Сопричастные

Готовясь к встрече с Чанелем, Бэкхен рассматривал свое лицо в зеркале. Он не считал себя красивым и думал, что ярким его делает характер. Ему не так уж нравилось краситься, но его работа делала это необходимым, а Бэкхен всегда решительно отбрасывал ненужное стеснение и нежелание, когда понимал, что это требуется от него как от профессионала. Бэкхен умел мастерски краситься и легко мог обойтись без визажиста. И сейчас, глядя на себя, он раздумывал, стоит ли воспользоваться навыками. С подводкой на глазах, что и говорить, он смотрелся выразительней, но, как уже упоминалось, своей действительно сильной, приковывающей внимание чертой он считал характер, а характер в острых стрелочках не нуждается. К тому же, Бэкхен думал, что при полном макияже выглядит стервозно, а он был абсолютно искренне убежден, что таковым не является. Может, он и бывает иногда несколько резким… Ну а кто не страдает временами из-за плохого настроения? В общем, подрисовывать себя и оконтуривать Бэкхен не собирался. Дело было в другом. Из-за неправильного режима и частого грима, забивающего поры, некогда идеальная кожа, которой он так гордился, покрылась россыпью мелких неприятностей. Бэкхен несколько расстроился из-за того, что теперь не может козырнуть перед Чанелем одним из своих достоинств. Нужно было решить, что делать: замаскировать тональником или оставить все как есть. Не бог весть какой сложный выбор, глупость сплошная, но Бэкхену действительно нравился Чанель, и он хотел произвести на него хорошее впечатление, даже если в итоге ничего романтического ему не перепадет. Но и возможность дать коже отдохнуть Бэкхену нравилась. Поразмыслив еще немного, он решил, что ничего исправлять не будет. Тут сыграл еще внутренний протест, когда Бэкхен вспомнил, что раньше его желание понравиться ничем хорошим не заканчивалось. В памяти всплыла пара случаев, когда он эффектно наряжался и красился, и в итоге привлекал много внимания, но только не со стороны тех, на кого, собственно, был нацелен. Бэкхен так привык к равнодушию по отношению к себе, что уже чисто от обиды хотел демонстрировать и собственную незаинтересованность. Именно поэтому он отказался от обновок, в которых выглядел весьма соблазнительно, и надел старую клетчатую рубашку поверх майки да потрепанные джинсы. Себе он это объяснил тем, что, конечно же, в этих приносившихся вещах играть в пинг-понг куда удобнее. Еще раз сверившись с картой и нахлобучив любимую кепку, Бэкхен вышел из дома, таща за руль велосипед. На улице он подтянул лямки у рюкзака, чтобы не болтался, оседлал велосипед и двинулся к месту встречи. Теплый светлый вечер был наполнен ненавязчивым шумом. Даже настроение у прохожих, которых Бэкхен встречал на своем пути, было благостным. Небольшое путешествие оказалось на удивление приятным. Уже через двадцать минут он добрался до нужного тихого скверика, слез с велосипеда и за руль довел его до скамеек, где развалился поджидающий Чанель. В этот раз ведущий пришел намного раньше, чем в прошлый, – до назначенного времени оставалось еще почти полчаса. Бэкхен прислонил свой велосипед к дереву рядом с чанелевским и подошел ближе. - Салют, - улыбнулся Чанель, - а ты раненько. - Привет. Ты тоже, - отозвался Бэкхен, рассматривая его. Стиляга Чанель оделся куда изысканнее Бэкхена. Его светлые джинсы с веселенькими заплатками в цветочек на коленях вкупе с однотонной рубашкой с небрежно подвернутыми под три четверти рукавами однозначно