Друг

      Изабелла с болезненным стоном, принимает сидячее положение и сразу же хватается за голову. Возможно, она была оглушена при падении, а может, разум и тело просто отключились в момент удара, спасая её хрупкое сознание и сердечко от лишних потрясений. Девушка попыталась открыть глаза, но веки будто свинцом облили, а глаза непрерывно слезились, что раздражало, одновременно с этим изрядно пугало. Смахивая солёную влагу, кое-как сумела поднять веки и в тот же миг едва истошно не завопила от страха, ибо не могла видеть ничего — глаза заливала кровь и туман. Паккард-младшая часто задышала, мысленно проговаривая одну фразу, будто мантру: «Всё будет хорошо». Мокрыми руками более тщательно потирает глаза, глубоко вдыхает, пытается мыслить позитивно, что, естественно, выходит так себе. Спустя томительные долгие две минуты, сопровождавшиеся тупой болью в области висок, она, обрадованная успехом, наконец смогла вернуть зрение, хотя после увиденного перед собой вся её радость вмиг испарилось, а желание вновь ослепнуть накрыло её волной. Стоило расфокусированному — на первое время — взгляду упереться в два трупа, сидящих на местах пилотов, Изабелла начала негодовать почему же она первым увидела тела мёртвых, а не вот эти забившие всю кабину сбитого «Ангел» ветки, листья, лианы. От вида, разбитого на две половины головы Лукаса, живот девушки болезненно скрутило. Она начала быстро расстегивать ремень безопасности, конечно, удалось не с первого раза, ибо дрожащие пальцы не слушались владельца.       Как только она благополучно оказалась снаружи, то упав на мокрую землю, выплеснула всё содержимое организма, от легкого перекуса в виде яблока до сэндвича, заправленного большим количеством кетчупа и бекона. Пережив катастрофу и почувствовав под ногами земную твердь, она вновь обрела малую уверенность в себе. Как ни смешно — учитывая, что нескольких десятков человек, скорее всего, погибли, а все вертолеты до единого уничтожены гигантским чудовищем, — но на душе стало спокойно.        Покончив с крайне неприятным делом, она отходит на два шага в сторону от образованной лужицы из её закусок, затем начала оценивать полученные травмы, надеясь не найти ничего, что могло бы помешать двигаться, хоть и пока неизвестно куда. Чувствует сильную дрожь во всем теле, не удивительно, ведь впервые пережила такие «экстремальные горки»; плечи — оба — зверски болели, но это ничего, двигаться было можно; получила множество ушибов, царапин, в частности на коленях и ладонях, где-то на лице, возможно, что самое неприятное так это то, что отлично чувствовала, что из обеих ноздрей течет кровь. Только дева собиралась вытереть его, не побоявшись испачкать одежду, как почувствовала нечто странное во рту. Резко падает на колени, руками упирается об землю, мысленно прошипела с испытанной боли, когда открытая рана коснулась твердой и не ровной поверхности. Громко откашлявшись, Паккард выплюнула плотный сгусток крови и слизи. Кажется, что при ударе она прикусила язык, но была на сто процентов уверена, что не откусила его часть.       Вытерев уголки рта концом футболки, невольно осела на влажной почве, полноценно чувствуя дикую усталость во всем теле. Мотает головой из стороны в сторону, едва не вызывая повторные позывы тошноты, внимательно озиралась по сторонам, пытаясь оценить масштаб произошедшего. Вокруг нее раскинулись густые зеленые заросли, которые казались бесконечными. Ветки и лианы переплелись над ее головой, создавая непроницаемый потолок из зелени, позади разрушенный, непригодный ни к чему вертолет с мертвыми пилотами. Звуки неизвестных животных переполняли воздух, наполняя его таинственными шорохами и трескотней. Вскоре сквозь кровь, заливавшую ноздри, пробивался запах гари, а кроме того — та самая, весьма специфическая вонь авиационного топлива. Едва языки пламени доберутся до разлитого горючего, ей точно конец.       Однако, это совсем не колышило юное сознание, потому что испытывала смесь не самых положительных чувств, которые захватывали ее душу. С одной стороны, она чувствовала страх — страх перед неизвестным, перед ужасами, скрывающимися в густой зелени, и перед тем, что может подстерегать ее за каждым углом. Страх перед тем, что она может быть лишь крошечной и незначительной части этого огромного и непроницаемого мира. Одиночество, которое проникало глубоко в ее сущность. Одиночество, которое окутывало ее, словно темный покров, отделяя бедняжку от остального мира. Больше всего в ней зарождалась паника от мыслей, что она совершенно одна в джунглях, без какого-либо взрослого или сопровождающего! Теперь, юная дева начала жалеть о том почему же не выучила эту чертову географию! Жалела, что вообще решилась на такое дерьмовое действие и ужасную мысль об экспедиции! Лучше бы дома сидела и телевизор смотрела! Её вдруг охватило тягостное чувство обреченности. Все происходящее казалось до боли ирреальным, словно во сне. Она вновь оглянулась вокруг, но это были все те же незнакомые места, деревья, сломанные и вырванные с корнями, рухнувшим на них «Ангелом» …       Да все это — просто кошмарный сон, а уцелевшие вертолеты, пулеметные очереди, рев огромного зверя — лишь порождения её больного разума…       Резко встряхнув головой, она хлестнула себя по щеке со всей силой. Взвыв от боли, ощутила на пальцах растекающуюся алую жидкость. Нет, это не сон. Кровь — настоящая, и жизни многих людей — тех, кого этот зверь еще не успел погубить, — тоже были вполне реальны.        — Кто-то…вы…жил?.. ём! — внезапно послышался твердый голос отца из рации.       Изабелла, готовая впасть в отчаянье, ощутила, как сердце бешено забилось в ее грудной клетке, словно оно стремилось выбиться наружу. В груди зашуршали неведомые чувства, от сильной радости до невыразимой тревоги. Вздохнув с облегчением, девичьи губы тяжело дрожали, когда она начала осознавать, что не осталась одна в этом безмолвии джунглей. Голос по рации пронесся сквозь тишину, будто луч надежды в бескрайнем мраке, и каждое еле слышимое слово казалось призывом к спасению. Шатенка ощутила слезы на своих щеках, смешанные с облегчением и надеждой, что не все потеряно, что помощь прибудет.       Вскочив на ноги кареглазая за короткий миг оказалась у места пилотов, полностью игнорирую усталость, пульсирующие от боли конечности, полученные ушибы, начинает рыться в поисках приемно-передающегося устройства, стараясь в лишний раз не смотреть на трупы пилотов.       — Нашла! — радостно прокричала дева, кое-как сумев найти необходимое устройство в этом бардаке.       Рация была тяжелой, увесистой и большой, даже слишком. Внимательно оглядев его, она поняла, что он не сломан и даже не поцарапан, в отличии от самой Изи. Изящные женские пальцы с засохшей кровью на них начали переходить от одной кнопки к другому, однако антенна никак не ловила связь, потому ей пришлось поднять руки вверх, только вот и это было без толку.        — Черт! — со всей яростью кинув рацию на землю, чертыхнулась девушка. — Что же теперь делать?! — шатенка осела на металлический пол, едва удерживаясь на ногах, последние капли сил покидали ее тело. Слезы подступали к глазам, готовые прорваться наружу в любой момент вместе с ее слабыми стонами, сметая с собой последний остаток спокойствия.        « — Через трое суток нас будут ждать здесь… — он указал на карту. — Северное побережье, тринадцать ноль-ноль. Это будет единственное безопасное «окно» для эвакуации в течение неопределенного срока.»       В памяти неожиданно всплыл самый решающий дальнейшую судьбу момент. Многие говорят, что в момент смерти голова становится гнездом для различных идей, мыслей, так вот, именно это и случилось с ней. Воспоминание, точно спасительный луч света во мраке, в ее голове вспыхнуло ярко светившимся лампочкой.       Изабелла потихоньку осознавала — оставаться на одном месте гиблое дело, поэтому с силой смачно ударила себя по щеке, пробуждая свою внутреннюю силу и решимость. Ее ладонь оставила отпечаток на нежной коже, но боль оказалась не такой важной, как ее внутренний вызов, но всё же болезненно зашипела. Удар по щеке был как ритуал, который помогал собраться с духом. Это был ее, хоть и ненормальный, зато действенный способ, пробудить в себе скрытую силу, вернуть разуму рациональность, чтобы не сдаться перед трудностями. Истерика истерикой, но выжить всё равно надо, особенно если знаешь куда направляться, а направляться надо в Северное побережье. Благо, хоть язык компаса понимает, его, конечно, у неё нет, зато есть у мертвых.       Стремительно вдохнув, она подняла голову, к потолку, где образовались ужасные дыры, карие глаза наполнились решимостью, а сердце — необузданным желанием действовать. В этот момент, когда в голове уже находился план действий, она поняла, что даже в самой безысходной ситуации есть надежда, если верить в себя и пробудить полезные информации даже у самых тупых. И с этой мыслью она довольно заулыбалась, прикрывая глаза и позволяя себе небольшую передышку после пережитого стресса, кажется даже седые волосы появятся, а ведь она так молода.        Отдохнув незначительное время, открывает глаза, искренне удивляясь почему же он все ещё не полетел в воздух, но сослав всё на удачу, встает на ноги и подбирает вещи для дальнейшего выживания. Первым делом она взяла свой потрепанный местами рюкзак, затем начала искать компас. Спустя полминуты поиска она нашла его на поясе у Хостена, и помолившись за его упокоение, взяла столь необходимую вещь, далее направилась в хвост вертолета, где лежали коробки с кое-какими припасами. Там оказался: сухой паёк, вода во флягах, в одной из них была точно не она, еда в консервных банках, порох, и личные вещи солдат. Взяла, очевидное, еду и воду, а ещё чью-то толстовку.        — Так-с, теперь… — взглядом обводя «Ангел», вслух размышляла дева.       В поле зрения падает, лежащие на земле два пистолета. Белла без лишних раздумий подняла их, засунув одну в сумку, а другую в боковой карман штанов, благо оно помещалось идеально. Вновь обведя воздушное устройство внимательным взглядом в поисках необходимых вещей, ничего полезного так и не нашла, лишь мёртвые, поломанный панель управления, свисающие с потолка разорванные провода.       