***
— Должна вернуться к вечеру, — Весемир сощурился, когда полуденное солнце ударило в глаза. Гезрас не отреагировал — продолжал лениво перелистывать страницы книги по ядам. Он не сказал ни слова с прошлого вечера, но после завтрака остался сидеть в большом зале с книгой. Весемиру казалось, что Кот не читает, а просто пытается занять чем-то руки. Мысли рыжего ведьмака явно были далеко. Загрохотали по каменному полу шаги. — Весемир! — в большой зал влетел Лео, блестя серыми светлыми глазами, — там же… это… которая на нас с Эскелем напала! Я только вспомнил! — Огненный мантихор, — определил «это» старый ведьмак, снова прищурился на солнце, — молодой и бестолковый. Он у перевала обосновался, она туда не пойдет. Держи себя в руках, Лео. Парень выпрямился, оправил сбившуюся рубашку, принялся закатывать рукава. Гезрас чувствовал взгляд светлых серых глаз, направленный на него, но от перелистывания пожелтевших страниц не отрывался. В отличие от Волков, они с Лис про мантихора помнили. Ведьмачка была готова отбиться от твари, вздумай та напасть — взяла с собой метательные ножи и ядовитое масло. И крепко запомнила, что бить лучше знаками — кровь огненных мантихоров реагирует с воздухом, прижигая их раны, лучший исход — переломать Аардом крылья и лапы. Игни нельзя — взорвется к чертовой матери. И делать ноги, если нет стопроцентной уверенности в удачном исходе. В конце концов, ее Испытание — не убить мантихора, а пробраться мимо Старого Грота к Месту Силы. Проберется — по правилам Школы Волка будет считаться закончившим обучение ведьмаком. Волки — известные формалисты, их не волнует, кто сколько может на самом деле, если все формальности и условия соблюдены — они готовы признать адепта ведьмаком и выпустить на большак. Весемир, может, и был готов отпустить девчонку в свободное плавание. Гезрас — нет. Говорить об этом Волкам он нужным не считал. Когда Лис вернется с медальоном и при необходимости залижет в крепости раны — он, может, отпустит ее на месяц-другой пошататься по тракту и понять, как мало она еще знает и умеет, а после — заберет учить дальше. Волки дали ей все, что смогли. Зимой он хочет представить ее каравану. Бреген очень прозрачно намекал, что лучше ведьмачку от собратьев не скрывать. Снова всем табором будут учить котенка. Он украдкой приподнял уголок губ. Со стороны Дын Марв казался сущим хаосом — вечно кто-то чем-то занят, кто-то дрыхнет, кто-то — готовит, варит эликсиры, точит мечи и ножи, приезжает и уезжает, рассказывает истории у костра или напивается, но все же это был единый, неплохо отлаженный за три с лишним десятка лет механизм. Они все еще убегали от самих себя, все еще искали лучшую жизнь. Но у них была цель и было, куда возвращаться. Точнее — к кому, потому что караван был в движении, самая долгая стоянка длилась то ли два, то ли три года. Солнце клонилось к горизонту, брызгало алыми искрами на камни и траву. Лис не возвращалась. Устав сидеть в крепости и делать вид, что заинтересован в чтении, Гезрас вышел на улицу и забрался на стену между средним и нижним двором. Теплый ветер принес запах близкой осени — высыхающей травы, скорого дождя, отцветших трав. Кот поднял голову, глядя в небо. Мягкий голубой перетекал в желто-зеленый, оранжевый, алый, облака окрасились кровавым, со стороны перевала надвигались тучи. Стемнело быстро — черные грозовые комки закрыли солнце. Он нехотя вернулся в крепость через час — когда по камням застучали первые капли. Ливень бил в окна комнаты на самом верху башни всю ночь. Некоторые приговаривали «небо плачет — ведьмака хоронить будут», когда шел особенно сильный дождь. Гезрас не верил в приметы. И ждал до рассвета.***
