Земляничная поляна

      Ни Марка ни Санву не было видно. Кругом лежали лишь мёртвые вражеские тела, всё было залито кровью. Воздух был влажен, пахло железом и пылью. Слева стоял стеной высокий лес, справа была глубокая пропасть, оттуда доносился рёв воды. Если Марк и Дарен упали туда, то выжить не смогли бы, поэтому Бенго понадеялся, что, возможно, они укрылись в лесу. Он поспешил туда, когда услышал хриплое: — Бенго, помоги.       Перемахнув через труп, парень оказался у края пропасти. Там, немного внизу, где-то в половину человеческого роста, был каменный выступ, на котором лежал Дарен. Двумя руками он вцепился в Марка, бессознательно свисающего в пропасть, удерживая того от падения. Соскользнув на выступ, Бенго лёг животом на влажный камень и схватил Равопа за воротник. — Медленно, — сказал он сквозь зубы, подтаскивая раненого друга вверх. — Не торопись.       Подтянув Марка повыше Бенго подхватил его под руку и общими усилиями с Санву, вытащил на выступ. Потом посмотрел вниз. Под ними торчали из воды острые пики камней, и упади на них Марк — смерть была бы мгновенной. Он похолодел от мысли о возможной потери товарища. Бенго был настолько уверен в способностях Марка, что без колебаний доверил ему новичка, забыв о том, что и Марк не бессмертен, и в случае, если бы Дарен оказался предателем, то у рыцаря количество врагов увеличилось бы. Бенго запрокинул голову, чтобы подсчитать мертвецов, но сидя их не было видно. — Наверное клинок был смазан ядом, — словно сквозь толщу ваты прозвучал для Бенго голос Санву. Он со смешанными чувствами смотрел то на бледное лицо Марка, то на встревоженное Дарена. — Эй, ты меня слышишь? — Дарен помахал рукой перед лицом Татакео. Встряхнув головой, чтобы сбросить оцепенение, Бенго несколько раз кивнул. — Да, я в порядке.       Дарен уже успел перевязать руку Марка оторванной тканью от рубахи и теперь несильно бил того по щекам. — Эй, Марк, ты пропустишь всё веселье. Слышишь? — он ещё раз ударил рыцаря. — Бенго танцует на столе в женских панталонах.       Бенго изогнул бровь, но смолчал, его подобное почти не задело на фоне переживаний за приятеля. Он внимательно следил за его состоянием. Открыв глаза Марк мутным взглядом обвёл Бенго и Санву. Он повернул голову вправо, губы его чуть дрогнули. — Соврал, — прохрипел он. — Дьявол, я думал, что умру. Что про…изошло? — Клинок был смазан ядом, — пояснил коротко Дарен. — Если он смазан ядом, то какого чёрта я ещё жив? — спросил он раскашлявшись. — Да кто тебя знает? — пожал плечами Дарен, вытирая рукавом с его рта слюну, перемешанную с кровью. — Ты радуйся, что жив остался. Бенго, у тебя может завалялось где-то противоядие? Противоядия у Бенго не было, однако у него были с собой две таблетки с ядом, данные ему отцом, на случай их поражения. Но этого знать Дарену не следовало. Дарен почесал затылок. — Ладно, думаю в таком состоянии сегодня мы до дома не доберёмся. Надо найти укрытие. А там разберёмся. Марк опёрся на руку пытаясь встать, но Бенго его остановил. — Погоди, мы поможем. Дарен, бери его под руку. — Сейчас. Марк, не двигайся, мы сами тебя поднимем. Осторожно подняв Равопа Бенго и Дарен потащили его на себе. Бенго первым сел на лошадь, потом, не без помощи Дарена, усадили к нему Марка. — Постарайся не отключиться, — похлопал его по ноге Дарен и подбежал к другой лошади.       