок выходило, что он в самом деле встречается одновременно с несколькими девицами, которые раз-два в неделю ночуют у него — по очереди, конечно. Рю-кун упоминал какой-то график и посмеивался, что из-за усиленных репетиций сорвал все свои планы и буквально лишился личной жизни, до утра просиживая с парнями в студии.       Пришлось Инорану отвлечься от невесёлых мыслей, общаться со знакомыми и не очень знакомыми парнями, раздавать листовки, объясняя, как найти клуб «Плэй-Хаус» в Мачиде. Тусовщики в один голос удивлялись и радовались тому, что сам Рэйла будет теперь петь в группе Джея, обещали достать денег и прийти, чтобы поддержать земляков… и сами верили своим словам. А Иноуэ никак не мог заставить себя поверить им, ему теперь везде мерещилась фальшь.       Возвращался он уже после заката, успев обойти все мало-мальски крупные сборища рокеров. Домой к отцу и братьям не пошёл. Поел собы в круглосуточном ларьке на станции подземки, запил жидким чаем и потопал к магазину автозапчастей, чтобы переночевать в подвале-студии.       «Опять забыл просушить футон», — сам себе попенял гитарист, укладываясь прямо в одежде на слегка сыроватый матрас. И тут же напомнил себе, что на нём теперь часто сидит Кавамура, почему-то игнорируя стул, поэтому никак не удаётся вынести футон на солнышко.       — Рюичи… что же мне делать? Как общаться с тобой? — ворочаясь на жёсткой постели, шептал Иноран… и в полудрёме снова видел перед собой улыбку певца — искреннюю и чуть лукавую…       Осторожные шаги на лестнице спугнули и без того чуткий сон ритмера, но тело было ещё сковано, он не мог даже пошевелиться. В последнем классе школы Шинобу интересовался вопросами, связанными со сном и его нарушениями, так что знал, что состояние, в котором его тело оказывается после пробуждения, называется атония мышц. Но по привычке называл это сонным параличом, хотя панического страха и затруднения дыхания не было.       Он сразу узнал эти шаги — только Кавамура так медленно спускался по крутой лестнице с высокими ступенями. Остальные горохом ссыпались по ней, привычно не держась за поручень, вбитый в стену. Даже Момоко куда отважнее цокала каблучками туфель.       — Охаё, — неуверенно сказал вокалист, заглядывая в кажущуюся пустой студию. — А, это ты тут ночуешь, — добавил он, увидев лежащего на полу согруппника. Тот вяло зашевелился, силясь поскорее прогнать сонное одеревенение.       — Угум… охаё, — сев, наконец, он машинально пригладил растрепавшиеся хайры, потёр лицо. — А ты как будто высоты боишься… нэ?       — Что? Ну… да, есть немного, — со смущённой улыбкой признался певец, присев рядом на корточки, и положил возле себя объёмистую сумку. — У вас тут такая… головокружительная лестница… Слушай, я-то думал, что футоном никто не пользуется, и поэтому он такой… мм… влажноватый.       — Да вот, всё забываю его на солнце вынести, — признался гитарист, откидывая одеяло и медленно поднимаясь на ноги. Хорошо ещё, что не надо одеваться.       — Можно сегодня это сделать, обещали хорошую погоду, — оживился Рюичи. Сейчас он совсем не был похож на того хмурого недовольного жизнью парня, что сидел неделю назад в рамэнной. Казалось, он искренне хочет со всеми подружиться, ненавязчиво используя природное обаяние.       — Ано, — растерялся Иноуэ, — ты серьёзно? Ой, а сколько времени? Где все?       — Рано ещё, чего ты всполошился, — пожал плечами Кавамура. — Мне, вот, не спалось, поэтому я припёрся на час раньше. Извини, что разбудил…       — А… ничего… Я тоже нервничал, плохо спал. Так что даже хорошо, что мы используем грим на выступлениях, — нервно хохотнул Шинобу, привычно скатывая широкий полуторный матрас в рулон. — Так… а куда его вешать-то?       — Да просто на чей-нибудь забор. И попросим какую-нибудь соседку присмотреть.       — Вот так просто?       — Ну да. Я же обаятельный, — Рюичи повёл густыми бровями, которые ровнял сам буквально позавчера — под чутким руководством Ямады. Иноран впервые рассмеялся искренне на шутку нового вокалиста. Потом выпил кружку кофе и пошёл искать подходящий забор.       Как ни странно, их затея удалась. Даже не пришлось далеко идти. Покуда гитарист стоял с футоном на плече, хитрый языкастый вокалюга ловко втёрся в доверие немолодой женщины, причём, почти не соврал, сказав, что его друг живёт в подвале, что там сыро, и негде просушить постель. Фирменная солнечная улыбка сработала безотказно, хозяйка забора разрешила оставить матрас и пообещала присмотреть за ним, если вдруг дождь.       — Мы поздно возвращаемся с работы, так что просто заберём его, когда будем проходить мимо! Спасибо вам огромное, вы нас так выручили! — соловьём щебетал Кавамура, рассыпаясь в благодарностях. Ино понадёжнее пристроил футон на деревянном заборчике, тоже поблагодарил добрую хозяйку и пошёл вслед за певцом обратно.       — Ну ты даёшь, Рю-кун…       — Ерунда, ничего особенного. На самом деле, нам повезло, что хозяйка была дома одна. Будь там ещё её муж… — Рэйла хохотнул, не глядя на согруппника.       Отперев дверь в подвал, ритмер привычно пробежался по ступенькам вниз, потом вдруг остановился и посмотрел вверх, на осторожно спускающегося вокалиста — тот крепко держался за поручень и не успел спрятать свой страх, отражавшийся на лице. Сейчас он уже не казался таким самоуверенным покорителем женских сердец… и Шинобу впервые искренне пожалел его.       — Закрывай глаза, когда спускаешься, — серьёзно посоветовал он, на секунду придержав его за плечо.       — Ты что! Я тогда точно навернусь! — нахмурился Кавамура. Ему было неловко оттого, что гитарист заметил его страх.       — Не навернёшься. Ты же будешь держаться за поручень. Твоё тело быстро запомнит, что нужно делать. Здесь пятнадцать ступенек… и десять из них ты можешь пройти, закрыв глаза, а потом открыть — и уже не так высоко.       — Спасибо за заботу, Ино-кун, — после паузы ответил Рюичи. Без привычной улыбки его лицо было совсем другим, но оно и таким нравилось Инорану. И что с этим делать — решительно непонятно.       В гулкой тишине студии двое занимались своими делами. Певец шуршал листками с текстами, ритмер проверял состояние своей концертной гитары, на которой репетировал позавчера. Всё было на месте, но нервозность, предшествующая выступлениям, только усиливалась. Это ведь было их первое совместное выступление… Нужно было показать себя во всей красе, чтоб никто и не догадался, что они начали играть вместе лишь неделю назад…       Первыми на сей раз приехали лидеры, почти сразу за ними притопал Ямада с подругой, и все музыканты принялись деловито сматывать провода и прятать инструменты в твёрдые кофры и прочные чехлы. Чтобы отвлечься от лишних мыслей, Шинобу помогал драммеру собирать ударную установку, потом таскал поклажу на улицу, где её сторожил вокалист — из-за крутой лестницы проку от него было мало, но в машину он всё грузил наравне со всеми. Несмотря на кажущуюся хрупкость, он был очень сильным парнем.       Сугихара уже успел выяснить, что Кавамура тоже увлекается боксом, так что они договорились при случае поработать в паре на ринге. «Только не перед концертами! — осадил их Джей. — А то ещё разобьёте руки и лица. Отыграем два лайва — тогда я вас сам потренирую, хе-хе».       Помимо оборудования «лунатики» взяли свои костюмы и всякую косметику, так что еле поместились в небольшой микроавтобус. С водилой Оносэ познакомился на одной из подработок и задружился на почве схожих пристрастий в музыке.       — За час до Мачиды доедем, Юсукэ-кун? — спросил Джун, устроившийся на переднем пассажирском сиденье.       — Доедем, — отозвался водитель, который был чуть старше самих музыкантов. — Если без пробок — то и быстрее.       Шинья сидел тихо, хотя обычно он развлекал друзей шутками, Момоко незаметно держала его за руку, ощущая его волнение. Сугизо грыз медиатор, чтобы не грызть ногти, которые с таким тщанием отращивал для игры на гитаре. Рюичи просто молча таращился в окно, сцепив пальцы в замок. Иноран, севший рядом с ним, был вынужден плотно прижаться бедром и плечом… и почему-то моментально вырубился, едва машина тронулась. Видимо, нервная система не вынесла таких перегрузок, да ещё недосып…       Певец сперва удивлённо покосился на соседа, который начал сползать по сиденью, потом потормошил его за плечо.       — Ино-кун… эй, ты чего? Фигасе, уснул, — покачав головой, вокалист сам приобнял гитариста, пристроив его на своём плече. — Ладно, пусть спит…       Через пару минут Кавамура с удивлением понял, что больше не нервничает. И даже расслаблен настолько, что готов уснуть. Ещё минут десять он мужественно преодолевал соблазн прижаться щекой к лохматой макушке ритмера, но, заметив, что никто всё равно не смотрит на них, сдался. Пристроив поудобнее голову, вдохнул слабый запах сигаретного дыма от волос Шинобу и тоже закемарил, хотя и не так крепко. Машину чуть потряхивало на «лежачих полицейских», кренило на поворотах, и тогда Рюичи слегка придерживал согруппника за плечи.       Младший гитарист очнулся сам, минут за десять до прибытия, и хотел было испуганно дёрнуться, но сонное оцепенение удержало его от резких движений, а разум, проснувшийся раньше тела, посоветовал не шевелиться вовсе и получить хоть немного удовольствия от такого положения. Плечо вокалиста было довольно жёстким, но приятно тёплым, а ещё он сам, кажется, дремал, прижавшись ухом к макушке Иноуэ. Это казалось сном… который не мог длиться вечно.       — Скоро приедем, ещё два квартала, — громко ответил на тихий вопрос Джуна его знакомец водитель. Иноран счёл это знаком, что пора просыпаться окончательно.       — Мм… спасибо, Рю-кун…       — Ано… за что? — тот потёр сонный правый глаз, вопросительно моргая левым.       — Ну… за то, что я использовал тебя вместо подушки… и, кажется, добрал сна, — смущённо пояснил ритмер.       — Да не за что. Я тоже неплохо подремал.       Тут микроавтобус остановился.       — Выгружаемся, — скомандовал Оносэ, первым выпрыгивая из машины.       Если не считать короткой заминки на входе, всё было хорошо. Да, незнакомых музыкантов сперва не хотели пускать в клуб, закрытый с утра, так что басисту с певцом пришлось идти к хозяину и ещё раз объясняться с ним. Зато потом им уже не чинили препятствий, и «Лунаси» успели нормально настроить свою технику и порепетировать — до самого открытия клуба. Сделав перерыв на еду, занялись костюмами.       — Хм… эпатажненько, — оценил наряд Кавамуры скрипач. Потрогал латексные шортики и сетчатую майку. Ноги в ажурных чулках оказались весьма длинными, пусть и не идеально стройными. — Ты в этом уже выступал?       — Да, это костюм Рэйлы, — кивнул певец, ловко и быстро привязывая к своим и без того длинным волосам дополнительные косички. — Но я хочу что-то более… рокерское. Кожу, заклёпки… С получки пойду к знакомой модистке.       — Ано… ты не будешь против, если я сделаю себе такие вот шортики?       — Не буду. Можешь взять мои — попробовать. Вдруг не понравится?       — О, спасибо, попробую.       Сугихара уже нацепил длинную многослойную кружевную юбку «в пол» и теперь нетерпеливо распутывал десяток жемчужных бус, которые от долгого лежания в мешочке совершенно перепутались. Иноран молча переоделся в свои шмотки — тоже был «девочкой», а Джей и Ямада одевались побрутальнее.       — Знаешь, Суги-кун, я тебе по-чесноку скажу, как мужик мужику, — весело заявил Рюичи, наблюдавший через зеркало за переодеванием сэмпая. Ритм-секция предвкушающе загыгыкала. — Если бы мог, я бы отдал тебе свои шорты прямо сейчас, потому что большой грех прятать под юбкой такие ноги, как у тебя. Уж можешь мне поверить — я на своём веку повидал всяких ног, но таких стройных пока что…       Окончание реплики потонуло в громком ржаче — сам квартерон смеялся, и даже тихоня Ино похмыкал, улыбаясь. Предконцертный нервяк прошёл окончательно, парни деловито переоделись и занялись своими лицами и волосами. Сперва Шинья и Момоко помогали всем, потом художница подправила макияж самому драммеру. Они очень удачно подгадали время, так что не пришлось долго ждать. По сигналу от местного стаффа музыканты взяли свои инструменты и решительно вышли на небольшую сцену-подиум.       Судя по бурной реакции публики, сюда в самом деле добрались их фанаты и друзья. Сугизо махал своим, рассылая воздушные поцелуйчики девчонкам, Джей и Иноран тоже видели в толпе знакомые лица, но больше всего воплей было в момент выхода Кавамуры. Девчачий визг едва не заглушил музыку, хотя «лунатики» начали с самой крутой и громкой песни в их репертуаре, чтобы «разогреть» зал.       Оносэ сперва хмурился, сердясь немного на то, что поклонников — точнее, поклонниц — вокалиста тут большинство, но потом вдруг сам себе сказал, что теперь все они пятеро — одна команда, и не надо делить фанатов на «своих» и «чужих». Вон, и ему машут из толпы, и Сугихаре. Если бы выступал один Рэйла, просторный танцпол не был бы таким полным, это уж точно.       Короткий лайв пролетел, как единый миг, и Шинобу пришёл в себя уже в гримёрке, когда заботливый Шинья сунул ему в руку раскуренную сигарету.       — Мм… спасибо…       — Очухивайся, Ино-тян, и переодевайся. Нам ещё обратно ехать.       — Хай…       Из всего выступления ритмер запомнил только энкор — зал так бушевал, требуя ещё, что администратор разрешил новой группе исполнить ещё одну песню. Не было времени, чтоб выбирать, так что лидер предложил второй раз сыграть «Пляску Огня», а Рюичи сказал, что хочет спеть её своим обычным голосом — попробовать.       «Ладно, так и быть», — неожиданно для себя разрешил довольный вечером Оносэ.       «А вы с Сугизо можете подпевать мне в припеве».       «Хорошая идея!» — одобрил скрипач, и «Лунаси» снова вышли на сцену. Так уж вышло, что именно это исполнение получилось невероятно мощным, потому что голос певца будто вырвался на свободу, а дружная подпевка ещё сильнее заводила зал.       