Часть 7
5 февраля 2022 г. в 10:55
Уже после обеда, ознакомившись с результатами новых анализов, лечащий врач подписал справку-разрешение для пациента Иноуэ Шинобу, предупредив, впрочем, чтобы тот ещё хотя бы дней пять не нарушал режим дня и не пил алкоголь. Иначе рецидив неизбежен. Юный музыкант послушно кивал и обещал следить за своим здоровьем, а в мыслях он уже торопился домой, к Рюичи… Переоделся в те шмотки, что принёс ему певец, и первым делом позвонил ему, чтобы сообщить новости.
— Подожди меня, я сейчас приду, — велел Кавамура. — Ты же без зонта ушёл и без дождевика, а нынче ливень стеной. Оформляй документы — и жди меня в холле.
— Ага. Спасибо тебе, Рю-кун, — искренне выдохнул Иноран в трубку.
— Пустяки. Я рад, что тебе в самом деле лучше.
Получая пакет со своими вещами, что были на нём при поступлении, ритмер забрал заодно и свои документы, всё подписал и поскорее вышел в холл на первом этаже. Сосед уже ждал его, стоя возле дверей, и по его дождевику ручьями текла вода — под неодобрительными взглядами охранника и уборщицы.
— Держи, — вокалист протянул ему свёрнутый второй дождевик. — Пойдём быстрее, а то меня сейчас испепелят на месте, несмотря на мокрый плащ, — чуть нервно усмехнулся он, отступив ещё ближе к двери. — И не пустят сюда больше.
Привязав свой пакет к поясу, чтоб не мешался, Шинобу развернул свой прозрачный дождевик и надел его, сунув руки в рукава, после чего ловко прошмыгнул в двери — следом за певцом. На улице в самом деле творился потоп — по асфальту катились волны почти тёплой воды, ливнёвки гудели, захлёбываясь этими приливами, машины ехали очень осторожно, рассекая воду, а пешеходы в разномастных цветных плащах торопливо шлёпали по лужам в резиновых сапогах, а кто и просто в гэта на босу ногу.
— Ох, хорошо-то как! — невольно улыбнулся Иноуэ, видя буйный праздник своей любимой стихии. Приостановился, раскинув руки в стороны, подставил лицо тёплым каплям. — Свобода!
— Ты как из тюряги вырвался, — хмыкнул Соловушка, размазывая по своему лицу дождевые брызги, чтоб не так сильно клонило в сон.
— Ну… в какой-то степени тут тоже лишают свободы. А ты и сегодня не спал? — гитарист внимательно посмотрел в бледное лицо соседа. Тот отвёл взгляд и дёрнул плечом. — Не получилось?
— Нет.
— Жаль, — сочувственно вздохнул младший и зашагал через парк к их общему дому. — Тогда идём. Ляжешь сразу, отоспишься немного. Да и мне ещё денёк лучше из дома не выходить. Я только Джуну позвоню… ну, то есть, позвоню Сугизо, чтобы он передал…
— Да я всё про них понял уже.
Фраза прозвучала как-то резковато, и Шинобу ощутил лёгкую обиду за названного брата и его партнёра.
— Ты их осуждаешь? — с подозрением спросил он.
— Мне всё равно, — пожал плечами Рюичи. — Они оба хорошие люди и отличные музыканты, и мне нравится с ними работать. А чем они занимаются в свободное время — меня не касается.
Дальше шли молча, только свернули к рамэнной, чтобы взять свежей еды на двоих. Такаси-сан очень обрадовался, увидав Иноуэ-куна живым, хотя и бледноватым, положил ему в пакет порцию сладостей за счёт заведения, чтоб поправлялся скорее.
— И забудь ты эту вертихвостку, как бы её ни звали, — добавил хозяин едальни, добродушно улыбаясь. — Она точно не стоит того, чтобы ради неё попадать в больницу. Береги себя, парень, не дури так больше.
Гитарист растерянно поблагодарил и извинился за причинённое беспокойство, а уже дома пристал к Кавамуре.
— А ну, колись, чего ты ему про меня наговорил, а? И медсёстры все меня выспрашивали, не собираюсь ли я покончить жизнь самоубийством, наглотавшись таблеток? Не из-за тебя ли?
— Да я даже ничего не выдумывал, — пожал плечами певец, устало присев на порожек, чтобы снять резиновые сапоги. — Просто рассказал краткую историю твоей несчастной любви. Но не ко мне, конечно, а к некой девчонке. А про суицид добавил, чтоб меня пустили к тебе в палату — мол, поговорить надо с тобой. Вот и всё.
Не ожидавший такой прямоты Шинобу немного растерялся, но потом тоже разулся и повесил мокрый дождевик на крючок у двери. Встал позади сидящего Рюичи, который собрался уже закемарить прямо тут, потормошил за плечи.
