Толкин vs. авторы-чернушники

      У Мартина (а по моим наблюдениям — и у части (по)читателей данного писателя) нетрудно заметить нездоровую зацикленность на теме «расплаты за ошибки» за «неправильный» выбор персонажа. Его любимый прием — персонаж помещается в некую искусственно созданную автором ситуацию[1] и образцово-показательно «наказывается» за «неправильный» (нередко — связанный с соображениями благородства и/или сострадания) выбор, представляясь в качестве тупоголового «негибкого» ригориста. Чаще всего жертвами подобного приема становятся, разумеется, представители семейства Старков. Разберу некоторые наиболее характерные образчики «выбора без выбора», вскрыв основные характерные приемы данного автора и продемонстрировав методологическую несостоятельность (особенно в сочетании с мартиновскими претензиями на социальную достоверность) авторской подводки к этим «выборам».       Возьмем сцену с Недом Старком и Серсеей Ланнистер из «Игры Престолов». Нед узнает, что дети королевы — от её брата Джейме. Он намерен выдать её секрет королю, но боится, что Роберт расправится с детьми Серсеи, как при взятии Королевской Гавани люди Ланнистеров расправились с детьми принца Рейгара. Поэтому он выдает Серсее то, что её секрет раскрыт, и советует ей бежать из столицы, пока он не открыл правду Роберту (уезжающему на охоту). Серсея, разумеется, пользуется приступом откровенности Старка для того, чтобы организовать убийство мужа на охоте. Мол, смотрите, Нед проиграл Серсее потому, что был чрезмерно сострадетелен.       Если вдуматься, весь этот эпизод откровенно нереалистичен. «Доказательства» Неда строятся на сборнике офигительных историй (автор которых, видимо, знал каждого Баратеона в лицо и точно-точно говорит правду), где написано, что все Баратеоны — темноволосые (ох уж эта волшебная чудо-генетика!), а поскольку дети Серсеи — блондины, то значит, они стопудово бастарды! Серсея ведет себя не умнее: даже не думает отпираться (признаваясь до кучи и в том, что Джейме выбросил Брана Старка из окна) вместо того, чтобы поднять Неда на смех. Сделанный на коленке «гениальный» план Серсеи по убийству Роберта — «его накачают вином, и тот убьется об кабана» — ещё более нелеп[2], а рассказы Вариса, что-де если бы он не сработал, Серсея бы убила Роберта каким-то иным способом, откровенно неверифицируемы.       Из той же серии — события, развернувшиеся после смерти Роберта. Нед пытается сместить Джоффри «Баратеона» в пользу законного наследника — Станниса, однако другие члены Малого Совета — Ренли Баратеон и Петир Бейлиш — не намерены его поддерживать: Ренли хочет на трон сам, а Бейлиш не хочет видеть на троне Станниса (предпочитая ему или Ренли, или Джоффри). Нед, уже зная, что Бейлиш против Станниса, выделяет ему деньги на подкуп Золотых Плащей, но когда доходит до переворота — Золотые Плащи режут людей Старка, а Бейлиш берет его в плен. Мартин как бы говорит нам — Старк руководствовался законностью и был недостаточно «прагматичен», за что и пострадал, а мог бы договориться с Ренли и Бейлишем.       И снова Мартин жульничает с читателем. Очевидно, что Нед проиграл не потому, что «слишком идеалистичен», а потому, что: 1) взял в Королевскую Гавань недостаточно людей, 2) не додумался ввести их в ряды Золотых Плащей, особенно в офицерский состав, 3) поручил Бейлишу переговоры с Яносом Слинтом, командиром Золотых Плащей, вместо того, чтобы договориться с ним самому, взяв у Бейлиша деньги на его подкуп — проще говоря, искусственно оглуплен автором. Это даже не говоря о том, что не ту страну назвали Гондурасом «государство», в котором организовать переворот, подкупив городскую стражу, может владелец сети борделей (для полного счастья являющийся министром финансов), откровенно больно, так что уже не в том дело, насколько умен или глуп конкретный Нед Старк, а в том, насколько «прогнило королевство Датское».       