Их снова не хотели отпускать, но тут Кавамура что-то сказал в микрофон, девчонки и парни засмеялись и разразились дружными прощальными аплодисментами. И теперь ритмер никак не мог вспомнить, что такого сказал вокалист… а спросить стеснялся почему-то. Просто смотрел, как Рюичи пьёт воду из бутылки маленькими глотками, как дёргается аккуратный кадык на его шее, заставляя шевелиться яркую родинку рядом.       Забытая сигарета дотлела в пальцах, несильно обожгла, вырвав Иноуэ из этого оцепенения. Он поскорее переоделся в цивильное, наскоро снял влажными салфетками макияж, тоже выпил — но не воды, а джина с тоником, чтобы не уснуть в дороге. Инструменты забирать не стали — на завтра было запланировано ещё одно выступление. Кажется, Рэйла пошутил как раз об этом…       Согруппники дружной кучкой вывалились в ночь через чёрный ход и потопали к ближайшей станции метро, закуривая на ходу снова.       — Завтра в десять утра встречаемся тут, возле клуба, — напомнил Джун.       — Хай, — отозвались парни, садясь в электричку. На пересадочной станции четверо вышли, а двое поехали дальше — им было чуть удобнее добираться до ночлега.       — Про матрас не забыл?       — Что? — вытаращился на Кавамуру младший гитарист, выпав из своих мыслей. — Точно, футон же надо забрать!       — Пожалуй, я тоже выйду тут, отсюда удобнее идти до моей квартирки. Не хочешь переночевать у меня, кстати? — вдруг спросил певец, чем вогнал Шинобу в ступор. И когда открылись двери, он едва не забыл, что нужно выходить. Его легонько подтолкнул Рюичи, по-своему понявший молчание одногруппника. — Ясно, не буду настаивать. Идём, Ино-кун, ты уже спишь на ходу.       Дальше шли в молчании, пока не достигли памятного забора. На нём висел знакомый полуторный матрас, заботливо перевёрнутый другой стороной для лучшего просыхания.       — О… надо же… — ритмер даже не знал, что сказать, удивляясь доброте совершенно незнакомой ему женщины. Скатал свою постель в рулон и взгромоздил себе на плечо. — Даже легче стал.       — Ну и хорошо, — спокойно отозвался вокалист, достал из заднего кармана джинсов два флаера из оставшихся десяти, сунул их в щель забора в качестве «спасибо», хотя вряд ли эта домохозяйка пойдёт на рок-концерт в соседнем городке. Но, может, у неё есть сыновья или знакомые, которые захотят воспользоваться скидкой…       — Это ты здорово придумал, — одобрил тихоня, шагая ко входу в подвал. Остановился, неуверенно посмотрел на Рюичи, не понимая, зачем он идёт сюда тоже. — Зайдёшь? Я кофе сделаю…       Протянув левую руку вверх, нашарил ключ от студии, спрятанный за наличником двери, привычно отпер её, включил щиток. Тусклый свет одинокой лампочки осветил крутые ступеньки, по которым начал спускаться Шинобу.       — Ано… — Кавамуру явственно передёрнуло, и он торопливо попрощался, передумав заходить. — До завтра, оясуми, Ино-кун.       — Доброй ночи, Рю-кун, — вскинув голову вверх, ответил тот. — Закрой тогда дверь, пожалуйста.       — Угу…       Щёлкнула входная дверь, стало очень тихо, только тикал на столике дешёвый будильник в пластмассовом корпусе. Гитарист постелил футон на пол, сел на него, машинально стаскивая обувь, и подумал, что не уснёт после таких событий. А потом вдруг услышал громкий стук в дверь.       «Какого тэнгу?!» — мысленно возмутился он, попытался встать, но тело было деревянным, как всегда после сна.       — Ино-кун! Ты там? — раздался от дверей голос вокалиста, а потом и его осторожные шаги.       «Наверное, что-то забыл», — успел подумать ритмер, открыл глаза и увидел, что через слуховое оконце под потолком сочится яркий утренний свет.       — К…со!       — Проспал, что ли? — певец как раз одолел коварную лестницу и присел на корточки рядом, наблюдая за вялым после сна согруппником. — Ничего, время ещё есть, хорошо, что я решил проверить. — Рэйла уже деловито возился с чайником. — Тебе сколько ложек кофе?       — Три, — просипел Иноуэ, откашлялся и повторил: — Три. Спасибо, Рю-кун. Я… забыл поставить будильник…       — А я и вовсе не спал. Ну, почти, — невесело хмыкнул Рюичи. — Плохо сплю один. А подружки сейчас нет — не до них.       — Ано… ты поэтому приглашал меня вчера? — озадаченно спросил Шинобу и потёр заспанное лицо ладонями. В голове начало проясняться.       — Прости. Мне надо было сразу сказать, в чём дело, — криво усмехнувшись, вокалист подал коллеге кружку с горячим кофе. — А то у тебя лицо было такое, будто бы ты невесть что обо мне подумал.       — Нет, что ты, я ничего такого не…       — Хорошо.       