прибавляли своему обладателю привлекательности. А цепочка, лежащая на ключицах и уходящая под ткань, застегнутую на пуговицы, практически сразу въелась в мозг Бэкхена желанием заглянуть внутрь, проследить, что за подвеска на ней, и как она смотрится на широкой груди. «Всего лишь пинг-понг, Бэкхен», - напомнил он сам себе, специально заставляя внутренний голос звучать как можно саркастичнее. Чанель поднялся со скамейки, разом вырастая над Бэкхеном, и воспроизвел шутливый приглашающий жест в направлении столов. Всего их было три. За одним уже играла пара увлеченных мальчишек, а два других пустовали. Бэкхен выбрал понравившийся и полез в рюкзак за сеткой, ракетками и мячами. Чанель уложил свое длинное туловище на стол и подпер подбородок кулаками, наблюдая за действиями Бэкхена. Его большие глаза хитро и весело блестели. - Чего это ты такой довольный? – с подозрением спросил Бэкхен, выкладывая все необходимое для игры. - Просто довольный. День хороший. А что? - С таким выражением лица замышляют какую-нибудь маловредную пакость, - рассмеялся Бэкхен, заражаясь чужим настроением. - А? Не-е. Я слишком напряжен, чтобы розыгрыши устраивать, - усмехнулся Чанель. - Это еще почему? – вновь удивился Бэкхен. Чанель состроил загадочную мордочку, как-то обреченно вздохнул в сторону и неловко почесал затылок. - Да есть одна проблемка… Если бы тут была лестница, ты бы меня с нее спустил. - Что-о? – Бэкхен рассмеялся в голос и тоже оперся локтями о стол, передразнивая позу собеседника. – Ну-ка, расскажи, в чем дело, страсть как интересно. Чанель заговорщицки подался вперед еще ближе к лицу Бэкхена. - Все дело в том… - громко прошептал он. - Ну? – тем же тоном подстрекнул Бэкхен, чувствуя себя как во времена школьных игр в тайные общества. - Что я… - Ух ты! - Я… - Да неужели! Чанель распрямился, поднимаясь, и положил сжатые кулаки на стол, как прилежный ученик при ответе. - Я не умею играть в пинг-понг, - четко доложил он. Бэкхен покатился со смеху, слишком экспрессивно реагируя на признание. Просто ему до чертиков нравились пародийно серьезный тон, веселые глаза и дурацкие оттопыренные, далекие от идеала уши. - Ну почему ты сразу не сказал? – простонал он. – Выбрали бы футбол или волейбол, или… да хоть маджонг. - Ты хотел пинг-понг, и вот… - неловко развел руками Чанель, поясняя свою мотивацию. Бэкхен благодарно кивнул. - Ладно, не страшно, это не сложно. Ты быстро научишься. Бэкхен жестом отодвинул мешающего ведущего и начал устанавливать сетку. Пока он этим занимался, Чанель взял ракетку в руки и, приноравливаясь, бил ей по воздуху, как в большом теннисе. - Очень смешно, - фыркнул Бэкхен, заметив его кривляния. – Подай мячик. Чанель снял со своего края стола мяч и кинул его Бэкхену. Тот ловко поймал, взял ракетку, спихнул со стола свой рюкзак и продемонстрировал подачу. - Вот так, - прокомментировал он, - просто лупи по мячу так, чтобы он не задел сетку. Раз ты впервые… впервые же?.. играешь в пинг-понг, никаких особых правил придерживаться не будем. Так, в свое удовольствие. Чанель понятливо кивнул, поднял с земли укатившийся мячик, приноровился и долбанул по нему ракеткой… - Ничего, даже я иногда промахиваюсь, - подбодрил стремительно краснеющего Чанеля Бэкхен. - Ща, - Чанель с забавной старательностью закусил губу и ударил еще раз. Вышло удачнее, но мяч попал в сетку. - Я подам, - сказал Бэкхен, останавливая попытки Чанеля метнуться за ускакавшим мячиком. Бэкхен послал легкую подачу, такую, что