Путь они проложили через лес, чтобы быстрее добраться до границы. Лес, по началу густой, стал более редким. Оголённые верхушки высоких елей уходили ввысь. Вокруг дубов коврами лежали небольшие жёлуди. Сухие листья шуршали под копытами животных. Солнце плавно выплывало из-за горизонта, слепя всадников. Марк закрыл глаза, пытаясь остаться в сознании. Перед глазами всё плыло, его подташнивало, и хотелось просто упасть на прохладную землю и спать, спать и спать. Но он продолжал неимоверными усилиями держать себя в мутном сознании, пытаясь сфокусировать взгляд на Дарене — он единственный не плясал перед глазами разноцветными пятнами.       Бенго радовался, что под ними была умная лошадь — он с трудом мог управлять поводьями, так как всё его внимание было сосредоточено на том, чтобы удерживать Марка от падения, животное шло следом за лошадью Дарена. Тот же шёл неспешно, приложив ладонь ко лбу и прикрыв глаза от слепящих лучей, высматривал удобное место для отдыха. Его белые волосы освещались солнцем, что создавало вокруг его головы некое подобие ореола. Прямая спина, красивый аристократический профиль, умение держаться в седое — всё это привлекало внимание Бенго, в особенности его синие глаза — была в них такая жажда жизни, такое любопытство ко всему окружающему, что невольно и у Бенго поднималось настроение. Но не только внешность вызывала подобный интерес, было в этом парне что-то такое, отчего у Татакео буквально кричала интуиция, что Санву не простой, и он перевернёт их привычный уклад жизни. О Санву заговорили в тот же день, когда король привёз его с охоты. Быстро разлетелись слухи среди аристократов, стали появляться различные сплетни — одна нелепее другой. Разговоры были: о его чарующей красоте, о его гареме из тысячи красавиц — исключительно девственниц, о его замораживающем взгляде, о душе проданной дьяволу и о гареме из тысячи юношей. Последний слух был о его помолвке со второй принцессой. И этот человек, который за столь коротко время, проведённое вместе, столько раз удивил Бенго, сейчас кидал обеспокоенные взгляды на Марка. — Ты хороший человек, Дарен, — едва слышным шёпотом произнёс Бенго.       Санву отъехал от них на приличное расстояние и никак не мог расслышать его, но вдруг повернулся и широко улыбнулся. Бенго смутился, но Дарен развернул лошадь и крикнул: — Я нашёл отличное местечко.       Придержав сильно качнувшегося в сторону Марка, Бенго расслабленно подвёл лошадь к Санву. — Ого, — только и смог сказать он, разглядывая местность.       Это была довольно большая открытая поляна. С неё хорошо просматривались все стороны света, но интересней было другое: огромные стволы двух деревьев сплелись друг с другом корнями — давным-давно их вырвало из земли бурей, и, сцепившись, они продолжали расти, так как часть корней осталась в земле. Теперь верхние сцепленные между собой корни образовали некое подобие шалаша, в котором мог поместиться человек. Набросав туда ворох сухих листьев и поверх них плащ, парни уложили на них Марка, и он погрузился в бессознательное состояние. — Я за едой, — Дарен отстегнул плащ, перекинул его через седло. Потом вытащил из ножен у Марка на поясе нож, и ушёл.       Бенго не сказал ни слова против, давно решив для себя, что можно доверять парню. Он всё никак не мог перестать размышлять о нём. Пока он стелил плащ на корнях, — на случай дождя, пока набирал дров, пока распрягал лошадей и разводил костёр — это время он посвятил мыслям о новом друге. Это обозначение Санву теплом разлилось в груди. Бенго пытался понять почему он вызывает доверие, желание подружиться и даже следовать за ним. Что это? Может Дарен колдун? Может он заколдовал его величество и остальных? И его, Бенго, тоже заколдовал? Но даже если и так, он ведь помог Марку! Значит хороший человек. Плохой не стал бы спасать кого-то ценой своей жизни. Бенго закончил с основой для вертела: если Дарен принесёт дичь, то её можно будет запечь на костре. Потом подошёл к Марку. Тот был немного бледен, на лбу выступил пот. Татакео прикоснулся и нахмурился — жар. Если Дарен колдун, он попросит его вылечить Марка, даже если за это придётся заплатить определённую цену. Почему-то вспомнилась сплетня о мужском гареме Дарена и Бенго, неожиданно для себя, смущённо хохотнул и тут же огляделся.       