В пустой студии снова стало тихо. Иноран торопливо пил кофе, обжигаясь, но почти не замечая дискомфорта, певец ждал, подпирая плечом стену возле двери. Также молча они вышли на улицу и отправились к станции подземки. На метро было гораздо быстрее, чем на машине, так что они приехали даже раньше остальных. Выяснив это, Кавамура развернулся и куда-то ушёл, и ритмер не стал его окликать.       «Спит он плохо, ишь, слыхали новости? А я ему подушка, что ли? Или подружка?» — Шинобу снова закурил, присев у стены на корточки. «Но я ведь хочу о нём заботиться… разве нет? Только… гордость, будь она проклята. Я не могу показать ему, что хочу… ох… Я же не глупая девица, что тает от одной слащавой улыбочки. Ксо. Да, я хочу его, но я хочу его настоящего, а не эту фальшивку. Хочу спать с ним, жить с ним постоянно, а не заменять ему подружку на ночь. И угораздило же меня…»       Он так и не смог решить, хорошо или плохо то, что вчера он как бы отказался от столь заманчивого предложения. А вскоре уже вернулся Рюичи, неся в руках две пластиковых посудинки с удоном, купленным в ближайшей забегаловке.       — Держи. Обед нескоро, а ты не успел позавтракать.       Поднявшись, Ино машинально взял еду и палочки, обалдело таращась на хмурого от недосыпа вокалиста, который уже деловито вскрыл одноразовую посуду и принялся выуживать лапшу из горячего бульона. Вкусный запах заставил его сглотнуть и выйти из ступора.       — Итадакимас.       — Угум…       Двое вместе присели на корточки у стены клуба, хлюпая удоном и попивая пряный бульон через край. Так их и увидели остальные, приехавшие на одной электричке.       — Охаё! Приятного.       — Чего это вы тут? — удивился басист. — Дома не позавтракали?       — Да, — кивнул ритмер, торопливо доедая свою порцию. — Проспал я… забыл поставить будильник. Если бы не Рю-кун…       — Понятно. Доедай спокойно, мы пока покурим, рано ж ещё…       Вскоре музыкантов позвали от дверей чёрного хода — местный стафф получил распоряжение сразу впустить новеньких, как приедут. С настройкой звука проблем уже не возникло, так что группа могла вволю репетировать свои песни, чтобы звучать ещё лучше и увереннее.       Второй лайв вышел не хуже предыдущего, публика восторженно подпевала — многие пришли повторно, и немаленький танцпол оказался плотно забит. На сей раз «Лунаси» заранее договорились с администрацией об энкоре, выбрали две песни: бодрую и более медленную, чтобы успокоить разгорячённый зал в конце выступления.       — Отлично поработали, парни! Момо-тян, тебя тоже касается! — поднял тост Джей, и музыканты, засевшие в тесной гримёрке, радостно заржали, подмигивая единственной девчонке среди них. Та уже привыкла и только мило улыбалась в ответ. — Дальше мы будем работать ещё больше, чтобы оправдать доверие наших фанатов. Кампай!       — Кампай! — весело подняли пластиковые стаканы с шампанским «лунатики», отмечая успех.       Администратор клуба сам пришёл к ним сюда, чтобы вручить пухлый конвертик с деньгами, поблагодарить за выступления и начерно договориться о ещё двух — в середине июня.       Дождавшись свой микроавтобус, хмельные парни перетаскали в него оборудование и инструменты, едва не забыли в гримёрке задремавшего Инорана, со смехом увели его в машину, с трудом впихнули на узкое сиденье к Рюичи. Тот был в благодушном настроении после отличного выступления и игристого вина, так что без проблем «приютил» сонного ритмера на своём плече снова. И сам неплохо подремал, покуда машина ехала до реп-точки.       Памятуя о некоторой заторможенности младшего гитариста после сна, Кавамура разбудил его заранее, чтобы сонное оцепенение прошло к моменту высадки.       — Спасибо, Рю-кун… мм… извини, я опять уснул, — отчаянно смущаясь, бормотал Шинобу, пряча глаза. К счастью, в салоне автобуса было довольно темно, и подвыпивший певец не обратил внимания на цвет его лица.       — Да не за что, Ино-кун, — хмыкнул он, — главное, чтоб я спросонок не принял тебя за девчонку, ха-ха! Обычно, это они так пристраиваются…       На сей раз на шутку никто не отреагировал — то ли спали, то ли не расслышали за шумом мотора. А вот Иноуэ неожиданно улыбнулся, хотя улыбка вышла кривой.       — Не волнуйся, Рю-кун, я быстро развею твои подозрения.       И первым полез к выходу, попутно толкая друзей, чтоб очухивались — машина как раз завернула за угол магазина, и в свете фар мелькнула вывеска «Автозапчасти». Нужно было быстро разгрузиться, чтобы не задерживать Юсукэ-куна, который только по большой дружбе и за два бесплатных билета согласился везти музыкантов среди ночи — ему завтра нужно было рано вставать на основную работу. Парни с шутками и матюгами вытащили свой скарб на площадку перед дверью в подвал, Джун за всех попрощался со своим приятелем и присоединился к таскающим инструменты в студию по крутой лестнице.       