трудно пропустить. Чанель сориентировался в последний момент и неуклюже отбил. Зато промахнулся мимо следующего мяча от Бэкхена. В такой манере игра продолжалась не меньше получаса. Бэкхен чувствовал себя как родитель, играющий со своим ребенком. Он терпеливо ждал успеха своего противника, радовался, когда тот мог отбить, и через раз нырял под стол за мячиками. Чанель каждый раз как-нибудь по-особенному, смешно просил прощения и обещал исправиться. Кого другого Бэкхен уже закопал бы голыми руками в землю, пребывая в бешенстве. Но в данном случае он получал удовольствие не от игры, а от общения. А оно с Чанелем было легким, увлекательным и очень приятным. Бэкхен ловил себя на том, что ему нравится вообще все, что тот делает: оттягивает ли распахнутый ворот рубашки, хватается ли за голову от проигрыша, скачет ли на месте при случайном выигрыше, промахивается ли мимо мяча. Стойкая симпатия Бэкхена только росла. У Чанеля напрочь отсутствовали способности к игре, и его пока еще небольшие навыки никак не улучшались. Бэкхен начал шутливо ворчать. Чанель только беззаботно смеялся и обещал откупиться напитками. - Не опускай ракетку, держи наготове! – восклицал Бэкхен. - А-а, мазила!.. КАК можно было промахнуться? – ударял он себя свободной ладонью по лицу. - Колени согни! – командовал Бэкхен. - Ты бесполезен, - закатывал он глаза. - Мяч подай. - Бей!.. Айщ, ну что столбом стоял? - … Чанель, ты шутишь? - Чанель, не надо так. - За мячом следи! - ЧАНЕЛЬ! Чанель поднимал руки в жесте «сдаюсь» и щенячьим глазками выпрашивал прощение. - А ты любишь покомандовать, Бэкки,- усмехнулся он после того, как Бэкхен в изнеможении рухнул туловищем на стол. «Вовсе нет», - хотел возразить Бэкхен, но понял, что это будет неправдой. Он действительно довольно часто указывал, это была какая-то машинальная привычка. Даже там, где можно было попросить или промолчать, что-то дергало его за язык и побуждало высказываться повелительно. При этом он никоим образом не хотел унизить Чанеля, просто так получалось. - Ну, конечно, мой стиль игры нетривиален, - глубокомысленно заявил Чанель. – Зато весело. - Не то слово, - съязвил Бэкхен, складывая руки на груди. Но он не хотел обидеть. Чанель хмыкнул, обошел стол кругом, приблизился Бэкхену и подтолкнул его в направлении стола, где играли мальчишки лет двенадцати-тринадцати. - Что? – не понял тот. Чанель, не обращая на его вопрос внимания, обнял за плечи и потащил к тому столу. - Эй, народ, - нависая над школьниками, как Пизанская башня, позвал Чанель, - не хотите ли сыграть с хёнами покомандно? Бэкхен подумал о том, что воспитанным соплякам, да еще и при двухметровой угрозе, довольно сложно отказаться. - Можно… - неуверенно протянул один из мальчишек. - Отлично, - кивнул Чанель, волоча Бэкхена за собой, чтобы занять игровое место. – Мы с хёном тут, вы – там. Бэкхен закатил глаза. - Мы продуем сразу же, - предрек он. Чанель снисходительно улыбнулся. - Я готов, - заявил он, вставая в пафосную позу, отчего Бэкхен мысленно профейспалмил. Однако он отбросил свой критицизм и поддался настроению. - Мы вас уделаем! - подражая героям низкопробных боевиков воскликнул Бэкхен и разыграл мяч. Всю игру в их паре вел Бэкхен. Чанель один раз чисто случайно (и то неудачно) попал по мячику. Он был больше похож на группу поддержки или фаната. Он так эмоционально комментировал действия Бэкхена, что тот к концу игры уже совсем не сдерживал широкой улыбки. И ни капли не огорчился тому, что