"И кровью прорастет трава"

- Нет, это невыносимо! Профессор, Вы, кажется, на урок опаздываете? - Эй, Северус? Сев? Блин, не добудишься! - Отвали от него, Сириус! Не видишь, человек спит! - Да Мерлин с ним, пусть спит! Но, Джейми, сам будешь вести вместо него Зелья. Между прочим, у седьмого курса. В этом гадюшнике только он и может справляться! - Тише, мальчики! Альбус отменил занятия… Это бред. Предсмертный бред. Я не буду открывать глаза. Ее нет. Их всех нет. Как нет и Хогвартса. Для меня больше нет. И я… Меня тоже скоро не будет… - Бывай, засоня! – хихикает Блэк. – Надеюсь, Лил, вечером ты все же вытащишь своего благоверного к нам на ужин? А то Бэлл и Рег меня удавят! - Хорошо! – мягко отзывается Лили. – Ждите нас после семи. Интересно. Бред продолжается. Бэлл? Бэллатрикс?! Какая чушь. Нет, не так я себе представлял свою смерть. Но сквозь веки пробивается солнечный свет. И так тепло, словно я лежу на прогретой весенним солнцем лужайке. Стоп, у меня, кажется, галлюцинации, но лицо так явно щекочут тонкие травяные стебельки. Солнце? Трава? Какого Мерлина? А еще мое запястье сжимают нежные теплые девичьи пальцы. Неужели мы… смогли? Я хочу открыть глаза, чтобы наконец увидеть. Но над ухом раздается тяжелое сопение и очень знакомый голос мямлит: - Профессор! Мы все выполнили. Лаборатория чистая! Можно нам?.. - Ваш декан в курсе? – холодно интересуется Лили, а я наконец открываю глаза, потому что я должен это увидеть! Том Марволо Реддл виновато разглядывает носки своих запыленных ботинок. Рядом с ним переминается с ноги на ногу всклокоченный подросток, в котором я с трудом узнаю Геллерта Гриндевальда. За его спиной мрачными тучами маячат Питер и Барти. Если я не ошибаюсь, волдемортовой кодле сейчас лет по двенадцать, не более. Увидев, что я проснулся, Реддл обрадовано бормочет: - Профессор, мы все-все убрали! Я поворачиваюсь к Лили и замираю: серебристые волосы до плеч, тонкие плечики, серые близорукие глаза. Сестра из Теплицы? Ипостась любви? Что происхо… - Мистер Реддл! Мистер Гриндевальд, мистер Крауч и мистер Петтигрю! – Ава неожиданно роскошно смотрится в строгой профессорской мантии, с высоким, наглухо застегнутым воротом. – Потрудитесь объяснить, какого дементора вы беспокоите профессора Снейпа? Как декан вашего Дома, я хотела бы знать, что тут происходит? - Извините, профессор Эйвори! – пищит побледневший, как полотно, Питтегрю. – Мы только хотели сказать профессору Снейпу, что сделали все, что нам было задано на отработку… - В таком случае, марш в свою башню! – шипит Ава-Эйвори. Затем поворачивается к нам и задорно улыбается: - Что, Младший, предложение все еще в силе! Я чувствую, что краснею. И мысленно повторяю себе «Ава – Сестра Сириуса!» Какого тролля? Что все это значит? Неужели процесс умирания такой красочный и реальный? И, скорее всего, сопровождается помешательством, потому что… Этого не может быть. Как не может быть такого безмятежного голубого весеннего неба, тихого пения птиц, прогретой солнцем травы, запаха первых лесных ландышей… И до боли знакомого высокого силуэта замка с причудливыми башнями и островерхими крышами. Глаза Лили медленно разгораются золотом. Она грустно и светло улыбается: - Я – Альфа и Омега этого мира. Но я – ничто без твоей любви. Теперь понимаешь? У нас получилось, Северус. То, что ты видишь сейчас – это не бред. Это и есть Промежуток. И он такой, каким ты сам создал его. И будет таким до тех пор, пока ты этого хочешь. - Но все умерли! – потрясенный, я не сразу понимаю, что говорю это… вслух. Своим собственным голосом. – Как это?.. Это же не Хогвартс? - Нет, - смеется Обскур-Лили. – Не Хогвартс. Это совсем другой мир и другая магическая школа. Очень похожая, но не та же самая. Все мы – ее профессора. А Альбус, как ты понимаешь, бессменный директор. - Так вы все живы? Но ведь Яни… Точнее, ты… И почему здесь Ава? И почему Том… Все они… почему они тоже живы и стали детьми? - Северус! – Лили смотрит на меня виновато, но выдерживает мой растерянный взгляд. – Они умерли. Все мы умерли. И ты тоже. Только Промежуток счел, что это – достойное пожертвование. Помнишь? Он сторицей воздает тому, кто отдал ему часть себя. Ты отдал всего себя целиком, вместе со своими желаниями, мечтами, сожалениями, болью и теплом. Промежуток возродился. Но таким, каким его захотел бы увидеть ты. Ты теперь – Альфа и Омега Предела. Он признал тебя. И стал новым миром. Миром, который создал ты. Вспомни, ты ведь не хотел их смерти? Тебе было больно осознавать, что все они погибли. Ты хотел все исправить. Промежуток счел твое желание разумным и выполнимым. Что же касается Тома и его дорогих соратников, то тут все просто: ты их простил и тем самым подарил им совершенно новую жизнь тут, в Промежутке. То, что они стали детьми – это часть их наказания за то, что они творили в Пределе и до него. И да, они совсем ничего об этом не помнят. Просто обычные дети, но теперь у них появился шанс стать кем-то другим. Более добрым и светлым, если у них это получится. А я… Ты не смог нас всех воспринять единым целым. Ты чувствовал боль и страдания каждой из нас. И потому мы все остались рядом, так и не объединившись в Твою Лили. Прости, что так вышло. Я и правда не знала, что мы… Я обнимаю ее, прижимая к своей груди. Моя храбрая и глупая девочка. Разве ты совершила что-то такое, за что мне требуется тебя прощать? Это только моя вина, что ты так и не стала целым. Но почему-то и я себя виноватым не чувствую. Наверное, потому что без Авы, Юны, Эли, Имы, Оле и остальных этот мир был бы не полным. Они заслужили право жить тут, как обычные, нормальные люди, а не частицы чьей-то души. Хотя, если Лили теперь Обскур, то… - Яни преподает Прорицания, - смеется Лили. – Она вполне жива и здорова. Хочешь узнать, почему теперь я – это Она? Ты знаешь одно маггловское изречение? «Любовь и ненависть – стороны одной медали». Как я говорила, Альфа и Омега, Жизнь и Смерть… Так что, не боишься меня? Такую меня? Боюсь? Я? Столько раз познавший в своей жизни и ненависть, и боль, столько раз видевший смерть в глаза? Нет. Не боюсь. И я произношу одно единственное слово, слово, которое должен был сказать много лет назад. Слово, которое выражает все то, что я всегда чувствовал к ней. То, что я ощущаю сейчас: - Люблю!