— Идём в спальню. Нефиг тут спать, когда кровать есть.
— Угум… ща… — сонно отозвался вокалист, даже не делая попытки встать. Инорану пришлось поднимать его, обхватив под мышками.
— Прости, Рю-кун, я сейчас не смогу тебя унести, давай-ка сам.
— Да-да, извини… просто рубит ужасно, — вздохнул Кавамура, помотав головой. Из последних сил добрался до футона и рухнул на него, не раздеваясь.
Убрав еду в холодильник, ритмер быстро позвонил в дом Сугихары и сообщил друзьям, что уже выписался и всё в порядке, но на репетицию придёт завтра. Выслушал радостные комментарии Джуна, который с пониманием отнёсся к этой задержке, несмотря на то, что до следующего лайва оставалось всего два дня. Попрощавшись с братиком, младший гитарист тоже поднялся наверх и только покачал головой, видя, что сосед уже преспокойно спит. Приоткрыв форточку, чтобы слышать шум дождя, Ино разделся до белья и на минуту призадумался — раздевать Рюичи или оставить так?
«Хех, укатали сивку крутые горки… Но в одежде он вспотеет сильно, опять может простыть…»
Решившись, он стянул с певца футболку, осторожно приподняв и опустив его безвольные руки. Потом снова притормозил, раздумывая, не сочтёт ли Кавамура дальнейшее раздевание попыткой домогательств?.. Мысленно махнул на это рукой и сделал то, что ему хотелось — расстегнул тонкие бриджи вокалиста и неторопливо стащил их с его длинных худых ног, стараясь не разбудить. Сложил всё так, как это обычно делал сосед — если что, можно будет сказать, что он разделся сам, просто не помнит. Укрыл его простынкой и сам лёг рядом.
Спать пока что не хотелось, так что он просто лежал и смотрел на Рюичи. Тот уже крепко дрых, тихонько посвистывая носом, — за этот месяц с небольшим Иноуэ успел изучить все признаки разных этапов засыпания согруппника.
«И что теперь? Надеюсь, он в самом деле готов поговорить… как и обещал. А если нет?.. Ох, ками-сама… я так рехнусь ждать. Надо уснуть, вот что. И время быстрее пройдёт».
Поднявшись опять, он закрыл поплотнее шторы и снова лёг на свою половину двойного матраса. Беспокойство на время отступило, он верил в искренность певца, который сам поцеловал его тогда. Ведь никто его не заставлял, это не могло быть случайностью. Уж кто-кто, а Рэйла спонтанно мог только драться, все же прочие решения он обдумывал и взвешивал заранее.
Мысль была скользкой, но додумать её Ино не успел — уснул…
Разбудило его громкое бурчание в собственном животе — время ужина давно прошло, солнце уже село за плотными тучами, а дождь всё также шелестел в темноте за окном. Сонное оцепенение отпускало понемногу, но Шинобу сам боялся пошевелиться, потому что Рюичи лежал совсем близко и обнимал его сзади за талию, уткнувшись лицом куда-то ему в затылок.
«Ну вот… приехали, — почему-то ритмера совсем не обрадовало такое поведение соседа. — Принял меня за девицу, видать. Разбудить его? Нет, пусть поспит ещё. Вроде бы он сейчас крепко спит, сам не проснётся…»
Организм, ослабленный после нервного истощения, реагировал вяло, но Инорану было приятно просто легонько гладить певца по руке, скользить пальцами по его мосластым пальцам, прижимать их к своему животу. Нужно было встать, погреть еды и покурить, но так не хотелось оставлять сейчас вокалиста одного. Впрочем, он, скорее всего, не будет рад проснуться вот так.
Вздохнув, Ино осторожно убрал его руку со своей талии и тихонько поднялся. Нашёл на своей полке домашние бриджи, натянул их и спустился на кухню, закуривая на ходу. Сделал пару затяжек и потушил сигарету, чтобы не сильно вонять тут дымом. Раз Кавамура бросил, то не стоит его дразнить. Подумав немного, Шинобу поставил на газ двойную порцию удона, чтобы поесть вдвоём. Он знал, что если уйти из спальни больше чем на четверть часа, то Рюичи проснётся сам. Почувствует, что остался один.
— Как проклятье какое-то, — словно в ответ на его мысли проворчал Рэйла, появляясь на кухне в одних трениках, обрезанных до колен.
— Извини… жрать захотелось, — гитарист без лишних слов понимал, в чём проблема.
— Это ты извини, что я ворчу, — неожиданно повинился вокалист, доставая пиалы и чашки. — Пожрать-то всё равно надо, не спать же теперь сутками. Мне, кстати, уже гораздо лучше… хотя голова ещё квадратная, — криво усмехнулся он, садясь за стол. — Итадакимас.
