Толкин vs. авторы-чернушники

      Сколько бы не осуждали авторов, потакающих в своих произведениях своим — и своей аудитории — вкусам, пристрастиям и мечтаниям, до определенной степени это явление неизбежно и даже необходимо, потому что любому человеку всё-таки проще всего писать на темы, которые вызывают отклик у него и его потенциальной аудитории. Уже другой вопрос — какие именно вкусы, пристрастия и мечтания отображаются в произведениях тех или иных авторов, с помощью чего именно они хотят привлечь читателей. В этой заметке речь пойдет о явлении некоторых характерных мотивах в творчестве, с одной стороны, Толкина, а с другой стороны — авторов-чернушников.       Толкин даже в самых мрачных своих сюжетах вроде истории детей Хурина рассуждал на те темы, которые бесспорно импонировали (что он и не отрицал) ему как человеку — с одной стороны, христианину, а с другой — исследователю германской традиции, несущей неизгладимые следы язычества. Эти темы — 1) смерть и бессмертие, 2) безнадежная, но не бесславная борьба с судьбой, 3) противостояние воплощенному злу, 4) дьявольское искушение. Кроме того, тема любви, выраженная у Толкина, например, в истории Берена и Лютиэн, и вовсе отражает (чего сам Толкин никогда не скрывал, см. надпись на его надгробии и надгробии его жены) личные обстоятельства из истории любви самого Толкина и Эдит Бретт, его будущей жены, которую он называл «моей Лютиэн». Такие народы толкиновского мира, как эльфы и дунаданы, отражают его эстетический и этический идеал человека, а хоббиты — идеал доиндустриальной «старой доброй Англии».       Популярные ныне авторы-чернушники пишут, казалось бы, о вещах крайне непривлекательных (вроде 100500 сортов извращенного насилия на любой вкус и борьбы за власть, в которой большинство сторон — негодяи и/или идиоты), мотивируя это «правдой жизни», «законами жанра» и тому подобными соображениями. Но при этом столь подробно, прочувственно и часто повторяются в самых разных сюжетах, что нельзя отделаться от подозрения, что им попросту нравится об этом писать. Возникает парадокс — люди, упорно декларирующие свой литературный нонконформизм, обставляют смакование своих фетишей из серии бесконечных вариаций на тему «герой девушку не спас, а изнасиловал, убил и съел» бесконечным же числом отговорок.       При этом есть ещё один момент, относительно которого почти нет сомнений, что авторам вроде Мартина, Бэккера и Аберкромби нравится об этом писать. Это комплексы, слабости и недостатки их персонажей. У Толкина тоже встречаются неидеальные во всех отношениях герои — особенно в «Сильмариллионе», где безоговорочно-положительных персонажей вообще можно пересчитать по пальцам, но во «Властелине Колец» (Дэнетор, Боромир) и «Хоббите» (Торин Дубощит, Трандуил) тоже — тоже, мягко говоря, неидеальны, но авторы-чернушники, во-первых, возводят моральную неоднозначность героев в абсолют, а во-вторых, раскрывают её с помощью довольно однообразных приемов. У Мартина, например, они вращаются почти исключительно вокруг тем конфликта отцов и детей (или конфликта внутри одного поколения) и жажды признания — персонаж должен быть чем-то обделен, а его действия — порождены этой обделенностью. Приведу только самые очевидные примеры из «Песни Льда и Пламени».       У Мартина персонажи непрерывно страдают (потому что Мартин пишет по принципу «персонаж должен страдать») от непризнания и «токсичных родителей» (или иных родственников). Страдает от нелюбви своей мачехи Кейтилин Талли бастард Джон Сноу, который хочет быть настоящим Старком. Сестры Старк, Арья и Санса, конфликтуют друг с другом, а Арья вдобавок страдает от того, что не вписывается в стереотип женственной леди (тот же прием Мартин применяет к Бриенне Тарт). Брандон, второй сын Неда Старка, прежде физически сильный и красивый, становится инвалидом, и ему приходится компенсировать свою слабость