проиграл двум зеленым юнцам. - Дружище, ты все равно был крут, - кладя руку на плечо Бэкхену, утешил Чанель. – Но они нас на лапшу порезали. Пойдем выпьем? - Ага… - протянул Бэкхен, собирая ракетки в чехол. – Не помешает. Чанель принес ему сетку, а мальчишки вернули мячик. Бэкхен принял его, но те не уходили и жались, переглядываясь. Бэкхен посмотрел на них в упор, чтобы те поняли, что придется сказать, что хотели. - Простите, а это ваши велики? – спросил самый смелый. Бэкхен кивнул. - А можно покататься?.. Мы чуть-чуть. Бэкхен молчал, не зная, что ответить. Он с опаской одалживал свои вещи, а уж незнакомцам – никогда. Но было что-то неправильное в том, чтобы отказать детям, с которыми только что играл. - Берите, - щедро разрешил за обоих Чанель. – Только недолго. - Ты уверен? – с сомнением спросил Бэкхен. – Все-таки… ну... Короче, сам будешь мне возмещать, если что! - Если что – то всенепременно, - кивнул Чанель. – Пусть мелкие порадуются, все равно мы никуда не спешим. Чанель прогоняющим жестом направил школьников к велосипедам, а сам увлек все еще чуточку напряженного Бэкхена на скамейку. - Подожди тут. Я мигом, - пообещал он и куда-то ушел. Бэкхен понадеялся на то, что он вернется действительно быстро. Сидеть в одиночестве без дела было неприятно, но при этом даже смартфон доставать не хотелось. Чанель не подвел. Он вернулся буквально через пять минут, держа в руках баночки с газировкой. Демонстративно взболтав одну, он торжественно вручил ее Бэкхену. - Ну, спасибо, - сыронизировал Бэкхен, забирая опасный подарок.- А ну дай сюда. Молниеносным броском он кинулся на не ожидавшего подвоха Чанеля и выхватил его баночку. Круглые глаза в ожидании справедливого возмездия немало позабавили Бэкхена. - Так нечестно, - высказался Чанель, наблюдая, с каким куражом Бэкхен трясет полную жестянку. - Жизнь полна несправедливостей, - изрек тот и вернул ему газировку. - На счет три? – предложил Чанель, берясь за ключ. - Давай, - приготовился Бэкхен. - Десять, девять, восемь, - начал отсчет Чанель, и Бэкхен посмотрел на него взглядом «да ты издеваешься», - семь, шесть, пять, четыре… ТРИ! Чанель и Бэкхен одновременно вскрыли банки и мужественно приняли на себя сладкий липкий душ. - Моя любимая рубашка, - констатировал Бэкхен, закатывая теперь уже мокрые рукава. - Мой любимый я, - тяжело вздохнув, посетовал Чанель. Он глотнул напиток и присел рядом с Бэкхеном. - Ну и дурак же ты, - с восхищением, не вяжущимся со смыслом слов, произнес Бэкхен. Чанель прищурился и наставил на него указательный палец. - Э-э, тебе меня не обмануть, я знаю, что это не оскорбление. - Черт, какой проницательный, - улыбнулся Бэкхен, чувствуя, что вместе с газировкой весь пропитался теплыми добрыми эмоциями. Они говорили ни о чем и обо всем. Мальчишек не было гораздо дольше, чем «чуть-чуть», но Бэкхена это не волновало. В принципе, в тот вечер он даже не расстроился бы, если бы его велосипед угнали. Общение с Чанелем было гораздо более ценным. Бэкхен спешил искупаться в теплом веселье и дружеском общении. Это было то, чего ему не хватало. Бэкхен чуть ли не молился, чтобы школьники вернулись как можно позже. С их появлением настала бы пора расходиться. - Слушай, Бэкхенни, как ты относишься к мысли, что я стану на год старше? – посреди разговора спросил Чанель. Бэкхен отметил про себя искаженное «Бэкхенни» и мысленно вопросил, почему еще не убил долговязого за такое обращение. - У тебя скоро день рождения? – догадался