Воздух в Месте Силы просто гудел от напряжения. Время перевалило за три часа дня — Лис слегка заплутала в лесу. Поднявшись, наконец, на площадку, она потянулась — напряжение, тянувшее мышцы, поднадоело за полдня. Зажгла поочередно все чаши, сложив пальцы в Игни, сняла с шеи медальон, уложила на плоскую плиту — и села перед ним в позу для медитации. Половина Испытания позади. Лис открыла глаза, когда услышала далекий рокот. Лес шумел, воздух пах приближающимся дождем. Солнце уже золотилось — девушка выдохнула, склонив голову. Еще идти и идти до Каэр Морхена. Снова переться через пещеру с огром… Медальон едва заметно подрагивал, лежа на плите. Лис аккуратно взяла его в руки — пальцы будто пощекотало слабым током, как от игрушек-шокеров, которые продавались в цирке где-то в другой жизни. Металл был теплым. Ведьмачка вгляделась в кошачью морду. Она точно помнила, что камешки-глазки были тускло-зеленого цвета, едва заметные, когда Геральт привез ей медальон. Не темно-рыжие с золотыми искрами в глубине. Погладив металлического кота подушечкой пальца по лбу, она застегнула цепочку на шее и снова спрятала его под рубашкой. Снова усевшись в позу для медитаций, задумчиво поглядела на лес. Перед ней лежала тропинка вниз, кроны деревьев раскачивал все усиливающийся ветер, а она ощутимо устала от целого дня нервной ходьбы. Не отрывая взгляда от леса, Лис подняла руку к ремню с закрепленными в кармашках эликсирами. — Всегда храни эликсиры в одном и том же месте, — говорил ей Весемир, — может статься, что тебе придется искать их вслепую. Используй одни и те же склянки для одинаковых. И крепко запомни, где какой. У Эскеля и Геральта были специальные ящички для эликсиров — бутыльки там лежали в отделениях, переложенные сухой травой. Для ношения с собой она находила такой способ неудобным — и, посоветовавшись с обоими старыми ведьмаками, смастерила себе ремень с карманами по размеру фиалов. Тоже не восторг — эликсиры висят на груди, куда могут ударить и раскидать небьющиеся склянки метеоритного бесценного стекла — но всяко для нее удобнее. Мобильность Лис ценила, а таскать с собой баулы не хотела, потому все вешала на себя, чтобы можно было быстро взять — ножи, эликсиры, масла, бомбы в сумке на боку. Ласточка, Волк, Неясыть, Кошка, Белый Мед, Иволга. Иволга — потому что где-то в долине шарился пусть и не самый ядовитый, но мантихор. Кошка — если по темноте обратно добираться придется. Волк и Неясыть — к бою, Ласточка и Белый Мед — после. Минимум. Лис подумала некоторое время, пробежалась кончиками пальцев по карманам. Она в Месте Силы и только что зарядила медальон — в Неясыти пока нет нужды, еще светло, значит, Кошка не нужна. Отщелкнула пуговицу одной рукой и выхватила флакончик с Волком. Поморщилась, вспомнив, как долго не могла сварить и выпить его без рвотных позывов, откупорила пузырек и опрокинула в себя эликсир, зажав второй рукой нос. Мерзость. Зажмурилась, мотнула головой, морщась от болотного привкуса. Закупорила пузырек обратно и снова убрала в карман. Поднялась, снова потянулась, подняв выпрямленные руки к небу, размяла плечи и спину — голую кожу рук от локтя до плеча уже начал покусывать холодный ветер, пахнущий водой. Ливень будет. Надо ускориться — самой себе заметила мысленно Лис и двинулась вниз по тропинке. Тучи угрожающе надвигались на горы тяжелой черной грядой. Девушка прищурилась, рассматривая небо и непроглядно-черные комки, окрашенные по краям алым, и все же выпила Кошку — темнело стремительно и неотвратимо. Весемир предупреждал ее не пить эликсиры без крайней нужды, а Гезрас только советовал держать при себе нейтрализаторы. В этой ситуации Лис предпочла послушать Кота. Пощупала на автомате через кожаный карман фиал с Белым