через обучение магии. У Рамси Сноу комплекс бастарда, он хочет, чтобы отец Русе признал его своим сыном и наследником, и свой путь он начинает с отравления своего законного брата Домерика. Теона Грейджоя его отец Бейлон ни во что не ставит, полагая, что «волки [Старки] сделали его сына слабым». У Теона это накладывается в бытность заложником Старков на желание признания со стороны Неда Старка, его воспитателя. Брата Бейлона Эйрона в юности подвергал разнообразным истязаниям его брат Эурон, а у его брата Виктариона (обидчивого и не любящего становиться жертвой насмешек) Эурон в прошлом соблазнил любимую жену, и Виктариону по обычаю железнорожденных пришлось её убить.       Лиза Талли, младшая сестра Кейтилин, всю жизнь была в тени своей красивой старшей сестры (и Петир Бейлиш, в которого она была влюблена, предпочитал Кейтилин), а когда она всё же смогла переспать с Петиром, пользуясь с тем, что он находился в бессознательном состоянии после дуэли, родичи, чтобы выгодно выдать её замуж, абортировали её ребенка, зачатого от любовника, и выдали за старика Джона Аррена. Семейство Фреев ждет, когда же умрет патриарх семейства, старый Уолдер Фрей, понимая, что сразу после его смерти все начнут резать всех за возможность заполучить его наследство. Петир Бейлиш встал на путь интриг после того, как потерпел неудачу в любовных делах, убедившись, что с Кейтилин ему ничего не светит. Его соперник в сфере политических интриг, евнух Варис, начал свою карьеру с того, что его кастрировал для некого магического ритуала какой-то колдун, и искалеченный юноша решил выжить в этом жестоком мире вопреки всему. Конечно, Варис о своем прошлом может и привирать, но сам характер этой истории архетипически-мартиновский.       Карлика Тириона Ланнистера авторитарный отец Тайвин периодически погнабливает и откровенно не хочет видеть своим наследником, в том числе, по-видимому, потому, что подозревает, что Тирион рожден не от него; до кучи у Тириона ещё и откровенно враждебные отношения с сестрой Серсеей[1]. Любовница Тириона, проститутка Шая, бежала из дома от домогательств отца[2]. Младший из сыновей Серсеи, Томмен, скорее всего, подвергался унижениям со стороны старшего брата, Джоффри, да и его мамаша Томмена ставит невысоко и откровенно им помыкает. Станнис Баратеон недоволен тем, что всю жизнь находился в тени старшего брата Роберта, который толком не вознаградил его за верную службу. Мейса Тирелла вроде бы никто не унижал (хотя, судя по неприятному характеру его матери Оленны и её невысокому мнению о сыне, его детство тоже было нелегким), но он, видимо, полагает, что его дом недостаточно влиятелен и хочет хоть тушкой, хоть чучелом сделать свою дочь Маргери королевой-консортом — так что ему всё равно, за кого её выдавать замуж: хоть за равнодушного к женщинам Ренли, хоть за садиста Джоффри, хоть за малолетку Томмена — хотя о последних двух Станнис уже сообщил на весь Вестерос, что они плод инцеста Серсеи и её брата Джейме.       Рендилл Тарли, один из знаменосцев Мейса, гнобил своего сына Сэмвелла за то, что тот толстый и невоинственный, и в итоге услал его в Ночной Дозор, угрожая в противном случае организовать ему «несчастный случай» и запретив уйти в организацию поприличнее, вроде мейстеров или септонов. Принц Дорнийский, физически слабый подагрик Доран Мартелл сталкивается с непопулярностью среди подданных, предпочитающих ему более агрессивного брата Оберина Мартелла, жаждущего мести Ланнистерам за убийство их сестры Элии. Дочь Дорана Арианна обижена на отца, подозревая, что тот хочет сделать наследником её младшего брата Квентина (в Дорне абсолютная примогенитура). Квентин переживает из-за своей непривлекательной внешности; вдобавок, юность он провел в качестве заложника у лорда Айронвуда после того, как его дядя Оберин на дуэли убил предыдущего лорда Айронвуда.       