Бэкхен. - А ты сечешь, - сделал шутливый реверанс в его сторону Чанель. – Приглашаю тебя отмечать. Будет куча интересного народа. Я пока точно не решил, но скорее всего, сниму коттедж за городом на празднество. Бэкхен присвистнул. - На широкую ногу живешь, - прокомментировал он. – Или мы скидываемся? - Нет-нет, я плачу. Я очень люблю день рождения и весь год на него коплю. Так придешь? - Пожалуй, да, - согласился Бэкхен, которому было очень лестно оказаться в числе приглашенных. – Догадываюсь, что Крис тоже там будет. Чанель упер ладони в скамейку, поджал губы и мотнул головой. - Не-а. Я его позвал, но уверен, он не придет. Он никогда не приходит. - Не любит тусовки? – уточнил Бэкхен. - Фиг его знает… наверное. Да, наверное, да. - Я приду, - тут же заявил Бэкхен, будто противопоставляя свою готовность нежеланию Криса. - Буду рад. И разговор вновь свернул на ранее обсуждаемую тему. Светлый вечер начал стремительно темнеть, и в скором времени на город наползла уютная тьма, подогретая светом фонарей. Увлеченный разговором Бэкхен не сразу заметил вернувшихся мальчишек. Он благосклонно выслушал их виноватое мычание и даже не стал ругать и напоминать об обещании. Бэкхен закинул за плечи рюкзак и поднялся следом за Чанелем. Ему не жалко было расставаться, он чувствовал себя насыщенным, завершенным, полноценным. Они немного прошлись бок о бок, пока не добрались до дороги, а затем распрощались окончательно, и Бэкхен укатил в свою сторону. Огни фонарей и вывесок приятными световыми пятнами раскрашивали ночь. Множество прогуливающихся парочек не раздражало Бэкхена, а умиляло. И он уже начал думать, что дарить Чанелю и в чем показаться на «приеме». И в этот раз он решил не поступаться своими навыками макияжа. В приподнятом настроении Бэкхен добрался до дома, втащил велосипед на балкон и только потом запер дверь и разулся. Снимая уличные джинсы, Бэкхен заметил прилипшую к карману на попе жвачку. «Все равно вы свое отжили», - без душевных терзаний выкидывая в мусорное ведро любимые джинсы, подумал Бэкхен. И ему ужасно нравилось собственное настроение: в другой бы день он истек ядом, оплакивая любимую вещь. Разбирая рюкзак, Бэкхен вспомнил, что оставил кепку, опять-таки, любимую, на скамейке. «Вот черт», - подумал Бэкхен, но без всякой желчи. К ночи Крис уже волком выл от безделья. «Хочу на работу!», - билось в мозгу странной лихорадочной мыслью. Было невыносимо скучно. Крис сидел на подоконнике и смотрел в окно на маленький огороженный дворик собственного дома и проходящую за его забором дорогу. Крису в кои-то веки тоскливо было осознавать, что в доме он один, и от соседей его отделяет не просто стенка, а несколько метров сада. По дороге перед домом взад-вперед бродила девушка с каштановым каре. Она сжимала обеими руками лямку объемной сумки и постоянно оглядывалась. Крис подумал, что она ждет подругу или парня, и ему стало ее по-человечески жаль, потому что она, как и он, явно измаялась, а к ней так никто и не приходил. Крис слез с подоконника и отправился одеваться, решив немного прогуляться. На это его отчасти вдохновила девушка с карэ. Он вышел из дома, и ночь дохнула на него странными тонкими ароматами. В его районе было тихо, и небо казалось неизмеримо высоким. Крису вообще все на тот момент казалось далеким и недостижимым. Он прошел мимо девушки, которая, испугавшись его появления, поспешила, чуть ли не бегом, в сторону. «Отлично, я уже людей пугаю», - с иронией подумал Крис. Крис