***
В Вашингтоне, в отличие от Парижа с разницей в шесть часов, был только обед, и Кол с радостью проводил выходной в квартире, до сих пор по всем документам принадлежащей брату. Особенно оказалось приятно, что сбежавший от личных проблем родственник все ещё оплачивал счета. — Вот это да, — он вышел из душа в одном полотенце и устремился на кухню. — Наверное, запах чего-то жареного. Что это? — он посмотрел сначала на духовку, а потом перевел взгляд на юную девушку. Молодая красавица уже несколько дней жила вместе с ним, пока ее отец разбирался со своими недоброжелателями, но Кол и не жаловался, наоборот находя для себя эти обстоятельства самыми прекрасными неудобствами в своей жизни. Напрягал только тот верзила, вечно следующий по пятам и мешающий им хоть как-то сблизиться. Разозлённый сенатор нанял телохранителя для любимой дочери и позволял ему нарушать все границы ее личного пространства, поэтому Франкенштейн, как они его в шутку прозвали, ночевал на диване всю прошлую ночь. — Я приготовила тебе обед, — Давина закашлялась от дыма. Но точно не от того, что увидела полуголого мужчину, слегка прикрывшего свои бёдра белой махровой тканью. — Ты пожарила ворону? — Кол вытащил противень и поставил на стол, любуясь какими-то горелыми ножками, торчащими из чёрного чучела с копчеными крыльями. — Вообще-то это утка. — Больше смахивает на летучую мышь, — он взял вилку и ткнул ею в хрустящую от пепла корочку. — Мог бы и спасибо сказать, — брюнетка в защитной позе сложила руки под грудью. — Я, конечно, не кулинар, но давай это срочно исправлять, — Кол заиграл мышцами на груди, и девушка быстро отвела взгляд, хотя он все равно успел ее поймать с поличным. — Обычно я не готовлю. — Это заметно, — он специально подошёл к ней с другой стороны и встал рядом. Давина заметила его хитрое выражение лица и отскочила подальше, чтобы не видеть этих стекающих капель с его волос и дурацкой мальчишеской ухмылки, которую он постоянно дарил всем девушкам на улице. — Ты хотел что-то исправлять, а не выкидывать наш единственный обед, — она фыркнула, когда он потянулся к противню и, захватив его кухонным полотенцем, поднёс к мусорной корзине. — Слава Интернету! — Кол избавился от болезни ЖКТ и взял со стола телефон. — И снова еда на вынос. — Мы так точно посадим желудки, — брюнетка заворчала, застонав от безысходности. В хороший ресторан сейчас было не выйти, так как отец усиленно искал обидчиков и просил дочь сидеть в четырёх стенах, а еду на дом возили не самого лучшего качества. — Вам не надо садить желудки, — громкий голос раздался за спиной Кола, и тот так резко схватился за стул и замахнулся им в воздухе, что полотенце упало вниз к ногам. — Как ты вошёл, мать твою?! — он поставил предмет мебели на место, увидев Сэма — того самого верзилу ростом с двоих человек. — У меня есть ключ, — крупный темнокожий мужчина улыбнулся. — Я должен ее охранять, — он показал пальцем на ахнувшую девушку. — Такое ощущение, что ты дочка президента, — Кол повернулся к ней, и теперь она прикрыла лицо руками. — Или императора галактики. — Может, все-таки оденешься? — Давина сквозь пальцы смотрела на выпирающее достоинство. — Думаешь? — он сделал вид, будто ещё и сомневается. — А ты что скажешь, Великан? — Я могу приготовить стручковую фасоль, — Сэм хмыкнул и направился к холодильнику. — Ты мне нравишься, — брюнетка рассмеялась вместе со своим телохранителем. — Он к вам не пристает, мисс? — мужчина продолжал шутить. — Не доставляет проблем? — Ну, учитывая, что мы отжали у него квартиру и съели всю еду… — она замешкалась, но опять кивнула назад: — Вот сейчас немного напрягает. — Хотите я научу вас некоторым приемам самообороны? — Это не спасёт ее от моего эксгибиционизма по утрам, — Кол соизволил натянуть на себя