Дейнерис Таргариен выросла под «опекой» своего агрессивного и неуравновешенного брата Визериса, который был груб с ней и, по-видимому, мечтал утолить с ней свою похоть. Сам Визерис до бегства Таргариенов из Вестероса, по-видимому, жил в тени своего более популярного старшего брата Рейгара. Рейгар конфликтовал с отцом, Эйрисом II Безумным, который подозревал своего наследника и свою сестру-жену Рейлу в заговорах против своей особы. Да, Эйрис был психопатом-садистом[3], получавшим удовольствие от насилия над другими людьми, но в отношении Рейгара его поведение не сильно отличалось от поведения среднего вестеросского отца семейства; он его не убил и даже не заточил и поручил командование в финальной битве на Трезубце с повстанцами Роберта Баратеона. Но, тем не менее, нисколько не доверял. Вообще порой мне кажется, что нормальных семей, где все любят друг друга, в Вестеросе вообще не существует, а на относительно нормальных на общем фоне потянут разве что Старки и Тиреллы. Даже Талли после того, как они обошлись с Лизой, мягко говоря, под сомнением.       Прошлое Вестероса от настоящего отличается не принципиально. Один из главных героев цикла о Дунке и Эгге, Эгг (принц Эйгон Таргариен, будущий король Эйгон V Невероятный) вспоминал, что его старший брат Эйрион издевался над ним и хотел в будущем оскопить его. Друг Деймона-младшего Блэкфайра Алин Кокшо вспоминает, что над ними издевались физически сильные старшие сыновья Деймона Блэкфайра (братья Деймона-младшего), близнецы Эйгон и Эймон. И это при том, что отец Эйриона принц Мейкар и отец Эйгона и Эймона Деймон-старший Блэкфайр были в личном отношении порядочными людьми и, казалось бы, должны были быть заинтересованы в том, чтобы воспитать в том же духе и своих сыновей. Впрочем, Мейкар в первом рассказе о Дунке и Эгге тоже выступает в качестве очередного «токсичного родителя», когда угрожает убить (!) своего сына Дейрона Пьяницу за пристрастие к алкоголю.       То есть Мартин, пишущий вроде как про «суровое реалистичное Средневековье», в действительности потрафляет современному читателю, семейная жизнь которого нередко неблагополучна. Какой-нибудь Рендилл Тарли по типу личности вообще абсолютно не средневековый (человек Средневековья не считал бы для сына позорной карьеру священника или образованного человека — скорее наоборот, он счел бы полезным возможность иметь «своего человека» в Церкви Семерых или среди мейстеров), а чисто современный человек, с задвигами из серии «армия из тебя мужика сделает». Читатель должен прочесть написанное и воскликнуть «ох как же реалистично», путая проблемы средневековых людей со своими собственными[4]. Но то, что ещё может быть уместно у Стивена Кинга (активно затрагивающего тему нездорового окружения, в котором формируются герои), пишущего (пусть даже в мистическом антураже) про проблемы современного американском общества, глубоко неуместно в эпическом (даже темном) фэнтези, построенном посредством обработки материала средневековой истории. Тут интересно сравнить мартиновскую систему создания персонажей с толкиновской.       У Толкина, во-первых, не все персонажи оформляются как личности через внутрисемейные конфликты, а во-вторых, сами эти конфликты выглядят более мотивированными (происходят не просто в силу чьего-то самодурства) и менее анахронистичными. Конфликт Феанора с Финголфином порожден не только семейными обстоятельствами (неприязнь Феанора к сыновьям его мачехи Индис, из-за брака Финвэ с которой его мать Мириэль должна была остаться в Мандосе навсегда), но и религиозным конфликтом — вопросом о признании власти Валар и о том, должны ли нолдор оставаться в Валиноре или покинуть его, отправившись в Средиземье. Религиозным конфликтом Людей Короля и Верных / Друзей Эльфов было вызвано и нереализованное желание короля Нуменора Ар-Гимильзора лишить старшего сына Инзиладуна (Палантира) наследства в пользу его младшего брата Гимильхада (Палантир симпатизировал Верным), а также последующий конфликт Тар-Палантира с Гимильхадом и его сыном Фаразоном.       