— Угу, — Иноран уже вовсю хлюпал лапшой, стараясь не поднимать глаз на соседа, не разглядывать его открыто. Что-то было ненормально, не так, как раньше… но он боялся сопоставлять и анализировать, боялся попасть в сети самообмана. Покуда не внесена ясность в их отношения, лучше не радоваться раньше времени.
— Покури пока, а я посуду помою, — после чая предложил Кавамура, поднимаясь. Он, как обычно, справился быстрее, чем ритмер, вечно медитирующий над тарелкой, но сегодня младший отстал ненамного.
— Спасибо за пепельницу, кстати. Я её положил у зеркала.
— Да не за что. Просто я твою не нашёл, — пожал плечами Рюичи.
— Она в моих тех шмотках осталась… ща, посмотрю, кстати, — вздохнул Иноуэ. Нашёл оставленный в коридоре пакет, взял оттуда сигареты и зажигалку и принялся обшаривать карманы одежды. Шмотки выстирали в прачечной при госпитале, а все вещи, найденные в карманах, были сложены в отдельный пакетик, но и там знакомой жестянки не было. — Ксо!
— В чём дело? — выглянул из кухни певец, вытирая руки полотенцем.
— Похоже, свою пепельницу я потерял где-то.
— Возьми мою. Мне она всё равно больше не нужна.
— Спасибо… Я потом куплю себе…
— Что, эта неудобная? — приподнял бровь Рэйла.
— Удобная.
— Ну, так и пользуйся. В чём проблема-то?
— Ано… она же подписанная, — Шинобу почему-то стеснялся принять такой подарок, хотя в душе очень хотел бы оставить эту коробочку себе.
— Что, боишься, что эта подпись станет тебе немым укором? Мол, Рэйла бросил курить, а ты нет? — усмехнулся Кавамура и прошёл к зеркалу. Взял с полочки свою жестянку и сам вложил её в ладонь друга, сжал его пальцы своими. — Бери. Мне будет приятно, если ты будешь пользоваться ею.
Это было так непохоже на обычно сдержанного вокалиста… Раньше он бы не стал просто так прикасаться к Инорану, чтобы не спровоцировать его. А сейчас… они стояли очень близко друг к другу, и Рюичи открыто смотрел в глаза гитариста.
Слишком близко. Слишком откровенно.
— Провоцируешь? — сиплым шёпотом спросил младший, свободной рукой перехватив жилистое запястье певца.
— Мм… возможно, — не стал отпираться тот, дерзко блеснув глазами.
— Зачем?
— Наверное, не хватает адреналина, — улыбка забияки боксёра стала ещё более ехидной. — Но сейчас мы не будем выяснять отношения, ладно? — он улыбнулся нормально и примирительно положил руку на плечо одногруппнику. — Ты после больницы… я после бессонницы… да и лайв через два дня.
Ритмер молча разжал пальцы левой руки, посмотрел на блестящую коробочку в правой, кивнул.
— Ладно. Потом поговорим.
Накинул на плечи ветровку — не идти же на улицу в майке — и шагнул за порожек, чтобы сунуть ноги в резиновые шлёпанцы.
— Я буду ждать, — догнал его голос Кавамуры… и младший усмехнулся, не оборачиваясь. Да уж, сбежать сейчас снова было бы совсем по-детски. Да и куда бежать? В студию, прятаться за расписной ширмой от всего мира? Смешно.
Сигаретный дым помог немного успокоиться и выстроить мысли в логическом порядке.
«Чего я хочу? Ну, это понятно. Я хочу быть с ним. Всё время. И чтоб не делить его с другими. Как этого добиться? Понятия не имею. Мы уже больше месяца играем в игру «Кто кого переупрямит», как два барана. Я делаю вид, будто не хочу его, он делает вид, будто бы может обойтись без меня. Зачем? Чего он хочет добиться? Чтобы я разлюбил его? Хм… вроде нет. Кстати, а чего он вообще хочет? Для чего провоцирует? Однако… вариантов не так уж и много. Или он хочет подраться… или хочет, чтобы я его добивался, соблазнял. Да нет, ерунда. Или не ерунда? — Иноуэ аж вскочил с перил крылечка и звонко хлопнул себя по лбу. — Вот ведь болван! Это же очевидно: Рюичи устал ухаживать за девчонками, добиваться их. Да, ему это даётся легко, так ведь и надоедает быстро. То, что просто само падает в руки, совсем не ценится. Значит, стоит попробовать… добавить ему адреналина. Чёрт, я же обещал не приставать к нему. Досадно! Но можно попытаться обойти запрет…»
Сунув окурок в дарёную пепельницу, Шинобу подставил ладонь под струи дождя, падающие с черепичной крыши, приложил мокрую ладонь к пылающему лбу. Потом ещё раз глубоко вдохнул сырой воздух и вернулся в дом. Маленькая лампочка над лестницей освещала ему путь, а в спальне горел свет.