Дарен вернулся через час. Он держал за уши тушку зайца и свёрток из листьев лопуха. Кинув Бенго зайца на разделку, сам развернул листья. — Что это? — поинтересовался Бенго, разглядывая среди кучки грибов травы. — Это для Марка, — пояснил Дарен перебирая их: он отделял стебли от цветков и раскладывал в две кучки. — У него жар, так? — Да. Небольшой, — подтвердил Бенго. — Сейчас сделаю отвар, к утру будет здоров и свеж, как новоиспечённый жених. — В чём ты собрался делать отвар? Горшок из глины слепишь? — Можно и слепить, — разминая пальцами стебли, ответил Дарен. — Только нужды нет.       Бенго едва не хлопнул себя по лбу ладонью: когда он снимал с лошадей сёдла, к одному была привязана котомка. В неё он не заглядывал, но по звуку было ясно, что в ней лежит котелок и одна, а то и две ложки. Молча встав, Бенго принёс котомку, вытащив котелок, ложки, льняной мешочек с сухарями. Так же в ней лежали огниво и небольшая коробочка с табаком. Дарен взял посуду. — Видел неподалёку ручей. Скоро вернусь.       Вернулся он, как и говорил, быстро. Бенго даже не успел освежевать зайца. Когда был готов отвар — им напоили Марка. Морщась, он выпил всё и спросил: — Вы туда собачье дерьмо положили? — Не только, — хохотнул Дарен. — Меня интересует откуда ты знаешь какого на вкус собачье дерьмо, — Бенго, радуясь, что Марку лучше, с неподдельным интересом воззрился на него. — Отстаньте, я больной человек, — больной человек улёгся обратно, укрылся с головой и засопел.       Парни переглянулись и расхохотались.       К обеду небо потемнело от туч, где-то в дали грохотал гром. Лошадей привязали, чтобы те не разбежались в страхе. Поглядывая на небо, Татакео и Санву с аппетитом уплетали тушёное рагу из зайчатины с грибами. Из-за грома они не сразу расслышали, что Марк проснулся. Он протёр сухими горячими ладонями лицо, ясным взглядом осмотрелся, подвигал, морщась, раненой рукой. Потом, хватаясь за корни деревьев, встал. Дарен жарил грибы насадив их на ветку. Заметив взгляд Бенго, он обернулся. Подув на гриб, Дарен зажевал его и поинтересовался: — Встал уже? Иди сюда, поешь. — Сейчас, — рыцарь постоял, балансируя рукой, удерживая равновесие. — Только отолью. — Тебе помочь подержать? — невинно предложил помощь Дарен. — Пошёл ты, — беззлобно отозвался Марк, уходя в темноту. — Себе подержи. Дарен хохотнул и протянул другу веточку. Грибы были вкусные…

***

— Грибы были вкусные, — сказал Бенго и неловко откашлялся. — Прости, отец.       Альфонсо вышагивающий посреди своего кабинета, остановился, хмуро глядя на сына. Не смотря на довольно молодой возраст, виски его тронули серебряные нити седины. Красивое лицо чуть опутали морщины, а веки потяжелели. Глаза с вечным прищуром разглядывали молодую копию себя. Сыном Альфонсо сильно гордился. Как только Бенго отлучили от груди кормилицы, он занялся воспитанием сына всецело самостоятельно, не подпуская к этому свою жену. И лепил из парня того, кого хотел видеть после себя на посту начальника тайной полиции его величества. Бенго ещё, в силу молодости, не хватало опыта, он был ещё мягок и жалостлив, но это со временем выветрится из него: для достижения этой цели Альфонсо четыре раза в неделю отправлял сына в пыточную комнату, как делал когда-то с ним и его отец. Альфонсо считал этот метод очень действенным. — Не говори глупостей, — отчитал сына Татакео старший. — Прости, отец, — повторил Бенго опустив голову. — Голову! — Да, отец, — парень выпрямился, устремив взгляд прямо перед собой. — Дальше что? — Дарен лёг спать, — продолжил отчёт Бенго. — Утром снова приготовил отвар.       