Другие конфликты такого рода строятся на почве ксенофобии — скажем, Тингол отказывается выдать Лютиэн замуж за Берена из своего презрения к людям и недоверия к чужеземцам, а Эол Темный Эльф в силу враждебности к нолдор (которых он — не то чтобы совсем безосновательно — считает убийцами своих родичей-тэлери) угрожает заковать в цепи своего сына Маэглина (являющегося нолдо по своей матери, Аредель) за намерение подружиться с сыновьями Феанора. Но, что важно, во всех рассматриваемых примерах, даже в случае таких откровенно морально сомнительных персонажей, как Гимильзор и Эол[5], никто из них не гнобил своих детей (или, в случае Феанора, братьев) просто в силу мерзкого характера или «потребности» сорвать гнев[6]. Тот же Тингол вообще свою дочь любил и искренне полагал, что действует ей «во благо», пытаясь избавиться любой ценой от её возлюбленного и удерживая её в Дориате силой.       Нет у Толкина и типичного мартиновского приема «он озлобился потому, что его всегда обижали и не любили». Хотя у некоторых толкиновских героев есть трагический бэкграунд — например, смерть матери у Феанора или смерть сестры Лалайт и изгнание из родного Дор-Ломина у Турина Турамбара — если брать толкиновских злодеев (Мелькор, Саурон, Ар-Фаразон, Саруман) или неоднозначных персонажей (Тингол, Феанор, Турин, Келебримбор, Дэнетор, Боромир), их злодеяния или ошибки связаны не с тем, что они были с самого начала все из себя такие униженные и оскорбленные несчастные (разве что у Мелькора были причины завидовать Манвэ, ставшему Королем Арды вместо него). Напротив, большинство из них «пало» (в той или иной степени) «от избытка», а не «от недостатка». Даже Турин, чуть ли не главный страдалец Арды (наряду с остальными членами семейства Хурина Стойкого), имел в целом (за вычетом смерти Лалайт) счастливое детство, и даже во время воспитания в Дориате (где значительная часть населения, согласно «Квенди и Эльдар», не любила людей) при дворе Тингола абсолютное большинство поименованных персонажей (сам Тингол, Белег, Маблунг, Неллас), за вычетом агрессивного ксенофоба Саэроса, относились к нему хорошо.       Вообще забавно, что русскоязычный массовый читатель / зритель, обожающий бомбить от «SJW и повесточки» и жаловаться в духе «понапихали всюду черных одноногих лесбиянок», при этом массово поглощает книги Мартина (и экранизацию), которые во многом от тех самых «SJW и повесточки» в плане подачи персонажей мало чем отличается. Достаточно указать хотя бы на тот весьма характерный мартиновский прием (предназначенный именно для современных читателей, в глазах которых это должно сойти за «реализм» и привлечь симпатии части из них), когда персонаж-"умник / резонер» или карлик (Тирион), или толстяк[7] (Сэм, Иллирио, Виман Мандерли, Рего Драз), или инвалид (Варис, Доран, Уиллас Тирелл, Ларис Стронг, «Десница в Капюшоне» Тиланд Ланнистер), или просто физически слабый / не воинственный человек (Дейрон II Добрый, Родрик Харлоу). Тут, помимо возможного стремления Мартина потрафить сторонникам «репрезентации», видно следование чисто современному стереотипу, в соответствии с которым человек не может быть всесторонне развитым или пытаться развивать и интеллектуальные качества, и физическую силу[8].       