Кавамура полусидел на постели, снова обложившись своими черновиками, что-то записывал, вымарывал и снова писал. Даже не поднял голову, когда вернулся сосед. Но Иноран не обижался. Он уже знал, что если этого виршеплёта укусила муза, то лучше его не отвлекать. Впрочем, через пару минут, когда гитарист уже разделся и лёг, Соловушка сам оторвался от своей писанины.
— Я тут песню пишу новую… про человека, который жил, как все, но однажды услышал зов моря… и отправился пешком через горы и долины.
Ритмер хмыкнул, догадавшись, что снова послужил вдохновением для их штатного борзописца. Рюичи строчил стишки едва ли не 20 часов в сутки, когда не ел и не спал, легко переделывал их в угоду музыке или если что-то не нравилось лидерам, снова сочинял… Что-то было слишком слащаво, что-то было слишком заумно или нелогично, но поток графомании почти не прерывался. Певец брал в оборот любое мало-мальски заметное событие в жизни и сочинял, сочинял…
«Наверное, если собрать все-все его листочки, выдранные из школьных тетрадей, и сложить по датам, то получится довольно подробный дневник его жизни, — в который раз подумал Ино. — А теперь ещё и наши жизни там мелькают… как стёклышки в калейдоскопе…»
— Так вот, — продолжил Рэйла, машинально рисуя завитушки волн по краю листка, — ты не знаешь, случайно, что стало с тем человеком… ну, когда он дошёл-таки до моря?
Перевёл наконец взгляд на соседа, который поудобнее лёг на спину и закинул руки под голову. А Шинобу мечтательно прижмурился и вздохнул.
— Ано… скорее всего, он обернулся дельфином и уплыл. Навсегда.
— Точно! — Кавамура хлопнул себя по затылку зажатой в пальцах ручкой. — И как это я сам не догадался! Ты же у нас Дельфин. Ну, по мнению Момо-тян. Ща, допишу уже и лягу, — улыбнулся он в ответ на вопросительный взгляд друга.
— Пиши, ты мне не мешаешь, — привычно отозвался ритмер. Закрыл глаза и стал слушать шорохи рядом. В больнице ему выдали беруши, чтобы можно было спокойно спать в многолюдной палате даже днём, но домашние звуки, шелест бумаги и дыхание Рюичи были для него приятной убаюкивающей музыкой.
— Ладно, завтра доведу до ума, — через пару минут пробормотал себе под нос вокалист, сонно зевая. Отложил кипу листков в сторону, кинул туда же ручку и погасил свет. Укрываться не стал — и так было нормально.
— Между прочим, мне понравилось, когда ты меня обнимал во сне, — неожиданно для самого себя подал голос Иноуэ. Послушал озадаченную тишину и спросил: — Что, не помнишь?
— Нет, — не очень уверенно отозвался певец.
— Но я тебя не ударил, хоть ты и принял меня за любовницу, — хмыкнул младший. — А если я тебя обниму… ты мне глаз выбьешь, нэ?
— Не знаю, — уже веселее фыркнул Кавамура. — Скорее, не смогу уснуть из-за этого.
— Давай поспорим? — Шинобу ощутил, как что-то, похожее на азарт, щекочет его под рёбрами. — Если ты не уснёшь через пять минут, то я буду мыть посуду два дня подряд. Идёт?
— А если и через десять не усну — то до конца недели, — Рэйла тоже включился в эту лукавую игру.
— Согласен. — Иноран перекатился по футону, ложась на бок позади отвернувшегося Рюичи, уткнулся носом в его лопатки и мягко обнял одной рукой. — Расслабься, Рю-кун… я же не пристаю к тебе, — шепнул он, ласково поглаживая торс вокалиста. Тот чуть слышно хмыкнул.
— Без пяти десять, — пробормотал он и снова зевнул. А через три минуты уже провалился в глубокий сон — гитарист слышал это по его ровному дыханию с лёгким присвистом.
«Получается! Получается! — ликовала душа Ино, отчего сон как рукой сняло. — Он вправду хочет, чтобы за ним поухаживали! Точнее — чтобы я за ним поухаживал. Ох… если так… я всё сделаю, чтобы ему было хорошо со мной. Так хорошо, что он забудет всех своих девиц. И массаж! Нельзя недооценивать массажное волшебство. Вон, даже нашего Маэстро проняло, хотя Джун далеко не мастер в этом деле. Видно, правду говорят, что не бывает стопроцентных натуралов. Просто надо ухаживать правильно… ммм… Рюичи… ты будешь моим… Рюичи… аххх…»
Возбудившись от собственных мечтательных мыслей, ритмер даже не стал далеко отползать по кровати, а помог себе рукой, жадно вдыхая запах певца. И лишь после этого угомонился и быстро уснул, нежно приобнимая спящего соседа за талию.