брел очень медленно, растягивая привычный маршрут на подольше. Темнота теплым ветерком пробиралась под рукава и за ворот кофты. Редкие прохожие спокойно шли по своим делам также не торопясь. Когда в этой тихой идиллии громко зазвонил телефон, Крис вздрогнул и испытал неловкость, как если бы это произошло в оперном театре посреди трагической сцены. Он на ходу вынул смартфон, увидел высветившееся имя Бэкхена и снял трубку. - Привет, - поздоровался он, втайне радуясь, что этим вечером, когда он чувствует себя космически оторванным от всех, ему захотел позвонить друг. - Привет, - голос Бэкхена звучал непривычно мягко, почти ласково. – Что делаешь? - Скучаю, - честно признался Крис, - у меня затянувшиеся выходные, и я совершенно не знаю, чем себя занять. Бэкхен пару мгновений помолчал. - Попробуй складывать оригами, - на полном серьезе предложил он, - знаешь, журавлики, кошелечки, хлопушки… Крис хохотнул. - Забавное предложение, Бэк. - А что, медитативное занятие, - будто оправдываясь, ответил тот. – Слушай, ты идешь на вечеринку Чанеля? Крис остановил свое шествие и прислонился к чьему-то забору. - Нет. Я поздравлю его отдельно. Не люблю такие сборища. - Жаль, - и в голосе Бэкхена Крис услышал искреннее сожаление, которое его тронуло. – Не подскажешь, что ему подарить? Чего бы он хотел? Крис задумался. Он успел изучить друга вдоль и поперек и представлял его вкусы. Но посоветовать что-либо Бэкхену все равно было проблематично. Он и сам каждый год ломал голову над тем, что дарить, чтобы и порадовать, и не повторяться. - Вообще, он будет рад всему. Он любит сюрпризы. Ты можешь ему хоть половник преподнести, если сумеешь это обыграть. - О-о, - нейтральный тон Бэкхена подсказал Крису, что он только сильнее запутал его. – Он же радиоведущий. Может… наушники какие-нибудь? - Я бы не советовал. Это его профессиональное, и он наверняка хочет конкретные наушники с определенным набором характеристик. Идеальные для него. Не-ет, пусть сам себе покупает. А то еще ошибешься в какой-нибудь мелочи… - забраковал Крис. - Ясно, - высказался Бэкхен, - буду думать. Спасибо. Придешь завтра в агентство? - Да. - Ну, тогда завтра увидимся. Пока! – легко попрощался Бэкхен. - Пока, - ответил Крис, несколько сбитый с толку скорым завершением разговора. Бэкхен сбросил вызов, и Крис посмотрел долгим взором на гаснущий экран. - Что за дела? – вопросил Крис вслух ни в чем не повинный гаджет. – Чанни звонит, чтобы рассказать о Пальмочке, Бэк звонит поговорить о Чанеле. И тот, и другой звонят, чтобы проконсультироваться друг о друге. А я?.. Крис чувствовал себя за бортом жизни. У его друзей что-то происходило, они встречались, как-то влияли друг на друга, делились эмоциями. Тот же Пальмочка, например. Он же тоже случился с Чанелем, да так удачно, что тому взбрело в голову познакомить его с Крисом. Да и Бэкхен… Крис в принципе не знал людей, интересных Бэкхену настолько, чтобы он стал волноваться о том, как бы угодить с подарком. Фоторамка или штопор – вполне в стиле Бэкхена. А тут вдруг вкусом именинника начал интересоваться… Что-то варилось в жизнях этих людей. И Крис потихоньку смещался на должность ретранслятора, вспомогательной фигуры. Стало еще более тоскливо. Крис мысленно отвесил себе оплеуху из-за этого чувства и приказал не поддаваться ему, помнить, что это следствие безделья. - И почему я вообще разговариваю со смартфоном? Уже не впервые, кстати, – тупо спросил он увесистый прямоугольник у себя в ладони.