Некоторых толкиновских персонажей (например, Лютиэн), пользующихся авторской симпатией, часто называют Мэри Сью. Чернушники вроде Мартина, по-видимому, решили сделать так, чтобы их героев в мэрисьюшности уж точно никто не обвинил (а также подыграть понятным запросам читателей) — и ударились в противоположную крайность, сделав своих героев местами клишированными Анти-Сью. Я не раз писал о любви того же Мартина к унижению не нравящихся ему персонажей — но, на самом деле, по той же схеме он постоянно унижает и своих фаворитов (а в случае Тириона и Сэма — местами и селф-инсертов), причем откровенно карикатурно. Тириона (сына могущественного и мстительного Тайвина) то держат в Долине в «небесной камере», то Джоффри публично обещает его жену изнасиловать, то его ложно обвиняют в отравлении, то на суде Шая рассказывает собравшимся о его сексуальных пристрастиях (и они дружно ржут), то везут за море в бочке от вина, то обращают в рабство, то заставляют скакать на свинье[9]… И ладно бы Тирион был исключительно юмористическим персонажем, это бы ещё куда ни шло (хотя такой юмор пришлось бы признать крайне грязным) — но ведь в промежутках между всеми этими своими злоключениями Тирион активно участвует в большой политике! И так, на самом деле, со всеми — Мартин знает лишь один способ показать, что его герой «не сьюха» (даже если он конченая сьюха, как Тирион) и заставить его «развиваться»: помучить его, более или менее замысловатым путем. Бэккеровский Друз Ахкеймийон, в принципе, относится к той же категории. Других своих персонажей Бэккер также раскрывает через их комплексы — вроде отрицания Найюром урс Скиоатой своих подавляемых извращённых желаний или безграничного ЧСВ и жажды возвеличиться у нансурских аристократов вроде Икурея Ксерия и Икурея Конфаса.       У Толкина, для сравнения, персонажи регулярно погибают, в том числе крайне мучительной смертью (Финрод, Гельмир), подвергаются пыткам (Маэдрос, Хурин, Келебримбор) или теряют конечности (Маэдрос, Берен) — но нигде это не превращается в откровенный гротеск и карнавальное унижение из серии «смотрите, я извалял своего героя в грязи — значит, он не сьюха». У Мартина же такое видишь сплошь и рядом. Впрочем, возможно, такие сцены с унижением героев, даже нравящихся автору — не только своеобразная авторская защита от обвинений персонажей в сьюшности, но и поддержание определенного умонастроения среди читателей. Того самого, которое мы можем наблюдать и у фанатов других произведений в жанре фэнтези-чернухи — см. например отзывы благодарных читателей на ранобэ Куганэ Маруямы Overlord [10].       Как-то раз я спорил на счет мартиновской вселенной «Песни Льда и Пламени» с одним своим другом, доказывая человеконенавистничество Мартина через демонстрацию его стремления мучить и унижать героев, даже когда такие сцены откровенно нереалистичны в контексте средневековой сословной морали (большинство героев Мартина — аристократы, причем из высшей знати, что местами превращает повествование в шоу «богатые тоже плачут»). Он с моим тезисом в сущности согласился (см. далее), но сказал, что ему тем мир Мартина и нравится, что он населен разного рода «дебилами, по отношению к которым можно отключить эмпатию и угорать над происходящим» (цитата практически дословная). Если с его этической оценкой творчества Мартина мне согласиться трудно, то констатация творческого метода, на мой взгляд, предельно точная — мартиновский Планетос прочитывается в том числе и в этом ключе.       Толкина иногда критикуют за обилие пафоса, хотя для фэнтези, ориентирующегося на мифологическую и эпическую традицию, пафос абсолютно естественен. Интересно, однако, что у Мартина пафос — пафосные гербы, пафосные девизы, пафосные клятвы, пафосные титулы — зашкаливает даже в сравнении с Толкином, но этот пафос с подвывертом, поскольку Мартин регулярно намекает, что весь пафос это не более чем пустое фанфаронство («слова это ветер»). Отдельная тема — пафосные прозвища героев, на фоне которых толкиновские просто отдыхают. Приведу всего один (но весьма характерный) пример — процитирую описание Войны Девятигрошевых Королей (уже название, конечно, просто праздник!) из «Мира Льды и Пламени», повествующей о событиях истории Вестероса, предшествовавших событиям «Песни Льда и Пламени»:       «ИМЕНА И ПРОЗВИЩА БАНДЫ ДЕВЯТИ, УСТРОИВШИХ В ЭССОСЕ И НА СТУПЕНЯХ ВЕЛИКУЮ СМУТУ: 1) СТАРАЯ МАТЬ: королева пиратов. 