Медом, мельком улыбнулась, вспоминая наставников, оставшихся в крепости и наверняка переживающих за нее, и пошла по тропинке дальше, чувствуя, как с каждым ударом сердца становится четче картина вечернего леса перед ливнем. Когда вход в пещеру Старого Грота очертился серыми резкими линиями в наступивших густых сумраках, медальон задрожал. Лис дернулась от неожиданности, настороженно огляделась. Нюх уловил тяжелый, звериный запах — будто носом в грязную шкуру уткнулась. Чуткий слух различил кожистые хлопки. Мантихор заметил ее и решил проведать. Лис стремительно отошла к деревьям, застыла, выжидая — замерла поднятая к серебряному мечу рука. Тварь оказалась довольно умной — кружила в небе, ждала, когда добыча выберется из-под сени деревьев. Лис процедила шепотом пару ругательств — медальон не прекращал дрожать, а добраться до пещеры под защитой крон не получится. Перебежка — тоже не вариант, тогда она сразу разбудит чертового огра. Различила среди порывов ветра, кожистых хлопков крыльев в небе и шороха листвы шуршание травы. Писк. Мерзкий, гнилостный запах. Снова писк. Лис обернулась, с шипением вынимая серебряный клинок из ножен — накеры. Стая. Заметили ее, почуяли. Выхватила из крепления длинный и узкий пузырек с маслом, аккуратно налила на кровосток, покрутила меч, заставляя масло разойтись по серебру тонким слоем. Прозрачно-желтые, едко пахнущие капли упали на землю с острия — одна, вторая. Не выходя из-за деревьев, сложила Квен — рыжая полусфера щита окружила ее. Лис двинулась навстречу приближающейся стае. Не такой большой, как могла бы быть — пятеро мелких накеров, ни одного воина, чтобы направить их, потому они нападали вразнобой, совершенно не помогая друг другу. Лишь раз длинный коготь скрежетнул по металлу наруча. Накеры были ей знакомы. Она ходила с Весемиром зачищать их весной. А донесшийся с неба рык — нет. Накеры вытеснили ее из-под защиты деревьев. Лис задрала голову — на траву тяжело приземлилась не особо большой, с корову размером зверь. Мантихора можно было даже назвать красивым — львиная ощеренная морда, рыжая шерсть, собранная в шикарную, но слипшуюся от засохшей крови кое-где гриву, сильные лапы, гибкое рыжевато-коричневое тело, широкие кожистые крылья, длинный, изогнутый ядовитым жалом гибкий хвост. Красавец рявкнул снова, ощерив клыкастую пасть. Лис снова сложила Квен, аккуратно. пытаясь обойти зверя по дуге в направлении пещеры — мантихор повернул вслед за ней голову, напружинился, снова оглушительно рявкнул. Пульс ударился в виски — эти рыки вполне могли разбудить Старого Грота… Точно. Тварь прыгнула — она откатилась в сторону, двигалась, уходя от атак зверя, избегая жала, когтей, клыков и крыльев, в сторону входа. Рискованно. Но если проканает — это будет удача века. Мантихор оглушительно рявкнул, высоко задирая хвост, припал на передние лапы. Старый Грот зашевелился в пещере. Зажатая, казалось, между скалами Лис ухмыльнулась — и подпрыгнула. Выпрямила ноги, оттолкнулась от каменной стены, кидая свое тело вперед. Перелетела через голову зверя, вцепилась в гриву, не оцарапав тварь мечом — мантихор оглушительно рявкнул снова, содрогаясь, лапой попытался ударить себя по шее. Ведьмачка зашипела, когда коготь распорол кожу на открытом плече — она уселась на шее мантихора спиной к его голове. Обхватила могучую шею зверя ногами, вжав ступни в его челюсть снизу, удерживаясь на беснующемся чудовище верхом — мантихор мотал башкой, прыгал и орал от возмущения. Гибкий хвост выпрямился параллельно земле, яростно взвился в воздух. Лис кинулась вверх, хватаясь за основание жала, пальцами пережимая проток, по которому тек яд, и рубанула мечом. Зверь завизжал от боли — ведьмачка скатилась с