Выйдя наружу, секунду простояла у разрушенной машины, уповая души погибших людей. Дальше не теряя времени развернулась к ним спиной, мысленно попросив милостивых богов благословить её путь. На деле она никогда не была сторонником веры, иногда даже скептически относилась к существованию богов, ибо никто не мог объяснить поклонение кому-то, кого нельзя было увидеть, ведение праведного образа жизни, запреты и грехи. Однако, прямо сейчас готова была молится различным божествам иных религий, иной культуры.       По пути поднимает рацию, с мыслью вдруг заработает, бодрыми шагами зашагала прочь. Нельзя терять позитивное мышление, пока что это единственное, что не позволяет ей окончательно впасть в пропасть отрицательных эмоции, хищным зверем поджидающие её душу в любой удобный момент.       Бесстрашно топая на север, девушка углубилась в заросли и спрыгнула в глубокую вмятину — след, оставленный огромной ногой. Пройдя поперек следа, она выбралась наверх, с другой стороны. В воздухе отчетливо пахло зверем — словно от мокрой собаки, которую давно не мыли. От этого она с презрительным видом сжала нос, лишь бы не вдыхать противный запах, что едва не валил без сознания.        «— Вот как пахнут немытые ноги горилл», — не сдержав смешка, подумала Паккард-младшая.       Среди буйствующей зелени джунглей, под пеленой палящего солнца, девушка медленно продвигалась вперед. Ее шаги были непрочными, словно в каждом движении пробудилась боль. Раны, нанесенные этим беспощадным местом, пульсировали, напоминая о прошедшей опасности. Но в юношеском сердце горел огонь решимости. Она знала, что должна продолжать двигаться вперед совершенно одна в этом страшном царстве, и всё же каждый шаг был настоящим испытанием. Да, возможно, она всяческий старалась держаться положительного настроя, позитивного мышления, только вот стоило всякий раз услышать хотя бы малейший шорох, с замиранием от страха оборачивалась, ибо звуки могли быть предвестником опасности, невольно останавливалась от усталости, от ноющих ран, которые стоило бы обработать, однако под рукой ничего не было, даже бутылки с водой. На деле ей не сказочно везло, так как сумела не повстречаться с ядовитыми змеями, местными хищниками, паукообразными существами, лишь птицы, высоко парящие в небесах или мирно сидевшие на ветках деревьев, являлись её неотъемлемыми спутниками.       Временами, в моменты безудержной истерики и страха, крепко сжимала в руках сломанный, но рабочий компас. Она смотрела на стрелку, указывающую на север, и продолжала двигаться в этом направлении, в надежде найти выход из этого мрачного лабиринта зелени.       Когда солнечные лучи проникали сквозь густой листовой потолок и освещали ее путь, Белла решилась сделать небольшую остановку. Внимательным взглядом обводит флору рядом с собой, заприметив местечко под одним из многочисленных деревьев, подходит к нему. Изучающе осматривают едва ли не каждый сантиметр, боясь, что откуда-то неожиданно выползут мерзкие обитатели, после пристального досмотра облегченно выдыхает. Опустила рюкзак на землю и села на мягкий покров из мха и опавшей листвы.       В этом огромном мире, окруженная шумом живой природы, шатенка чувствовала себя незначительной частью великого цикла жизни, ведь никому не будет дела если она погибнет здесь, они даже не узнают об этом, размышляя что она погибла при падении вертушки. Устало опускает спину к стволу могучего дерева, его кора была холодной и гладкой, приятно остужая разгоряченное тело. Человек поднимает взор в небо сквозь ветви, пытаясь не закрыть глаза, потому что в следующую секунду она могла никогда более не открыть их вновь. Страх всё это время ни разу не покидал её разум, всё время подкармливая воображение ужасными картинами примерного будущего, параноическими мыслями о слежке кого-то устрашающего за ней, потому беспомощный подросток не позволял себе расслабится, обмануть себя прекрасными видами пейзажа.       После некоторого времени, когда силы и оптимизм, спасибо воспоминаниям о школьных днях, где вместе с друзьями весело проводила время, — на пару с Джесс активно участвовали в дебатах, в конце которого едва не разбили нос мальчику из другой команды за то, что не уважал их слова в ответ; с классом провели сценку для младших классов — она играла роль говорящего дерева, и спектакль шел хорошо, до момента, когда Рэй и Тэйлор не решили добавить больше экшна, из-за чего начался пожар, благо спасатели прибыли вовремя и никто не пострадал; вспомнился ещё один смешной момент тогда всем классом арендовали школьный автобус, сославшись на то, что это нужно для благотворительности, конечно, ни о какой благотворительности речи и не шло, они просто прокатились в ближайшее село, где устроили мини-вечеринку — вновь наполнили обеспокоенную душу, дочь полковника взяла свой компас и встала на ноги. Смотря вглубь леса, она честно хотела повернуть назад, сесть обратно и более никогда не вставать, вместо этого, снова дав себе леща, возобновила свой курс, взяв направление на север.       