2) САМАРРО СААН, он же ПОСЛЕДНИЙ ВАЛИРИЕЦ: печально известный пират валирийских кровей из столь же печально известного пиратского семейства Лиса. 3) КСОБАР КХОКУА, он же ЭБЕНОВЫЙ КНЯЗЬ: принц-изгнанник с Летних островов, нашедший свою судьбу в Спорных землях и возглавивший отряд наемников. 4) ЛИОМОН ЛАШАРЕ, он же ВЛАДЫКА БИТВЫ: знаменитый капитан наемников. 5) РЯБОЙ ТОМ, он же МЯСНИК: капитан вольного отряда в Спорных землях, бывший родом из Вестероса. 6) СИР ДЕРРИК ФОССОВЕЙ, он же ГНИЛОЕ ЯБЛОКО: рыцарь с дурной славой, изгнанный из Вестероса. 7) ДЕВЯТИГЛАЗЫЙ: капитан Весельчаков, вольного отряда. 8) АЛЕКВО АДАРИС, он же ЗЛАТОУСТ: богатый и честолюбивый купеческий магнат из Тироша. 9) МЕЙЛИС БЛЭКФАЙР, он же УЖАСНЫЙ: капитан Золотых Мечей, прозвище получил за невероятно огромные туловище и руки, устрашающую силу и дикий нрав. У него на плечах имелась еще одна голова — величиной с кулак. Выиграл должность капитана Золотых Мечей, победив в бою своего родича Деймона Блэкфайра: сначала одним ударом убил его коня, а затем скручивал Деймону шею до тех пор, пока не оторвал голову от торса».       Проще говоря, мартиновский пафос также легко и непринужденно переходит в гротеск (или то, что, применительно к пафосу называется словом «бафос»), как и мартиновские же унижения персонажей. При попытке создать отряд пафосных злодеев или героев (благо граница между двумя этими категориями в мартиновской вселенной довольно неопределенна) у Мартина получились не герои и даже не злодеи, а форменная клоунская ватага во главе с двухголовым мутантом. Описание современного состояния и состава Золотых Мечей (само название — отличный образчик бафоса) тоже представляет из себя соединение пафоса (бафоса) с комизмом. Люди, читавшие «Пламя и Кровь», могут вспомнить и таких персонажей, как септон Мун, драконовсадники Хью Молот и Ульф Белый, а также пиратский король-трансвестит Ракаллио Риндун.       И ведь Мартин здесь не уникален. У того же Бэккера пафос является уделом или манипуляторов вроде Келлхуса, или появляется при описании вещей вроде воздетых фаллосов извращенцев-садистов и прочих атрибутов картонных злодеев из Консульта. У Аберкромби в «Лучше подавать холодным» Монцкарра Муркатто собирает для убийства герцога Орсо Талинского команду, выглядящую как конченое фрик-шоу в не меньшей степени, чем мартиновские «Девятигрошевые Короли»[11]. Тенденция превращать своих персонажей, работающих командой, в цирковое представление у Аберкромби, судя по анонсам будущих его произведений, не исчерпана и по сей день[12].       Апофеоза сочетание пафоса и гротеска у чернушников достигает при попытке реализовать злодейский архетип, даже когда злодей реально могущественен, знает, чего хочет и может свои цели реализовать. У Мартина Эурон Грейджой, отыгрывающий Темного Властелина, использующий атрибутику толкиновского Саурона, толкающий пафосные речи о том, как он убьет всех богов, станет новым богом и будет править миром — форменный клоун, пусть даже клоун опасный. У Бэккера принц инхороев Ауранг — это, по сути, злодейская версия поручика Ржевского из анекдота про «а потом приехал поручик Ржевский, и тут такое началось»; появление Ауранга превращает происходящее в абсурдно-отвратительную оргию формата «все со всеми» (см. судьбу племени веригда, перетраханного уничтоженного Консультом в ходе поиска тайного убежища дуниан).       Впрочем, авторы-чернушники вовсе не бездарны с литературной точки зрения и вполне могут (другой вопрос, что обычно им надо не это, а нечто совсем противоположное) создать образ персонажа, не состоящего целиком из комплексов, заработанных вследствие унижения окружающими, а также умеющего ставить масштабные цели и их воплощать (тип героя, наиболее щедро одаренного талантами и возможностями — достаточно вспомнить Феанора у Толкина). Проблема в том, что такой персонаж в их исполнении с крайне высокой вероятностью окажется аморальным полным чудовищем. Проиллюстрирую этот тезис на примере сперва Бэккера, а затем Мартина.       