Проспавший больше половины суток Кавамура проснулся первым… и сразу вспомнил вчерашний «спор». Но сейчас он был в таком благостном состоянии, что даже не поморщился, осознав, что проиграл это шутливое пари. А ещё хорошего настроения прибавляло то, что в кои-то веки он проснулся не один в пустой кровати. Шинобу лежал рядом, сонно дыша ему в затылок, — не отвернулся к стенке и обнимал не подушку, а его, Рюичи. И от этого почему-то было так хорошо и спокойно сейчас.
Вот только он всё равно не был готов ответить взаимностью на чувства младшего гитариста. Вздохнув, Соловушка осторожно погладил крепкие пальцы соседа… и почти сразу услышал, что его дыхание изменилось.
— Проснулся?
— Мм, — невнятно отозвался Иноуэ, теснее прижимаясь к спине певца.
— Я хочу извиниться, Ино-кун… зря я тебя провоцирую, — снова вздохнул вокалист, всем телом ощущая, как напрягся согруппник. — Да, мне хорошо, когда ты рядом… и я честно хотел сказать тебе это… Я успел привязаться к тебе… и не меньше Джея переживал, когда ты так внезапно исчез. Но я не хочу обманывать тебя. Это не любовь.
Он нарочно не оборачивался, чтобы не видеть лица ритмера. Подозревал, что вряд ли увидит там что-то хорошее. Но голосом он старался передать свои сожаления.
— Значит, не любовь… — глухо отозвался Иноран, с некоторым трудом убирая руку и откатываясь на спину. Было очень больно… пожалуй, больнее, чем от удара кулаком. Но он уже не мог отказаться от своей безумной мечты, поэтому не замкнулся снова в своей обиде, а продолжил говорить. — А что тогда любовь? Ты хоть кого-нибудь любил?
«Кроме себя», — осталось висеть между ними в воздухе, но Рэйла не обиделся на такой намёк. Сел, поджал ноги и обхватил себя руками, словно бы в комнате было холодно.
— Любил. Из дома за ней сбежал, — чересчур ровным тоном ответил он после паузы. — Она была старше ненамного… но встречалась с каким-то мафиози. Нажаловалась ему на меня… и он с дружками избили меня в подворотне. Бросили почти голым на улице. Я тогда месяц в больнице провалялся, чуть не остался без голоса. Не мог даже вернуться домой… после такого позора… поэтому прибился к тем ребятам, стал зарабатывать пением… — Кавамура с трудом вытягивал из себя эту сердечную занозу — он никому ещё не рассказывал о том случае. И вздрогнул всем телом, ощутив тёплые ладони на своих плечах. — Не надо… пожалуйста, Ино… не надо меня жалеть.
— Это не жалость, Рю-кун. Это сочувствие. Сопереживание. Эмпатия. Мне больно видеть твою боль, понимаешь? — шёпотом пояснил гитарист, ещё крепче обнимая сжавшегося друга, стараясь согреть его своим душевным теплом, своей любовью. Помолчал немного и спросил: — И ты с тех пор… мстишь ей, гуляя с другими?
— Ну… не совсем так, — Рюичи немного успокоился, выплеснув эту застарелую обиду в словах. — Я хочу стать знаменитым и успешным — чтобы она потом поняла свою ошибку. Да, как в дешёвой дораме, — усмехнулся он, осознавая пафосность своих слов. — А другие… если честно, тут я готов согласиться с Такаси-саном. Они все одинаковые, как выяснилось. Ну, во всяком случае, те, которые соглашаются переспать со мной. Про других не скажу, а так — да. И в последние полгода они — вынужденная мера… чтобы не страдать от бессонницы. Если бы не ты… не знаю, как бы я сейчас жил. Поверь, я очень ценю всё то, что ты делаешь для меня, Ино-кун… но…
Он легонько погладил обнимающие его руки Шинобу.
— Ладно, хорошо, — неожиданно серьёзно отозвался тот, не меняя позы. — Если это не любовь… то почему ты искал меня всю ночь под дождём? Не отпирайся, мне Джун всё рассказал.
— Просто… хотел тебе морду набить, — со смешком ответил певец и несильно пихнул товарища локтем в рёбра. — За то, что бросил меня одного среди ночи. Да, я беспокоился, — признался он после паузы. — Ты мой друг, и я же видел, в каком ты состоянии из-за… ну, из-за всего этого.