его спины, откидывая в сторону хвост, и мощным Аардом отправила обезумевшего от боли зверя в проем пещеры, где уже начал низко выть и хрипеть огр, которым пугали ведьмачат еще два века назад. — Кто-о-о-о-о… Лис воровато подхватила хвост и скрылась в кустах, убрела в лес на двадцать минут неторопливой ходьбы вдоль каменной стены. Осела на землю, положив хвост перед собой. Исхлестанные ветками и подранные когтями мантихора плечи жгло огнем — кажется, на ладонь попал яд, который Лис быстро стерла. Зарядил ливень. — Убью-у-у-у-у… Добы-ы-ы-ы-ыча… Чуткий слух улавливал жалобный визг мантихора. Потерявшаяся от боли тварь выход из пещеры найти не смогла или не успела — и разбуженный Старый Грот принялся за то, что умел лучше всего. Убийство того, кто его разбудил. Девушка быстро вымокла под дождем, одежду покрыл неровный слой грязи, травы и подсыхающей крови. Лис убрала с лица потяжелевшие волосы, откинулась на каменную стену, бессмысленно улыбаясь, и все же выпила Белый Мед. Если у тебя два врага — страви их между собой и наблюдай представление. Через полчаса ее начал бить конкретный озноб, одежда казалась ледяной и очень тяжелой, а Старый Грот в пещере все не стихал, хрипя, хрустя костями и чавкая, громко шипела, реагируя с воздухом, кровь огненного мантихора, время от времени тихо хлопало и щелкало. Улыбаться больше не тянуло — она вполголоса поминала огра по матери до третьего колена, припав к земле, и мысленно молилась, чтобы медальон молчал и дальше. Через два часа Старый Грот наелся и затих. Выждав еще двадцать минут для верности, ведьмачка подхватила воняющий ядом и обжигающей кровью хвост и бесшумно двинулась через завесу дождя, унимая мышечную дрожь. Оглушительно грохнуло — Лис рухнула на землю, утыкаясь в мокрую траву лицом и закрывая уши руками. Выждала два удара сердца. И захохотала, перевернувшись на спину. Дождь затекал в уши и в рот, волосы насквозь пропитались грязью вместе с одеждой, ножны мечей испачканы безнадежно — она все не могла остановиться и смеялась в черное, плачущее холодным осенним дождем небо.***
На рассвете в ворота крепости гулко заколотили, шарахнули легеньким Аардом — жалобно скрипнули петли. — Э-э-эй! Ведьмаки, только готовившиеся завтракать в самом мрачном настроении, услышали звонкий окрик — и кинулись к дверям. Лео едва не поскользнулся на мокрых каменных ступенях, Эскель еле успел его подхватить. Дворы покрывал ровный слой грязи, тут и там блестели лужи — полночи шел дождь. Весемир отпер ворота. Четверо обитателей крепости вытаращились на Лис. Ведьмачка, вымокшая, как скинутая в озеро кошка, и дрожащая, но бессовестно довольная и счастливая, в одной руке держала отсеченный хвост мантихора. — Я вам сейчас такое расскажу, — она широко улыбалась, показывая крупные клыки. Весемир и Гезрас одинаково критически осмотрели угвазданную в грязи и крови худую, дрожащую фигуру. Лис махнула руками, продолжая улыбаться. — Так ты все же завалила мантихора? — Лео взбудораженно блестел светлыми серыми глазами, сидя на лавке. Эскель еле смог отогнать его от Лис, чтобы она могла доползти до купален в подвале и отмыться. Завернутая в одеяло и шкуру по самое горло ведьмачка снова широко заулыбалась — хвост мантихора лежал рядом с ней, перекинутый через лавку. Оружие, как ни странно, было отчищенным и сухим — оба наставника успели крепко вбить ей в голову, что сначала — серьезные раны, потом — оружие, потом — все остальное. — Да-а. Ну, смотря с какой стороны взглянуть. — Ты обещала рассказать, — напомнил ей усевшийся с другой стороны Гезрас, — и показывай свои руки. Лис послушно выпростала руки из-под одеяла и шкуры, продолжая прижимать импровизированную одежку к груди — Лео, слишком увлеченный