У Бэккера такой персонаж — Анасуримбор Келлхус. Он свободен от разного рода комплексов («тьмы, что была прежде», как их называет секта дуниан, из среды которой он вышел), управляющих абсолютным большинством бэккеровских персонажей. Он физически силен, отлично тренирован и быстро учится магии у своего наставника Друза Ахкеймийона, а также является единственным персонажем, способным разоблачить манипуляции Консульта. При этом Келлхус лишен каких бы то ни было моральных ограничений, уводит женщину (Эсменет) у наставника, выдает себя за пророка, заключает во время Кругораспятия сделку с богом лжи и ненависти Айокли, захватывает власть над Тремя Морями в ходе серии кровавых войн, устанавливает жесточайшую религиозную диктатуру, объявляет себя Богом Богов и — на сладкое — собирается после победы над Консультом спастись от ада на Той Стороне, превратив в ад саму Эарву, где он и его присные будут питаться страданиями её обитателей. То есть Бэккер может представить себе великого человека лишь в роли великого злодея, причем злодея абсолютно сознательного, понимающего, что он причиняет другим зло.       Но Келлхус хотя бы масштабный злодей — умный, решительный, знающий, чего он хочет (причем его сверхцель по-настоящему масштабна, хотя и деструктивна), имеющий силу и средства воплотить в жизнь свои желания. У Мартина тоже есть «полнокровный» герой без эпизодов вроде унижения в детстве всеми подряд, щедро одаренный от природы, причем герой этот — принц Деймон Таргариен — Мартину откровенно импонирует, он даже посвятил ему целый рассказ («Порочный принц»). Проблема в том, что Деймон, в отличии от Келлхуса, даже не является масштабным злодеем, а является, при всех своих талантах (храбрость на поле боя, определенные таланты полководца, связи с нужными людьми и способность к нетривиальным решениям в ходе сражения), убогим недозлодейчиком, который сперва по мелочи гадил своему старшему брату-королю (Визерису I), не решаясь предпринять против него ничего серьезного, а затем, во время Танца Драконов, отметился в основном проталкиванием наиболее глупых и кровожадных решений пополам с палачеством над беззащитными (акция Крови и Сыра). То есть Деймон тратит свой талант не просто на деструктивные цели (как Келлхус), его цели ещё и мелочны. А мелочность убивает всякую готовность сочувствовать злодею даже как интересному персонажу, поскольку у меня интерес в отношении таких героев может вызвать лишь масштабность и нетривиальность преследуемых ими целей[13].       Что самое обидное, Мартин достаточно талантлив, чтобы создавать образы интересных, талантливых и при этом положительных (или, во всяком случае, небезнадежных) персонажей, таких как Станнис Баратеон и король Бейлор I Святой. Проблема в таком, что подобные персонажи ему претят недостаточной «неоднозначностью» (в чернушном понимании этого слова, с «неоднозначными» подонками), он, вместо того, что реализовать удачную литературную находку, начинает всячески на них набрасывать — на Станниса по линии педалирования темы его комплексов и обид (вплоть до анекдотичной «усатой жены» и «скрипа зубами»), а на Бейлора по линии «он был тупой религиозный фанатик, боявшийся женщин и занимавшийся всякой фигней, и вообще сошел с ума после поездки в Дорн"[14]. [1] В плане отношений Тириона с Серсеей Мартин топит педаль в пол, сообщая, что она издевалась над маленьким Тирионом, щипая его за пенис. Отец Тириона и Серсеи, Тайвин в юности переживал из-за того, что его отец Титос слишком слаб и уступчив по отношению к своим знаменосцам и те ни во что ни ставят власть Ланнистеров, и именно после того стал одержим идеей, что никому нельзя позволять Ланнистеров слабыми. [2] Этот мотив у Мартина реализован