— Угу, морду он мне набьёт, — усмехнулся Иноран, чуть отстраняясь и подтаскивая к себе свои домашние бриджи, чтобы одеться. — Да ты меня задеть лишний раз боишься, — фыркнул он, нарочно подначивая вспыльчивого согруппника. За время знакомства он уже усвоил, что Кавамура легче всего ведётся на слабо и на обвинения в трусости.
И попал в самую точку.
— Ничего я не боюсь! — тут же среагировал Рэйла. Извернулся всем телом и неожиданно легко завалил гитариста обратно на футон, прижав собой. — Попался!
— Ну и? Что дальше? — Шинобу изобразил на лице сложную гримасу — ехидство, ленивое ожидание, сомнение. Он и не думал сопротивляться, нарочно падая на спину, откинул голову чуть назад и провокационно облизнул красивые губы. — Поцеловать ты меня всё равно не рискнёшь — а то вдруг тебе понравится?
Кавамура замер на несколько секунд, судорожно пытаясь найти достойный выход из этой щекотливой ситуации, чтобы не уронить лицо. Отступить сейчас означало признать себя трусом, а пойти на поводу у этого тихони, который оказался таким вот ловким провокатором, не позволяла гордость. Может быть, ему было бы легче принять решение, если бы он знал, что сам Оносэ Джун не смог устоять перед подобным соблазном…
А Иноуэ надоело ждать, он понимал, что промедление играет против него — и добавил жару. Его ладони скользнули по широким плечам соседа, устремляясь вниз, по плавному изгибу спины, немного задержались на пояснице, чтобы потереть крестец… а потом беспрепятственно нырнули в брифы старшего, чтобы с силой смять его маленькие крепкие ягодицы. Ещё раз и ещё…
— Ооох! — опаляющая волна возбуждения охватила всё тело вокалиста, и он, как в омут с головой, кинулся целовать горячие губы партнёра, призывно приоткрытые навстречу. Никто никогда не трогал его вот так — жадно и властно… никто ещё не целовал его так пылко в ответ, перехватывая инициативу, пожирая его губы своим ртом, кусая и тут же лаская языком… И накопившаяся за эти дни неудовлетворённость только добавляла масла в огонь, поэтому Рюичи совершенно не мог противиться своему желанию, умело разбуженному Инораном. Он только одобрительно замычал в поцелуй, ощутив на своём члене уверенные пальцы ритмера… а потом глухо застонал, догадавшись, что тот сейчас взял в руку оба ствола и решительно дрочит, приближая закономерный оргазм…
Возвращаться в унылую реальность не хотелось. Певец так и лежал на горячем, чуть влажном теле младшего, прикрыв глаза и пытаясь отдышаться после безумно долгого поцелуя взасос.
— Понравилось? — голос тихони был непривычно довольным.
Отрицать очевидное не имело смысла, и Кавамура тихо угукнул. Потом вытащил давнюю, уже порядком запылившуюся мысль, и отозвался не очень внятно:
— Был бы ты девчонкой — я бы тебя сразу… в первую же неделю окучил.
— Ишь ты… окучиватель, — фыркнул Шинобу, ласково проводя ладонью по взмокшей спине вокалиста. — Я бы согласился, чего уж там. Если бы ты меня попросил как следует. Но видишь ли, мне тоже захотелось тебя… окучить. Потому что я не девчонка. Да, я могу быть в пассиве, но это ничего не меняет. Я парень — и тоже могу засадить. Так что лучше не поворачивайся ко мне спиной.
— Пф… опять подначиваешь? — Рюичи едва не поддался на эту провокацию, но вовремя притормозил и не сказал: «Я тебя не боюсь!».
— Есть немного. А то бы так и ходили вокруг да около.
— Ну-ну. А ведь кто-то обещал не приставать, — намекнул Соловушка, не торопясь вставать с такой удобной лежанки.
— Ты первый начал, — Ино ласково коснулся пальцем нацелованных губ партнёра, напоминая про тот поцелуй в больнице. — И обнимать меня во сне — тоже. Ладно, — помолчав, сказал он, — давай-ка вставать. Завтрак мы уже проспали… надо хотя бы пообедать перед репетицией. Не хочу, чтобы Джун поставил нам в вину наши… весьма сложные отношения…
Репетиция прошла спокойно, хотя сперва Сугизо недовольно посматривал на второго гитариста, который не сразу смог сосредоточиться на работе. Казалось, никто не заметил перемен, произошедших в отношениях Шинобу и Рюичи, и ритмер вздохнул свободнее. Впрочем, он понимал, что от названного брата не сможет ничего скрыть… да и склочный характер Кавамуры мог снова помешать, разрушить едва наведённые мосты.