Из той же серии — эпизод, где Кейтилин Талли без разрешения своего сына, короля Севера и Трезубца Робба Старка, под честное слово освобождает Джейме Ланнистера в надежде, что тот, в свою очередь, освободит дочерей Кейтилин, Сансу и Арью (при том, что Арья уже сбежала из Королевской Гавани). В итоге всё заканчивается тем, что освобождение Джейме подрывает позиции Старков, от них уходят Карстарки (одного из которых Джейме ранее убил), а Джейме добирается до Королевской Гавани лишь после Красной Свадьбы, где Робба и Кейтилин убивают, только для того, чтобы узнать, что сбежала из столицы ещё и Санса (не говоря уж о том, что без освобождения Джейме Тайвин мог бы и не решиться на Красную Свадьбу). Мартин через это подводит читателя к идее, что Кейтилин была чрезмерно привязана к дочерям, за что в итоге и пострадала.       На деле нужный эффект достигается вовсе не за счет привязанности Кейтилин к дочерям, а за счет оглупления очередного персонажа. Честное слово Джейме, известного всем Семи Королевствам как Цареубийца, в глазах Кейтилин едва ли должно ли много стоить. Более того, даже если Джейме будет честен, нет гарантий, что его не убьют по дороге через разоряемые войной Речные Земли, где, помимо войск Старков и Ланнистеров, действуют «партизаны» вроде Братства Без Знамен — и обычные бандиты. Наконец, если Санса и Арья удерживаются Ланнистерами, у Кейтилин нет никаких гарантий, что Джейме может как-то повлиять на родственников, чтобы заставить их освободить девочек (тем более что Тайвин мнением детей привык подтираться).       Мой любимый пример — история женитьбы Робба Старка на Джейн Вестерлинг, с которой он переспал после ранения при взятии замка Крэг (Джейн выхаживала его). Мол, руководствуясь благородством, Робб взял в жены девушку, которую лишил невинности — поэтому его предали его вассалы-Фреи, которым он обещал, что возьмет в жены девушку из их рода. Сам сюжет как бы отсылает к конфликту английского короля Эдуарда IV с «Делателем Королей» Ричардом Невиллом, графом Уориком, из-за женитьбы Эдуарда на Елизавете Вудвилл (Уорик планировал подыскать королю жену познатнее), но в действительности это сходство максимально поверхностно, и мартиновская коллизия сильно менее достоверна, чем её прототип, взятый напрокат из реальной истории.       На счет точных обстоятельств знакомства Эдуарда и Елизаветы источники расходятся, но там точно не было откровенного трэша вроде «переспал непонятно с кем в бессознательном состоянии и тут же согласился жениться». У охочего до женщин Эдуарда было много любовниц, и, судя по тому, что он согласился на Елизавете жениться (хотя имелись более выгодные претендентки на роль королевы), та не была очередной минутной прихотью короля. Проще говоря, Мартин, как всегда, преобразует исторические первоисточники своего мира в сторону максимальной чернушности — достаточно вспомнить, что, как читателям позднее становится известно, Джейн под Робба чуть ли не намеренно «положили» её родственники по приказу чуть ли не самого Тайвина Ланнистера, чтобы разрушить его союз с Фреями[3] (а Вудвилл под Эдуарда, независимо от того, были ли корыстны её собственные мотивы или молодой и харизматичный Эдуард искренне ей понравился, насколько я знаю, никто не «подкладывал» намеренно).       Да и независимо от обстоятельств реальной истории, обстоятельства знакомства Робба и Джейн выглядят недостоверно. Робб ранен — а в Средневековье любая необработанная рана могла привести к смерти — и тут к нему пускают девушку из семьи Вестерлингов, чей замок Старки только что взяли штурмом[4], «выхаживать» его. Я понимаю, что в Вестеросе нет Библии и с историей Олоферна и Юдифь вестеросцы незнакомы, но здравый смысл подсказывает, что допускать к уже раненому человеку девушку из вражеской семьи — шаг крайне рискованный. В общем, вся история с женитьбой Робба на Джейн выглядит так, что я не могу в неё поверить.       Опять же, в средневековой культуре сексуальная этика отличалась не только от нашей, но и от викторианской. Это позже любая незамужняя женщина, лишенная девственности, считалась «обесчещенной» — а в Средневековье статус официальной фаворитки короля (а Робб король, пусть и самозваный, не говоря уж о том, что он в любом случае наследственный правитель Севера) был довольно почетным, а множество бастардов от подобных связей сделали карьеру и достигли больших успехов (и вообще социальный институт конкубината был довольно распространен). В конце концов, сам же Мартин прописал «вестеросского Генриха VIII», короля Эйгона IV Недостойного, у которого было множество фавориток, в том числе и знатных.       