и на примере Одичалого Крастера, растлевающего собственных дочерей и делающего детей женского пола своими новыми наложницами, а детей мужского пола отдающего Иным в качестве жертвоприношения. [3] Тут можно вспомнить и другого психопата-садиста (страдающего вдобавок от сильнейших приступов головных болей), Григора Клигана, который сунул в горящую жаровню своего брата Сандора (который получил травму и возненавидел после этого огонь) и у которого при странных обстоятельствах умерли отец, сестра и две жены. [4] В Средневековье хватало конфликтов отцов и детей или братьев друг с другом, но они были завязаны не в последнюю очередь на чисто политические причины. У Мартина со средневековыми конфликтами такого рода можно сравнить разве что отношения Эйриса и Рейгара (конфликт за власть), Дорана и Оберина (конфликт по вопросу о политическом курсе), Тайвина с Титосом и Оленны с Мейсом (когда одна сторона считает другую политически некометентной), или Бриндена и Эйгора Риверсов (сыновей Эйгона IV Недостойного от фавориток-соперниц), в остальном же всё завязано на комплексы, личную мразотность (а нередко и просто проблемы с головой) одной из сторон. [5] Ар-Гимильзор властью короля вынудил свою будущую жену Инзильбет выйти за него, да и Аредель в ряде версий Легендариума стала женой Эола недобровольно. [6] У Мартина же такое гнобление периодически доходит до откровенного трэша вроде того, что Тайвин устроил жене Тириона Тише (на которой тот женился без согласия отца) групповое изнасилование, велев своей солдатне расплачиваться с ней как с проституткой, а последним пустил Тириона. Другой пример — то, как Рэндилл Тарли заковал Сэмвелла в цепи на три дня за его просьбу разрешить ему стать мейстером. [7] Заранее оговорюсь — я ничего не имею против толстых героев, я сам толстый. Просто тут хорошо видны комплексы Мартина и его попытки манипуляции читателями. [8] Что характерно, у Толкина идеи, что человек должен быть или физически сильным «быком» вроде Григора «Горы» Клигана, или умным задохликом-"очкариком» типа Дейрона Доброго, нет, его персонажи нередко могут совмещать ум и физическую силу. [9] С Сэмом Тарли автор уходит в ничем не прикрытый гротеск — достаточно вспомнить, что, дабы подчеркнуть то, какой он никудышный боец, Мартин специально вставил упоминание о том, что в детстве его побила в схватке девочка. Да и в целом его детство — череда максимально карикатурных унижений (вплоть до переодевания в женское платье) со стороны отца, направленных на то, чтобы его «сделать мужиком». [10] https://ficbook.net/readfic/11724143/30205241?show_comments=1#com102735397 (авторская орфография сохранена) «я вот не понимаю ты шутиш или правда тебе их жаль? если тебе правда их жаль и тебя это печалит то иди почитай «чернокнижник в мире магов» или «Берсерк» после того как прочтешь у тебя отпадет все чувства жалости к такого рода мучениям и вызовет только дикий смех и апатию это заметил я после просмотра нескольких ужастиков над такими ситуациями с кровью и ужасами теперь смеюсь ибо как глупы те кто не видит смерть пред глазами и идет ей прямо в руки ехх… глупцы глупцы». [11] См. мою рецензию — https://ficbook.net/readfic/9135876. [12] https://vk.com/wall-52788417_13195 Так что, глубоко под катакомбами, соборами и хранилищами реликвий Священного города находится тайная часовня Святой Целесообразности. Для ее весьма специфичных членов — включая корыстного мага, самодовольного вампира, сексуально озабоченного оборотня и рыцаря, который проклят бессмертием, — нет такой миссии, которую нельзя было бы превратить в катастрофическую кровавую баню. [13] См. мой анализ образа принца Деймона: https://7kingdoms.ru/talk/threads/13896/post-4574024 https://7kingdoms.ru/talk/threads/13896/page-291#post-4574042 [14] См. мой анализ образа короля Бейлора I Святого: https://7kingdoms.ru/talk/threads/13896/post-4574477