Вокалист не желал стоять без дела, так что пару рейсов тоже совершил, неся то, что можно было ухватить одной рукой. Другой он мёртвой хваткой держался за поручень, и даже алкоголь в крови не помогал ему преодолеть давний страх. Тем более, что хмель быстро выветрился из головы, а вот ноги слушались плохо, норовя самовольно промахнуться мимо ступеньки.       В конце концов, то, чего боишься, обязательно случится, так что Рюичи почти навернулся с высоты четырёх ступенек, но его удачно поймал Шинья.       — Нэ, Рю-кун, отдохни чуток, остальное мы сами перетаскаем. Это будет лучше, чем если ты свалишься, и мы опять останемся без вокала, — беззлобно подколол он певца. — Только не уходи, ща Джей деньги посчитает и раздаст.       — Ано? А вы не делаете общак? — Кавамура только теперь спохватился, что до сих пор не уточнил финансовые вопросы с лидером группы.       — Делаем… погоди, ща всё узнаешь, — и ударник поспешил наверх, чтобы дотащить оставшиеся кофры и сумки. Пришлось новичку сесть на корточки у стены — садиться на чужой футон теперь что-то не хотелось.       Минут через десять все угомонились, собрались возле столика с чайником и чашками, сдвинули всё, и басист достал конверт с деньгами, чтобы пересчитать выручку и поделить на шестерых.       — Почему на шестерых? — не удержался от вопроса вокалист.       — А ты считаешь, Момо-тян мало работала? — поднял бровь Оносэ.       — Нет, я так не думаю, извините, — стушевался Рюичи и потёр вспыхнувшее лицо ладонями. — Ляпнул, не подумав.       — В общак она скидывается тоже наравне с нами, — добавил Ямада, приобняв свою подругу за плечи.       — Навар хороший, пусть даже мы не получали задатка, но повезло, что оба раза клуб был полон, — резюмировал Джун, поделив бумажки на шесть кучек.       — Я получал аванс… пятую часть, — честно признался Кавамура, — но я… весьма поистратился, пока сидел без работы.       — Ты честно отработал свой аванс, — рассудительно сказал Сугизо, пересчитав свою кучку банкнот. — И ты не виноват, что остальные твои… мм… компаньоны не сдержали обещаний. Зато ты помог нам — это дорогого стоит.       — Теперь общак, — напомнил Джей. — Я могу скинуть тысяч семь. Кто больше? — улыбнулся он и пояснил для новенького: — Мы вместе решаем, сколько кинуть в общую заначку — в зависимости от полученной суммы и текущих расходов. Если у тебя нет сейчас возможности скидываться, то ты можешь сделать это потом, когда наше финансовое положение станет более стабильным. Но если ты не скидываешься, то и рассчитывать потом на общак не можешь, понятное дело.       — Я тоже могу семь, — сообщил, подумав, скрипач.       — Нэ, мы по шесть скинем, — переглянувшись со своей художницей, сказал Шинья.       — А я сейчас не могу, мне надо жильё искать. Я потом докину, если останется, — мрачно вздохнул Иноран.       — Хорошо.       — Шесть и я могу безболезненно скинуть, — покусав губу, решил певец и выложил обратно на столик несколько купюр из своей пачки.       — Тогда все по шесть скидываемся, чтоб не высчитывать потом, — кивнул лидер. Хмель давно уже выветрился, не мешая мыслить здраво, поскольку музыканты не стали напиваться слишком, поделив на шестерых одну бутылку шампанского — чисто символически отметив успех. — Будем надеяться, что следующее выступление будет не хуже, и нам не понадобится вытаскивать деньги из заначки на еду.       — Ано… могу я узнать, у кого хранится общак? Я вам доверяю, парни, но…       — Понимаю, Рю-кун, у тебя был весьма печальный опыт, — невесело хмыкнул басист. — У нас с Ино тоже. Так что общие деньги мы теперь храним в банковской ячейке, которую арендуем тоже вскладчину. Забери свои шесть тысяч, а завтра приходи к полудню в банк на улице Токава — мы тоже придём и положим деньги вместе. Заодно впишем тебя в договор.       — А где это?       — Я тебя отведу, — отчаянно зевая, подал голос Шинобу. — Зайди сюда в одиннадцать…       — Договорились.       — Всё, айда по домам, покуда ещё электрички ходят, и не пришлось вызывать такси, — тоже зевнув, усмехнулся Джун. — Спокойной ночи, Ино-тян.       — До завтра!       — Увидимся, до завтра.       Попрощавшись со всеми, ритмер принялся обустраивать себе ночлег, для чего скинул куртку и распинал матрас, поэтому он не заметил, что Кавамура не ушёл вместе со всеми, а так и стоит, подпирая плечом стенку.       — Всё-таки, ты сердишься на меня, — сказал он, заставив сонного гитариста вздрогнуть и обернуться. — Зря. Я ведь извинился.       — С чего ты взял? — Иноуэ так устал, что не было сил даже спорить. Он просто сел на футон, забыв стесняться нового согруппника, спихнул с ног кроссовки, а носки комком сунул под матрас.       — Я много раз замечал, как ты смотришь на меня. Я, конечно, не психолог, но и сам знаю, что так подолгу смотрят на того, с кем хотят подраться, но обстоятельства не позволяют. Да. Ещё так смотрят, если хотят познакомиться, если человек нравится. Но ты при этом почти не улыбаешься, значит, первая версия более правильная.       — Иди домой, проспись, Рю-кун, а то несёшь всякую чушь, — сердце Шинобу вдруг сдавило такой тоской, что он едва не нагрубил вокалисту ещё сильнее. Но сдержался и добавил мрачно, глядя на свои босые ступни: — У меня просто взгляд тяжёлый, когда я задумаюсь о чём-то. Не принимай на свой счёт. А что смотрю часто, — он нарочито небрежно пожал плечами, — так просто потому, что ты тут человек новый, я ещё не привык.       Дотянувшись до столика, он взял будильник, подумав, завёл его на десять часов — зная себя, решил подстраховаться, чтобы не проспать всё на свете. Краем глаза он видел, что певец не торопится уходить, трёт переносицу, сдерживая зевок.       — Мм… ладно. Если ты не злишься на меня, — он сделал паузу, с явным трудом подбирая слова, — можно я останусь сегодня тут?       — Что? — опешил Иноран. — Где? — Он вскинул глаза на Рюичи, потом посмотрел на свой полуторный футон. С Джуном они неплохо помещались, поскольку спали в обнимку… но…       — Здесь, — кивнул на единственное спальное место Кавамура. — С тобой. Я не лягаюсь и не храплю во сне. Я не помешаю тебе, Ино-кун. Я, — он нервно сплетал и расплетал длинные пальцы, стесняясь давить на жалость, но договорил, — уже пять ночей не могу нормально спать. Я все силы бросил на репетиции новых песен, учил по ночам тексты… но… не могу сейчас вернуться в свою квартиру. Не хочу. Там так… удручающе пусто…       — А… — ритмер открыл и закрыл рот, не зная, что сказать. Стали понятны многие мелочи, которые происходили с вокалистом в последние дни: он постоянно что-то ронял, спотыкался на ровном месте, чаще обычного делал дыхательные упражнения — видимо, чтобы скрыть зевоту… и литрами пил кофе и энергетики. — Ложись.       Приняв решение, гитарист лёг первым на боку, отвернувшись лицом к стене, укрылся краем одеяла и слушал шуршание за спиной.       — Спасибо, Ино-кун. Ты меня спасаешь, — Рюичи устало улыбался, быстро скидывая ветровку и собирая удлинённые хайры в хвост, чтобы не рассыпались по полу. Оставшись, как и согруппник, в джинсах и футболке, осторожно лёг на другом краю матраса. — Лучше бы, конечно, у меня… но мне уже так хреново, что всё равно.       — Укройся, Рю-кун, не пижонь, — пробормотал Иноуэ. — Здесь очень сыро и холодно на полу…       — Мм… спасибо, — неразборчиво отозвался тот, но не пошевелился… а через минуту уже тихонько посапывал, отрубившись. Пришлось Шинобу вытаскивать из-под него край одеяла, самому укрывать этого… этого… От его тела шло благодатное тепло… и гитарист не удержался — сам легонько прислонился спиной к его спине.       «Ох, Кавамура… что же мне с тобой делать? Ты будто нарочно дразнишь меня, гад такой. Будто бы знаешь обо мне что-то… Нет, не может быть. Джун бы не сказал никому», — мысли всё медленнее ворочались в лохматой голове, Ино вскоре расслаблялся, ощущая приятое тепло.       — Только попробуй… принять меня за девчонку… я сам тебя трахну, — засыпая, прошептал он.       Утро началось привычно — с мелодичной трели будильника. Из-за сонного одеревенения ритмер редко когда успевал выключать его, и тихая мелодия вливалась в уши, покуда не проходила минута. Или пока надоедливый девайс не выключал Оносэ. Сегодня будильник едва успел пискнуть — а его уже метко прихлопнула ладонь вокалиста. Потом он зашебуршал, выбираясь из-под одеяла — так и спал на боку, не совершив никаких поползновений.       — Уф… ну и бред приснился, — пробормотал он, сидя на краю матраса и пихая ноги в свои туфли. — Не спишь, Ино-кун? Ага… ладно.       Поднявшись, он ушёл в туалетную кабинку… и проторчал там подозрительно долго. Но Шинобу было не до того сейчас — у него стояло так, что хоть гитару вешай.       «Ну же… быстрее!» — понукал он свои непослушные руки, пытаясь поскорее снять напряжение в паху… и закончил как раз в тот момент, когда гость вышел из туалета.       — Вааа… так классно выспался! — судя по голосу, Рюичи улыбался до ушей. Он сам налил воды в чайник, воткнул на подставку и включил. — Ты вставать-то собираешься, Ино-кун?       — Мм… ща…       Пришлось вылезать из-под одеяла, предварительно вытерев пальцы о простыню — впрочем, и без того весьма заляпанную уже, пора нести в прачечную. Тело всё ещё было чуток деревянным, но это быстро проходило. Иноуэ, как обычно, сделал пару разминочных упражнений, чтобы поскорее вернуться в норму, умылся. И постоянно ощущал на себе пристальный взгляд певца, который уже скатал матрас в рулон и по-хозяйски уселся на нём.       — Пожрать-то есть что?       — Нет. Можно сходить в ту рамэнную. Это по пути.       — О, хорошо, я к себе заскочу, надо взять кое-что. Спасибо, я кофе не буду, — сказал Кавамура в ответ на молчаливый вопрос. — Напился за эту неделю, видеть его не могу. Так-то я предпочитаю зелёный чай. Есть, да? Ох, спасибо!       Шинобу молча откупорил вторую банку из-под кофе и вытащил из неё чайный пакетик, кинул его в пустую кружку, залил кипятком. Вокалист, пользуясь возможностью, разглядывал разномастные керамические кружки, которые лепили подруги Момоко-тян в своей мастерской. Красной пользовался Джей, фиолетовой с белым цветком лилии — Сугизо, из медово-жёлтой пил Ямада, из синей с разводами — Иноран. Новичку художница принесла полосатую бело-зелёную, а сама пользовалась обычной маленькой чашечкой с ручкой-колечком.       — Прикольные, — сказал Рюичи, сделав глоток. — И чай в них вкуснее, даже пакетный.       — Угу…       Казалось, вокруг гитариста снова образовалась стена отчуждения. Он сидел на другом краю свёрнутого футона, но погрузился в свои мысли и не поднимал глаз, мелкими глотками заливая в себя крепкий кофе.       — И о чём же ты так напряжённо думаешь, Ино-кун? — вопрос вырвал его из этого состояния ненадолго.       — Ано… о жизни…       — Мм… понятно, — не дождавшись продолжения, певец допил свой чай, выкинул пакетик и, сполоснув, поставил кружку на место. — Ладно, идём в рамэнную, что ли. Жрать охота — ужас.       — Знаешь, — ритмер вдруг встал, повернулся к нему всем корпусом и прямо посмотрел в глаза, — я решил, что будет лучше сказать тебе всё сейчас, чтобы ты не думал обо мне невесть что, Рю-кун. Ты очень наблюдательный, только выводы неправильные делаешь. Я не улыбаюсь не потому, что ты мне не нравишься. Наоборот. Ты мне слишком нравишься. Но я не хочу, чтобы ты принял меня за девицу, ясно? Мне не нужны твои фальшивые улыбки, я не собираюсь заменять тебе подружку на ночь… и вообще, не собираюсь как-то на тебя влиять. Я буду сидеть в своём углу и смотреть на тебя — этого мне никто не может запретить. Даже ты. А если тебе не нравится — не смотри в мою сторону. И не провоцируй меня, понял? — Шинобу начал говорить спокойно, но от непривычно долгой речи раскраснелся и, раззадорив себя, зло сверкал тёмными глазами из-под насупленных бровей. — А будешь болтать обо мне — я сам тебе зубов поубавлю.       Кавамура сперва улыбался, но очень быстро улыбка сползла с его губ, они сжались плотнее. Он долго молчал, пытаясь найти ответ на такое… признание… но зубы терять не хотелось, а от закипевшего гитариста искрило, как от неисправной розетки.       — Болтать не буду, — сказал Рюичи, чтобы хоть как-то успокоить нервного согруппника. — Мы теперь в одной лодке, не в моих интересах ссориться с тобой. Спасибо за честность, Ино-кун, — он коротко кивнул и отступил на шаг, чтобы взять свою ветровку, висящую на спинке единственного стула поверх куртки Иноуэ. Не удержавшись, хмыкнул себе под нос, но вслух больше ничего не сказал, чтобы в самом деле не спровоцировать драку. Хотя в голове так и вертелось насмешливое: «Эк тебя угораздило!»       До рамэнной шли молча. Ритмер курил, стараясь выдыхать дым в сторону от певца, а тот, натянув поглубже свою джинсовую панамку, смотрел только перед собой. В мыслях был полный бардак. А вот виновник этого бардака, выговорившись, заметно успокоился, шагал ровно, стараясь не задевать спутника локтем на тесных тротуарчиках. Он успел выкурить вторую сигарету, когда двое музыкантов подошли к дверям рабочей столовой, и нарочно притормозил возле урны, чтобы выбросить окурок и пропустить Кавамуру вперёд. Взяв себе лапши с мясом, сел за тот же стол, что и певец, но не рядом, а через один стул, принялся есть, смачно хлюпая.       На вокалюгу он нарочно не смотрел, поэтому не заметил, когда тот успел всё съесть и поднялся.       — Я к себе зайду на пять минут. Подожди меня здесь, пожалуйста.       — Угу.       Иноран едва не поперхнулся бульоном, допивая, но обошлось. Он не собирался следить за Рюичи, но так получилось, что когда он вышел наружу, чтобы покурить, то как раз увидел, как согруппник отпирает дверь одной из типовых двухэтажных квартир с отдельным входом. Их было несколько через дорогу от рамэнной. Глаза зашарили вокруг, машинально запоминая детали, но Шинобу нарочно отвернулся. Вряд ли ему понадобится приходить сюда самостоятельно, в гости.