Да и в целом мне трудно поверить в стыдливого Робба, у которого от внебрачного секса такой шок, что он спешит под венец. Его близкий друг юности и старший товарищ — Теон Грейджой, большой любитель прекрасного пола, о хождении которого «по бабам» Робб был прекрасно осведомлен (а по логике с высокой вероятностью должен был бы в них и участвовать). Кстати, о Теоне — сюжетная линия, в которой Робб, проявив благородное доверие к другу, отправляет его послом к его отцу, королю Железных Островов Бейлону Грейджою, а тот поддерживает отца в нападении на Север[5] и захватывает Винтерфелл (хотя до того вообще не имел никакого опыта руководства боевыми действиями), это ровно такая же искусственная подводка к выводу «порядочность — глупость».       Ещё одна жертва авторского произвола того же рода — Санса Старк. Её Мартин «наказывает» бесконечной цепочкой унижений, любовно прописываемых, за то, что она, поведшись на смазливую мордашку Джоффри «Баратеона», «предала семью» и, видите ли, не углядела в Джоффри негодяя. Вся эта конструкция с точки зрения достоверности держится на соплях — поскольку Джоффри везде, где можно, ведет себя как мелочная сволочь, но Санса всё равно им очарована (впрочем, у Мартина, как всегда, «бабы дуры»). Не говоря даже о том, насколько этично осуждать несовершеннолетнюю девочку за слепоту подростковой влюбленности[6] (мне самому довелось заблуждаться в том же возрасте на счет другого человека) и считать, что она «заслужила» то, что было с ней дальше, или что то, что было с ней дальше, «сделает её умнее и научит жизни».       Мне доводилось встречать утверждения, что, якобы, «на совести» Сансы те, кого из-за её признания Серсее (которой она рассказала, что отец хочет её отослать) Нед Старк хотел отправить домой (септа Мордейн и Джейни Пуль). Но посудите сами — что было бы с Сансой и её спутницами, даже вернись она в Винтерфелл? Скорее всего, они все попали бы в руки Теона Грейджоя, а потом и Болтонов, которым автор заботливо скормил Старков. В общем, как говорится, «кому суждено быть повешенным — тот не утонет». С учетом любви Мартина к издевательствам над персонажами, особенно — порядочными, у них всех в любом случае просто не было хороших вариантов.       В контексте любви Мартина низводить и курощать Сансу Старк особенно интересен эпизод в Дарри, до сих пор являющийся для фанатов темой для ожесточенных споров на тему «кто виноват». Там Джоффри и Санса, гуляя по лесу, встречают Арью, дерущуюся на деревянных мечах с мальчишкой-простолюдином Микой. Джоффри начинает мучить Мику, Арья вступается за него и ей на помощь приходит её волчица (Нимерия). В итоге Мику убивают люди Ланнистеров во главе с Сандором Клиганом, а вместо волчицы Арьи (убежавшей) убивают волчицу Сансы, Леди. Санса же оказывается и обвиненной в случившемся из-за того, что не решилась свидетельствовать в пользу Арьи (Арья её за это избивает на глазах чуть ли не у всего королевского двора) — хотя Мику в любом случае убили бы, что бы Санса не сказала. Якобы Санса виновата в том, что Леди велели убить, хотя случилось это просто потому, что Роберт прогнулся под Серсею (несовершеннолетняя девушка «виновата» в решении взрослого мужчины, да).       Эпизод в Дарри выглядит недостоверно даже в плане авторской подводки к событиям ещё и потому, что в реальном Средневековье никто не позволил бы двум знатным людям разъезжать по лесу (!) без какого бы то ни было сопровождения (и нет, избалованностью и привилегированным статусом Джоффри это не объяснишь), не говоря уж о том, что нахождение мужчины и женщины наедине без какого бы то ни было сопровождения, насколько я понимаю, считалось неприличным, по вполне понятным причинам (см. ирландскую легенду про жену Партолона, оставленную мужем наедине со слугой).        