Решительно выкинув лишние мысли из головы, Иноран полностью сконцентрировался на музыке. Песня про Араши-мэна была вполне готова, и её планировали включить в сет-лист на ближайшем выступлении. Это и радовало, и нервировало впечатлительного Иноуэ, но вещь и вправду получилась достойной. Сугихара расстарался и сделал очень крутую аранжировку, извлекая из своей гитары звуки, похожие на стук дождевых капель по струнам.
А Джей весь вечер мог наблюдать через зеркала на стене, какими взглядами обмениваются эти двое — его братец и вокалист. И вроде бы всё было, как и раньше, но из глаз Шинобу исчезла тоска и безысходность, он смотрел на Рюичи по-другому, словно бы прикидывая план действий. Оносэ за все годы знакомства с этим тихоней так и не смог привыкнуть к тёмным омутам его души, в которых водились такие хитрые ёкаи, каких ещё поискать.
— Завтра к десяти сюда, — по окончанию генерального прогона предупредил всех лидер. — Не опаздывайте — в одиннадцать машина.
— Хай, — дружно отозвались все, и первыми ушли Ямада со своей спутницей, а басист подошёл к Инорану почти вплотную, взял его за плечо, чтобы заглянуть в лицо.
— Ты точно выдержишь лайв?
— Да, — упрямо сверкнул глазами младший гитарист. — Я уже в норме.
— Смотри мне… не слишком-то усердствуй с этим Соловушкой, — чуть слышно фыркнул Оносэ в самое ухо побратима, отчего тот моментально покраснел.
— Ну тебя… сам там не усердствуй, — кохай несильно пихнул друга в плечо и отвернулся, чтобы убрать свой лиловый ESP в кофр.
— Ладно, до завтра, — Джун махнул рукой согруппникам и ушёл вместе с Ясухиро к станции метро. Ездить каждый день в Хадано было не очень-то удобно, зато дешевле, чем снимать жильё в Йокогаме постоянно, но перед концертами эти двое всё же снимали комнатушку или просто спальные места в ближайшей дешёвой общаге.
Кавамура рассеянно попрощался с лидерами, но потом задумчиво проводил их глазами. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что за мысль пришла ему сейчас в голову.
— Что, гадаешь, кто из них сверху, а кто снизу? — ехидно хмыкнул подошедший сзади ритмер, кладя руки на плечи сидящему на стуле соседу. Несильно помял их, потёр большими пальцами загривок и кожу возле линии роста волос.
— Мм… да, есть такое дело, — нехотя признался певец, прикрыв глаза от этой невинной ласки.
— Ни за что не угадаешь, — подначил его младший.
— Чего там гадать-то… всего два варианта, — дёрнул плечом Рюичи.
— А вот и нет, — ласковые пальцы забрались в густую гриву вокалюги, чтобы помассировать кожу головы. — Есть ещё третий вариант, — заговорщицки понизил голос тихоня, пару секунд помял прохладные мочки ушей партнёра и убрал руки. — Идём домой.
Едва начавший кайфовать Соловушка открыл глаза и одарил этого провокатора таким убийственным взглядом, что Иноуэ едва не рассмеялся, чуя близкую победу. Но радоваться было ещё рано, так что он просто сделал невинные глазки, накинул свой дождевик и звякнул ключами от подвала, подкинув их в ладони.
Привычно пихнув свои черновики в рюкзачок, Кавамура закутался в плотный пластиковый плащ синего цвета и вышел на улицу вслед за согруппником, сам запер дверь и спрятал ключ, покуда тот раскуривал сигарету, отворачиваясь от ветра и дождя.
— Вот же блин, — досадливо поморщился Шинобу, едва успевший сделать пару затяжек, когда порыв мокрого ветра всё же загасил его сигарету. — Ладно, дома покурю.
Запихнул отсыревший бычок в дарёную пепельницу, сунул её в карман, машинально погладив ненамозоленной подушечкой большого пальца процарапанную подпись.
— Кстати, а почему Рэйла? — неожиданно спросил он по пути, придерживая полы дождевика.
— Хм, — вокалист покосился на соседа, догадываясь, из-за чего возник вопрос. — На самом деле — Лэйла, — он тщательно выговорил капризную букву «л» в начале. — Из какой-то старой песни. Но все — да и я сам — всё время произносили Рэйла… Так и осталось, я решил не ломать себе язык.
— Ясно…
Дальше шли в молчании, под монотонный шум крупного дождя. Рюичи первым вошёл в дом, повесив плащ, и сразу отправился на кухню — греть ужин на двоих. Ино задержался на крылечке, чтобы, наконец, покурить нормально, но довольно быстро притопал туда же, жадно принюхиваясь к запахам съестного.
— Никак у тебя аппетит проснулся? — поддел его старший, накладывая ему полную пиалу кацудона.