своим вопросом, даже не обратил на это внимания — подставила Коту самое пострадавшее левое плечо, которое было к нему ближе. — И я расскажу. До Места Силы я добралась без проблем, но после полудня. Зарядила медальон, как вы мне объясняли… кстати, — Лис взглянула на сидящего на соседней лавке Весемира, — а глаза могут менять цвет? На медальоне, в смысле. Старый ведьмак недоуменно нахмурился. — Не знаю, девочка моя. Мы как-то не заостряли на этом внимание. А что, они изменились? У Волков не было принято передавать медальоны. Цеховой знак или возвращали в крепость, или он оставался с мертвым владельцем. В сундуках хранилось несколько — два или три — медальонов, не имевших владельцев. Когда-нибудь один из них получит Лео. На том, чтобы Лис носила именно медальон Койона, настоял Гезрас, знавший о медальонах больше Весемира. Он говорил, что они помнят каждого своего владельца, и эта память поможет Лис, потому что Койон был к ней нежно привязан. Сказать «любил ее» у Кота не хватило моральных сил. — Да, — она кивнула в подтверждение своих слов, — были такие тусклые, непонятного зеленоватого цвета, а стали такие рыжие-рыжие… — Могут и меняют, — Гезрас зачерпнул пальцами заживляющую мазь, — они были тусклыми и бесцветными, потому что владелец был мертв. Теперь ты — новый владелец. Я не знаю точно, как это работает, но замечал такое. Лео слушал, широко открыв светлые глаза. На рыжего полуэльфа он глядел чуть ли не с восторгом — но все же мантихор пока ему был чуть больше интересен. Но они не были бесцветными — мелькнула мысль в голове у Лис, и тут же забылась, затертая восторгом от ловко пройденного Испытания и пережитым шоком. — Так вот. Зарядила, надела, пошла обратно. Дело к закату уже шло. Думала — к полночи доползу. Около пещеры Грота меня заметил мантихор, начал кружить. И тут же подоспела стая накеров, штук пять. Накеров я раскидала быстро, это я уже проходила, — Лис быстро взглянула на внимательно слушавшего Весемира, — а они меня выперли из-за деревьев на открытое место, и мантихор тут как тут. Мелкий довольно. И я подманила его ко входу, дала оттеснить себя в угол, — Весемир нахмурился, — и запрыгнула ему на спину. Отсекла хвост, пережав ядоток, Аардом зашвырнула к разбуженному его воем Гроту и смылась в кусты. — Ловко, — заметил старый ведьмак. Гезрас за ее спиной молчал — только слегка пожал пальцами ее плечо в одобряющем жесте. — Затихарилась в лесу, пошел дождь, — продолжала рассказывать Лис, держа одеяло у груди, — жду, когда доест и уснет. А он, — девушка выдержала драматическую паузу, — не доел. Лео недоуменно моргнул, Кот за ее спиной тихо фыркнул. — И что? — уточнил парень. — А то, что огненные мантихоры после смерти взрываются, если с воздухом контактирует много крови. А огр вряд ли ел аккуратно или скинул тушу в воду в сухой пещере. В общем, его размазало тонким слоем. Я так не планировала, но, похоже, теперь Испытания нет. Весемир молчал, обрабатывая информацию, Гезрас отвлеченно заматывал ее плечо в тонкую ткань, перевязывая распоротую когтями кожу, Лео ошарашенно смотрел вперед, в пространство. — Вот Ламберт охренеет, когда вернется, — заметил вышедший из кухни Эскель, вытирая руки полотенцем, — он же больше всех орал, что тебе еще рано на большак. А ты и главную страховидлу Каэр Морхена угробила, причем случайно, и огненного мантихора, еще и яд его притащила. Остался ты, Лео, без Испытания Медальона. — Что ж, — Весемир поднялся, — видимо, твое обучение в Школе Волка завершено, девочка моя. — Выгоняешь, Весемир? — прищурился Гезрас, ухмыляясь. Старый ведьмак на провокацию не среагировал — смотрел на прижимающую к груди одеяло Лис. — Ни в коем случае, — все же ответил он, — отпускаю.