Вообще мартиновское деклассирование Сансы показательно методологически: чуть ли не каждый встречный, на помощь которого она надеется, хочет её как-нибудь цинично использовать (эталон тут, конечно, Бейлиш, но не только), в то время как Арья в не менее недружественных условиях ухитряется получить помощь даже от члена тайного ордена магов-ассасинов, который ей чисто случайно повстречался по пути на Север. Подыгрывание такого уровня, где на одного героя по воле автора сыплются плюшки, а на другого — колотушки — это уже что-то уровня десадовских «Жюстины, или несчастий добродетели» и «Жюльетты, или успехов порока» (кстати, не там ли мы видели двух разлученных судьбой сестер со столь различной судьбой?).       Манипуляции Мартина читательской оценкой легко проследить на примере такого события, как убийство короля Эйриса II Безумного Джейме Ланнистером. Поначалу Джейме задумывался Мартином на роль чуть ли не главного злодея, который должен был узурпировать Железный Трон[7], и потому этот его поступок подан в «Игре Престолов» через ПОВ Неда Старка как гнусное предательство. Но затем планы Мартина, видимо, изменились, и Джейме подвергся своеобразной реабилитации — Эйрис, оказывается, намеревался взорвать собственную столицу Диким Огнем. Джейме становится непризнанным героем, спасшим столицу от уничтожения и взявшим на себя позор цареубийства. Из-за этого некоторые в контексте сравнения толкиновских и мартиновских мотивов даже сравнивают поступок Джейме с поступком гондорского гвардейца Берегонда, персонажа «Властелина Колец», помешавшего обезумевшему Наместнику Гондора Дэнетору II сжечь на костре собственного сына Фарамира.       Сравнение это, однако, некорректно. Берегонд поступил на службу, чтобы служить своей стране — Джейме вступил в Королевскую Гвардию в том числе для того, чтобы иметь возможность быть ближе к сестре (хотя его связь с ней противоречила обету безбрачия, который давали королевские гвардейцы). И психологически Берегонду было гораздо труднее пойти против Дэнетора, чем Джейме против Эйриса — Дэнетор для Берегонда был законным Наместником (и до того, как впал в отчаяние, был компетентен и уважаем подданными — а чтобы спасти Фарамира от сожжения, Берегонду пришлось убить гвардейцев, оставшихся верными Дэнетору), в то время как Джейме после всех «отжигов» Эйриса вроде сожжения всех подряд и изнасилований собственной жены возненавидел его ещё до решения короля взорвать столицу, не говоря уж о том, что, узнав о измене Тайвина, Эйрис приказал Джейме убить его собственного отца. Да и конфликт семьи Ланнистеров с Эйрисом начался задолго до решения Эйриса сжечь столицу, и в целом авторитет власти в Вестеросе значительно ниже, чем в Гондоре. Это даже не говоря о том, что Джейме никому не рассказал, что столица до сих пор (!) заминирована Диким Огнем, подвергая тем самым население города опасности.       Кроме того, мартиновская «реабилитация» Джейме смотрится откровенно неудачно потому, что он как королевский гвардеец должен был защищать семью короля. Вместо этого Джейме пафосно сидел на Железном Троне рядом с трупом убитого им Эйриса, пока его оттуда не согнал Нед Старк — а в это самое время головорезы его отца, Амори Лорх и Григор Клиган, убили детей принца Рэйгара (с которым у Джейме вроде как даже были хорошие отношения, в отличии от его садиста-отца) и изнасиловали их мать, Элию Дорнийскую. То есть в конечном итоге на свой долг Джейме плевать хотел — особенно если вспомнить, что он изначально вступал в Королевскую Гвардию для того, чтобы иметь возможность трахаться с сестрой. В общем, реабилитация не удалась.       В связи с мартиновским образом Джейме можно упомянуть эпизод, где он сталкивает вниз Брана Старка, случайно увидевшего его забавы с Серсеей, с комментарием «чего не сделаешь ради любви» (мол, если бы Джейме этого не сделал, его любовницу и её детей ждала бы смерть… впрочем, тут заметно и отрицательное отношение Мартина к любви как чувству). Подводка к этому эпизоду опять же абсолютно искусственна — опять же, едва ли мальчику из знатной (причем, вроде как, любящей своего ребенка) семьи позволили бы одному шляться где попало (да ещё и лазать по стенам).       