— Думай, что хочешь, — фыркнул гитарист, смешливо поморщившись. — Мне нужно хорошо питаться, чтобы хватило сил на всё. И на концерт… и на тебя… — Певец отшатнулся в притворном ужасе, а Иноран договорил: — Нормальный массаж тоже много сил отнимает.
Кавамура ещё минуту постоял возле холодильника, прикрываясь плошкой салата, как щитом, потом нарочито вздохнул и расслабил плечи.
— Ладно, на массаж я согласен. — Сел за стол, помешал палочками свой рис и уже нормальным тоном добавил: — У тебя и правда хорошо получается… не больно даже.
«Джун тоже так говорил», — молча блеснул глазами этот тихоня и сразу же спрятал предательски ехидный взгляд. Всё же Рэйла был весьма ревнивым, не стоило его дразнить, пусть даже он сам ещё не считал свои чувства к ритмеру любовью. Зато тело его было очень отзывчивым на ласку, и это делало его куда более сговорчивым. «Дай время — я найду твои слабые места, твои эрогенные зоны… и ты не устоишь, Рюичи… ты будешь моим…»
— Ладно, я мыться, — покончив с ужином, певец снова поднялся первым из-за стола. — Холодную сильно не включай, — напомнил он соседу. Иноуэ кивнул, помня о том, что напор в старых трубах слабый, и при мытье посуды нужно включать воду аккуратно, чтобы не обварить того, кто пользуется душем. Сегодня была его очередь прибираться на кухне, и он не торопился, доедая свою порцию. Перед выступлениями Кавамура занимал ванную дольше, возясь со своими длинными вьющимися хайрами.
Сам гитарист мылся гораздо быстрее — сказывался опыт посещений общественных бань. Да и в офуро лезть не стал — экономил воду и время, ведь давно уже нужно было лечь спать, чтобы завтра подняться раньше обычного. Ополоснувшись, он наскоро вытерся, зато волосы отжал гораздо тщательнее и ещё дополнительно промокнул их сухой простынкой, чтоб сохли быстрее. Соседствуя с Рюичи он тоже приучился скручивать свои хайры в плотный узел, чтоб меньше путались, но сейчас дал им сперва нормально высохнуть.
Вернувшись в спальню, он застал знакомую уже картину: Рэйла сидел на краю футона и расчёсывал свои патлы, нетерпеливо дёргая расчёской, если та застревала. И никакие кондиционеры и муссы для укладки волос не помогали, хотя вокалист перепробовал всё, что смог достать через своих многочисленных девиц.
— Рю-кун… дай я, — впервые отважился предложить свою помощь в этом деле Шинобу, осторожно перехватив запястье старшего. Тот и сам замер от неожиданности, выпустил из пальцев круглую ручку… а потом тяжко вздохнул, покоряясь судьбе в лице приставучего соседа. — И не надо так вздыхать — не убудет от твоей мужественности, если я тебе помогу немного.
Хмыкнув на это заявление, Кавамура предпочёл отмолчаться и немного подождать — покуда у этого незваного помощника не заболят руки.
— Они ведь у тебя очень гладкие и так, — мягко проводя по блестящим влажным прядям расчёской, мурлыкал Иноран. Он встал позади друга на колени, чтобы не поднимать руки вверх, чтобы они не устали раньше времени. — Просто тебе самому неудобно их расчёсывать…
— Просто они вьются, блин, — Рюичи подёргал себя за свисающую на лицо завитушку. — Будет денег побольше, я их химически выпрямлю, нафиг.
— Зачем? Тебе идёт эта буйная грива, — возразил гитарист, легко разбирая смоляные пряди расчёской и пальцами, раскладывая их тяжёлым плащом по спине одногруппника. Уже через пару минут он справился с основной задачей и занялся факультативом — снова запустил пальцы обеих рук в волнистые волосы певца, чтобы сделать успокаивающий массаж головы.
— Мммм… опять дразнишь? — отозвался тот, не в силах заставить себя остановить эти ласковые руки.
— Прости, — легко повинился Иноуэ, завершая короткий сеанс простыми поглаживаниями. — Ты прав, сейчас нам обоим лучше поберечь силы для концерта… Давай спать.
Он наскоро скрутил свои подсохшие волосы в пучок, слегка обмотав резинкой, и лёг на свою половину двойного футона под внимательным взглядом красивых глаз Кавамуры.
— Не зря Джей зовёт тебя тихоней, — хмыкнул тот, собирая свои хайры на затылке. Повозился ещё, включая будильник, потом погасил свет. — Оясуми.
«Просто Джун добрый, — подумал ритмер, усмехнувшись в темноте. — И он мой друг. Кто другой мог бы и похлеще кликуху придумать…»
— Оясуми, Рю-кун…