полотенце. — Я люблю режим проветривания. Альпийская свежесть. — Вы пожарили ворону? — Сэм выкидывал упаковку от замороженной фасоли и заметил неудачный кулинарный шедевр. — Вот когда я был на курсах выживания, мы ловили змей и потом их жарили. А ещё нам нравились те большие лягушки. — Я закажу пиццу, — Давина поморщилась от представленной картины и выхватила у Кола телефон. — Надеюсь, папа не узнает, — она посмотрела на охранника, умоляюще упрашивая об одолжении молчать. — Он ведь подозревает, что меня хотят отравить. Телохранитель просто кивнул и принялся готовить обед прямо из подручных средств, не обращая внимания на компанию полуголой статуи Диониса. Брюнетка выбежала из кухни и заметила входящее сообщение, случайно нажав на кнопку «прочитать». Какое-то непонятное чувство разлилось у неё в груди, когда на экране выскочила фотография вульгарной и размалеванной куклы с приглашением «котика» на ночное рандеву. Она ещё раз оценила пошлое фото и, сама того не понимая, удалила его вместе с контактом. — Упс! Как же это нехорошо вышло, — Давина улыбнулась, усмехнувшись на свою детскую проделку, пока не поняла, что вляпалась по полной и по-взрослому: — Да твою ж мать! У меня проект! Мне сейчас не до этого. — Тебе не до чего? — Кол рассмеялся, в то время как девушка чуть не подпрыгнула на месте. — Заказала еду? На этого громилу надо три пиццы, помнишь? — Мне только веганскую! — Сэм завопил на всю квартиру. — Я на диете. Хочется всего зелёного и полезного! — Великан, который ест фасоль, — они оба захохотали в голос, вспомнив известную сказку и даже мультик. — Кто звонил? Не было сообщений? — Кол забрал свой телефон, всматриваясь в дисплей. — Ошиблись номером, — Давина ещё никогда так уверенно не врала. — Я прямо нарасхват. — Не льсти себе, ты уже старый, — она прошлась глазами по его голому торсу и прикрыла глаза. — Когда ты строишь из себя невинную овечку… — Кол усмехнулся. — Это так заводит. Сейчас молодой человек прошёл мимо, насвистывая знакомую романтическую мелодию, и раскрасневшаяся студентка тут же спохватилась искать свой смартфон, чтобы сделать заказ, который так никто и не сделал. — Надеюсь, я с тобой не умру от голода, — она прошептала в закрытую дверь, больше обращаясь сама к себе.***
В ресторане царила уютная атмосфера, хотя молчание за отдельным столиком напрягало других гостей. — У тебя интересное тату, — Кэролайн решила разрядить обстановку, дотрагиваясь до запястья мужчины и отодвинув рукав его рубашки. — Ненавижу их, — она уже проговорила в глаза другому человеку, выглядевшему напряжённо и грозно, а потом снова повернулась к привлекательному собеседнику, — но на тебе смотрится красиво. — Символ Французского Иностранного легиона, — Эмиль помог ей засучить рукав повыше, — граната с семью языками пламени. Но это больше не про меня. — Дезертир? — Клаус усмехнулся, впервые за полчаса сняв маску отрешённости. — Будешь сводить свой знак? — он был слишком доволен чужой неудачей и посмеивался в кулак. — Наш полк расформировали, — ему быстро ответили, пытаясь отойти от болезненной темы. — Какая жалость, — он проговорил издевательским тоном, вливая в себя бокал за бокалом. — И куда податься дальше, когда государство тебя бросило? В наёмники? — Ты бы меньше пил, — Марсель прочистил горло, замечая, что друга давно занесло. Темы разговоров и сама его подача были некрасивыми, но Клауса это нисколько не волновало. Он наблюдал только за тем, как рука блондинки постоянно скользит по мужскому плечу напротив. Кажется, он уже собирался вывернуть это плечо минут через десять. — Он всегда пьёт от своей немощи, — Кэролайн хмыкнула, продолжая провокацию. — Не могу быть трезвым в обществе такой красивой женщины, — Клаус улыбнулся сидящей рядом Николь. Девушка тут же повернулась и покраснела