Мартиновские манипуляции читателем в вопросе стоящих перед героями моральных дилемм можно было бы разбирать бесконечно, но хотелось бы напоследок вернуться к сравнению с Толкином, начатому на примере Джейме Ланнистера. У Толкина тоже есть тема выбора, но подана она куда менее прямолинейно. Скажем, во время Битвы Бессчетных Слез часть вождей истерлингов (Бор и его сыновья) остаются верны эльфам, а другая часть (сыновья Ульфанга) — предают эльфов. Погибают и те, и другие (хотя Бору и его сыновьям удается, пусть и ценой своей жизни, убить сыновей Ульфанга), и, более того, если остатки истерлингов-предателей за свое предательство получают от Моргота Хитлум, то судьба верных истерлингов в толкиновских текстах неопределенна. Но для Толкина более значима моральная оценка совершенного поступка, а не «вознаграждение за правильный выбор» в духе примитивизированного бихевиоризма.       Из той же серии — судьба сыновей Феанора. Келегорм и Куруфин, сыгравшие, следуя Клятве, ключевую роль в братоубийственной войне с Дориатом, и Маэдрос, пытавшийся по мере сил оградить от действия Клятвы хотя бы мирное население Дориата и Гаваней Сириона (пытался спасти сыновей Диора, брошенных на смерть слугами Келегорма, оставил в живых и воспитал вместе с Маглором Элронда и Элроса, сыновей Эльвинг), кончили одинаково — погибли. Более того, в определенном смысле судьба Маэдроса оказалась ещё ужасней, поскольку он шел до конца и потерял всех братьев, кроме Маглора, только для того, чтобы в итоге узнать, что все усилия феанорингов по добыче Сильмарилов и все те дела, на которые они пошли вопреки совести, оказались напрасны (в итоге он покончил с собой, бросившись в огненный разлом в земле). Но смерть Маэдроса, несмотря на его ошибки, нарисована автором как глубоко трагическая.       Можно вспомнить и тех воинов сыновей Феанора, что отказались участвовать в нападении на Гавани Сириона и встали на сторону обороняющихся во главе с Эльвинг. Скорее всего, они все погибли, поскольку битва за Гавани была ожесточенной и кровопролитной, но вместе с тем они безусловно поступили в соответствии со своими принципами и автор не использует это для того, чтобы поглумиться над ними.       Есть у Толкина и примеры того, как тот или иной выбор приводит к дурным последствиям (нападение Феанора на Альквалондэ — к Проклятию Мандоса и последующему конфликту нолдор с Тинголом; сожжение кораблей в Лосгаре — к недоверию нолдор друг к другу; решение Тингола оставить Сильмарил себе — к последующему нападению нолдор на Дориат), но последствия нередко не наступают мгновенно (Проклятие Мандоса не приводит к мгновенному поражению нолдор; конфликт с Тинголом поначалу остается «холодным»; Феанору после Лосгара, несмотря на отсутствие армии Финголфина, удается победить Моргота, хотя он сам и погибает; разорение Дориата феанорингами также происходит далеко не сразу), а запускаются постепенно, по нарастающей, по мере развития конфликта (что, с моей точки зрения, достоверней, и нигде нет примитивной схемы из серии «персонаж ошибается, и его за эту ошибку немедленно показательно убивают или деклассируют»).       Есть у Толкина эпизод, который, на первый взгляд, формально может быть прочитан в мартиновском ключе — когда Боромир, поддавшись искушению Единого Кольца, гибнет в бою с напавшими урук-хай. Вот только по сути, а не по форме, подано это диаметрально противоположным образом. Во-первых, Толкин сам постулировал в письмах, что в конечном итоге искушению Кольца неспособно сопротивляться ни одно сотворенное существо (тем более что Боромир надеялся использовать его «во благо», а не сугубо для себя), просто хоббиты как «смиренные и малые» более устойчивы к его влиянию — причем после исчезновения Фродо с Кольцом Боромир раскаялся в случившемся. Во-вторых, Боромир погибает достойной смертью (а не карикатурно унижается в момент гибели), и о его смерти складывают трогательную песню.       Наибольший творческий успех Толкина в плане темы выбора, безусловно, образ Турина Турамбара (одного из самых ранних проработанных персонажей толкиновского Легендариума, к слову). Он проклят Морготом таким образом, что любое его действие или бездействие будет иметь дурные последствия — и Турин об этом знает, и всё равно старается по мере сил творить добро, пускай даже оно обречено обернуться злом. Мартин с его людоедскими перлами вроде «я создал Рамси, чтобы укусить Теона за задницу» на создание столь глубоких коллизий просто неспособен, поскольку преклоняется перед «успехом» и силой, сознательно или подсознательно. При этом Толкин и не оправдывает дурных поступков Турина (хотя сознательно он убил только Брандира) — перед самоубийством его волшебный меч, Англахель, напоминает Турину о его преступлениях, вольных или невольных, об убийствах Белега и Брандира.       