С каждым преодоленным расстоянием, выпускница старших школ начала замечать всё больше и больше крови, на земле под ногами, на листьях, на свисающих лиан. Нельзя было сказать человеческий или нет, ибо где-то в нескольких метрах находились тела зверей. Но с точной уверенностью можно было сказать, как Изабелла сжималась от ужаса, всё время поглядывая на стрелку путеводителя, безнадежно надеясь, что она идёт не туда и повернет в другую сторону, где будет меньше пугающей жидкости, трупов. До тех пор, пока не наткнулась на обломки от металлов, огромных следов от сброшенных бомб. Неудивительно, почему эта огромная горилла взбесилась.       — Он защищал эти земли, — остановившись перед трупом оленя, больше, тех кого она видела в зоопарке или на иллюстрациях в книге по биологии, анатомии животных. В глубинах подсознания шатенка отлично понимала — олени такого размера не нормально. Аккуратно присела перед ним, глядя на его лицо с сочувствием и печалью.       Это их вина. Они ворвались сюда, начали бомбить, разрушить устроенную гармонию, именно поэтому та горилла атаковала их.       Более решив не терять время, подросток в последний раз глянула на животное, затем закрыв ему глаза, направилась вперед, кое-как пробиваясь сквозь густой подлесок — по возможности вверх по склону, хотела взглянуть на всё с высоты, вдруг где-то рядом есть выжившие, раз по пути натыкалась на поломанные части летательных устройств.        Внимательно глядя вокруг, немедленно поняла, что многие виды местной растительности ей вообще незнакомы, а биологию она знала неплохо, когда она вернется ей стоит поцеловать ноги строгой преподавательницы.       Пробираясь дальше, остановилась от преграждающей дальнейший путь плотной завесы широких листьев, множества количества лиан, свисающих с деревьев. Изящные, но в то же время хитрые, они плелись между деревьями, создавая вихрь невидимых запутанных троп, отчего пройти было бы не столь безопасно, как кажется на первый взгляд.       Вместо того чтобы просто сделать шаг вперед, шатенка чувствовала, как невидимые нити недовольства тянули ее назад. И была крайне возмущена тем, что препятствия возникли на ее пути, что они помешали двигаться вперед. Глубокое чувство досады поселилось в груди, умещаясь на одном стульчике с пробуждаемым ото сна гневом.        — Придется идти, — устало вздохнув, недовольно пробурчала кареглазая.       Перед началом тернистого пути пристально вглядывалась в лианы, исследуя их узоры и переплетения. Затем, ощущая, как ноги вновь обретают уверенность, она начала двигаться вперед, медленно, но твердо. Шаг за шагом она прокладывала себе путь сквозь плеть лиан, осторожно переставляя их, твёрдо ощутила их гибкость и прочность, стороной, чтобы не запутаться еще сильнее.       С каждым проделанным шагом, Изабелла чувствовала — лианы пытаются ее замедлить, обвиваясь вокруг ее ног и рук, иногда даже вокруг шеи, словно живые. Но она была настойчива и несгибаема, естественно, хотелось громко взвыть, кричать от всё нарастающей досады, но не останавливалась, а просто-напросто продолжала двигаться по указателю, временами срывая лианы у себя с пути, если огибать, перейти делалось сложно.       Стоит отдать должное, Изи двигалась столь бесшумно, столь быстро, столь аккуратно, но не потому что являлась таковой, а просто от страха разбудить нежеланных обитателей данной местности. Дева всё никак не могла выкинуть из головы то, что ещё не повстречала никого. Быстро лишь потому, что боялась, что времени в обрез, хотя три дня и две ночи, которые есть в запасе совсем не подбадривали. К большому сожалению, Белла не знала сколько вообще времени прошло, сколько ещё ей необходимо идти, главное насколько далеко.       Наконец, после долгих усилий и смелости, сумела пробиться сквозь последние преграды и вышла на свет. С удовлетворением ощутила легкий ветерок на своей коже, облегченная улыбка, первая с момента нахождения в таинственном острове, расползлась по женскому лицу. Однако, она мгновенно исчезла, оставив после себя недоумение, от доносимых где-то снизу звуки реки. Пройдя чуть дальше, удивленный вздох срывается с губ, так как стояла на краю обрыва, взгляд ее блуждал по бездонным глубинам, где внизу течет река, словно земля раскололась на две части, разделяя ее от цели. Путь, который она должна была пройти, был явно виден напротив, но между ней и ним простиралась бездонная пропасть.       Опустив взгляд на компас в руках, чья стрелка указывала вперёд, подросток всё же не выдерживает всех накопленных эмоций.       — Сука! Блять! Твою мать! — гнев скинул со стульчика досаду, горячими волнами захлестывая всё сознание, всю душу, всё тело. — Я ВАС ВСЕХ НЕНАВИЖУ! — громогласно закричала, не беспокоясь о привлечении иных существ, пока ярость внутри нее заставлял сердце биться сильнее. Паккард-младшая чувствовала себя обманутой судьбой неудачницей, как будто ей было сказано, что путь будет легким, а на самом деле она столкнулась с трудностями. Яростно хватает близлежащий камень, и вскоре со всеми отрицательными эмоциями швырнула по ту сторону реки, где он стукнулся о твердую кору. Ещё несколько раз повторила свои действия, иногда пинала выступившие на поверхность земли корни, срывала лианы, так продолжалось какое-то время, и лишь ощутив усталость, остановилась.       Молодой жизненно необходимый орган бился быстро, еще не успокоившись после внутренней бури и всплеска гнева. Изи понимала, что нужно найти спокойствие, чтобы вернуть холодное мышление и продолжить свой путь. Закрыв глаза на мгновение, начинает глубоко дышать, вдыхая свежий воздух и медленно выдыхая все злобные мысли и негативные эмоции. Усмехаясь про себя, касательно мыслей уроков самопознания, где учительница-пацифистка заставляла делать дыхательные упражнения, вообразить, как цветок в темноте распускается в её душе или же сказать нечто приятное соседу по парте, представила, как каждый выдох уносит с собой гнев и разочарование, освобождая ее от их оков. Криво усмехнувшись, что наконец-то понадобился этот урок, мысленно поставила заметку — рассказать об этой ситуации друзьям.       Более менее успокоившись и отойдя от недавнего состояния, обводит взглядом округ, надеясь увидеть какой-нибудь мост, обвалившееся дерево или хотя бы лиану, чтобы с помощью него перепрыгнуть, однако ничего такого не было. Героиня еле сдержала разгневанный на свою жизнь вопль. Взгляд случайно падает на разрыв между обрывами, невольно в мозг, ногой отворив входную дверь, врывается крайне сумасшедшая идея.       — Нет! Нет! Нет! — быстро отметает безрассудную мысль, отрицательно мотая головой из стороны в сторону. Отходит подальше от утеса.       По-турецки садится на землю, стараясь придумать иной способ, при этом максимально жалея, что под рукой нет карты, так хотя бы немного было бы легче. Для лучшего функционирования мозга, потирает виски, но с каждой секундой мысли кружились вокруг разрыва. За прошедшее время, точно не известно сколько, не придумала ничего лучше, чем оно.       — Если продолжу сидеть помру, так хотя что-то сделаю, — сжимает зубы, после подняла глаза и приняла вызов, который бросила ей судьба. Измазанное в крови, грязи лицо наполнилось решимостью и целеустремленностью, а силуэт девушки преобразился, будто бы она обрела непоколебимую силу в своих ногах.        Более узко затянув ремешки рюкзака, не хватало потерять его, потуже собирает волосы, дабы не мешались. Уже в который раз подходит к краю и взгляд карих глаз упорно прикован к протяженной пропасти перед ней. Сердцебиение ускорилось, точно готовясь выскочить из груди, а хрупкие руки дрожат от волнения. Сомнения и неуверенность клубятся в мозговом отсеке, заставляя колебаться в принятом решении. Бесконечные вопросы и сомнения заполняли разум, будто невидимые руки — предполагает, что это инстинкт самосохранения и трезвый ум — тянули назад, отталкивая от решения.       Она знает, что перед ней нелегкое испытание, но где-то в глубинах души горит маленький огонек решимости. Сквозь туман сомнений пробивается блеск надежды, одарив себя пощечиной, решает действовать.       Отступает назад, подготавливая дистанцию для разбега.       — Ну, физкультура, не подведи, — мысленный образ учительницы возникает в голове, подбадривая неслышимыми словами.       Дочь полковника руководствуясь непонятно чем, главное не здравомыслием, начала разбегаться. Ее ноги двигались быстрее, а ветер волосами играл, словно так же подбадривая на этом нелегком пути. Глаза горели совершенно противоречивыми чувствами: страх и смелость, уверенность и неуверенность. Когда Паккард достигла края разрыва, не задумываясь ни о чем прыгнула, отталкиваясь от земли с максимальной силой и взмывает в воздух. В тот момент, казалось, что время замедлило свой ход, и в воздухе она почувствовала полет своего тела. Ее мысли были наполнены смесью волнения, страха и надежды.       Длинный разрыв между краем обрыва и твердой почвой на другой стороне кажется бесконечным, но упрямая девица не дает себе сдаться. С последними приложенными усилиями, с последними мыслями о преодолении, со строгим приказом, не позволяющий себе смотреть вниз, пролетает сквозь воздух, чувствуя, как адреналин пронизывает весь организм. Бедняжка даже звук издать не могла.       И в тот момент, когда ее ступни снова касаются твердой земли и не удержав равновесия от неожиданного приземления, кувырком прокатилась дальше, сильнее пачкаясь в пыли и грязи, узнает, что сделала правильный выбор. Вскакивает на ноги, не веря собственным глазам, собственным силам.       — Я жива, — словно вбреду прошептала девушка, а в следующий миг, вскинув руки к небу радостно завопила: — Я ЖИВА! О, господи! — истеричный смех вырывается изнутри, сама хозяйка тела ослабленно от пережитого экстрима грохнулась вниз.        Но вскоре всё прекратилось, стоило ей услышать внезапный шорох, который продолжался ещё секунд десять, если не больше.       