под его пронзительным взглядом и хриплой мелодией голоса. — Как будто мой разум недостаточно затуманен, чтобы четко видеть перед собой настоящее совершенство. Если я тебя запомню, милая, то мне придётся рисовать твой образ снова и снова, — он накрыл ее руку своей, но глаза устремились совсем к другой блондинке. — Эти светло-пшеничные волосы и всегда приоткрытые губы… Скажем, я бы запирался в своей студии и переносил бы тебя на бумагу какими-нибудь невидимыми чернилами, складывая каждый «секретный» рисунок в одну стопку, — он задумался, сталкиваясь с холодно-голубыми глазами, но, улыбнувшись, продолжил безумную исповедь: — И, возможно, в один из дней я бы осмелился их всех проявить. Потом я бы написал тебе письмо… — Мне надо отойти, — телеведущая поднялась на ноги, буквально выбежав из-за стола. — Тебя проводить? — Эмиль с беспокойством поинтересовался. Конечно, он давно все понял, как и остальные присутствующие, но как будто бы и не мог ничего сделать, чтобы разрешить этот дурацкий скрытый конфликт. — Нет, — она бросила короткий ответ и зацокала в сторону уборной. Клаус проследил за женской фигурой, пока та не скрылась за дверью, и дёрнулся, чтобы поскорее подняться и пойти следом. — Что ты делаешь? — Марсель остановил его. — Пью чертово шампанское, — он, кажется, понял, что стоит выждать время, и с дразнящей ухмылкой потянулся за бокалом. — Ты слепой? — Идиот, — мулат тихо прошептал. — Ты нервничаешь? — Николь также заметила напряжение в натянутом и почти каменном мужском теле. — Мы могли бы уехать, — она вздохнула слишком томно. — Мой дом совсем рядом. Ты должен расслабиться. — И к чему мне эта информация? — Клаус поморщился и ещё раз посмотрел в ту сторону, куда хотел рвануть прямо с низкого старта. — Если ты пойдёшь за ней, будет слишком очевидно, что вы трахаетесь в туалете, — Марсель раздражал все больше и больше, сидя рядом, как какой-то ангел-девственник на плече у похотливого грешника. — Абсолютно похер, — ему грубо проговорили. — Куда собираешься ее отвезти потом? — теперь он посмотрел на молчаливого француза. — Не думаю, что это как-то тебя касается, — Эмиль пожал плечами. Или он повёл тем плечом, без которого должен остаться через пять минут. — Как насчёт марш-броска прямо сейчас? — Клаус показал по-индюшачьи напыщенную улыбку. — Я обычно никак не реагирую на провокации пьяных бывших таких красивых девушек, — молодой человек спокойно ему ответил. — Я вижу, — снова послышалось надменно. — Особенно ты не реагируешь на то, что у неё есть муж. — Что? — Эмиль открыл рот, переводя взгляд на остальных. — Какой ещё муж? — Тебе бы вернуться обратно в поле, — Клаус находил это забавным. — Не лихо ли ты, парень, замахнулся на жену сенатора? Молодой человек ещё раз посмотрел на него, но вскоре показал какой-то армейский жест рукой и поднялся из-за стола. У него итак было много своих забот и проблем, и никак не хотелось решать ещё и чужие. — В чем дело? — Кэролайн нашла его у входной двери, как раз освежившись в дамской комнате и умыв лицо. — Мы уезжаем? Наконец-то, — она облизала пересохшие губы. — Уезжаю я, — Эмиль поставил ее в известность. — Тебе лучше остаться и разобраться в своей жизни. — Я сделала что-то не так? — она поймала мужчину за руку. — Эй? Куда ты? — Ты сказала, что свободна, — он тихо проговорил, чтобы не привлекать внимания других гостей ресторана. — Жена политика, серьезно? — Я развожусь, — блондинка виновато ответила, глядя назад на ухмылку, которую уже намеревалась стереть с наглого лица. — Мы с тобой всего лишь собирались провести вместе некоторое время, — она снова повернулась, начиная оправдываться. — Как курортный роман. — Ты солгала. — С каких пор мужчин интересует семейное положение тех, с кем они хотят переспать? — девушка завопила чуть