Альфонсо поджал губы. Его настораживал этот Санву Дарен. Чутьё никогда не подводило мужчину и сейчас он доверял себе. — Что за травы? — Сухопарий, в основном, и варилий, * — Бенго помолчал и добавил. — Мне кажется, отец, что он понял, что под присмотром: Дарен первым выпил отвар прежде чем дать его Марку. — Да? — Альфонсо бросил на сына вопросительный взгляд. Тот кивнул. — Умный. Надо собрать о нём как можно больше информации. Ты узнал где он жил? — Да, отец. — Хорошо, — Альфонсо сел в кресло и постучав пальцами по столу взял в руки отчёт сына. Не отрываясь от чтения, он заметил: — Вижу он тебе понравился. Сообразительный, Марка вытащил… — Альфонсо отложил бумаги и вперил взгляд в сына. — Ты не должен так легко доверять людям. Я встречал тысячи обаятельных людей, которым хотелось довериться, но в последствии все они пытались воткнуть мне нож в спину. Да, несомненно, он помог Равопу, но ты подумал о том, что его целью являетесь не вы с Марком? Или о том, что ему нужно втереться в доверие? Нет?       Альфонсо вздохнул, не сводя изучающего взгляда с сына. Растерянный после слов отца, Бенго поджал губы так, что они побелели, и кивнул, взглядом показывая полную решимость. Татакео старший удовлетворённо кивнул. — Если он хочет подобраться как можно ближе к его величеству, то будет втираться в доверие любыми способами. Обольстит окружающих, сложив о себе мнение как о достойном человеке, а после нанесёт настолько сокрушительный удар, от которого даже наши внуки не оправятся. — Я вас понял, отец, — отчеканил Бенго. — Хорошо. Следующее: через два дня его величество устраивает ужин. От нашей семьи пойдёшь ты. — Это честь для меня… — Да. Делай вид, что хочешь подружиться с ним… — С его величеством? — Бенго непроизвольно выпучил глаза. — Дурень. С Санву! Не своди с него взгляд, ты должен иметь вход в его дом.       Альфонсо протянул руку и два раза дёрнул шнур, висящий за его спиной. — Я вас понял, отец. Сделаю.       В кабинет вошла высокая девушка. Она была облачена в мужской костюм, на поясе висели ножны с мечом. Остановившись в двух шагах от двери и, заложив руки за спину, девчушка молча ждала. — Ты говоришь он не пьёт? — не обращая внимания на вошедшую продолжил мужчина. — Так точно, отец, — подтвердил Бенго. — Вот тебе задание: спои его. Возможно в этом его слабость. Аннет, отправишь рыцарей по этим маршрутам, — Татакео старший вытащил из ящика стола карту и раскрыл. На ней разноцветными карандашами были помечены три пути. — Предположительно где-то здесь он передвигался. Проверьте все места где он мог остановиться, выясните его разговоры — каждое слово! Что он ел, что пил, с кем разговаривал, с кем встречался, с кем проводил ночи. Самый подробный отчёт. — Да, герцог, — ответила девушка, изучая карту. — Выполнять.       Девушка выпрямилась, развернулась на каблуках и вышла, оставив отца и сына вновь одних. Альфонсо сложил карту и вложил её в стол. — Возвращайся домой. Скажешь, что я буду поздно. — Да, отец.       Проводив сына усталым взглядом, Альфонсо откинулся в кресле, широко зевнул и потёр ладонями лицо. — Санву. Санву Дарен, — пробормотал он на выдохе. — Если я найду на тебя хоть что-то, самую малость — и эта малость мне не понравится, ты сгниёшь в моих подвалах. Совершишь малейшую ошибку, и я собственными руками отправлю тебя на виселицу.       Протянув руку, он взял со стола бумаги и вновь погрузился в письменный отчёт сына.