Итак, мы видим, что тема выбора сравнительно с другими авторами (причем местами Мартин ухитряется проигрывать не то что Толкину, а даже Льюису — Льюису, Карл!) сознательно примитивизируется Мартином, который уверен, что уж он-то знает как надо, причем в ряде случаев это «как надо» сводится к учету прежде всего своего личного интереса и равнодушию к чужим страданиям. Вопреки притязаниям Мартина на некие сложность и глубину, мы видим, что большинство его коллизий, связанных с темой выбора, во-первых, откровенно нереалистичны, во-вторых — носят предельно упрощенный для массовой читательской аудитории характер (или ты «на коне», или ты под конем), в-третьих, в плане альтернатив представляют реализацию пресловутой уголовной задачки про «есть два стула», и, наконец, откровенно бесчеловечны.       Напоследок процитирую одного моего комментатора — большого поклонника Мартина, насколько можно судить по сказанному им (оригинальная орфография и пунктуация заботливо сохранены): «Что такое смерть персонажа? Это его проигрышь Что делает Толкин? Пытается описать эпично создав образ для подражания из идиота что окуев в атаке не рассчитал своих сил Что делает Мартин? Именно показывает что проигравший не стоит ничего аэ все его усилия просраны и над его трупом лишь поглумтся»[8]. Эта «глубокая» мысль, хорошо передающая суть творчества Мартина, исчерпывающе характеризует то направление, в котором данный автор толкает читателей. [1] Это как с «дилеммой вагонетки», когда надо выбирать, раздавишь ты пять человек, привязанных к рельсам, или «всего лишь» одного — хотя в такой ситуации самый интересный вопрос тут — «а какая сволочь здесь привязывает людей к рельсам?». [2] Сам план скопипащен Мартином, скорее всего, из «Возвышения Дерини» Кэтрин Куртц, где таким же приемом злая королева-колдунья Карисса убивает короля Бриона Халдейна — но там вино было с волшебным ядом, без удачно подвернувшегося кабана. [3] Перед нами очередной «хитрый план», характеризующий очередного мартиновского «умного злодея». План, разумеется, совершенно надуманный, как с кабаном и ядом, потому что нет никаких гарантий, что он сработает — откуда Тайвину было знать, что Робб будет ранен при штурме Крэга, задержится там и переспит с Джейн? Вдобавок из описанного Мартином следует, что Джейн Робба искренне любила — как это сочетается с версией, в соответствии с которой её под него намеренно подложили? [4] Для сравнения, Елизавета Вудвилл хотя и была в прошлом замужем за представителем лагеря Ланкастеров, врагов Эдуарда IV (но конфликт северян-Старков и западников-Ланнистеров не то же самое, что гражданская война в одной стране), однако познакомилась с новым мужем уже в мирное время в спокойных обстоятельствах. [5] Решение абсолютно иррациональное, поскольку грабить на Севере особо нечего, удержать завоевания железнорожденные не могли, и гораздо разумнее для Бейлона было совместно с северянами грабить богатые Запад и Простор. Но Бейлон, как и Старки, искусственно оглуплен автором — только он не недо-герой, а недо-злодей. [6] Я терпеть не могу друга Толкина Клайва Льюиса с его заходами из серии «Сьюзен больше не друг Нарнии, потому что она повелась на помаду и чулки», но у него же в книге «Конь и его мальчик», где Сьюзен поначалу была очарована калорменским принцем Рабадашем (который оказался редкостным негодяем), из соответствующей коллизии не выводится столь же мерзкий посыл, что и у Мартина. [7] https://7kingdoms.ru/story/game-of-thrones-idea-draft/? Тирион Ланнистер продолжит путешествовать, строить заговоры и играть в игру престолов, убрав своего племянника Джоффри из отвращения перед жестокостью короля-мальчишки. Вслед за Джоффри на престол Семи Королевств взойдет Джейме Ланнистер, попросту убив всех стоящих перед ним претендентов и обвинив в убийствах Тириона. [8] https://ficbook.net/readfic/11724143/30136319?show_comments=1#com104670229