ли не на все помещение, и Эмиль предпочёл молча покинуть ресторан, оставив ее одну выходить из такого нелепого положения. — Какой же ты… — она быстро и уверенно подошла к Клаусу и зарядила ему пощёчину прямо с ходу. — Продолжай, — он лишь улыбнулся ей в ответ, потирая свою покрасневшую щеку. — Я ненавижу тебя! — блондинка наклонилась, даже не беспокоясь, что ее голую грудь могут увидеть посторонние люди. — Как это взаимно, — Клаус выплюнул ей в лицо тем же тоном. — Я вот не скрываю никакого брака за душой, — он повернулся к притихшей Николь и взял ее за руку: — Ты меня куда-то звала? Самое время принять твоё предложение. — Уверен, что тебе это нужно? — она проглотила ком в горле. Безусловно, художник был хорош собой и сексуален, но его бывшая подружка сейчас выпускала из носа кольца пара, и не очень хотелось попасть под раздачу. — Тогда едем ко мне в отель, — Клаус будто ее и не слушал, делая так, как удобно только ему. — Где тот водитель? — он обратился к Марселю. — Оставишь ее здесь? — мулат сделал телефонный звонок шофёру, арендованному на один вечер. — Да, — он посмотрел на закипающую телеведущую и, вытащив из кармана наличку, не отсчитывая, положил купюры на стол. — Не выйдет, — Кэролайн одернула его за локоть. — Я еду с вами. — Постелю на полу, — Клаус помог другой блондинке надеть пальто, ухаживая за ней и бросив двусмысленный взгляд: — Кровать будет занята. — Кто сказал, что я хочу спать с тобой? — разъярённая фурия забрала своё пальто и вышла из ресторана вперёд остальных. Она залезла в лимузин на самое дальнее от задней двери сидение и уставилась в одну точку. — Послушай, ты бы дала ему один шанс, — Марсель оказался рядом и предложил шампанское прямо с открытой бутылки. — Поверь, он тебя не разочарует. — Охотно верю, — Кэролайн со вздёрнутым подбородком посмотрела на такого же упёртого барана, сидящего в углу и похоронившего себя в оконном стекле. Николь пыталась заговорить с ним и проходилась пальцами по мужскому бедру, но он разглядывал декабрьский Париж и совсем не замечал никого вокруг. — Он избавится от неё, — Марсель кивнул на белокурое французское недоразумение. — Вот увидишь. Найдётся тысяча причин, чтобы она уехала к себе. Но ни в одной из них он не признается, что просто любит другую женщину. — Я знаю, — телеведущая горько усмехнулась. — Тогда зачем ты играешь в эти игры? — мулат развёл руки в стороны. — Сначала тот парень… Теперь ты сидишь и сама же умираешь от ревности. — Да гори оно все синим пламенем, — Кэролайн все же выхватила бутылку и сделала один продолжительный глоток. Марсель постучал в перегородку к водителю и заказал музыку поспокойнее, возвращаясь к девушке и начиная непростой разговор. — Клаус — обычный человек со своими заморочками и неразрешенными проблемами, хоть и некоторым кажется угрюмым и вечно грубым хамлом, — он перевёл взгляд на задумчивого друга, — но он никогда не изменял своей семье. А ты определённо входишь в этот узкий круг. — Мужская солидарность, — блондинка отвернулась к окну. — Ты его защищаешь. — Он тебя не предавал. Знаешь, каково это — быть уверенным, что тебе изменила любовь всей твоей жизни? Он ведь так думал весь этот год. — Я этого не делала, — Кэролайн буркнула. — Но ты его в этом убедила, — Марсель покачал пальцем, начиная пьянеть. — Получилось даже чересчур правдоподобно, — он опять задумался, но все же продолжил: — Шестнадцать лет назад, когда он справлялся с потерей матери и обвинениями отца, у него была девчонка, которая не дождалась его с больничной койки и уехала с другим парнем поступать в колледж, — мулат ухмыльнулся, наконец поймав заинтересованный женский взгляд. — Потому что ей оказалось скучно, да и поддерживать его она совсем не хотела. Заботилась о своём будущем с состоятельным человеком, а