Кареглазая ощутила, как воздух вокруг неё стал напряжённым, пропитанный чем-то зловещим. Бедное сердце замерло и затаила дыхание, когда Изи почувствовала на себе ледяной взгляд, словно иглы, пронизывающие темноту. Страх сковал её движения, заставляя дрожать каждую клетку тела. Она боялась даже повернуться, предчувствуя, что за её спиной таится нечто страшное, неведомое. Существо, как если бы умел читать мысли, грозно зашипел, подсказывая кто же именно находился вне поля зрения. Паккард, надеясь скинуть всё это на параною, собрала крупицы мужества, далее медленно повернулась, чтобы встретить своего невидимого недруга лицом к лицу.       Прямо перед человеческим лицом возникла морда змеи — огромная, размером с две её собственных голов. Раскрыв пасть по шире, гадина легко могла бы проглотить целиком, даже не поперхнувшись. На деле масштаб рептилий был ошеломляющим. Ее чешуя завораживающе блестела на солнце, создавая игру света и тени, янтарные глаза с вертикальными зрачками были проницательными и полными загадок, безмолвно говоря: «Я знаю все тайны мира». Бедная жертва не могла оторвать взгляд от этого могущественного и загадочного существа, которое стояло перед ней.       Изабелла очнулась слишком поздно — враг неожиданно кинулся к ней, с намерениями полакомится человечиной. Шатенка не понимала как, но среагировала вовремя, кувырнулась в сторону и сразу же вскочила на ноги. Снова начались переглядывания. Медленно, не сводя глаз с врага, будущая пища, в глазах хищника, потянулась за пистолетом в боковом кармане брюк. Едва успевает хотя бы достать пистолет, а змея бросилась на неё. Борец за собственное выживание резко повернулась в сторону джунглей и сломя голову побежала.       Ноги, порядком подуставшие от долгой ходьбы, двигались уверенно, пробиваясь сквозь густую растительность и лианы, которые пытались замедлить спасительный бег. Адреналин, возникший после прыжка, вновь заполнил всё существо, отчего Белла ловко перепрыгивала через корни деревьев и промежутки между кустами, не останавливаясь ни на мгновение. Ветви и лозы безжалостно били по лицу и телу, однако та не обращала на них внимания, сосредоточившись только на своем пути. Постепенно дыхание становилось тяжелым и резким, вот только сбавить темп означало смерть, потому продолжала увеличивать минимальные шансы на спасение.       Змея же, несмотря на свой гигантский размер, была гибкой и быстрой. Она преследовала свою жертву, а движения были плавными, создавалось гадкое ощущение будто все эти преграды для неё не являлись таковыми.       Изабелла пересекала потоки и ручьи, преодолевала небольшие холмы и спускалась в низины, максимально стараясь сохранять стойкость духа, силу и энергию. Временами, она могла с грохотом прокатится по земле, не заметив мелких побегов, или же запутаться в лианах, но страх поджимал, поэтому с остервенением рвалась подальше.       И наконец, после долгих минут, часов упорного бега, единственный ребенок в семье выскочил на небольшую поляну. Орган зрения ослепило яркое солнце, а воздух наполнился ароматом цветов и свежести. Трава под ее ногами была мягкой и зеленой, словно приглашая ее на мгновение отдохнуть от суматохи джунглей. Она бы с радостью так сделала, если бы не громыхающие звуки позади.       Поняв, что дальше она лишь сильнее запутается в местности, потом потеряет много драгоценного времени, с бесстрашием, лучше будет сказать глупостью, поворачивается к змее. Без колебания выхватила огнестрельное оружие, направляя дуло на подползающую тварь. Во взгляде горел огонь безумия, когда нажала на курок. Громкий выстрел, эхом отразившийся по округе, пронзил воздух, и пуля с силой попала в тело змеи. Чудовище издало что-то отдаленно похожее на рев, извиваясь от боли, и отпрянуло назад.       — Никогда подобного не видел? — храбрившаяся Изабелла не давала ему шанса. Быстро перезарядила пистолет и снова выстрелила, попадая в другую сторону тела. С каждым выстрелом решимость только усиливалась, и она продолжила бы стрелять, если бы гадюка не скрылась в ближайших деревьях.       Дыхание девушки было тяжелым, когда она медленно опустила пистолет, нельзя просто так тратить патроны, их не много. Вокруг нее стало пугающе тихо, лишь собственное биение от адреналина и напряжения слышалось в ушах. Оглядывается по сторонам, всё ещё чувствуя свирепый, голодный взгляд зверя. Она знает — он здесь. Поджидает, когда расслабится.       Так и случилось. Противник напал со слепой зоны, хвостом больно хлестнула, из-за чего кареглазая не выдерживает мощного удара, после чего позорно рухнула на землю, выпустив оружие из рук. Змея учуяла момент, молнией оказавшись рядом, обвивает столь желанную закуску поперек туловища. Одно кольцо, другое, третье — и тело змеи сдавило ребра, словно тугие стальные обручи.       