не со сгустком комплексов и вечной ходячей депрессией. — Зачем ты мне говоришь об этом? — Тогда у него вряд ли была прям большая любовь, — он настаивал. — Но она ведь все равно была, потому что являлась первой. Ты вообще помнишь свою первую любовь? — Конченый ублюдок, — Кэролайн закатила глаза. — Трахал все, что видел. — И ты после этого не доверяешь другим, да? — Это какая-то тупорылая игра в вопросы? — она огрызалась, хотя у самой внутри сжималось сердце. — Я просто хочу, чтобы ты поставила себя на его место, — Марсель объяснял так, будто бился за счастье друга насмерть. — В жизни мужчин существует не так много женщин, которые им по-настоящему дороги. Но когда каждая из них вставляет нож в спину… — Мы разберёмся сами, — блондинка остановила поток мудрости. — Спасибо за информацию. Мне, как репортеру, нравится копаться в чужом белье. — Ты должна отпустить эту ситуацию, — мулат посоветовал напоследок. — Есть люди, которые не способны простить человеку определенных вещей, — Кэролайн в отрицании мотала головой. — Даже если его подставили, и нет прямой вины. В этом случае легче забыть человека, чем его простить. — Ты не обязана простить его сегодня, — ей прошептали на ухо и только потом снова обратились к водителю. На этот раз нужна была та самая музыка, которая сильно бьет по ушам. Тишины и спокойствия этим вечером никому не хотелось.***
Они доехали очень быстро, учитывая, что Николь успела выпить три или четыре бокала шампанского почти залпом, и Марселю опять пришлось все улаживать, объясняя администратору на ресепшене, что у его любвеобильного друга этой ночью будут гости. Девушкам оказалось все равно, и они рванули к лифту, дёргая на себя растерянного мужчину и уже поднимаясь на нужный этаж. — Как ты относишься к сексу втроём? — Кэролайн внезапно задала пикантный вопрос захмелевшей блондинке и, зная толерантность и в то же время распущенность европейских женщин, двинулась прямо на неё, впиваясь ей в рот на глазах у недоумевающего Клауса. — Что ты делаешь? — он обратился к своей ненормальной бывшей, но та не реагировала и была занята куда более интересным занятием, поглощая женские уста, отвечающие ей тем же напором. К счастью онемевшего художника, который никак не находил эту картину привлекательной, лифт громко просигналил, и металлические створы открылись, поэтому девушки, взявшись за руки, отправились к двери номера. Клаус пропустил их вперёд и теперь наблюдал, как они, избавившись от верхней одежды, перешли к настойчивым ласкам и глубоким поцелуям, демонстрируя это все и посматривая в его сторону. В его голове опять все перемешалось: он уже придумал, как сделать так, чтобы организаторша сама покинула их общество и ни на кого не обиделась, но Кэролайн и здесь перетасовала все карты и снова испортила его планы. Она сейчас так безжалостно зажимала полуголую девчонку с задранным до талии платьем, неистово целуя ее и толкая к столу, и он впервые не знал, что ему вообще с этим делать. Почему-то губы Николь на шее у его стонущей бывшей и чужие руки, пробирающиеся ей под пиджак и оттягивающие его, чтобы оголить грудь до конца, не вызывали в нем никаких чувств, кроме волнения и злости. Если того француза можно было повесить на его модном галстуке, то с другой женщиной такое точно не пройдёт. Боже, у него столько раз был секс с двумя и даже с тремя девушками, да и с кем-то из друзей он раньше был в состоянии разделить одну, но сейчас перед ним предстал совсем другой случай, а не то утешение своих студенческих гормонов. Оставалось лишь пройти к мини-бару и выцепить несколько бутыльков водки. Клаус налил себе в стакан все то, что нашлось выше сорока оборотов, и старался не смотреть, как две блондинки избавляются от одежды до конца. Николь сняла своё платье, оказываясь в еле заметном нижнем белье, и принялась изучать разгоряченное тело рядом. Очень медленно потянув за края белого фирменного пиджака, она отвела их в стороны и открыла взор на упругую грудь и спортивный живот телеведущей. Девушка повернулась, чтобы получить одобрительный взгляд мужчины, но тот только безучастно кивнул, находясь в каких-то своих размышлениях. Кэролайн, похоже, заметила отрешённость бывшего любовника и ещё хлеще впилась в губы француженки, обхватывая ее с силой и сминая в руках такое же горячее и не менее податливое тело. Она провела ногтями вдоль ее горла и, сжав его, направила женскую голову вниз, а Николь в это время исключительно правильно истолковала все ее желания. Она начала оставлять смазанные и местами лихорадочные поцелуи, спускаясь вниз к груди, и втянула в себя один заострённый сосок, тут же зализывая его и снова ударяя по нему кончиком языка, проделывая подобные манипуляции несколько раз и сжимая налившиеся округлости под протяжный вздох и чуть сорвавшийся стон. Кэролайн тут же всхлипнула, меняясь с опытной девушкой местами и оказываясь прижатой к столу. Другая рука блондинки-организатора перекатывала ее второй сосок своими намоченными пальцами, продолжая сладкую пытку и ублажая захныкавшую журналистку настойчивым трением их голых тел. Они, как змеи, ползали друг по другу, постанывая от контакта, и теперь Николь стянула с довольной телеведущей брюки, пробираясь ладонью к самому чувствительному месту и касаясь абсолютно голой плоти. Кэролайн закусила губу, чувствуя аккуратные пальцы на месте прокола, но что-то заставило ее посмотреть в сторону. Сейчас она не увидела ничего, кроме слишком мрачного Клауса, и решила наконец вовлечь его в сладкое занятие французским сексом, каким бы он ни был нетрадиционным. Отодвинув от себя настойчивую женскую руку, блондинка прошла вперёд, не стесняясь своей размазанной помады и влажных следов от чужих поцелуев. — Ты не возбуждён? — она оказалась рядом и провела рукой по его паху, но, не получив ответа, дразняще покачала бровями и хрипло рассмеялась. — Я уже видел раньше голых женщин. Придётся вам придумать что-то ещё, — Клаус тихо прошептал, до сих пор не понимая, что ему делать дальше. Не мог же он напрямую сказать, что ему не нравится видеть, как другой человек приносит ей интимное удовольствие. И совсем неважно, что этот другой человек тоже является женщиной. Многие мужчины его бы сейчас засмеяли: кто не мечтает о сексе с двумя роскошными блондинками? Но что это с ним, черт побери, такое, если ему действительно противно смотреть на сам процесс ласки, предусмотренный, по видимому, как прелюдия?! — Начинайте пока без меня. Мне нужно выпить. Николь не выдержала паузы и подошла к паре, вмиг опускаясь на колени и проявляя инициативу, когда дотянулась до мужского ремня. — Нет, — Кэролайн резко одернула ее. — Тебе это неприятно? — она с долей удивления и… радости (?) посмотрела на сделавшего шаг назад Клауса. — Пошла вон, — она перевела холодный взгляд на француженку, понимая для себя все, что так тщательно скрывалось в чужом разуме. — Вы вообще в своём уме? — блондинка поднялась и даже прикрыла грудь, будто до этого не планировала разделить с другой девушкой один член. — Я сказала, пошла отсюда вон! — журналистка использовала свою самую строгую командную интонацию. Николь хлыстнула волосами и пронеслась мимо нее за своей одеждой, ещё раз оглядывая каждого, когда натягивала платье и пальто сверху. — Извращенцы, — она злостно прошипела, бурча себе под нос остальные ругательства и удаляясь из номера. — С ней будут проблемы, — Клаус выдохнул, вспомнив о предстоящих днях продолжающейся выставки. Кэролайн внимательно рассматривала его, не обращая внимания на хлопнувшую дверь и все ещё находясь совершенно голой. Она запустила