Девичья смуглая кожа покрылась холодным потом, а дыхание стало неровным и тяжелым. Пойманная попыталась дернуться, но силы покинули ее. Змея была слишком сильной и слишком большой, чтобы сопротивление имело хоть какой-то смысл. Она чувствовала, как твердая хватка змеи стискивает тушу, лишая дальнейшей возможности двигаться или даже дышать свободно.       Змея несколько раз осмотрела «мышь», на случай если вновь что-то выкинет, но она была абсолютна беспомощна. Шире раскрыв пасть, обнажает острые клыки и внутренние мышцы горла.       — А-А-А-А! — громкий девичий крик пронзил весь джунгли, временно дезориентировав рептилию. — ПОМОГИТЕ! НА ПОМОЩЬ! — истошно вопли продолжались.       Кажется, жертва была слишком крикливой, так что кольца начали сжиматься — сильнее, сильнее… Не в силах выдерживать их давление, Изабелла выдохнула — и обнаружила, что не может вдохнуть. В глазах потемнело. Голова змеи покачивалась прямо перед ней, всего в нескольких футах от её личика. Клыки — в палец длиной — придвинулись ближе, еще ближе, еще…       Животный страх охватывает деву, в глубине души зародилась безумная паника, а чувство беспомощности и ужаса охватило каждую клеточку сущности. Мысли хаотично запутались в лабиринте страха, и мир вокруг стал как будто нереальным, словно она попала в кошмарный сон. Сжимая глаза от ужаса, лишь бы не видеть это и надеется, что всё закончится быстро и безболезненно.       На самом деле, в душе искренне молилась о спасении, однако разгневанная змея была непреклонна, словно у нее не было сердца, и единственная цель — сжать свою добычу до последнего вздоха, затем сожрать с потрохами. И в этом моменте девушка почувствовала, как потеряла всякую надежду, погружаясь в бездну темноты, в которой страх поглотил её целиком и полностью.       Вот только, кажется, у судьбы были иные планы на героиню.       Внезапно, словно из ниоткуда, по поляне пронесся оглушительный рев. Изабелла Паккард, распахнула глаза и уставилась на замершую тварину перед собой. Но звук издавал не она, у неё был более шипящий. Этот же был могучим, величественным, заставляющий преклонить колени.       На каменистом утесе величественно стоял он. Его могучие мышцы напряглись, готовые к действию, и в его глазах блеснуло недовольство, смешанная с угрозой.       С размаху Конг бросился в атаку на змею, его рев раздавался как раскаты грома, отражаясь от стен древних деревьев и не больших выступов. Обезьяньи мускулистые руки быстры и ловки, словно молния, схватила соперника за голову, с открытыми намерениями раздавить в щепки. Даже под угрозой смерти, гадюка, как не странно, не ослабила кольцо вокруг «пищи», лишь шипела, будто бы это возымеет какой-нибудь эффект на огромную гориллу.       Исполин одним резким рывком прижимает вражескую голову к твердой земле, тогда-то она поняла — её ждет смерть, дабы не допустить обрывание жизни, освобождает маленькую жертву, вместо неё обхватила правую руку обезьяны, сдавливая в стальных тисках, что вызывает ещё один рёв и неописуемую ярость. Конг не позволяет пресмыкающейся продолжить свои действия или же остановить его, вместо этого приподнимает ногу, которым вскоре давит голову, отправляя монстра в мир иной. Неприятный хруст сломанного черепа эхом отозвался в безмолвной тишине, кровь брызнула в разные стороны, окрашивая некогда зелёную местность в темно-красный цвет.       Тем временем Изабелла наконец смогла вздохнуть полной грудью. Дыхание ее стало чаще, грудь поднималась и опускалась ритмично, как будто пытаясь найти воздух, при этом с тихими болезненными стонами на четвереньках отползает чуть поодаль, ощущая под собой влажную землю и прохладное прикосновение травы. Руки и колени слегка согнуты, плечи напряжены, а карие глаза широко раскрыты от удивления и страха. Шатенка трезво старалась осмыслить всё, что только что произошло с ней, и что именно, чёрт подери, она пережила.       Ощутив на себе тяжелый взгляд, поднимает голову, встречаясь с ним глазами. Сердце забилось быстрее, обычного, бедное сердце, такими темпами он либо станет супер накаченным, либо перестанет функционировать от переизбытка пережитых потрясений.       Он сидел перед ней огромной скалой, затем Конг медленно наклонил свою массивную голову, изучая девушку более внимательным взглядом, и потрясенную бедняжку обдало мощным дыханием зверя, она чувствовала тепло его тела и слышала, как бьется чужое сердце. Глаза его, огромные и глубокие, сравнимые с человеческими. Лицо могучего существа было мрачным, а морда излучала силу и уверенность, и на его человекоподобном лице отчетливо прочитывались древние следы сурового опыта, связанного с человеческими отребьями. Из-за густых бровей взгляд был настороженным, с изрядной долей полного недоверия, словно он сомневался в ее намерениях, в её беспомощности, в её поведении, а скрюченные углы губ указывали на некоторое недовольство. Он был неприязненным к людям, что можно прочитать по выражению лица.       Однако, несмотря на все это, когда Паккард-младшая, уставшая и изрядно потрепанная, испуганно отшатнулась назад, сумела заметить, как взгляд исполина немного смягчился. Невооруженным взором стало видно, что существо понимает ее беспокойство и страх. Да, вероятнее всего гигант презирает людской род, но некоторая доброта, заложенная в природе гориллы, заставила его помочь ей, несмотря на предвзятость к людям.       — Ты спас меня, — голос её был противно хриплым.       Горилла ничего не отвечает, да и в принципе не должна. Она же животное, хоть и крайне необычных размеров. Изабелла мысленно дает себе пинок под зад, потому что думает, что это глупо говорить очевидную вещь данному существу, ведь он не понимает. Но это не так, он всё понимает.       Всё ещё напуганная девушка, с трепетом в сердце и глубокой признательностью к спасителю, медленно приподнялась на дрожащих ногах, далее подняла свои мелко подрагивающие руки перед собой.       — Спасибо, — проговорила кареглазая, затем прикоснулась правой рукой, так чтобы пальцы указывали вверх, к подбородку, после опускает вниз.       Руки двигались мягко и плавно, а каждый её жест был осторожным, она боялась, что даже небольшое лишнее движение может привлечь к ней нежелательное внимание. Но в тот момент, когда воспроизводила язык жестов, подросток чувствовал, это — единственный способ выразить свою благодарность.       Перед мордой Конга, взгляд которого до сих пор был хмур и недоверчив, вновь медленно проговаривала слова благодарности и повторила свои движения, и жесты были полны уважения, признательности к существу, решивший спасти жалкую человечку от лап смерти.       Карие глаза сравнились размером с блюдце, когда на лице напротив отразилось некоторое колебание, перед тем как горилла медленно наклонила голову, словно понимая ее жесты благодарности. Его глаза теперь казались чуть более мягкими, и проскользнувшая искра чего-то непонятного не осталось незамеченным.        В этот хрупкий миг вся вселенная состояла лишь из нее и исполинского зверя. Король острова мог продолжать рассматривать её в ответ, если бы не раздавшийся где-то в зарослях страшное рычание, прервавшее созданную идиллию.        Всем корпусом развернувшись в сторону звука, честно признаться, совсем не понравившийся Изабелле, совсем недавно пережившая нападение змеи.       — Что это было? — посмотрев на обезьяну позади себя, задалась вопросом Белла.       Ответа она, естественно, не получила. Лишь более хмурое выражение и тяжелое вздыхание, взгляд вновь стал твёрдым, грозным, недовольным. Горилла секунд пять внимательно смотрела на девушку, гипнотизируя взором, сам он, казалось, замер, взвешивая свои дальнейшие действия. Затем, с невиданным грациозным движением, он медленно повернулся и направился к дальнему краю джунглей, где лес скрывал свои тайны. Шаги были тяжелыми и уверенными, от каждого из них земля дрожала под ногами.        Изабелла, оставшись одна, ощутила, как пульс ее сердца участился. Она не могла оставаться на месте, не могла одиноко остаться среди этого дикого и загадочного мира. Умом прекрасно осознавала, он — единственное спасение в этих диких джунглях. Если и есть спасение, то только в его лице! Конг — царь в этих краях, победитель, за которого надо хвататься мертвой хваткой, вцепится как клещ.        Выбор очень простой.       Но, это чертово «но», он тот, кто истребил «Небесных Дьяволов», разрушил исследовательскую экспедицию, отправил к чертям собачьим все вертолеты и шансы на спасение. Как же ему доверять? Как знать, не сгинет ли она рядом с ним? Вдруг она не сможет успеть в нужное место? Если он не захочет отпускать её?       С другой стороны есть объяснение тому, почему же он сотворил всё это. Если же поразмыслить касательно северного побережья, то шатенка сумеет найти выход.       Паккард решилась. И решение её было в пользу большой, грозной, но доброй гориллы.       С дерзостью и решимостью, Изабелла пару раз ударила по ляшкам, после чего побежала за массивной фигурой Короля, с завидным упрямством преодолевая препятствия в виде огромного расстояния, джунгли, откуда донесся ранее неприятное рычание. Даже когда ноги уже практически не удерживали хозяйку, не оставляла надежды и продолжала настойчиво идти за существом.       Сам Конг, медленно двигаясь все дальше и дальше, ощущал, как нечто притягивает его нутро назад. Остановился, позволяя Изи хотя бы на немного сократить дистанцию между ними, оглянулся и увидел кареглазую, которая неотступно следовала за ним, чем-то напоминая утят, шедших за мамой-уткой. Нельзя было сказать поражен он её безрассудством или тупостью, однако это забавляло зверя.       Сердце исполина смягчилось тогда, когда Изи чертыхаясь грохнулась вниз, украшая физиономию всё более новыми синяками, царапинами, грязью. Она довольно сильно отстала от него, учитывая, что Конг специально медленно ходил в известную только ему сторону, временами вслушиваясь в её торопливые шаги, учащенное дыхание. Гигант оборачивается к ней лицом, после чего за один шаг оказавшись рядом, опускает возле неё свою массивную руку. Девушка не раздумывая оказывается в ней, не страшась быть раздавленной за возможную надоедливость. От невыносимой усталости уже было абсолютно плевать.