руку в волосы и вытащила несколько шпилек, распуская свои шелковистые локоны и встряхивая головой, пока кончики не упали на спину ниже лопаток. Телеведущая пошла ва-банк и готовилась поставить самую жирную точку в их отношениях, занявшись яркой групповой любовью и отпуская его навсегда. И она после этого никогда бы не простила Клауса и не смогла бы двигаться дальше вместе с ним, потому что все знают одно золотое правило: секс втроём должен происходить только между теми участниками, которые не испытывают никаких сильных чувств ни к кому из присутствующих. Получается, все опять усложнилось, а мужчины в этом мире ещё помнят, что такое верность. Молчаливая блондинка прошла к большой кровати и медленно легла поперёк, принимаясь ласкать себя и громко вздыхать, сжимая свою грудь и спускаясь рукой ниже. Она развела ноги и коснулась своих увлажнённых складок, размазывая большим пальцем подступившую жидкость. В следующий раз, когда она открыла глаза, сразу же увидела над собой затаившуюся мужскую фигуру. Клаус опустился коленями на матрас между ее широко раздвинутых ног и стянул с себя пиджак, откидывая его подальше и наклоняясь вперёд. — Милая… — он сглотнул, протягивая свою горячую ладонь и накрывая ее руку, зажавшую болезненный бугорок, требующий немедленного освобождения. — Позволь мне. — Нет, — Кэролайн снова скомандовала, дёрнувшись под мужским весом и задевая бедром выраженную эрекцию, которая, оказывается, отозвалась сразу же, как только они остались вдвоём. — Не трогай меня. Никаких рук. Клаусу пришлось выставить ладони по обе стороны от ее головы и опереться на локти, чтобы держать себя на весу. Он пытался поймать ее губы, все такие же приоткрытые, какими он всегда их помнил, но девушка нарочно уворачивалась в игривой манере, продолжая массировать свой клитор и закатывать глаза. — Ну же, девочка, — он уже изнывал, шепча ей на ухо и чувствуя на себе ее прерывистое дыхание. Отчаянная блондинка начинала дрожать под ним, и он тут же принялся успокаивать ее невесомыми поцелуями, утыкаясь носом в шею и ключицу, а также боясь кончить вслед за ней прямо в штаны, хоть и продолжал вжиматься своей твёрдостью ей в бедро. — Скажи мне одно слово, и я войду, — Клаус позволил себе поцеловать ее более страстно в точку пульса под челюстью, пока расстёгивал ремень и мечтал быстрее оказаться внутри. Кэролайн зажмурила веки и зашипела ему в открытый рот, когда он смотрел на неё затуманенным взглядом и снова пытался напасть на ее дрожащие губы, чтобы только сорвать этот мучительный, но такой желанный и любимый стон самоудовлетворения. Все в один миг закончилось, и девушка, выставив руки перед собой, столкнула с себя подергивающегося от возбуждения мужчину и поспешила к столу, где до этого ее раздела Николь. Или как там ее? — Мне пора, — Кэролайн на ходу застегнула единственную пуговицу пиджака и влезла в узкие брюки, прихватывая с пола белое пальто. — Думаешь, стойко выдержал проверку и теперь заслуживаешь награду? — она посмотрела на разгневанное, но такое красивое лицо отходящего от первого шока художника, и, послав ему короткую улыбку, выскочила за дверь. Уже стоя возле лифта и поправляя размазанную по всему подбородку помаду, самодовольная блондинка услышала с другого конца коридора звук разбитого стекла и, кажется, ещё несколько не очень ласковых прилагательных в свой адрес. Она подмигнула своему хитрому отражению в зеркале и забежала внутрь, когда прошёл сигнал, и створы лифта открылись. Телеведущая запахнула на себе пальто и оперлась о стену, думая о том, что с упоением и ненасытным желанием согласна провести свою Любовь через все девять кругов ада, если он и правда настроен добиться ее расположения духа и прощения. По крайней мере, она его поставила на колени дважды за один вечер.